Rivers of blood

      Ты смотришь на широкую спину Ким Намджуна, держа в руках заполненный блокнот с расписанием начальника, пытаешься сказать, что он опять опаздывает на встречу с отцом, но тот лишь лениво попивает виски из своего стакана, вглядываясь вдаль. Ты знаешь, что обычно следует после такого состояния – тебя он либо изнасилует, либо изобьёт, но ничем хорошим этот день не закончится, поэтому предпочитаешь молчать и надеяться всё же на лёгкий исход.       Каждое его движение отпечатывается на затворках сознания, поднимая ворох таких свежих воспоминаний: как он только вчера вытирал тобой пол и рычал, что твоё место среди помоев, что однажды выкинет тебя на съедение падальщикам, но ты всегда знала, что не выкинет, потому что это означало бы помилование, смерть от Намджуна для тебя награда, а минута без боли – лёгкая передышка. Твоя работа только называется таковой, на ней ты раны тихо зализываешь и со страхом ждёшь вечера.       Ты постепенно стала привыкать к нему, угадывать настроение, но никак пока не научилась влиять на этого деспота. Намджун на вид мягкий, добрый, обходительный, безумно умный и богатый альфа, за ним бегают мамочки, мечтая подсунуть выгодной партии свою доченьку, на что мужчина кривит рот, но на встречу соглашается, чтобы раскрыть свою другую сторону – он хищник, каких свет изрыгнул из самых глубин ада, чтобы не давать спать половине мира от нескончаемой власти. Альфа выпускает свои длинные коготки, впиваясь глубоко в кожу, терзает твоих жертв, трахает так, что девушки бегут, не оглядываясь, и боятся плохое слово сказать против этого изверга, а тебе лишь остаётся смотреть на этот спектакль раз за разом, провожать бедных девушек, успокаивать, возвращаться в спальню и получать порцию своего личного ада.       Ким Намджун у тебя на костях переломами выгравирован, он под кожей циркулирует ядом и жизнь отравляет, не смертельно, но с каждым днем всё труднее, ты не можешь заставить себя вставать с постели утром и уговариваешь каждый раз себя сделать новый вдох, попытаться хоть за что-то ухватиться, чтобы делать вид, что живёшь. — Громко думаешь, — прерывает твои размышления резкий рык, — я помню о встрече с отцом. — Простите, — против него у тебя нет оружия и сил, чтобы бежать из личного ада. Намджун, когда принимал на работу, казался самым снисходительным начальником на свете, ты была на седьмом небе от счастья получить престижную и высокооплачиваемую должность, старалась изо всех сил и, как и все, млела от Ким Намджуна, который даже просто проходя мимо оставлял за собой шлейф из запаха железа, в котором можно было прощупать его несгибаемость. Все хотели и хотят его, только вот ты никогда бы не подумала, что будешь разрываться между желанием убить себя или его в первую очередь.       Два года упорной работы сблизили тебя с ним до личного помощника, и однажды, на корпоративном празднике, он прошептал тебе на ухо: «А ты, оказывается, имеешь неплохое тело» – в пьяном угаре, прикрыл двери своего кабинета и просто нагнул над своим столом, вбиваясь остервенело и дико. Ты перетерпела, думала, всё кончится, но Намджун тогда ещё даже в раж не вошел – это была прелюдия, репетиция, всего лишь лёгкая закуска перед ядерной атакой. — Пошли, — он наконец отходит от окна, сверкая недобрым взглядом, широкими шагами идёт на выход, что приходится поторопиться, чтобы нагнать начальника.       Отец дожидается сына в огромном зале для переговоров, сложив руки на столе, он привык к пренебрежению сына, который получил от него лишь умирающую компанию игровых площадок для подростков. Парень с раннего возраста был окунут в мир странного бизнеса, изучал все сферы, чтобы быть подкованным в любом вопросе, но это и не составляло труда умному парню, из-за чего отец позволил себе отойти от дел гораздо раньше запланированного, а сын получил в руки компанию Kiddo – империю площадок с игровыми автоматами.       Смешно – отец вырастил такое большое дитя, а то, что корпорация не выдержит слишком долго на детских игрушках, не подумал. Намджун был зол, подключил все свои знания, нанял людей, ввязался в сомнительные круги, прикормил падальщиков и теперь, наряду с залами игровых автоматов, можно найти вип-комнаты с элитной выпивкой, шлюхами и наркотиками.       Игры стали лишь тихим напоминанием о прошлом, обычным украшением, зато так проще делать отчеты, маскировать счета и действовать даже в других странах, где пока нет поддержки в полиции, но маскироваться даже не приходится. Kiddo – одно большое гнездо, которым правит коршун Намджун, он когтистыми лапами захватывает всё новые и новые земли, разрастаясь с невероятной скоростью благодаря своей жестокости и невероятному уму. — Сколько ещё мне говорить тебе открыть филиалы в Китае? Большая часть денег вертится там, а ты только прохлаждаешься где-то, — сразу же начинает с главного господин Ким. Намджун расслабляет галстук, садясь в кресло напротив, и фыркает. — Ты мне не доверяешь? — Нет, это ты, кажется, немного забыл, что я не с пустого места ушел и как-то в своих руках держал эту корпорацию. Думаешь, я не вижу, как нас подпирают со всех сторон чертовы конкуренты? — мужчина прожигает взглядом сына, пытаясь показать всю серьёзность, но битву проигрывает, смотрит на тебя, а ты понимающе киваешь.       Старший господин Ким всегда был рассудительным, недаром продержал в своих руках так долго всё, что имел, основываясь лишь на подростковых игровых автоматах, но теперь это в прошлом, но дальновидность осталась и внутреннее чутьё никогда его не подводило, если он говорит, что нужно разобраться с Китаем – Намджун выполняет. — Я назначил встречу с их руководителем на сегодняшний вечер, — спокойно говорит альфа, наблюдая за округлившимися глазами отца, и продолжает, — да, он кореец, ты был прав, я чуть было не упустил это из вида, Чонгук – молодой бизнесмен, но владеет уже всей землей в центрах Китая, только начиная расширяться и в других странах. — Сожри его первым, — отец знает, на что Намджун способен, он никогда не применял подобные методы, но это не значит, что он их не одобряет, а сын лишь кивает и выходит из кабинета. — Китай был бы нам очень кстати, — мечтательно облизывается Намджун по пути. — Найти слабые места Чонгука? — Не перестаю удивляться твоей догадливости, — начальник разворачивается перед входом в свой кабинет, хищно улыбается и приподнимает твоё лицо за подбородок, — умная девочка, за это я тебе даже дам свободное время, поэтому иди наверх и подготовь себя для меня, после того, как найдешь у Чонгука хоть что-то грязное. Во время секса расскажешь.       Тебе каждый раз кривиться хочется от этого приказного тихого тона, потому что он таит угрозу и дикую самоуверенность. Альфа не раз говорил, что ненавидит твой запах земляники, для него он тошнотворно сладкий и абсолютно не подходит ему, поэтому, когда он просит, ты пьёшь подавляющие и растягиваешь себя везде, потому что в постели он страшен, не жалеет ничего и, как бы не было противно, ты не хочешь быть порванной в очередной раз.       Шанс себя подготовить как некий подарок за догадливость, ты морально успокаиваешь себя перед приходом мужчины, откладываешь в голове информацию про Чонгука, пока пропихиваешь в себя пальцы всё глубже. На фотографии парень, совсем ребенок, ты даже удивляешься, как он ввязался в эту грязь с невинным личиком, а потом видишь фото на приёмах, в костюме, взгляд чёрный, как смоль, прожигает даже через экран, что ты невольно получаешь кайф от того, что трогаешь себя, глядя на потенциального соперника своего мучителя.       Секс стал для тебя такой же работой – так проще думать, просто позволять его натягивать на член и молиться, чтобы в этот раз обошлось без побоев, потому что каждый раз так трудно собирать себя по кусочкам, зализывать раны, замазывать синяки, чтобы на следующий день выйти на работу.       Потому что отговорок нет, свободы нет, даже собственную волю лучше заткнуть рядом с Намджуном. Он выбрал тебя своим личным помощником за отличные способности, а игрушкой для битья – потому что под рукой всегда и так захотелось. Начальнику так удобнее, он видит в тебе красную тряпку глазами быка, и каждый раз пытается разорвать на маленькие кусочки. Но всё же душа бизнесмена говорит в нём быть осторожным, мужчина не трогает лицо, не убивает, но с каждым избиением ты всё ближе к этому, потому что получаешь за все неудачи альфы, за все отказы в сотрудничестве и даже просто ради забавы.       Привыкнуть невозможно, а жить в страхе – твоя рутина. Когда внешне ты должна оставаться спокойной, держать спину ровно и не моргать, когда Намджун карает очередного конкурента одним из своих изощрённых способов – ломает кости.       Ты пыталась бежать, когда наступила первая течка рядом с ним, потому что было до ужаса страшно, Намджун итак тебя терзает до костей каждый раз, стирает до крови кожу насилиями, а течка – нечто сокровенное, самое слабое место омеги, когда ты готова пойти на всё, чтобы заполучить член между ног. Но гордость в тебе ещё есть, она вместе со страхом заставила предпринимать срочные действия и покинуть его пентхаус, ты пряталась так долго, как могла, но у Кима глаза повсюду и слишком длинные руки, поэтому тебя вернули, беззащитную и течную.       Альфа тогда еле дал тебе дожить до утра, разрывая нутро своим членом, обводя ножом тоненько твоё тело и аккуратно слизывая капли, говоря, что запах крови сбивает твою блядскую ненавистную землянику. Он размазывал тебя по стенам, упивался слабым телом и ломал косточки по одной – медленно, долго, так, что ты восстанавливалась слишком долго и мучительно, чтобы пытаться ещё раз сбежать. Теперь ты все течки отдаёшь ему, точнее – первый день, он насыщается твоим телом, слабым состоянием, измывается как может, снова доставая любимый нож из-за пояса, а потом просит выйти на следующий день на работу и прожить остаток жизни на подавляющих. — Всегда бы так, — позади слышится его низкий голос, отчего ты вздрагиваешь. Каждый чёртов раз ты пытаешься привыкнуть к нему, и постоянно пугаешься как первый, тебе невыносимо рядом с ним даже просто находиться, а тут ещё он слишком самодовольный и гордый, застал тебя, растягивающую проход и пролистывающую статьи о Чонгуке в телефоне.       Ты никогда ему не отказывала и не шла против воли, потому что уже давно понятно, что только хуже будет, думала, что избивать и иметь безвольную куклу ему надоест быстро, но Намджун уже третий год довольствуется твоим телом и измывается как только хочет. На теле рубцы у тебя есть ужасные, они шрамами навеки остались, а он вечно их лишь любовно обводит и грозится когда-нибудь исполосовать всё тело.       Сейчас он видит тебя, с пальцами в собственной заднице, и почти возбуждённую, только настоящую причину ему знать не обязательно. Почти нежно, но резко он убирает твою руку, тут же с хлюпом проникая в тебя своим огромным членом, на что непроизвольно вырывается из твоего рта протяжный вой. Двух пальцев было мало для растяжки, но обычно он даже этого не делает, на сухую врываясь в твоё слабое тело. — Ну, что ты узнала про этого китайца? — Он кореец, сирота, — ты пытаешься не скулить от боли, обычно ты сдерживаешься, но так трудно говорить и контролировать тело, которое ещё от прошлого раза не до конца излечилось, все мышцы просто взрывает пучками боли, пока он лениво толкается в твой зад. — Его усыновил китаец, бывший владелец Incident, воспитывал как солдата, учил всему, что пригодится в финансовой войне и вырастил сильного наследника, самого молодого и перспективного воина на этом рынке, — ты говоришь заученными фразами из интернета, пока тело распадается от его грубых толчков, проще концентрироваться на информации, которую нужно донести. — Incident – что это за дерьмо? — рычит он, со злости более зверски толкаясь в твоё тело, хочет получить за медлительность, и ты продолжаешь. — Это корпорация, владеющая массой разных компаний, являющимися её филиалами, они занимают земли почти во всём Китае, и в них входят клубы, казино, магазины и различные торговые центры. Чонгук вездесущ и держит под собой весь Китай. Из слабостей имел только своего отца, который его вырастил, но тот умер год назад. Любит секс, девушек и крупные сделки… Ай! — Намджун с силой тянет тебя за волосы, заставляя сползти с кровати, и откидывает к стене. — Мало! — У меня было не больше часа! — тебе трудно дышать, из лёгких испарился весь воздух, а от удара голова тут же начала трещать по швам от боли. — Этого достаточно, чтобы узнать больше, если жизнь дорога, — рычит он, поднимая тебя за волосы, как нашкодившую шавку. Он думает, а ты знаешь этот взгляд, который прикидывает, сколько живых мест оставить на тебе сегодня, но долго Намджун не разменивается на раздумья и бьёт в живот, выбивая из тебя весь дух. Ты складываешься грудью к ногам, но каждый раз его удары неожиданные, идут с разных сторон и превращают внутренности в кровавое месиво.       Он хватает за плечо до скрипа в костях, тебя каждый раз тянет вывернуть наружу все внутренности от страха перед очередными избиениями, но новая боль вспышкой переманивает на себя внимание организма. Ким заставляет выпрямиться и ещё пару раз бьёт в живот, но это лишь прелюдия, сегодня он ласков, ты отметишь его необычайную обходительность, а потом вспоминаешь, что скоро встреча с Чонгуком, и всё встаёт на свои места – он просто не хочет сильно поранить ценного работника, поэтому кидает к столу, ты сбиваешь вазу, приземляясь на осколки, и стонешь от боли. — Так и хочется тебе сломать пару пальчиков, — облизываясь, говорит он и медленными шагами подбирается всё ближе. Хруст его подошвы по осколкам словно по сердцу тебя полосует и взрывает новые очаги боли. Ты всегда удивлялась, что сильнее уже некуда, а Джун всё больнее делает, ты думаешь, что дальше смерть, но страданий всегда может быть больше, и предела не существует. Можно часами харкать кровью, а потом выходить на работу, это на наглядном примере показывает каждый раз альфа, а ты кожу с себя снять живьём готова, потому что внутри всё сильнее ощущается: каждое его унизительное слово, удар и оскорбление – Намджун не скупится на комплименты и дарит шикарные кровавые рубины, всё больше и больше украшая ими твоё тело.       Ты хрипишь, пока сильная рука снова за волосы подбирает с пола, швыряя к стене. Ты ударяешься бедром об угол рядом стоящего комода и шипишь от новой вспышки боли. Намджун твой страшный сон, вечный палач и дьявол. Ты каждый раз спрашиваешь себя, за что достались эти муки, а в ответ тишина и тихий шёпот, просящий уже наконец покончить с собой. — Ты способна лишь страдать, это так жалко, попробуй обновить репертуар, — сплёвывает он на тебя и уходит, оставив сидеть у стены, облокотившись плечом на комод, и думать о том, что если просидеть так ещё немного, то можно умереть от кровотечения, но приходят слуги, тут же оказывающие первую помощь, и хочется выть, кричать от этого личного круга ада, который повторяется день за днём, только там милосерднее даже черти.