Новый способ истекать кровью

Я ждала кого-то такого, как ты, Но ты уходишь от меня. За что судьба заставляет нас страдать? Между нами проклятие, между мной и тобой Within Temptation — What Have You Done?

      Осознание, что ты любишь Сэма Винчестера обрушилось на тебя среди ночи. Ты села на кровать, откинув одеяло и поняла, что тебе не хватает кислорода, хотя окно в спальне дома Бобби Сингера было открыто настежь. Ты задыхалась, хватала воздух ртом, как рыба, вытащенная на сушу и бултыхающаяся на земле.       Ты. Любишь. Сэма. Винчестера.       Признание самой себе – это то, чем люди, как правило, гордятся, но тебе такое признание стоило много, но только не гордости. Нет, так не должно быть, это ведь неправильно, неестественно. Но как ещё объяснить то, что много месяцев тебя влечёт к этому парню, что твоя забота о нём чересчур сильна? Что тебе необходимо находиться рядом с ним, прикасаться к нему, слышать его голос. Ты не использовала слово влюблённость, это было мелкое слово, неприсущее твоему чувству. Ты, Валери, любила его. Особенно остро это ощущалось сейчас, когда он находился в бункере дома Бобби, прикованный наручниками к кровати и борющийся с ломкой от демонской крови. Как никогда в жизни, хотелось быть рядом с ним, прижаться к нему, сказать утешительные слова, но ты не могла себе позволить такого. Это лишнее, ему сейчас без тебя проблем хватает.       Надев вязаный свитер поверх футболки, ты спустилась на кухню. В доме стояла оглушающая тишина, которая давила на уши. Ты прислушалась, но даже из бункера, где находился Сэм, не было слышно ни звука. Может, он уснул? Хотела бы ты в это верить.       Ставишь на стол стакан и наливаешь виски. Не сказать, что виски являлся твоим любимым крепким напитком, ты вообще предпочитала пиво любым другим алкогольным напиткам, но сейчас он был необходим, только так ты сможешь уснуть, забывшись. Впрочем, кого ты обманываешь? Ты не сможешь заснуть.       Дешёвый алкоголь прожигает внутренности, желудок неприятно скручивается, недовольный тем, что ты вливаешь в него такую гадость. Учитывая, что ела ты много времени назад – опьянеешь быстро. Открываешь небольшое окно и достаёшь сигарету. Бобби убьёт тебя, когда поймёт, что ты куришь в доме, а не на улице, но выходить тебе не хотелось. Ты не могла выйти, ты должна находиться как можно ближе к бункеру, к Сэму.       Как тебя угораздило полюбить его? Ты знаешь его практически всю свою жизнь, помнишь его с четырёхлетнего возраста. Он не должен вызывать в тебе таких сильных эмоций, он тебе как младший брат. Так должно быть, но это не было так.       Пыталась воссоздать в голове цепочку, показывающую то время, когда случился переломный момент в твоей жизни, но не могла. Складывалось впечатление, что так было всегда, что ты всегда любила его. Не как Дина, к которому ты с детства относилась как к старшему брату, о котором заботилась и любила, но исключительно, как родного человека. Сэм вызывал другие ощущения. Это не поддавалось анализу, тебе просто необходимо принять как должное. — Эта зараза тебя погубит, — ворчливый голос Бобби заставил вздрогнуть.       Мужчина стоял в дверях, недовольно смотря на сигарету в твоих пальцах. Он был привычно одет в ободранные джинсы, зелёную замызганную футболку, поверх которой была клетчатая, не менее грязная рубашка, и бейсболка. — Меня погубит что угодно, только не никотин, — безразлично ответила ты и втянула в себя едкий дым.       Бобби любил читать тебе нотации. Наверное, он чувствовал на себе ответственность за тебя, ведь практически всё своё детство ты прожила у него. Изначально, Джон оставил тебя у пастора Джима, но ты капризничала, тебя угнетало частое нахождение в церкви, и тогда Винчестер привёз тебя к Бобби. Ты до сих пор помнила их разговор, где Сингер возмущался и был крайне недоволен, что на его шее оставляют восьмилетнюю девчонку. Кто бы мог подумать, что он сможет заменить тебе отца, а ты сумела внести тепло и уют в его жилище, после смерти его жены. — Впервые вижу, чтобы Валери Райт глушила виски посреди ночи в одиночку, — пробубнил Бобби, доставая себе стакан и плеснув туда изрядное количество спиртного.       Осушиваешь рокс большим глотком и с громким стуком ставишь его на стол. В голове уже начинает шуметь. Крепкий алкоголь, голодный желудок, сигарета, бессонница и мрачные мысли знают своё дело. — Мне так тошно, Бобби, — вырвалось у тебя.       Мужчина молча пододвигает к себе твой стакан и наливает ещё виски. Ты снова делаешь глоток и садишься на стул, понимая, что вскоре тебя начнёт качать из стороны в сторону.       Мысли не желают покидать Сэма, представляя, какие личные круги ада он проходит сейчас, сражаясь с ломкой. Сколько он уже там? Два дня? Или три? Тебе казалось, что вечность. Дин разговаривал с ним, но тебе не позволял делать этого, аргументируя это тем, что лучше этого не видеть. Но ты, конечно, ослушалась его. В одну из ночей ты пришла к бункеру. За дверью разносились стоны боли, ужаса и отчаянья. Всё это мгновенно передалось тебе, словно между вами не стояла армированная сталь. Ты не открыла дверь, никак не дала понять Сэму, что слышишь его, а только села на холодный бетон, облокотившись спиной о стену и беззвучно плакала. В таком состоянии тебя нашёл Бобби через пять часов. Всё это время, ты не двигалась и слёзы не переставали катиться по щекам, хотя, как тебе казалось, они должны были исчезнуть из организма за такое время. Ты слушала, как сильно колотится твоё сердце и как отчаянно кричит Сэм. Определённо, это были одни из худших мгновений в твоей жизни. Сравниться с такой болью могла только смерть Дина, когда Адские Псы забрали его душу.       Бобби отчитал тебя за такую выходку, но пообещал не говорить Дину об этом, а умело солгал ему, когда парень спросил что случилось с твоим опухшим лицом и ослабленным телом, скинув всё на то, что ты подцепила какой-то вирус. Зато у тебя появился повод не выходить из своей комнаты, страдая в одиночестве. Это ты умела делать отменно. — Жаль, что ты раньше не созрела со своей любовью, Вэл, — в голосе Бобби сквозили нотки сожаления.       Ты поперхнулась виски и закашлялась. Откуда он может знать твои мысли? Первое, что делает человек, когда его ловят на непристойных, по его мнению, мыслях, это начинает врать и всячески отнекиваться. — Я не понимаю о чём ты говоришь. — Девочка, не глупи. Я сам любил когда-то и вижу, что происходит. Не пытайся обмануть меня.       Бобби был прав – врать ему заведомо гиблое дело. Он раскусит тебя быстрее, чем вервольф вырвет сердце несчастной жертве. — Почему ты считаешь, что «жаль»? — тихо спросила ты, внимательно наблюдая за его лицом.       О чём он думает? Должно быть, смеётся над тобой, ведь ты любишь того, кто является тебе практически братом. — Может, уберегла бы его от этого, — Сингер кивает головой в сторону подвала, — он бы не связался с этой демоницей и не решил, что главная цель жизни – смерть Лилит.       В голове проносится время, после убийства Дина Адскими Псами. На четыре месяца, пока Дин был в Аду, ты и Сэм не общались. Он дал понять, что предпочитает страдать в одиночестве и ты, если честно, была с ним согласна. Первые месяцы ты существовала, не занимаясь ничем. Ты не хотела мстить, а только волочила своё существование, иногда спала, редко ела, но больше просто лежала в постели какого-нибудь мотеля и морально разлагалась. Удивительно, как у тебя не атрофировались мышцы.       Чтобы ты сделала, если бы поняла, что любишь Сэма на тот момент? Оставила бы его? Конечно, нет. Если бы ты была с ним, вы бы справились, пусть тяжело, но, несомненно, помогли бы друг другу. И вот результат твоего бездействия – Сэм находится на самом краю, а ты готова забыться в алкоголе, хотя никогда в жизни не позволяла себе так низко упасть. Паршивый расклад. — Сейчас поздно. — Разве любить бывает поздно? — задал резонный вопрос Бобби. — Бобби, ты не понимаешь. Это же.. Сэм. Я не могу его любить, не должна. Он мне как брат. — Дин тебе как брат, а Сэм никогда не был им. Ты выдумываешь глупости, девочка.       Тебе не возразить ему, он знал ваши отношения и, анализируя их, ты не могла не согласиться. Твои отношения с Сэмом всегда были более осторожными, изучающими и проникновенными, а с родными так себя не ведут. С Дином иначе – вы говорили друг другу всё, что думаете, рассказывали о случайных интрижках, в основном, конечно, он, и ты никогда не злилась на его рассказы о девушках. Когда же услышала о Руби, то почувствовала невероятную ярость. Да что там говорить – на каждую девушку Сэма ты реагировала очень остро. Ты не знала, как охарактеризовать это чувство, потому что прежде его не испытывала, но сейчас знала. Ревность. — Бобби, прошу тебя, не говори Дину.       Ты не выдержишь, если Винчестер узнает о твоих, непонятно откуда взявшихся, чувствах. Он скажет, что это лишнее, что ты всё испортишь, что это разрушит вашу семью и будет прав. Ты должна перебороть это, найти способ отвлечься или, на крайний случай, сбежать. Ты должна.