Еще со времен войны я знал: важное, значительное не может успокоить нас. Утешает всегда мелочь, пустяк… Э.М.Ремарк. Три товарища
Бран Конахи обладал приметной внешностью. Высокий, широкоплечий, черноволосый, с пронзительным, придавливавшим соперника взглядом, он мог бы сделать карьеру в армии, или играть в кино злодеев, или же возглавить однажды семейную пивоварню, на что рассчитывал отец, посылая сына в Дублинский университет. Никто не ожидал, что этот громила увлечется политикой – слишком уж не шло это грязное ремесло его неискушенной прямой душе. И, тем не менее, со студенческой скамьи Бран нырнул в водоворот хитросплетений партий и партиек, которые он по началу менял по три штуки за год, и лишь много позже выбрал одну себе по душе. «Шинн Фейн» благодаря своей четкой, подчас радикальной и жесткой идеологии стала для него вторым домом, в котором все просто и понятно. Поднявшись с самых низов благодаря открывшемуся дару красноречия, Бран стал номинальным ее лидером, образцом для подражания всех неофитов – человек из народа, прорвавшийся на вершину. Однако взлет последних дней, когда сама «Фейн», всегда бывшая в оппозиции, внезапно встала во главе создающейся коалиции, его исподволь настораживал. Истерия, вызванная терактами, как и рассчитывалось, действительно их вознесла, но голос совести, проснувшейся как нельзя некстати, уже не раз намекал Брану, что не все средства оправдываемы даже ради великой цели. Особенно же его удивлял подход к этому смешному человечку – де Эмру. На взгляд Коннахи, более нелепого персонажа в качестве защитника традиционных британских ценностей и представить было сложно. Одно то, что тот умудрился выжить, уже удивляло ирландца, равно как и то, почему малый совет партии согласовал всю ведущуюся на него охоту. В итоге Бран, сам тому противясь, начал в некоторой мере сочувствовать Майклу. Победить де Эмра в честной борьбе, переспорить в полемике стало делом чести, а честь Коннахи всегда ценил высоко. Бран вышел из кабинета серого кардинала и по совместительству пиарщика всея «Шинн Фейн» мистера Корна уже ближе к полуночи. Корн почему–то обожал устраивать планерки поздним вечером, объясняя все своим совиным графиком. Какого черта все остальные под этот график подстраивались, Бран не знал, хотя спросить хотел давно – но как только натыкался на пиарщика, все мысли о неудобствах сразу же вылетали из головы. Корн был создан, чтобы вести их к великой цели. Бран прекрасно осознавал, что никто из его соратников без этого типа никогда бы не дотянулся до тех горизонтов, до которых теперь было рукой подать. Только благодаря Корну они не только решились на то, чем так долго грезили, но и смогли, после некоторых препирательств, воплотить. Девять человек – небольшая, в сущности, плата, за благополучие Ирландии, но девять человек – это еще и повязка кровью для всех сопричастных. Иногда Брану казалось, что, докопайся до них полиция, и именно Корн станет их обвинителем, сам оставшись белым и незапятнанным. Временами Корн его откровенно пугал, например, как сейчас, когда в своей бескомпромиссной манере в очередной раз не попросил, не приказал – потребовал смерти де Эмра. Бран попытался ему возразить: ведь продолжающаяся охота делает из этого мелкого и мало кому известного консерватора жертву, которой все сопереживают, и у Майкла явно хватит мозгов воспользоваться этим в своих целях. Симпатии стада вряд ли будут на стороне волка, который задирает овечку, какими бы благими целями не задавался в это время волк. Не лучше ли будет прекратить преследование, дать ажиотажу вокруг персоны Эмра затихнуть, и в уже освободившемся поле провести свою идеологию? Вот только все остальные, включая даже Мэри [1], известную своей терпимостью, почему–то единогласно согласились с Корном. Бран брел по коридору с тяжелой головой. Как долго он его знает? Месяца три? Или больше? Он не мог вспомнить, как только уходил в более ранние воспоминания – как об стену бился. Выйдя из здания, мужчина упал на лавку и подставил лицо холодному зимнему ветру. Чем же так опасен де Эмр, что его боится даже Корн? Ведь только страх, ничего кроме страха не могло, по мнению ирландца, заставить так страстно желать убить кого–то. Ненавидя, действуют тихо. Бран Коннахи всегда считал себя бесстрашным человеком. Обернувшись на еще горевшие ледяным светом окна офиса Корна, он, решившись, вытащил из кармана телефон и нашел в нем номер де Эмра. Окна погасли. Майкл де Эмр был вне зоны действия сети.***
Мерлин тяжело повалился на барную стойку, отделявшую гостиную от кухни. Редж пошел договариваться насчет машины до Тинтаджела, а он сам старательно перебирал в голове незавершенные дела. Первым номером в них внезапно начала значиться судьба Джея Родригеса, но вот повлиять на нее каким–либо образом волшебник сейчас не мог от слова «совсем». Маг задумался – если не можешь сам, почему бы не позвать на помощь того, кто может? Секунду спустя Мерлин уже прислушивался, как гудки телефона отделяют его от предсказательницы и по совместительству ведьмы Камарии Ньях. Наконец, гудке на пятом из динамиков раздалось знакомое «Слушаю и не собираюсь повиноваться!». – Камария, привет, это Мерлин. В трубке доносились какой–то грохот, ритмично бухала музыка – похоже, женшина вовсю наслаждалась вечером пятницы. – Привет, златоглазый! - радостно и совсем не трезво отозвались в ответ, – Чего хотел? – Кам, я отлучусь на пару дней, Лондон твой. Судя по довольному «Уаааау!», Камария была в восторге от такого подарка. – Доверяю город тебе, смотри не разнеси! – Все будет в лучшем виде, папочка! – счастливо захохотали в трубке. – А ты куда? – Кам, я серьезно! Чтоб, когда я вернусь, «Лондон–Ай» [2] мне не подмигивал! Никаких летающих хрюшек вокруг бургерных! - Скучный ты, – снизив обороты, ответила ведьма. – Зато сколько народа вегетарианцами стало! – Камария! – не выдержал Мерлин, – Ты же не ребенок! И у меня к тебе одна просьба. Обещай, что выполнишь. – Сначала скажи, какая, – музыка перестала перекрикивать голос, Камария вышла на улицу. – Надо будет присмотреть за одним человеком. Его зовут Джей Родригес, и он лежит в коме в Третьей городской больнице. Я хочу, чтобы он был там в целости и сохранности, когда я вернусь. – Странная просьба, златоглазый. Куда ж коматозник от тебя сбежит? – Ему могут помочь сбежать на тот свет, Камми. Родригес знает того типа, что меня заказал. – Тогда это уже серьезнее, – задумчиво ответила ведьма. – Но я попробую. Привлеку своих поклонников… Мерлин вздохнул. Камария была неисправима – ей редко выпадала честь похозяйствовать, и она наслаждалась каждым случаем. В своем стиле, разумеется. В желудке у волшебника заурчало, и маг озадачился – а когда он, собственно, последний раз ел? Утром? По состоянию – так как будто вчера. Мерлин открыл холодильник и обозрел бескрайние в своей пустоте просторы морозильной камеры. В углу одиноко вмерзала в лед порционная лазанья. Маг вытащил ее наружу и, ознакомившись с методом приготовления, запихнул продукт в микроволновку. На шум и запах еды в кухне самообразовались кот и Редж. – Мау – уау! – завел шарманку Килагарра, тоскливо косясь на свою пустую миску. Мерлин дотянулся до стоящего под стойкой корма и щедро насыпал зверю его добычу. – А ты хозяйственный! – усмехнулся Редж, приземляясь на высокий табурет. – Прям образцовая жена. – Скорее уж замшелый холостяк, – фыркнул Мерлин, взгромоздившись на соседний. – Что там с машиной? Нашел что–нибудь? Редж покачал головой. – Новый год, Майки. Все рвут когти из города, у всех тусовки и вечеринки. Все, вплоть до ржавых драндулетов, сдано в аренду туристам. – Тогда, – Мерлину послышалась тоска в словах приятеля, – ты ведь можешь идти и праздновать с друзьями. Это, в конце концов, мое дело, и я сам как–нибудь доберусь, выкуплю что–нибудь, попрошу одолжить, или вот автостоп еще никто не отменял… Речь его прервала лапища Реджа, угнездившаяся у него на голове. Мужчина потрепал его по волосам почти ласково, дружески. – Или может все же мотоцикл, а? – но, заметив, как поползли вверх брови приятеля, тут же продолжил, – Или я еще кое–кому позвоню, Майки, – Редж хитро посмотрел на мага и косо улыбнулся. – А ты давай–ка в ванну, там еще тепло, переоденься. Никто по провинциям в белых рубахах не разъезжает. Однако даже спустя десять минут, когда призывно пиликнула микроволновка, маг к столу не вышел. И спустя пятнадцать тоже. Редж озадаченно подошел к двери в ванную и постучал. В ответ чуть слышно раздавались глухие ругательства. Что там опять?.. – Кто не спрятался, я не виноват, так что вхожу! – скороговоркой проговорил Смит, открывая незапертую дверь. – Ты почему еще в рубашке? – возмутился было медик, но наконец–то внимательно посмотрел на спину друга и вовремя закрыл рот. Кот Килгарра уберег хозяина от пули, но своими когтями распахал ему спину так, что ткань сорочки, пропитавшись кровью из глубоких царапин, присохла и теперь не желала расставаться с кожей. – Сурово он тебя…– только и смог выговорить Редж, автоматически проводя пальцами по краю ткани. – Погоди, – Мерлин дернул было рубашку, но лишь зашипел от боли, – погоди, я помогу. Не двигайся. Вскоре вдоль спины волшебника, размачивая края соприкосновения раны и ткани, провели теплым мокрым полотенцем. Всего несколько минут, и рубашка грязной тряпкой упала под ноги Мерлина. – Очень жутко выглядит? – попытавшись заглянуть за плечо, поинтересовался маг. – Как будто ты посетил сессию бсдмщиков, да еще и не заплатил за сеанс, – отшутился медик. - Сейчас перекисью залью, и как новый будешь. Аптечка все так же валялась на полу в коридоре, где они ее в запаре бросили, полы вокруг мрачнели в кровавых разводах. Редж покачал головой – главное, чтоб арендодатель не заявился за деньгами, пока их нет! - и отправился обратно к другу. – Знаешь, Майки, – после того, как спина мага перестала напоминать когтеточку, продолжил Редж, – если тебя все же не убьют твои враги, судя по всему, однажды добьют друзья. – Мерлин, в этот момент нырнувший в самый растянутый из имевшихся зимних свитеров, возмущенно дернулся, – Из сочувствия, чтоб не мучился. После того, как с едой было покончено, а в дорожную сумку побросали все теоретически необходимое, друзья заперли квартиру, выругались на омерзительную погоду – зарядил то ли дождь, то ли снег, и отправились к единственному владельцу авто из списка друзей Реджа, согласившемуся этим авто поделиться. Кота решено было оставить дома, несмотря на явное его с этим не согласие. Дорога к самым окраинам Лондона в сторону М25, где затаилась в ожидании клиентов автомастерская «Рубильник», прошла на редкость спокойно: старенький автобус, тарахтя, высадил приятелей у крошечной Люпин–Клоуз спустя полтора часа после начала поездки. Рядом простиралась, поблескивая обледенением, трасса М4. Мерлин без магии и навигатора в жизни бы не нашел эту дыру, но Редж, похоже, был здесь не раз, по крайней мере, в переплетении улочек они не плутали и сразу же вышли на небольшой светлый домик, прилегающий к огромному гаражу. Пока маг стряхивал с капюшона воду и пытался согреть руку в кармане куртки, медик писал смс их встречающей стороне. Однако это оказалось лишним – точно заметив их продрогшие на крыльце фигуры, дверь домика распахнулась, и перед друзьями в лучах теплого электрического света предстала хозяйка автосервиса. – Реджи! Сколько лет, сколько зим! – улыбкой высокой короткостриженной блондинки в дверях можно было бы освещать весь район, – Я была уверена, что ты однажды заявишься! – И тебе привет, Пат! – рассмеялся Редж, обнимая раскрывшую руки подругу. – Все так же прекрасна! – Все такой же подхалим! – фыркнула женщина и кивнула в сторону окна, – Зайдите погреться с дороги, путешественники. Ваша колымага никуда не денется. Мерлин и его спутник проследовали за хозяйкой сервиса и мгновенно поняли, что уехать так просто не получится – их явно ждали, и ждали на сей раз с добрыми намерениями: на столе остывал ужин, а за пустой рукав мага уже дергал любопытный мальчишка лет трех–четырех. – Дядя, а у вас руки совсем нет, или вы фокусы показываете? – в лоб спросили волшебника. Мерлин не успел даже придумать подходящий ответ, как спрашивающего уже поправил его старший брат. – Рич, балбес, ты что, не видишь, он ее под одеждой прячет! Дядя, а вы зачем к маме приехали? – уже конкретнее озадачили не успевшего среагировать мага. – За машиной или за новой рукой? – За машиной, – ответил за Мерлина Редж, – давайте бегом на кухню, вас мама звала. Мерлин очень сурово посмотрел на друга и растерянно начал полушепотом. – Редж, какая кухня, какая рука?! Нам надо в Тинтаджел, срочно! Сколько мы тут будем рассиживаться? Ты хоть подумал, что будет, если меня выследят здесь?! Редж посмотрел на друга и молча кивнул. Потом внезапно с силой сжал покалеченное плечо волшебника. Мерлин от неожиданности охнул и едва успел заглушить вскрик ладонью. – Что ты делаешь, идиот?! Больно же! – Знаю. Именно поэтому мы и здесь – раз уж не получилось сделать все цивилизованно. Патриция была лучшим травматологом на курсе, она посмотрит тебя, подскажет, что делать. И машину заодно получим. – А если за нами была слежка? – не унимался маг. Ему вся эта ситуация отнюдь не казалась забавной – в памяти еще были времена, когда люди гибли только за то, что помогали спрятаться и выжить другим [3]. – Я надеюсь, – Редж закусил губу, – я только могу надеяться, что ее не было. Назревающую перепалку перебил голос хозяйки дома – она приглашала гостей на поздний ужин. Мерлин мимолетом взглянул на часы на стене – 20.30. Если бы они выехали прямо сейчас, то рассвет бы встретили уже в Тинтаджеле… – Пат, позволь представить тебе моего друга, Майка, – тем временем отрекомендовал его Редж. – Майк, это Патриция, мой давний друг и жена моего другого давнего друга, Роба. – А также сестра твоего третьего давнего друга, Руди, – усмехнулась женщина, покачав головой. – Давайте есть, потому что я догадываюсь, что ко мне вы приехали явно не вспомнить былые подвиги. Парни согласно кивнули, и вместе с детьми и хозяйкой дружно принялись за еду. – Как дела у Луизы? – поддерживая светскую беседу, спросила Патриция. – Кстати, где она? Редж скорчил мрачную физиономию и отложил на время вилку. – Без понятия, мы расстались. Женщина, совершенно не удивившись, констатировала: – И правильно. Давно пора, мы ставки делали, сколько вы протянете вместе, – заметив закипающего приятеля, она усмехнулась и похлопала Реджа по сжатому кулаку. - Не злись, мне на самом деле жаль. Вы были красивой парой, но Лу всегда славилась своим, – она покосилась на детей, – свободным поведением. – А где Роб, кстати? – нанес контрудар медик. – И почему мы уничтожаем ваш новогодний ужин заранее? – Уехал в командировку, – хмуро ответила женщина. – Ты же не знаешь, давно у нас не был, но этот олух умудрился вступить в партию, к этим радикалам из Шинн Фейн. Мотается теперь по стране, устраивает митинги. Представляешь – и это мой Роб, который раньше и двух слов связать не мог, с клиентами вместо него я общалась! Какой уж теперь новый год, у нас скоро единственный праздник останется – день рождения Стивена Корна! – Какого Стивена? – внезапно переспросил Мерлин. – У Фейн же лидер Коннахи! Патриция горько ухмыльнулась. – Майкл, Коннахи – такая же ширма, как, допустим, королева у премьер–министра. Передача полномочий, обходимые декорации. Партией управляет Корн, и, если я верно догадываюсь, кто вы, то странно, что вам это неизвестно. Маг в задумчивости отвел взгляд. – Но я хорошо знаю парламентские списки Фейн. Никакого Корна там нет и не было. - Так может, он там и не состоит, только управляет, а? – Редж физически не мог молчать, если остальные разговаривали. – Зачем ему самому лезть в пекло этих ваших словесных баталий, если можно получить все, не замарав рук и поставив на темную лошадку? Мерлин закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. Значит, если есть некий Корн, Бран может быть и не Сиган вовсе? Марионетка, или вообще не при чем? А дым – как у Фрейда – иногда всего лишь дым? – Патриция, вы вряд ли представляете, какую услугу сейчас мне оказали. – Мерлин перевесился через стол и пожал руку хозяйки дома, – Я в долгу перед вами. Может быть, я могу что–нибудь для вас сделать? Редж устало засмеялся. – Ты уже стольким должен, Майки. Как отдавать–то будешь? Но женщина его перебила. – Можете, Майкл. Во–первых, вы можете загнать Шин Фейн обратно в их нору, где им и место, во–вторых, тем самым вы вернете мне моего мужа. Ну и в третьих, – тут она коварно улыбнулась, – вы сейчас попробуете пожать мне руку кистью левой руки. Мерлин вопросительно взглянул на нее. – Но я не… – Редж же никогда ничего не делает просто так. Ты притащил ко мне своего приятеля, чтобы я вдохновилась, вылечила его и вернулась в госпиталь, а, Смит?! Редж виновато кивнул. – Пат, ты не догадываешься, как ты там нужна! Мне весь мозг съели, докапываясь, когда вернешься! – И ты говорил им, что я имею право на полный декрет, да? Редж кивнул. – И говорил, что на «Сент–Томас» свет клином не сошелся? Снова кивок. – И что… – голову мужчины внезапно дернули вверх, под лампу,– Реджинальд, какого черта?! Ты же буквально спишь на ходу! Майкл, – Патриция круто развернула голову Смита, – когда ваш парень последний раз спал?! - Он не… – снова было начал возражать Мерлин, но хозяйку дома было уже не остановить. – Редж, марш наверх, в гостевую спальню. У тебя есть четыре с половиной часа, раньше даже не думай вставать, машину не дам. Вырубишься за рулем – на мне два трупа и гребаный разбитый БМВ! Смит скорчил гримасу скорбного извинения и, чуть пошатываясь, поплелся наверх. Спал он и правда за двое суток часа два–три. – Вечно он так, загоняет себя до последнего, а потом падает мордой вниз. Был у меня один пациент, стало два, – ворчала ему вслед Патриция. – Дети, – женщина грозно глянула на притихших братьев, – на вас посуда, и чтобы в пол–одиннадцатого из вашей комнаты не было ни звука. Иначе неделю без телефонов. Рич с братом молча слезли со стульев и начали убирать со стола. Патриция встала со своего места, поправила волосы. – Ну, а теперь вы, Майкл. Пойдемте ко мне в кабинет, покажите, что там такого намудрили наши креативщики с вашей рукой, если уж даже Редж заволновался… Сползший через четыре с лишним часа в кухню Редж обнаружил Патрицию и Мерлина сидящих в обнимку с бутылкой мерло на столе. Судя по всему, им было хорошо – голова женщины мирно покоилась на плече мага, а он сам о чем–то задумавшись, чертил пальцем по столу. – Утра, алкоголики, – хрипло отвлек его от этого занятия Редж. – Вы что, всю ночь тут просидели? Мерлин даже не сразу осознал, что обращаются к нему. В лице Патриции маг внезапно обрел понимающего и чуткого собеседника, умеющего вовремя кивать и долго слушать, и потому то, что собеседник этот уже часа два как спит, его ни капли не смущало. – Реджи? Ты уже проснулся? – скорее бутылке, нежели медику, пробормотал волшебник и широко зевнул, – А мы тебя ждали… Редж хмуро обозрел окрестности стола. Так и есть – у ножки пряталась опустошенная бутылка–близнец той, что еще была на столе. – С чего это я вдруг стал «Реджи», – буркнул медик, наливая себе остывшего кофе из кофеварки. – Пат про Руди растрепала? Или еще чего придумала? Майк? Но Мерлин уже вырубился в той же позе, как и сидел. Редж зарычал и, отвернувшись, влил в себя кофе залпом. Потом потряс за руку Патрицию. Та, завозившись в поиске более удобной позы, соскользнула с плеча волшебника и ударилась о спинку дивана. Пришлось открыть глаза. – Ох, Реджи. Утро уже, да? Гребаная зима, всегда темно, – потирая лицо и зевая, поздоровалась она. – Ничего такой парень этот Майк, – в руках у Патриции оказалась почти опустошенная бутылка, которую она подставила под свет лампы, разглядывая, – Хорошо посидели. – С рукой у него как? – чуть обеспокоенно спросил Редж, забирая бутылку из рук женщины. Та печально вздохнула, провожая алкоголь глазами. Потом перевела взгляд на Мерлина. Потыкала в него пальцем. – Нормально с рукой, заживает. Ты б его поменьше нагружал, и вообще б супер было, – констатировала она, приподнимая мерлиново плечо. – Без рентгена, конечно, говорить о точности сложно, но недели через две повязку снимите. Можешь массаж начинать делать, лишним не будет. Не увлекайся только, – в глазах Пат заплясали пьяные демонята, – а то ему перенапрягаться пока нельзя. Редж фыркнул и покачал головой. – Пат, ты же знаешь, что я не по этой части, хватит подкалывать! – А Руди? – возвела очи к горе Патриция, – А мой бедный братец?! – А твой бедный братец – идиот, каких мало, – оборвал ее комедию Редж. – Давай уже машину показывай, нам ехать пора. Мерлин разлепил глаза, только когда синяя БМВ остановилась на заправке неподалеку от Суиндона. За окном едва–едва пробивался сквозь низкие тучи поздний зимний рассвет. На часах стрелка переползла с 8 на 8.10. Трасса была пустынной, пару пробок встретили лишь на объездных, и, как подозревал Редж, у них оставался шанс крепко встать в районе Плимута. Но пока что вокруг машины расстилались лишь тронутые изморозью поля, шуршащий на ветру вереск и изредка попадающиеся деревеньки. – Телефон разрядился, – внезапно констатировал протрезвевший маг, выудив из кармана мертвый гаджет. – Давай, что ли, машину поведу. Редж покосился на него. – Сумеешь? Мерлин вздохнул. – Хоть попробую. Управлять на трассе особо и не требовалось – два широкие полосы, редкие повороты – для всего этого хватало и одной руки. Редж заснул почти сразу, как только поменялись местами, едва глаза закрыл. Волшебник тихонько включил радио, и под какой–то незамысловатый новогодний джаз унесся в воспоминания. В Тинтаджеле он не был давно, века два или три. Делать там было решительно нечего, камелотских развалин, как бы не хотелось местным жителям, не было и в помине. Когда–то тут был дальний форпост вотчины Артура, отстроенный уже в правление Гвен, и сюда же, по просьбе Мерлина, для подстраховки свезли часть содержимого замковых подвалов. Содержимое это было темное, тайное, магу внезапно вспомнилось, как он уговаривал лошадей не бояться тащить закутанные дерюгой телеги. Кони пугались, били копытами, поклажа вызывала в них инстинктивный ужас. На одной из телег ехал запечатанный саркофаг с телом Сигана – волшебник решил, что сохранней он будет в глубоких известковых пещерах приморского замка, нежели в Камелоте, где через век – другой кто–нибудь жадный до сокровищ однажды все же отыскал бы доступ в камеру. Наверное, стоило бы утопить древнего мага в океане. Или вот, – Мерлин хмыкнул, – идея с вулканом тоже в принципе неплоха. Только он до нее тогда не додумался. В Тинтаджеле помимо Сигана обрел покой меч Артура – не зачарованный, обычный, скорее символ, нежели реальное оружие, из которого потом сделали известнейший артефакт. Хотя здесь же, под слоем камня и земли, хранились в запечатанных сундуках артефакты настоящие – самоцветы и ожерелья, окутанные древней магией друидов и его собственной для сохранности. Самым же ценным экспонатом был один из последних кристаллов, восстанавливавших волшебство. Сокровищница в итоге получилась что надо – опасная, недоступная грабителям, потайная. Кто же знал, что ни единым чарам не вынести бега веков?.. Где–то на подъезде к Плимуту и впрямь начался затор. Мерлин разбудил Реджа, стряхнув его голову с собственного плеча. Медик проморгался, потер лицо ладонью, взъерошил волосы и полез в бардачок за припасенным на заправке энергетиком. Они снова поменялись местами. – Расскажи что–нибудь, – лениво бросил он магу, выглядывая из окна и обозревая протяженность пробки. Где–то далеко впереди рабочие не торопясь латали полотно. – О чем? – так же безразлично ответил Мерлин. Делиться с собеседником историями из жизни было чревато. Может быть, позже… может быть, ему даже придется. Но не сейчас. – О себе, о том, как дошел до такого, – ткнул его в бок кулак блондина. – О том, как с женой познакомился, или еще что. Может, хобби у тебя интересное? Мерлин покачал головой. Ничего интересного он в своей жизни не видел, а то, что было, мало подходило для того, чтоб развеять скуку. – Ничего необычного, извини. Может, – маг, кажется, нашел, за что зацепиться, – лучше ты что–нибудь расскажешь? – Например? – хмыкнул Редж, выворачивая на внезапно освободившуюся встречную полосу и обгоняя кого–то не столь расторопного, – Куда прешь, олень?! Не видишь, я еду! Мерлин коварно прищурился. – Например, кто же такой Руди? Редж застонал и ударился лбом о руль. – Патриция?.. Мерлин пожал плечами. На самом деле хозяйка «Рубильника» так ничего ему и не рассказала, но ее постоянное подтрунивание над Смитом на эту тему не могло остаться незамеченным. – Черт с тобой, слушай. – Реджу наконец–то удалось оставить асфальтоукладчиков позади, и БМВ вновь ринулся на просторы юго–запада Англии. – Только не ржать, ладно? Мерлин кивнул. – Совсем не ржать, понял?! – угрожающе процедил мужчина, вытягивая одну руку в приоткрытое окно. – История на самом деле простая и идиотская одновременно. Патриция и Руди – близнецы, такие, что хрен отличишь. Сейчас–то ладно, у Пат титьки третьего размера, а в колледже вообще одинаковые были. В общем, учились мы вместе. У меня девчонок было… – Редж мечтательно улыбнулся, – толпами к общаге ходили. Нет, это я сейчас понимаю, что им не столько я, сколько деньги папашины нравились, но тогда я после интерната этого прям как в раю оказался. Но ведь сам знаешь, – Мерлину хитро подмигнули, – когда чего–то много и легко достается, оно надоедает. Ну, я и выбрал самую неприступную, как раз Пат. И так я ее достал, что она таки начала со мной встречаться, но ничего лишнего не позволяла. Я с ней даже не целовался ни разу! Мерлин фыркнул в кулак, но, заметив лицо Реджа, который угрожающе поднес палец к губам, замолк. – Как я умудрился ей надоесть – ума не приложу, но как–то раз вместо Пат на свидание в ее образе явился Руди. Видимо, думал, не раскушу – настолько похожи были. Я виду не подал, решил – хорошо, посмотрим, зачем вам эти игры. Так и пошло – один раз сестрица явится, другой – братец. В конце концов, мне это задолбало, и я решил пойти ва–банк. – Признался, что в курсе? – Хуже. Я хотел, чтобы признались сами. И предложил на очередном свидании каждому сделать мне минет. Сказав, что Пат такое мне уже устраивала. Мерлин не выдержал и засмеялся–таки, едва успев заткнуть рот руками. – И как? Кто–нибудь согласился? Редж сощурился и покачал головой, едва сдерживая улыбку победителя. – От Патриции я получил знатную оплеуху. Неделю с отпечатком ладони на морде ходил. – А Руди… – щеки Мерлина покраснели, обещание «не ржать» он дал явно преждевременно. – А Руди старался как мог. Более того, – палец Реджа назидательно ткнулся в крышу БМВ, – получилось у него великолепно! Мало кто мог в этом искусстве с ним сравниться, хотя и пробовал он всего единожды. Маг отсмеялся и все же переспросил. – А почему? Неужели бедный Руди тебе совсем не понравился? Редж оценивающе посмотрел на волшебника. – А все потому, друг мой Майки, что вкусы у всех разные. Я решил быть с парнем честным и рассказал ему про то, что давно раскусил их с Патрицей рокировки, он – про то, что проспорил Пат на какой–то вечеринке и должен был выполнить любое желание этой извращенки. Ну и потом, знаешь, Руди после того случая не пропускал ни одной юбки. – В смысле, – озадачился Мерлин, – все же переключился на девушек? – Эммм… – протянул Редж, покачав в воздухе ладонью, – не совсем. Видимо, в мозгах у Руди после переодевания в женские шмотки что–то переклинило, он решительно сменил сферу деятельности и перевелся в Лондонскую школу дизайна. Теперь шьет эти самые юбки где–то в Бостоне и, насколько я знаю, в общем и целом счастлив. Мерлин выудил из–под сиденья бутылку с водой и отпил. – Ну, все хорошо, что хорошо кончается, не так ли? Или, – взгляд его на мгновенье остановился на сосредоточившемся на дороге Редже, – ты все же жалеешь о чем–то? – Майк, – покосился на него скривившийся медик, – если ты так заигрываешь, то остынь. Ты, конечно, милый парень и все такое, но, – он отнял ладони от руля и выставил их вперед, отгораживаясь, – не заставляй меня думать, что твоя Ева была всего лишь… как это у вас называется… «бородой»? Мерлин скрестил руки на груди и отвернулся от водителя, хмуро пробормотав: – У кого это «у вас»? Мы с Евой познакомились еще в Кембридже и поженились отнюдь не для того, чтобы покрывать мои связи на стороне! – Ладно, забыли, – извиняюще улыбнулся Редж, пожимая плечами, – никакого гейства? – Никакого, – хмыкнул маг. – Хотя Руди… – Еще раз вспомнишь – прибью, – отрезал Смит. – Небось, у самого таких историй куча. Я, когда впервые тебя увидел, даже подумал, что ты сам из этих. – Еще раз намекнешь, – так же коротко ответил волшебник, – и никаких денег за мое спасение. Договорились? Редж лукаво глянул на приятеля и томным голосом протянул. – Только если ты сам не захочешь, дорогой. Мерлин еле–еле оторвал ладонь от лица. В самом деле, не рассказывать же этому олуху про Артура, да и про всех тех, чьи жизни запечатлелись в его собственной, и редко, пугающе редко истории эти были счастливыми?.. – За дорогой смотри, клоун.