That's all

Итак, мы снова здесь, мой сон, Соперник мой, мой сладкий стон, Ты, боль и радость пополам Вместить сумевший. Не отдам! Я никому тебя не дам! Моё! - Целую горло в кровь, - Моё! - И кожи гладкий шёлк Я лучше съем, но не отдам Всем тем за дверью, тем - врагам! Не сдамся. Не возьмут. Не дрейфь. Сильней сильнейших наша смерть.

Ты дышишь ещё? Ты смотришь ещё? Ты слышишь меня, Милый Холмс? Я знаю, шипы, Что в глотке твоей, Мешают тебе говорить. И всё же ответь, Глазами взмахни: Я прав иль не прав Пред тобой? Ужели так жить В темнице глухой Положено мне и тебе? Свободы глоток, - Соскучился ведь, - Смотри, вот стакан. Из стекла. Артерию... Стоит ли продолжать?.. Быстрей я сумею взломать, Чем глупые банки, Музей и тюрьму... Ты только не мешкай, прошу! Готов наш побег, В руке он моей, Побег в нашу общую смерть.

Шерлок медленно закрывает глаза в знак согласия, а потом распахивает их, - бездонные свинцовые провалы, - чтобы Джим не сомневался в его доброй воле, чтобы видел, что решение умирающего детектива вполне осмыслено. - Я хочу быть с тобой, - беззвучно шепчут обескровленные губы, - Я так... Джим, не стесняясь, плачет, разбивая стакан об угол пустого предметного стола. Звон осколков, усыпавших кафельный пол на мгновение заглушает шум из коридора. (Мориарти удалось подпереть дверь металлическим шкафчиком, и охрана уже долгих пятнадцать минут не может проникнуть в палату.) - Поторопись, они сломают стену, - шевелит губами Шерлок, - И спой это для меня... - Я хочу быть с тобой, - высоким дрожащим голосом выводит Джим, в его руке донышко стакана с острыми отбитыми краями; - Я хочу быть с тобой, - он приставляет самый длинный осколок к сонной артерии Шерлока; - Я так хочу быть с тобой, - надавливает ладонью на дно - Я хочу быть с тобой, - осколок прокалывает кожу и окрашивается алым; - И я буду с тобой, - ведёт руку в сторону, продолжая давить. Фонтан крови бьёт ему в лицо одновременно с пониманием. Всё кончено. Всё, всё конечно! Любовь, осознанная лишь в самом финале, сотни упущенных возможностей, удовольствий, маленьких радостей... Всё кончено! В эту странную больницу зазвал его Майкрофт, когда стало известно, что лейкемию Шерлока ничем не излечить, и единственное, чего он желает - встреча с любимым врагом. Джим в это время постигал шаманские практики с употреблением пейота в Мексике. Его наставнику не составило труда убедиться, что старший Холмс не лжёт. Отговаривать от поездки он не стал, но предрёк, что теряет лучшего ученика навсегда.* Джим сжимал голову Шерлока, не обращая внимания на кровь, выплёскивающуюся толчками из ослабленного тела, покрывшую его лицо, рубашку и брюки. Он смотрел в глаза умирающего, не моргая, боясь упустить тот миг, когда из них исчезнет душа. " Это не должно быть грустно, - твердил себе Мориарти, - это освобождение." Но горячие слёзы не прекращали капать на лицо хрипящего детектива. - Мы скоро встретимся! Я догоню! - почти прорыдал Джим, видя, как закатываются глаза Шерлока. Когда врывается охрана и медперсонал, вся палата залита кровью, а Джим сидит на полу возле реанимационной койки Шерлока, прижимаясь виском к свесившейся с неё руке. Комкает в руках стекло. Плачет. Поёт: В комнате с белым потолком С правом на надежду В комнате с белым потолком С верою в любовь На последнем слове он вонзает осколок стекла себе в горло и поворачивает, разрывая сонную артерию в клочья.