Чувствительный котенок.

— Сюда иди, — ты стоишь на кухне перед разбитой чашкой, снимая мокрый носок, которому не посчастливилось побывать в луже чая. — Что? Не мог нормально поесть, потому что у тебя лапки? — шипишь на появившуюся макушку в проёме. Юнги дёргает ушками, немного трясётся, но скалится, готовый дать отпор в любую секунду. — Только не бей, — говорит он обиженно, с каплей мольбы. — Не буду, чего боишься, пидрила, — говоришь ласково, подзывая его к себе. — Заноза в заднице, — бурчит Юнги, подходя к осколкам и начиная их собирать, делает всё тщательно, чисто, правильно, ты засматриваешься на своё животное, не понимая, что заставило превратиться милое создание в такую гордую колючку. — Почему сразу не убрал? — говоришь без злобы, просто интересуешься, пока он моет руки после мытья пола. — Потому что, — он опускает голову, прижимая уши, а ты понимаешь – малыш испугался! Он побоялся, что ты будешь бить, поэтому решил спрятаться. — Тебя били прошлые хозяева? — Только за дело. — Сильно? — Юнги не отвечает на этот вопрос, просто идёт в спальню, обратно на кровать, потому что лучше поспать, чем что-то делать, натура кота позволяет проводить в постели большее время, да и так проще тебя дожидаться с работы.       Полукот живёт у тебя уже неделю, и вы до сих пор не возвращались к той ночи, ты не понимаешь, почему Юнги не даётся ласке, да и долго возиться с ним нет сил.       Сегодня ты заходишь в спальню вся заведённая, потому что начальство поголовно все мрази и выводят из-за любого косяка, а тут Юнги, клубком свернулся, положил на ляжку свой пушистый черный хвост и спит мирно. — Пидрила, — обычно ты его так называешь, потому что Юнги – та ещё заноза, то диван раздерёт, то цветок уронит, то уляжется на важные бумаги с работы, и они потом кошатиной воняют. — Пизда с ушами, — бурчит сонно животное, потягиваясь после сна, аппетитно выпячивает зад, что ты невольно опускаешь на него руку, поглаживая через спортивные штаны. — Я твоя хозяйка, — гаркаешь так, что звон даже от стен отходит, а следом идет сильный шлепок по ягодице. Юнги протяжно мяучит и виляет хвостом. — Еще хочешь? — ты даже выдаёшь тихий смешок, ведь эти игры совсем не планировались. — Я не знаю, просто… не знаю, это больно, но всё равно нравится, — заикаясь, говорит животное, подставляя зад под твою ладонь снова. Он аппетитно всё сильнее выпячивает пятую точку, и ты бьёшь с наслаждением, выпуская пар и слыша довольное мурчание. — Да ты прям шлюха, а не полукот, и не стыдно тебе, Юнги? — Стыдно, но продолжай, — сдавленно говорит он, а ты поглаживаешь ткань, решая всё же спустить штаны до колен, и теперь перед глазами белая кожа, безупречная, гладкая – идеальная. — Точно шлюшка, ты даже бельё не надел. — Просто радуйся, что я при тебе не вылизываюсь. — Фу, — ты ударяешь его снова, смотря, как краснеет тут же кожа. — Мой Юнги возбудился от боли? — ты проводишь меж половинок, спускаясь к мошонке, парень помогает, чуть раздвинув ноги, и ты подбираешься к члену, что стоит колом и истекает смазкой так сильно, что ты замечаешь даже уже на кровати пятнышко от капель. — Я не знал, что люблю такое, — на его хриплое признание ты лишь сжимаешь хвост у основания и слегка тянешь, чтобы зад ещё сильнее приподнялся.       Юнги стонет так жалобно, а тело трясёт слишком сильно от наслаждения, что ты сама чуть ли не кончаешь от этого маленького засранца. Перед твоими глазами такой чувствительный, трясущийся Юнги, его зад поднят на максимальный уровень, половинки приоткрывают вид на пульсирующую дырочку, но взгляд идёт ниже, к члену, с которого капает смазка, тянущаяся тоненькой ниточкой до самого постельного белья. Майка скатилась к голове от неудобной позы, и ты можешь видеть темные ореолы сосков полукота.       Ты снова тянешь за хвост, а Юнги выгибается до хруста в позвоночнике и сам дёргает твою руку, чтобы ещё немного получить удовольствия от воздействия на эрогенную зону, ещё чуть-чуть и кончить, но ты отпускаешь его.       Медленно раздеваешься, пока Юнги так и лежит с выпяченным задом и часто дышит, ждёт тебя, смотрит с такой нуждой, что хочется вечно этого котенка ласкать. — Давай, кошак, покажи мне, что ты умеешь, — ты ложишься, притягивая его к себе, обвивая ногами торс и стягивая ненужную майку.       Юнги целует тебя, ты не ожидаешь этого, но не сопротивляешься, принимаешь его сладкие губки и несильно режешься о его маленькие острые клыки. Твой котик делает всё как нужно, проникает аккуратно, двигается грациозно и быстро, впившись зубами тебе в основание шеи.       Ты гладишь его по спинке, кусаешь губу и тихо стонешь от наслаждения. Юнги за пределами человеческого понимания, он страстный, сильный, но такой нежный и чувствительный, что ты с ума сходишь от него. Твоя колючка, которого трудно приручить, но, тем не менее, он мурчит непрерывно, вбиваясь в тебя глубокими толчками, дрожит всем телом, но продолжает. Ты массируешь его ушки, слыша низкие стоны в шею, твой котик так долго не может, уши лишают его силы в ногах, заставляют безвольной куклой кончить и разлечься на тебе мурчащей лужей.       Юнги улыбается совсем по-чеширски, гладит твой живот, грудь, шею, и мурчит, разливая вибрацию по твоему телу.       Он так и засыпает, не до конца сняв штаны, на тебе и мурча сладкие песенки. Ты кладёшь его рядом с собой, целуя в холодный носик, снимаешь штаны и укрываешь вас, чтобы встретить новое утро в тепле и понимаешь, что точно никому не отдашь этот кусок шерсти, потому что прикипела к вечно бурчащему, гадящему полукоту, твоей колючке, которая попала прямо в душу и никак оттуда её уже не достать.