* * *
— Здравствуйте, — слышит Намджун звонкий голосок с утра пораньше и недовольно жмурится, видя белобрысую макушку. — Пак Чимин, ваш новый личный помощник, — рапортует омега, а Ким вдыхает сильнее лёгкий ненавязчивый запах лаванды и успокаивается. Он хотя бы не воняет слишком сладко, как ты. — Какой ты милый мальчик, — Намджун приподнимает его лицо за подбородок, а Чимин смачивает слюной губы, перед тем как сказать, не понимая, что это срабатывает на мужчину, как красная тряпка для быка. — Что вы делаете? — Провожу собеседование, — приторно мило говорит Ким, давая знак идти за ним. Утро началось не по плану, но это не всегда плохо. Только спустившись со своего этажа, Намджун нажимает кнопку пентхауса, чтобы вернуться туда-обратно. Он видит боковым зрением, как парень пытается скрыть волнение, вытирая о брюки потные ладони, что заставляет улыбаться Кима, в очередной раз про себя благодаря прекрасную работу Тэхёна. Постарался он на славу, такой очаровательный омега с огромными пухлыми губами, которые хочется разбить, чтобы кровь из них текла как начинка из спелых ягод, его глазки блядские, небольшие, но пробирают до стоящего колом члена, а сам он на вид миниатюрный, нежный, но крепкий, ломать ещё долго его будет Намджун. — Это ваш дом? — слышится позади восторженный вопрос, альфа оборачивается, смотря на парня, который ничего не подозревает, разглядывает каждую мелочь и покорно топает до самой спальни. — Была речь о секретаре, — он пятится назад, завидев четырёхспальную кровать альфы, глаза округляются, Чимин выставляет руки перед собой, словно это поможет, поэтому альфа улыбается, притягивая его за ладошки, и на ухо шепчет: — Чтобы получить должность, нужно пройти собеседование, — омега летит прямиком на кровать, кричит, извивается, а Намджун только силу почувствовал, снова это ощущение власти и вседозволенности, а ещё голод, который он так давно не утолял, хочется всего и сразу, а жертва ещё так упирается живо, поднимает настроение хищнику, ведь ты давно перестала так ярко сопротивляться. — Пожалуйста, не надо, — говорит лишь омега, снова выставляет перед собой руки и дрожит сильно. С него снимать одежду одно удовольствие, словно лепестки срывать с цветка, обнажать нежно-розовую кожу, ещё не тронутую, такую чистую: без шрамов и царапин. Чимин словно домашний цветочек, попавший на грядку к сорняку, который его точно намерен поглотить, и никуда не уйти, не деться, даже крики не помогают, они лишь раздирают глотку, а Намджун на каждое его отпирание готов ответить болью. Он сжимает сильнее бедра, смотря на красные отметины от своих пальцев, у него глаза нездоровым чем-то горят, в них отражается сам ад, там даже черти в ужасе убегают, в зрачках живёт монстр, он управляет сильным телом, калечит Чимина, который тихо прощается с жизнью, сдвигает с силой ноги, пинается, барахтается, но каждая попытка убежать напоминает тонущего в море, который не умеет плавать: ему бы лишь глоток воздуха хлебнуть, хоть на секунду оторваться от грязных рук и выплыть на поверхность, но тягучая трясина жадных касаний снова топит. Не так хотел омега получить работу своей мечты, он видел Намджуна и восхищался им, но сейчас здесь нечему радоваться, потому что его тело во власти дикого животного, в его зрачках лишь смерть написана во всех красках, там миллиард плохих исходов и ни одного хорошего для таких как Чимин. Омега хорошо знает компанию Kiddo, она у всех на слуху, работать здесь как высшая награда, только вот подарок гнилым оказался, в нём лишь головы мёртвых, на которых поднялась компания. Омеге страшно, ему до сковывающего всё тело ужаса жутко от Намджуна, у него не было ещё альф, он даже не целовался ни разу, вкладывая все силы в учёбу, думал, что наконец его знания оценили на уровне, но судя по жадному взгляду альфы – по заслугам оценили его сильные бёдра, накачанный зад и гибкое тело. Над ним альфа скалится, порыкивает, кусает соски, больно оттягивает, царапает до крови бёдра. Его рубашка просто расстёгнута, обнажая стальной пресс, а брюки с боксёрами наскоро стянуты и валяются рядом, альфа мощный, внушает страх своими мышцами и доказывает силу, тут же её применяя на чужом теле. Теперь он падает на самое дно, это Чимин понимает, когда боль пронзает нижнюю часть тела, а альфа блаженно стонет. Парень смотрит вниз, где орган мужчины исчез в его девственном теле и плачет, роняет слёзы и царапается в агонии, а злость пронзает такая сильная, что её невозможно измерить, у Чимина в груди порвалось что-то, оно жидкой ядовитой лавой растеклось по всему телу, отравило каждую частичку, и теперь остаётся лишь выть от боли, бить до крови эту стену, она не рухнет, но Пак не может остановиться, потому что Намджун продолжает раздирать его изнутри. Внизу жжёт слишком сильно, а в рыданиях омега уже захлёбывается, не видя ничего перед собой, кроме красного фона – это сама сущность альфы, он провонял весь чужой кровью, это железо повсюду, так мерзко и больно, что разорваться на сотни кусочков было бы легче, после этого смерть хотя бы наступает, но Намджун старается, двигается рвано, часто дыша, отставляя Чимина поскуливать от боли. Сначала все сопротивляются, а потом обмякают, принимая свою участь. Намджун наслаждается кровью на губках младшего, теперь они точно спелые ягоды, от них альфа ещё сильнее заводится, а слезки умиляют, потому что красный нос и щёки после истерики делают его типичной омежкой-девственником, а узкий проход так сильно обхватывает орган, что Ким спускает раньше обычного, но обещает себе его поиграть с этим милым секретарём. — Я подам на вас в суд, — слышится хриплое всхлипывание, в голосе столько обиды и боли, что Намджун смеётся искренне и громко. — Принцесса, я его уже давно купил, так что не стоит тратить свои силы, — Ким натягивает бельё со штанами обратно, даже не застегнув свою белую рубашку, после чего возвращается к кровати. Чимин так и лежит в позе эмбриона, не моргая и изредка шмыгая носом, он дрожит весь, пока альфа рассматривает его разукрашенное тело. В синяках, красных отметинах, царапинах и ссадинах – теперь он выглядит как искусство, теперь его образ закончен. Намджун тянет его за руку, скидывая с кровати, за шею поднимает, прижимая к стенке, и проходится носом от плеча до уха, чтобы в самую раковину прошептать: — Теперь тебе никуда от меня не деться, — с улыбкой Ким отпускает парня, даже не смотря на его состояние. — Ненавижу, всей душой ненавижу, — слышится за спиной. — Мне это льстит, малыш, — застёгивая рубашку, Намджун направляется к лифту, попутно напоминая новому секретарю, что рабочее время того начинается через час.7.
25 января 2018 г. в 11:36
Намджун зациклен и взбешён, это непростительно – так отпускать эмоции, такое он только при тебе позволял, просто потому что тут же выливал всё в побои или в секс, но ничего нельзя поделать, потому что чёртов мальчишка не выходит из головы, ему альфа хочет отрубить конечности, выпустить всю кровь, а потом разорвать на мелкие клочки. Обычно он так и поступает с конкурентами, сейчас давно бы уже он видел перед собой трофейную голову Чона, если бы не чёртов Китай, в который улетел альфа.
Там он король, он правит и тянет за ниточки, но пока оба укрылись в норках, ничего с места не сдвинется, так что сейчас самое главное – кто нанесёт первый удар.
Первые пару дней после похищения Намджун места себе не находит, он мечется, крушит, рычит, но ничего поделать с собой не может, проклиная тебя и всех на свете. Намджун пустоту в руках чувствует: твою шею не сжать, а кровь не пустить по паркету, потому что другой альфа забрал игрушку, нерабочую, сломанную, но увёз так, что даже длинным рукам Намджуна не достать пока.
Ясный ум пришел не сразу, гнев отпустил лишь на третий день, и Намджун сейчас понимает, что не решить дело, растрачивая свои силы впустую, он направит их на Чонгука, чтобы и косточки не осталось от соперника. Между своих ладоней прихлопнет надоедливую мошку, будет смотреть как кровь разбрызгалась во все стороны и ошмётки стекают со стен – это его любимая картина, которую пишет собственная рука, он художник, рисует незабываемые шедевры, жаль только, что пока никто не принимает его творчества.
— Найди мне секретаря, — просит он у вошедшего в кабинет Тэхёна. Помещение не до конца привели в порядок после буйств Намджуна, но вынесли мусор и заменили некоторую мебель, поэтому там пока пустынно, так что альфа останавливается прямо напротив стола Кима, давая знак, что слушает дальше. — Омегу, не обязательно умную, смазливую главное.
— Словно шлюху заказываешь, — морщится альфа, смотря прямо в тёмные глаза Кима. Ему позволено говорить всё напрямую, верная служба многих поколений позволяет общаться на равных, потому что Тэхён такой же зверь, он хищник и любит свежее мясо, только вот теперь Ким понимает, что между ними бездна, отличает двух альф одно – в груди Тэхёна ещё что-то бьётся, колышется, а вот в Намджуне только гниль смрадная.
— Так и есть, разница лишь в том, что за порчу шлюхи придётся платить, — Намджун улыбается безумно, откидываясь на стуле, Тэхёну на него смотреть особо не хочется, потому что не может разобраться, на чьей стороне играет и хочет ли вообще продолжать игру, остаётся лишь кивнуть и выйти из кабинета, чтобы по пути забросить объявление о наборе на должность главного помощника.
У него в душе за два дня ещё не всё улеглось, собственная квартира пропиталась запахом роз, их теперь из души не выкинуть, не забыть и ничем не сбить настойчивый запах. Приятно, что собственный аромат цитрусовых перебивает нежные нотки, хотя их всё равно повсюду он чует, но другие не замечают. Тэхён не знает, какую веру он принял, но алтарь уже поставил, он не знает, что это за божество, но почему-то имя ему – Хосок, он нежный, ранимый, такого кутать в одеяло хочется, а не смотреть, как это чудо пытается сбежать из квартиры альфы.
Тэхён теперь туда ходить не хочет, но одновременно так тянет, что приходится работать, самому копаться с мелкими вошками, потому что собственная квартира пропиталась Чоном до самых дальних углов, Тэхён там ночью спать не может, а смотреть в глаза гордого омеги – с каждым разом всё больнее, потому что приходится отрываться от щенячьего взгляда, с корнем душу отстранять, она после таких столкновений ещё долго кровоточит, всё просится к омеге, как можно ближе, как можно сильнее прижать к себе.
«Я не буду спать с убийцей» — заявил Хосок, посмотрев на единственную кровать в квартире Тэхёна в первый вечер, на что альфа молча пожал плечами и вручил плед, отправив спать на диване, а потом всю ночь не мог уснуть, всё тело приказывало пойти посмотреть на лицо Хосока, как он улыбается во сне, прикрыть более теплым одеялом, дать подушку, провести носом по коже, получить более сильную дозу его запаха, но приходилось сажать себя на поводок, успокаивать, а утром в ужасном состоянии идти на работу.
Хоби теперь его личный яд, он убивает с каждой встречей, а альфа у себя под боком его оставил и не понимает, что делать дальше, ведь могут увидеть, доложить Намджуну, но Тэхён понимает, что боится этого не из-за себя, а потому что за этот комок света дома боится, он готов променять тёплую кровать на маленький диван, лишь бы своими объятиями укрыть это чудо. Он каждую ночь уговаривает себя остановиться, пока не поздно что-то с этими желаниями сделать, потому что парни не нравятся альфе, они никогда не привлекали, даже мысли не было, но кажется, Хосок поселился в Тэхёне, вещи на полках разложил и никуда уходить не собирается.
Тэхён не выкидывает из головы приказ убить омегу, он хочет вернуться к нему, потому что до сих пор должен, выбор небольшой: приказ или пуля себе в лоб, но каждый час, проведённый с этим ярким парнем, заставляет всё дальше затолкать мысли о приказе и долге.
Омега готовит так вкусно, что Тэхён даже в лучших ресторанах не пробовал ничего подобного, быть может, его просто греет, что это чудо для альфы старается, говорит, что ненавидит, но всё равно подкладывает ещё еды и улыбается на восторженные комплименты альфы.
Чон улыбается так, что восход солнца менее красочный, никакая голливудская улыбка не сравнится с его, за радость его зацеловать в уголки губ альфе хочется, и это очередное желание, за которое застрелиться нужно сразу.
Тэхён рядом с омегой в зефир превращается, от этого ещё больше пугается, рыкает неоправданно злобно, а Хосок обзывается в ответ, покрывает матом, ухмыляясь диковато, а потом прячется полдня от альфы со страха.
Почти три дня прошло, а Ким успел пропасть в собственной квартире, в цветочных запахах, где-то между смехом Хосока и его улыбкой. Это непозволительно, нельзя испытывать такие чувства, его не так воспитывали, не те законы перед сном рассказывали. Перед чувствами альфа впервые, он смотрит на них и не знает, с какой стороны взять, чтобы выбросить, или просто не хочет, ему рядом с Намджуном теперь находиться не по себе, Тэхён – машина для убийств и не смог пойти против омеги, на этот факт Ким долго будет смеяться, а затем молча пристрелит, тут же и без раздумий.
Весь день Тэхён себя собрать не может после встречи с Кимом, вместо того, чтобы думать о предательстве, в голове была лишь паника, что собеседник учует запах роз, что Хосок не спасется, если на квартиру нападут.
Альфа практически приказал найти игрушку для битья, поэтому, рассматривая в конце дня резюме, Тэхён думает, что одному из этих людей подпишет приговор, он будет слишком дорого стоить, потому что Намджун берёт слишком много и не отдаёт ничего взамен. Он играет, не заплатив должную цену, но пока никто не знает об этом, находясь в простом смартфоне в руках у правой руки их палача.
— Здравствуйте, вас беспокоит компания Kiddo, — Тэхён прикладывает трубку к уху, прикрыв динамик, приказывает своим ребятам пытать людей потише. Сегодня кто-то пытался толкать некачественный наркотик в заведениях, поэтому дел навалилось на плечи многовато.
— Да, здравствуйте, — на том конце трубки приятный голос молодого парня, он легко ложится на барабанные перепонки и сразу же вызывает дружелюбие и доверие, но только не для Тэ, которому он лишь говорит, что готов страдать в руках главы большой компании.
— Ваше резюме прекрасное, можете приступать к работе в любую минуту, — проговаривает альфа, даже не пытаясь казаться дружелюбным или настойчивым, он абстрагировался, теперь это кажется скучным и ненужным занятием, зато двое мужчин, что находятся в комнате для пыток перед Тэ, с избитыми лицами и капающей кровью вместо слюны – выглядят заманчиво. Парень даже не слушает восторженный лепет и благодарности, диктует адрес, говорит, как дойти до Намджуна и кладёт трубку.
Настало время расслабиться. Он с хрустом выгибает пальцы, сцепленные в замок, разминает шею, приближаясь к парням, сбывавшим наркотики не на своей территории.
— Ну что, куколки? Когда-нибудь видели свои косточки? Сейчас покажу, — Тэхён бьёт со всей силы ногой по руке одного, слыша хруст, пробивающий даже мышцы. Мужчина не может кричать, ещё до альфы сорвал голос, он пытается, дёргается, в агонии бьётся, пока Ким вместо удовлетворения лишь больше курить хочет.
Сегодня просто не его день.