Безотцовщина

Лагерта забавлялась, глядя на Уббе, зная, что его дурная жёнушка шепчет ему в уши, а он и не знает, что с ней делать - не может заставить молчать, но не может и слушать, потому что не может решиться что-то сделать с её словами. Уббе вообще, похоже, мало что мог. Она думала, что дурачок Хвитсёрк, а оказалось - Уббе. Вернее, ни один из них не был по-настоящему глуп, но оба были слишком просты. Всё бы ничего, да они были сыновья Рагнара и не могли позволить себе быть простаками. Сыновья Рагнара вообще мало что могли себе позволить, потому что имя их отца ветром летело впереди них. Каждый раз, когда Лагерта проходила по залу и садилась на своё кресло, она не могла не думать о той, что однажды забрала у неё это место. Именно Уббе, именно этот наивный, простой мальчик стал тем, что когда-то позволило Аслауг забрать у неё её мужа, её мир, заставить Лагерту удалиться из Каттегата. И вот каким стал Уббе - тенью отца. Он был до невозможного похож на Рагнара: тот же поворот плеч, та же посадка головы, те же глаза. Он был Рагнаром, если бы только Рагнар никогда не выходил в море. Она думала, что калека Ивар, а оказалось - они все. Ивар был умён и коварен, как сам Локи, у него было амбиций столько же, сколько у обоих родителей вместе, и тем Ивар был опасен. Но Ивар не получил от Рагнара сильного тела и рассудительного ума, только жажду - жажду нового, жажду крови, жажду славы. Хвитсёрк получил от Рагнара лёгкость и смелость, но ни уверенности, ни предприимчивости. Сигурд, казалось, был хитёр и изворотлив, но без умения Рагнара выпутаться из любой ситуации и с презрительной самоуверенностью Аслауг он пал от руки своего же брата. Все сыновья принцессы получили только часть Рагнара. И росли без отца. Именно Уббе по странной прихоти судьбы досталось от Рагнара то, что составляло центр его естества, если стряхнуть все его мечты о дальних землях, славе и величии. Уббе по натуре был простым земледельцем - честным, справедливым, ищущим покоя. Это он-то, сын короля Рагнара Лодброка и принцессы Аслауг, дочери Сигурда и Брунгильды. Лагерта могла гордиться своим сыном - у него-то от Рагнара было самое лучше, как и от неё самой. Бьёрн был Бьёрном, а не тенью отца. Он был воспитан мужчиной, а не принцем, ничто и никогда не было дано ему просто так. Но Бьёрн всегда брал то, чего хотел. Потому что он умел, в отличие от других Рагнарссонов. Лагерта предполагала, что, возможно, не переживёт новой войны за Каттегат и падёт от руки одного из сыновей Аслауг. Она желала только, чтобы её сын утвердился и получил то, что причиталось ему по праву. После она готова была присоединиться к Рагнару, единственному, кого когда-либо любила, в Валхалле и рассказать ему о том, что сталось с его королевством, и о том, каким стал их сын. Лагерта не знала, как ей быть с Уббе. Его жена клеветала, не способная сделать хоть что-то, а Уббе отмахивался ото всех и смотрел своими синими глазами. Лагерта же старалась избегать этого взгляда, потому что, окунаясь туда, она словно окуналась в давно забытое, изгнанное из сердца и памяти, окуналась в давнюю жизнь, жизнь подальше от Каттегата, жизнь, в которой они были земледельцами, счастливой простой семьей. Они - Лагерта, Рагнар и Бьёрн. Никакого Уббе. Лагерта не хотела умирать. Она не хотела засыхать, теряясь в воспоминаниях, она не хотела печалиться, думая о будущем. Она хотела жить, она хотела действовать. Поэтому она строила укрепления вокруг города, поэтому готовилась отразить нападение Харальда и Ивара. Поэтому не смотрела на Уббе, который так напоминал Рагнара, того Рагнара, что когда-то отобрало у неё путешествие на Запад и всё, что за этим плаваньем последовало. Она думала, что Уббе лишь мужчина, оказалось - наваждение. И когда она увидела его на берегу моря, со спины, увидела знакомые плечи и ту же манеру стоять, обхватив ворот рубахи, увидела волосы знакомого цвета, уложенные в знакомую косу, ей показалось - это Рагнар. Уббе обернулся и воспоминания осыпались. Но нечто другое поднялось в её душе, взвихрилось, расширилось, толкнуло. Лагерта вспомнила свою жизнь с Рагнаром и вспомнила свою жизнь без него. Вспомнила, кто был виноват в их разрыве. Уббе кивнул, увидев её, а Лагерта отвернулась. Прошлое в прошлом, а в настоящем она королева Каттегата. В настоящем она берёт то, чего хочет. Так же, как она учила Бьёрна. Вечером Лагерта и Уббе сидели рядом. Говорили и пили. И Лагерта снова смотрела на Уббе, забавлялась. Знала, что Маргрет изводится от страха и ненависти к ней. Знала, что Уббе изводится сомнениями. Она шепнула Уббе приглашение и громко произнесла тост. Уббе выпил, не отрывая от неё своих синих глаз. И Лагерта окунулась в их синеву с головой, на этот раз зная, что не утонет. Уббе пришёл в середине ночи. Долго молчал, глядя на неё с жадностью и сомнением. Лагерта смотрела в ответ и ждала. Забавлялась. И гадала, что сделает сын Рагнара. Уббе раздевался не так, как Рагнар, но под одеждой он был почти так же хорош. И желал её так же, как Рагнар когда-то. Быть может, сильнее. Лагерта позволила себе забыть, окунуться с головой в чувство торжества. Она торжествовала над Аслауг, когда уложила Уббе под себя, она торжествовала над гадкой маленькой Маргрет, видя в синих глазах её мужа обожание и восторг, она торжествовала над Рагнаром, когда поднималась и опускалась над его сыном, когда чувствовала себя живой и не думала о мёртвом Рагнаре. Когда Уббе спал в её постели, Лагерта смотрела на него, не скрываясь. Он не был Рагнаром. Он не был великим человеком. Он был просто Уббе, и теперь Уббе принадлежал ей.