Чувствительный котенок.

      Его мягкая кожа такая тёплая под твоими пальцами, кошачье мурчание сладкое, заставляет тебя улыбаться без остановки из-за этого куска шерсти, пока он спит, свернувшись около твоего бока. — Ах, — его тихий стон снова заполняет комнату, пока ты одёргиваешь руку от его ушек. — Всё время забываю. — Из-за тебя я проснулся, — Юнги хмурится, дёргая носиком и прожигая тебя взгядом. Он пытается запугать, а ты лишь тыкаешь пальцем в розовую щёку. — Милота, — слащаво растягиваешь. — Твоя милота срать хочет, пусти, — бурчит кошара. — Да кто тебя держит? — разводишь руки, приподнимая брови. В ответ Юнги лишь перелезает через тебя и, даже не удосужившись что-нибудь надеть, идёт в уборную, почёсывая левую булку.       Ты лишь фыркаешь с улыбкой на него, вспоминая, что в ласковом котике есть ещё и половина от мужчины, который грубый, неотёсанный и некультурный.       Приходится вылезать из постели, готовить завтрак, потому что животное ест больше обычного, а ещё Юнги жуткий привереда и иногда ты понимаешь, как необдуманно поступила, взяв питомца, к которому не готова, но Юнги знать об этом не обязательно. — Купи мне отдельный шампунь, я тебе не Рапунцель мыть голову лавандовыми примочками всякими, — ты дёргаешься из-за внезапного появления полукота на кухне. — Может тебе ещё и комнату отдельную выделить? — вкладываешь сарказм в каждое слово. — Хотелось бы, — кивает он. — А на деле просто замолкни и садись есть, — киваешь на тарелку, пока тот, в чём мать родила, проходит на кухню. — Оденься, Юнги!       Полукот на твой крик дёргается, прижимает ушки сначала, а потом всё же выпрямляется и натягивает привычную ухмылку. — А что? Чем тебе мой вид не нравится? Прикрыться? — он пропускает хвост между ног, закрывая пах своей пушистой частью. — Нравится, но это немного… отвлекает, — ты опускаешь голову, пытаясь скрыть румянец. Нужно быть сильной и грозной перед своим питомцем, но он это замечает, подходя вплотную, ушки навострил, улыбается всё ярче и приподнимает твоё лицо за подбородок, заставляя опять пятиться, пока не упрёшься в стол. — Можешь врать сколько угодно, хозяйка, но я чую, как пахнут твои выделения от возбуждения, и мой член реагирует раньше меня, — он говорит это, водя своими губками по твоим, сладко облизываясь и вызывая дрожь в твоём теле. — Поэтому я и хочу, чтобы ты оделся! — негодуешь, пока Мин падает на колени, прижимаясь носом между ног и глубоко вдыхает, прикрыв глаза. Ты видишь, как дрожит его хвост, вставший член уже ничего не скрывает, а уши прижаты к голове. — Юнги, что ты делаешь? — Нюхаю, люди не нюхают друг друга? — его голос ласковый, нежный и полон любопытства. — Нет, они просто сразу… — Ну, значит будем как люди, — полукот встаёт, разворачивая твой корпус, чтобы нагнуть, снять одним рывком бельё и заполнить изнутри своим членом, который терпеть не привык. Юнги похотливый, он – животное и сносит тебе крышу, заставляя кричать и стонать на собственной кухне.       Мин двигается так быстро, что ты забываешь, кто такая, где находишься и что должна делать. Любые мысли заменяются на продолжительное "Ах", а мозг просто не хочет, чтобы это заканчивалось, хотя оргазм так близко, он колеблется на грани "до" и "после", тебе быть на этой границе так хорошо, что ты слабеешь, извиваешься, а затем кричишь: — Юнги, мне так хорошо.       Полукот кончает, не глядя куда, прикусывает твоё плечо, оставляя отметины своих маленьких зубок и коротко мурчит тебе на ухо. — А теперь завтрак? — Да... завтрак, точно, — ты готова сползти на кухонный пол, но крепкая рука удерживает, пока Юнги, стоя сзади, облизывает мочку уха. — Я бы лучше ещё хозякой позавтракал, но раз говорят, что нужно кушать, то надо, — он пожимает плечами, отходит, роняя тебя и оставляя саму собирать воображаемые ошмётки по всей кухне.       Ты зло смотришь на животину, что с невинным видом ангелочка пережёвывает пищу, болтая хвостиком в воздухе и пожимает плечами, говоря этим: "сама виновата" — Ты точно пидор пушистый. — А ты точно сука тупая, — смеётся Юнги.