Newtype

Ганнибал лежал на диване, сложив руки на груди, он неторопливо и глубоко дышал. Недомогание, которое терзало его последние два дня, наконец отступило. Можно было наконец что-то делать, куда-то идти, но… Куда? Зачем? Весь его план был предельно прост. Укрыться в Запретных землях, дождаться, пока за ним регенерируют Уилла и тогда задать ему вопрос. Зачем он столкнул его тогда? Но Запретные земли оказались еще одной ловушкой. Ганнибал уже был под крышей, когда все начиналось, в окно он выглянул в конце и застал последние аккорды безумия черного дождя. Он растворял остатки какого-то крупного животного, а потом на месте обугленного пенька из земли вырвалась канадская ель. И внезапно Ганнибал понял причину своего плохого самочувствия. Выходит, история идет по кругу, чашки и в самом деле имеют свойство склеиваться обратно. Тогда его вытащили из камеры, чтобы бросить в пекло вместе с Уиллом. Теперь Уилла вытащат для того же. Крупное животное оказалось оленем. Кто бы мог подумать, что в городе окажутся олени. Регенерация работала лишь на умирающие экземпляры. Интересно, а на нем и Уилле сработает? Или она запрограммирована на что-то конкретное? Чего же хочет Уилл Грэм? Ганнибал, пошатываясь, встал. Голова кружилась, но опьянение постепенно проходило. Хватит оттягивать свою смерть. Возможно, он просчитался, и они не послали Уилла? Тогда он ждет здесь напрасно. Но возвращаться? Ганнибал сразу отверг эту идею. Эти люди держали его в своей власти, изучали, а он их. И Лектер пришел к выводу, что они для него совершенно неинтересны. А мясо того парня было похоже на соевое. Любопытно, они регенерировали его? Его сходство с Уиллом, пускай и мимолетное, ужасно раздражало. Как пародия на произведение искусства. Ганнибал принял пачку активированного угля, запив соком, а потом добрался до окна. Уже темнело по-настоящему. Пора включать свет. Рискованно конечно, но этим маяком он пользуется каждую ночь. Внизу этого здания находится ресторан. В конце концов, можно и рискнуть… В надежде привлечь Уилла Грэма. Может быть, открыть окно? Должно быть, посвежело… Все-таки прошел дождь… Ганнибал усмехнулся и отошел от окна. Внизу стоит рояль. Почему бы не пойти туда? Лектер поправил галстук и элегантно зашагал к выходу из квартиры. Уилл остановился посреди фешенебельного квартала и заозирался. Уже темнело. Стало прохладно, и Грэм остановился, надел легкую куртку. В воздухе пахло озоном. Интересно, а обычные дожди здесь тоже случаются? Уилл огляделся. Если Ганнибал где-то здесь, то в ночное время он должен дать знак. Внезапно до слуха Грэма донесся какой-то звук. Уилл подобрал поставленную бутыль воды и поспешил на шум. Из каменных застекленных арок лился золотой свет, гирлянды фонариков гроздьями свисали над арками. Из замаскированных в гирляндах колонок струилась изящная музыка, это была не классика, которую Уилл привык слышать у Ганнибала, но тоже что-то неуловимо на него похожее. Возможно легкий джаз. От волнения у Уилла перехватило дыхание. Он поспешил на звуки музыки. Где-то вдали завыли собаки, и Грэм почти вбежал в крутящиеся двери. Музыка доносилась из банкетного зала. Уилл прошел к распахнутым дверям. Здесь в роскошном помещении, выдержанном в благородном сочетании древесного и золотого на сцене стоял рояль. Он не молчал. За ним сидела высокая статная фигура в фильтре и черном костюме. Уилл неспешно прошел между столиков к самой сцене, поставил бутыль на пол, а потом улыбнулся, скрестив руки на груди. -Кажется, у вас нет смокинга, — музыкант прервал игру и стянул фильтр. -На тебе тоже не смокинг, — парировал Уилл. -Мне нравится, как ты выглядишь без очков. -Барьеры больше не нужны. Мне некого от тебя защищать. -Пастушья собака осталась без работы? -И пришла охранять волка. -Кажется, чашка склеилась? -Да, ты дождался. Извини, что пришлось ждать так долго. -Я думал, ты не придешь. -Не теперь, когда мы последние люди на земле, Ганнибал. -Как давно ты снял свой фильтр, Уилл? — Лектер поднялся, изящно спрыгнул со сцены. -Едва вошел в город этим утром. Я уже облучен, как и ты, полагаю. -Да, я рассчитывал разные варианты своей смерти. Но никогда, от радиации. -У нас 24 часа, чтобы решить, что делать дальше. Похоже, они хотят сберечь проект регенератов настолько, что готовы прислать за нами отряд. -И чего же хотел бы ты, Уилл? -Я не знал, в каком ты состоянии. Так что принес воды. Я просто хотел увидеть тебя снова… -Они совершили ошибку, оживив нас. Некоторым людям лучше оставаться мертвыми. -Я пытался поднять рабочих на бунт. Но ты понял раньше, что это бесполезно. И поэтому ушел. -Да, я общался с ними. Для чего ты сделал это? Уилл жадно вслушивался в бархатистый голос и все никак не мог наслушаться. Глаза цвета балтийского янтаря внимательно смотрели на него. -Я хотел, чтобы тебе было куда вернуться. -Ты готов уйти со мной? Уилл помедлил, осознавая о чем спрашивает Ганнибал. -Да, куда угодно. Я больше ничем не связан. -Тогда мне больше нечего желать. -В одном доме я нашел пистолет, — внезапно подал голос Уилл. -Мы подумаем об этом завтра*, — Ганнибал приблизился к бывшему профайлеру. Уилл невольно отступил назад и уперся задом в край стола. -Как ты себя чувствуешь? -Сегодня? По-настоящему живым. Мне не хватало тебя, Уилл. Ганнибал сократил последние сантиметры между ними и пытливо заглянул Грэму в глаза. -Можно? Уилл опустил глаза, а потом снова уперся во внимательный взгляд. -Да. Теперь можно всё… Ганнибал коснулся щеки Уилла, а потом поцеловал. -Я давно хотел это сделать. -В прошлый раз, когда ты стоял так близко, ты оставил мне улыбку. -Ты до сих пор носишь ее на себе? -Да, шрамы на мне остались. -Я могу проверить? -Тебе никогда не требовалось разрешение, чтобы прикоснуться ко мне. -Я никогда раньше не мог надеяться, что получу его. -Ганнибал… Они сказали, что я получу должность, а ты клетку и человечину из рабочих каждый четверг, даже сможешь продолжить лекции. -Как щедро с их стороны. Вынужден отклонить. Однажды ты уже спрятал меня в клетку, как поступишь теперь? -Ты хотел, чтобы я всегда знал, где могу тебя найти. Теперь я знаю. Клетка нам не понадобится. Уилл сократил расстояние и прижался к губам Ганнибала. Зрачки Лектера расширились. -Как давно наступило облегчение, Ганнибал? Я тоже знаю стадии облучения**. -Сегодня утром, думаю, у нас есть сутки, пока не свалишься ты, и не начнется рецидив у меня. -Это не слишком романтично. -Отнюдь, в богатстве и бедности, болезни и здравии… -Пока смерть не разлучит нас… Ганнибал стянул с Уилла куртку. -Ты уверен, что справишься? -Уверен. -Прямо здесь? -Не возражаю. Хочешь подняться в мой номер? -Да, — улыбнулся Грэм, — я никогда не любил секс в общественных местах. Вдруг кто-нибудь зайдет? Ганнибал улыбнулся. -Тогда пойдем. Лифты в полной исправности. В номере есть Пассито ди Пантелерия. Тысячелетней выдержки. -Звучит замечательно! — усмехнулся Уилл. Ты тоже переоделся для встречи. Я так и знал, так и будет. Если все получится, то это будет наш бонус, прежде чем мы вернемся в свое небытие, из которого они нас вытащили. Прежде чем эти люди вернули в мир смерть… Уиллу показалось, что так хорошо он себя не чувствовал уже очень давно. А может быть и никогда. В номере вкусно пахло шоколадом. На столике у кровати была забытая кем-то закрытая коробка. Ганнибал стянул пиджак и галстук, а потом принес бутылку вина. -Шоколад, вино и шелковые простыни, — Уилл сидел на краю постели с золотистым постельным бельем, — это в твоем стиле. -Я предпочитаю трюфели. Но это номер для новобрачных. Так что… — Лектер с трудом откупорил бутылку и аккуратно разлил вино по двум бокалам. -Второй раз умирать не так страшно, — заметил Уилл, принимая бокал. -У нас уже есть опыт, — согласился Ганнибал. Бокалы тихонько звякнули друг о дружку. -За что пьем? -За энтропию? — легкая улыбка играла на губах Лектера. -Не ты ли говорил, что энтропию сохранить невозможно? -На краткий миг как Синюю птицу, даже, если бы я жил вечно, как эти ученые, то навсегда запомнил бы эту ночь. -Надеюсь, воспоминания будут хорошими. -С тобой они всегда хороши, Уилл. Вино было очень сладким и крепким. Оно мягко протекло по горлу. И только сейчас Грэм вспомнил, что ничего не ел целый день. -У тебя есть еда? Я не захватил ничего из того дома. -К сожалению, могу предложить только закуски. -Идет! — Уилл кивнул. Ганнибал исчез за дверью, но вскоре вернулся с подносом с галетным печеньем, паштетом и сыром. Уилл набил рот. Лектер присел на постель рядом с ним, наблюдая за тем, как Грэм ест. -А ты? — поинтересовался Уилл. -У меня нет аппетита, — покачал головой Ганнибал, отказываясь. -Но тебе нужны силы, тебе следует поесть. -Кажется, из нас двоих врач я, — Ганнибал улыбнулся. -Мне заставить тебя именем закона? Боюсь, они не регенерировали мое удостоверение. -Хорошо, — Лектер не заставил себя долго уговаривать. И все же Уилл видел, что он ест только из вежливости, без особой охоты. Когда же с едой было покончено, Ганнибал унес поднос. Грэм принялся раздеваться. Одежда из дома была немного великовата, зато привычных расцветок, светлые брюки, клетчатая рубашка. Ганнибал вернулся, когда Уилл воевал со вторым носком. Он слегка задержался в проеме дверей. -Похоже, ты настроен решительно. -Мы и так слишком долго ждали, ты не согласен? — Уилл вопросительно воздел брови. — Mostrasi sì piacente a chi la mira che dà per li occhi una dolcezza al core, che ‘ntender no la può chi no la prova***… -Мне подключить эмпатию, или ты сам переведешь? — Уилл застыл на месте, пытливо рассматривая Ганнибала. -Ты боишься, что мы не успеем? — прозорливо спросил Лектер. -А если так? Взгляд Уилла был все также упрям, как и тысячи лет назад, и Ганнибал невольно залюбовался. Он мягко опрокинул Грэма на шелковые простыни. -Для этого у нас всегда будет достаточно времени, — прошептал он в упрямые губы. -Переведи, — напомнил Грэм, извиваясь под тяжелым и крепким телом Ганнибала. -Такую чувствую в душе моей усладу, Когда смотрю на чудный светлый взгляд, Что выше всех она испытанных отрад! *** *Фраза Скарлет О`Хары из «Унесенных ветром" **Уилл имеет ввиду фазу ходячего трупа - период мнимого благополучия при радиационном облучении во время острой лучевой болезни. Это период внешнего здоровья, продолжающийся от нескольких часов до нескольких дней после облучения летальной дозой радиации (от 10 до 50 Грей). ***Сонет Данте Алигьери «Tanto gentile e tanto onesta pare…».