Меня зовут Примроуз Эвердин.

Меня зовут Примроуз Эвердин, и я – круглая дура. - У меня нет никого дороже тебя, - говорила Китнисс. Чистую правду. И я ведь ей верила - всегда. Знала же, насколько она любит именно меня. Так почему же тогда… Всё, что она сделала, - ради меня. И я так мечтала сравняться с ней. Сделать уже для сестры – всё, что смогу. И для этого нужно было так мало. Всего лишь остаться в живых. Дождаться Китнисс дома, в безопасности. Быть ее тылом. Той, ради кого сражаются и к кому всегда можно вернуться… домой. И я не справилась с такой малостью. Сравняться с сестрой, стать достойной любви Гейла… Какой же глупой я была. Какой непроходимо, непростительно глупой! Круглой, махровой идиоткой. Когда слушала военные планы. Когда болтала с Гейлом, млея от его внимания. Как глупая овца. Даже не коза. Потому что моя бедная Леди была во много раз меня умнее. Мне казалось, что я поняла, разгадала план Койн. Отправить в боевую группу убивать Сноу сразу Финника, Китнисс и Гейла. Двоих из них я считала своей семьей, а третьего – семьей моей Китнисс. Я помешаю Койн. Я тоже буду там. Меня никто не подозревает, и я буду начеку. И я вызвалась добровольцем. На передовую. В санитарный отряд. К медикам. О которых Гейл столько меня расспрашивал. Мне ведь уже почти четырнадцать. И если это моя Арена, то я больше не боюсь. Больше никогда не спрячусь ни за чьей спиной. И ускользнуть тайком от мамы мне удалось как-то очень уж легко. «- Прим, если впереди раненые, но есть риск повторного нападения врага, как ты поступишь? - Конечно, рискну, - обиделась я. Как он смел (даже Гейл!) во мне усомниться? Я что, трусливая дрянь? Забочусь только о сохранности собственной шкуры? Как когда-то… полтора года назад. - Нельзя бросить людей истекать кровью. - Ты уверена? Нет, я верю, что ты не бросишь, но все остальные… - Любой нормальный врач. Любой, в ком есть сострадание. Я, мама… каждый… - Усложним задачу, - криво усмехнулся Гейл. Я всегда любила его улыбку – прежнюю, еще в Дистрикте. Но уже очень давно ее не видела. Когда-нибудь я научу сурового «солдата Хоторна» улыбаться вновь… – Если риск очень велик, но там раненые дети… - Гейл, тогда любой врач кинется хоть прямо под бомбы. И не волнуйся: это не я такая, а большинство. А меня, кстати, никто бы даже не выпустил – мне же тринадцать. А то еще проболтается маме – та с ума от ужаса сойдет»... Что ж – сейчас у меня появился шанс ответить за свои слова. Только… очень уж буквально. Я помню раненых детей. Я успела ужаснуться чудовищности Сноу, заслонившего себя живым щитом из них. И планолеты над толпой - и парашютики с водой… взорвавшиеся, когда дети их поймали. Сколько крови… Я помню, как бросилась вперед – очертя голову. Там дети. Совсем малыши, раненые, истекают кровью… И поймала чей-то взгляд из толпы. Отчаянный, полудикий… полный сумасшедшей радости. - Прим! Примроуз! Китнисс - рядом. Она прошла, обезвредила все ловушки Капитолия и добралась сюда. Она и Гейл. В разных концах толпы. Ее переднего края. Больше никто из их отряда не выжил. Я это поняла, встретив взгляд сестры – будто обведенный черным углем. Поняла, даже еще не зная, какой страшной была смерть Финника. Хорошо, что я здесь. Китнисс должна сейчас видеть меня! Увидеть то, что удержит ее на грани. В этой жизни. Удержит для меня! Потому что именно я – я! – ей дороже всех. Она сама говорила… Я сейчас только помогу детям, и сразу… И крик Гейла разорвал воздух: - НЕТ!!! Прим, ЛОЖИСЬ!.. Зачем? Ведь все бомбы уже взорва… Китнисс уже была рядом. И успела отшвырнуть меня в сторону. И накрыть собой. Прежде чем грянул второй взрыв. И уничтожил мой мир. Детей. Всю нашу санчасть – сразу. И Китнисс.