la lettre

Было холодно. Март выдался морозным, хотя снег уже почти и растаял. Николай Ростов стоял, переступая с ноги на ногу, на крыльце охотничьего дома внушительных размеров. Да, дом был огромен, по правде говоря, и находился он в очень отдалённом от жилых поселений месте, в такой глуши, что Ростов с трудом его отыскал, и по дороге до чертиков замёрз. На нём была надета лёгкая шинель, которая приходилась великоватой, а под ней только тоненькая сорочка. Николай никак не решался постучать. На самом деле, ему было немного страшно и хотелось убежать куда глаза глядят. Ответ Государя заставил его сердце колотиться, после прочтения, а то ли от радости, то ли от страха он и сам не знал. Все эти дни его кудрявую голову беспокоили разные мысли и предположения. Чего Государь хотел от этой встречи? До пятого марта юный граф столько раз читал ответ на своё, написанное слегка в хмельном состоянии, признание, что выучил его наизусть, и сейчас он сжимал уже изрядно помятый клочок бумаги с заветными словами в своих тонких пальцах, которые прятал в рукавах шинели. Уши горели от стыда, юный граф плохо помнил, что им управляло тогда, когда он писал к Александру Павловичу. Но Николай решил, что отступать некуда, ведь Император не высмеял его и не осудил. Он постучал в дверь. Она отворилась почти моментально и совсем бесшумно. Её открыл пожилой невысокий мужчина с худощавым лицом и круглыми очками. Седые остатки волос были аккуратно зачесаны, как и усы, из-под которых были видны тонкие сухие губы. — Нклай Фостоф, — мужчина выговорил имя посетителя, глотая буквы, но с живостью свойственной французскому произношению. — S’il vous plaît!* — он вежливым жестом пригласил войти. — Гусудар вас заждалсья. Войдя, Ростов оглянулся. Первый этаж был практически лишён света, окна занавешены тяжёлыми шторами, массивная мебель из тёмного дерева, из этого же дерева был пол и лестница, на которую указал дворецкий. Юноша поднимался по ней, еле переводя ноги. Шагал он, чувствуя себя будто в невесомости, уверенности его шагу придавала только мысль, что всё происходящее всего лишь сон. Та лестница упиралась только в одну дверь из такого же тёмного дерева. Сердце Ростова уже почти вырвалось из груди, а ноги, он и сам не понимал, как всё ещё его держали. Он перевёл дыхание и постучал. Но дверь отворилась сама, так как не была заперта даже на щеколду; из проёма на него дунуло тёплым воздухом, от этого ему ещё труднее далось ровное дыхание. Юноша замер. У камина стоял Он и внимательно глядел в огонь. Одет был просто, а профиль лица был задумчивым. Сейчас Государь выглядел так, как полагалось выглядеть человеку у власти — уверенный и стойкий, но в одночасье он выглядел как простой человек близкий всем прочим простым людям любого сословия. Такое впечатление создавала и простота обстановки, не было никакой церемониальности, торжественных нарядов и огромных дворцовых стен, был только мужчина, одетый в простой житейский костюм, пиджак его не застёгнут ни на одну пуговицу, но сорочка аккуратно заправлена в брюки. Человек далёкий от светского общества вряд ли распознал бы в нём своего государя. Александр не услышал как отворилась дверь и не знал, что гость его уже на пороге. В свою очередь Ростов боялся даже вздохнуть и потревожить этим Императора. Николай смотрел на него, мысленно обводя очертания его тела. Будь он художником, он хотел бы непременно запечатлеть этот момент, чтобы хотя бы через бумагу прикоснуться к предмету своего обожания. Сквозняк пробежал по коридору, взобрался по лестнице и ударился в дверь, заставив её скрипнуть. Александр поднял голову и посмотрел на Ростова. — Я рад, что вы пришли, — сказал он мягким, тихим голосом. Николай ничего не ответил, лишь поклонился настолько низко, насколько это было возможно. — Бросьте эти формальности. Я не затем вас сюда позвал. Ростов выпрямился. Он смотрел прямо в глаза своему Государю. Уж было хотел спросить: «Зачем же Вы пригласили меня?», но вопрос застрял где-то в горле. — Сядьте, — Александр указал рукой на одно из кресел. Тогда Николай, впервые за это время, бросил взгляд на саму комнату. Она была довольно-таки большой, ближе к камину стояли два кресла в бордовой обивке, на которой вышиты золотистые узоры в виде цветов, за ними была кровать с массивными балдахинами, над кроватью оленья голова, которая показалась Николаю довольно жуткой, а на стенах были полотна известных пейзажистов. — Не желаете чего-нибудь выпить? — предложил Александр, когда Николай сел на кресло, которое к слову, оказалось довольно жёстким.  — Есть вино достойной выдержки, — продолжил он не дав возможности своему гостю ответить, — Вы когда-нибудь пробовали ром? Николай замотал головой. Тогда Александр задал ещё один вопрос: — Напомните, сколько Вам лет? — Д-двадцать, — выдохнул Ростов. — Что ж, двадцать, — Государь повернулся к столу, который находился в тени и Николай сперва не обратил на него никакого внимания. — Думаю самое время попробовать ром! Александр достал два стеклянных стакана и бутылку с темно-золотистой жидкостью. Он наполнил ею бокалы, чуть меньше, чем наполовину. Один он вручил Ростову. — Господи! Какие у вас холодные руки! — сказал император, когда их пальцы на секунду соприкоснулись и Николай тут же одёрнул руку, заставив ром колыхаться в стакане. — Не боитесь заболеть? Николай замотал головой. — А стоило бы… Выпейте и подвиньтесь ближе к камину. Александр протянул руку с рюмкой. Звяк! Ром очень противный, таково было первое впечатление Николая. Его губы скривились, а на глаза чуть-чуть выступили слезы. Он услышал тихий смешок Государя и юноше стало безумно неловко. — Зачем Вы пригласили меня? — похоже глотка спиртного кому-то хватило, чтобы стать смелее. — Чтобы сблизиться, как вы писали, душевно, — сказал Александр, как самую очевидную вещь. Николай смутился ещё сильнее. — Простите… — ему стало до ужаса стыдно, он бы сейчас всё отдал, чтобы повернуть время вспять. — За что вы извиняетесь? Николай молчал. И это молчание наполнило комнату на несколько секунд, а потом Александр вновь заговорил: — У меня для вас хорошие новости, Nicolas, вы теперь адъютант московского генерал-губернатора, с чем я вас поздравляю. Николай поднял глаза. Александр посмотрел на него и улыбнулся. — Большая честь, мой юный друг! Молодежь сейчас вся в адъютанты рвётся, взять бы хотя бы вашего товарища Бориса… Николай не слушал дальше. Он заметил, как государь произносит слово «молодежь» будто это его никогда не касалось, хотя ему не было еще и тридцати. Тогда Ростов вспомнил лицо Государя во время их встречи под Аустерлицем, его бледную кожу, впалые щеки и печальный взгляд. Война меняет человека, чего уж тут говорить, она заставляет его поминутно делаться на несколько лет старше, а уж для императора это все приумножается. Тогда он смотрел на него и хотел забрать всю его печаль, оградить его от всего и ото всех. Но он не сделал ничего. Мысли унесли его в тот день, и он сам не заметил как заплакал. — Что-то не так? — голос Александра звучал обеспокоенно. Николай снова замотал головой, поспешно вытирая слезы. — Я не могу смотреть как вы грустите — Александр наклонился довольно близко к своему гостю и говорил тихо. Ростов пытался унять всхлипы и побороть свою неловкость. Ведь Государь был так близко, он пытался сосчитать сантиметры между собой и им. Слишком близко. А потом император взял его за руку. — Я не могу смотреть как вы грустите. — повторил тот. Он сжал руку юноши сильнее. — Может быть танец сможет поднять вам настроение. Учтите, я не приму отказа. Юный граф посмотрел в лицо Государя своим красными от слёз глазами, сжал руку в ответ и осушил стакан с ромом, который во второй раз не был таким противным, а смешок Александра более не привел его в неловкость. Ростов поднялся, и стал в необходимую для танца позицию. — Музыки у нас нет — сказал Александр — можете проигрывать её у себя в голове, если так вам будет легче. Но сделав шаг Николай оступился и чуть было не упал, если бы Государь не придержал его. — Вести буду я. Их стиль танца менялся под Александрово настроение, а Николай только и пытался уследить за ним, но постепенно такт замедлялся и вот они уже ходили вокруг друг друга выполняя легкие па. — Я был в этом доме еще ребёнком. — нарушил тишину Государь. — Царское село это конечно весьма увлекательно, но охота мне нравилась куда больше — глаза Александра стали задумчивыми — Не знаю к чему я это говорю, простите, за мою сентиментальность. — Ничего… — Николай хотел сказать, что государю не за что извинятся, но вышло как-то не так. — То есть… Я хотел сказать… Я Вас понимаю. — Да, мне этого не хватало. Николай заметил только сейчас насколько они близко стояли друг к другу. Его ладони потели, но пальцы переплелись с Александровыми в крепкий замок, который он не осмеливался разорвать. Он чувствовал горячее дыхание у своего виска, когда государь сказал: — Может быть… — император замялся. — Может быть, мой вопрос немного нескромный, но вы были когда-нибудь с кем-нибудь близки? У Ростова появилось знакомое ощущение внизу живота. — Что вы имеете ввиду? — Вы знаете. Николай знал. — Так скажите, — настаивал Александр. — Н-нет… — первый раз за этот вечер отрицательный ответ Николая был озвучен. Государь прикусил губу. — Война забрала у вас юность, — произнес он. А горячее дыхание, которое Ростов чувствовал у своего виска переместилось к шее, поднялось выше к щеке, и вот уже узел внизу живота стал чувствоваться сильнее, как и желание, которого Николай раньше избегал и боялся как чего-то постыдного, грешного. Горячее дыхание только дразнило его, едва ли Николай наклонялся вперёд, так оно убегало от него, не давая возможности стереть те самые сантиметры. — Прекратите… — прошептал юноша. Александр засмеялся: — Ты хочешь этого не меньше меня. После этих слов стерлись и сантиметры, отдаляющие их, одежда тоже полетела прочь, ведь Александр нашел лучший способ согреть своего гостя. Близость с Государем напомнила Николаю ром, вначале неприятно, так что слёзы выступали на глаза, потом, с каждым движением, он начинал получать от этого удовольствие. Вечер пятого марта он провёл оставив весь свой страх и смущение позади, провёл отдавая себя полностью тому человеку, которому не побоялся сказать 'люблю', пусть это и был сам Император. И утро следующего дня он встретил не только как Граф Николай Ростов- адъютант московского генерал-губернатора, но и как любовник (которого потом светский мир будет называть лестным словом 'фаворит') Александра Павловича Романова.