Rivers of blood

— Этот Намджун точно взрослый мужчина, который управлял целой компанией? — Юнги всматривается на дорогу, поворачивая к отелю, где остановился. — Ну да, я искал про него информацию, и хочу сказать, что он сам добился немалых успехов. Юнги, почему мы подъехали к твоему отелю? — Джин отводит взгляд от окна, переводит его на альфу и щурится. — На кофе захотел пригласить, — не без сарказма отвечает альфа, пока Джин пыжится, пытается показать всё своё недовольство, а альфа спокойно выходит из машины, открывая дверь омеге. — Сильвупле, мадам, — он кланяется и слегка получает коленкой в нос. — Ой, простите, господин, просто ваша придурковатость в глаз попала, — гордой ланью Джин выбирается из машины, даже не смотря на задорную улыбку альфы. Он смотрит вслед своей омеге, комично выделывающей модельную походку, и хочет поскорее повалить на кровать, искусать с ног до головы, оставить неисчисляемое количество засосов, играть до утра с ним, устраивать перепалки, пока не надоест, а потом позавтракать на рассвете и завалиться спать. — Ты до безумия красивый, — не успев войти, Юнги прижимает к стене Кима, ведёт по его талии, опуская руку на пах и мнёт его орган. Омега мычит, распевается, выдаёт прекрасную музыку, мечется, не в силах преодолеть напор альфы.       Джин хотел бы возмутиться, оттолкнуть, поиграть в приличного омегу, но сам понимает, что хочет не меньше альфы, так долго он сдерживаться не умеет, тает под кусачим ртом, готов кончать от того, какой Юнги властный в постели, разъярённый и сильный. Настоящий самец, он хватает твёрдо и двигается быстро, он попадает по простате с каждым толчком, а Джин от этого без сил, слабеет до онемевших конечностей, пытается дотянуться до своего органа, но запястья перехватывают, поднимают над головой, пока альфа вместе с толчками ещё и целует глубоко и вязко. Мокро и громко, хлопки бёдер Юнги о ягодицы омеги разбавляют тишину комнаты, а тонкий голос Джина в совокупности с низкими хрипами альфы накладываются друг на друга, переходя в эротическую песню.       Джину хорошо, он чувствует, что этот дикий, грубый, неотёсанный альфа принадлежит ему. Омега до сих пор думает, что они слишком разные, чтобы быть парой, но, тем не менее, нежность Джина, его наивность и эмоциональность всё перекрывают, создают баланс, где каждая деталь на своем месте, они – тот механизм, который будет работать вместе, потому что, где есть выступ у шестерёнки, у другой имеется пробел, механизм работает слаженно, также, как и эти двое в постели, красиво и ярко доводя друг друга до пика. Для Джина Юнги особенный, пусть он грубый и не показывает всех чувств, зато всегда аккуратно подсовывает свою тёплую одежду, когда омега мёрзнет, пусть в нём много сарказма, он дополняет глупости омеги, делая их до прекрасного комичными, и даже его слог не самый дипломатичный, зато правдивый, открывает все мысли Мина в одну секунду, потому что альфа никогда не врёт. — Живи со мной, — Юнги кончает, прижимает к себе омегу и гладит по голове, перебирая нежно прядки. — Хорошо, — Джину трудно говорить после яркого оргазма, он готов мурчать от ласковых поглаживаний по голове и просто лежит на груди своего альфы, почти засыпая.       Юнги любуется длинными ногами Кима, его широкими бёдрами и небольшой талией, переходящие в накачанную грудь и широкие плечи. Его кожа бархатная, пальцы готовы до бесконечности гулять от этим линиям, Джин красив изнутри и снаружи, Юнги думает, что ему повезло и улыбается довольным котом. — Странные они. — Кто? — Джин задумался о своём и не понимает, о чём говорит его альфа, ему больше нравится концентрироваться на лёгких поглаживаниях его рук по обнажённому телу. — Намджун и Чимин, Т/и и Чонгук, они все такие странные, словно кусочки пазла из бракованного производства – должны подходить друг другу, но на деле, чтобы сложить картину, пришлось себя кромсать. — Они так сильно нуждаются друг в друге, что даже смотреть было больно, — Джин смотрит на Юнги, радуясь, что с самого начала не скрывал своих эмоций, а Юнги говорил всё, что думает. Даже становится страшно, ведь если бы Намджун не затеял войну с Чонгуком, они бы не встретились в том грязном переулке. Джину неприятно это вспоминать, сразу в горле возникает ком, но всё равно тепло, потому что так он познакомился с Мином, который стал его куском и продолжением, так же как и Джин для альфы.

* * *

— Ненавижу тебя, — шипит Хосок, встречая альфу с порога. — С чего вдруг? — Тэхён приподнимает одну бровь, уже привычно скидывая в стирку испачканную рубашку. — Вот это новости, Хосок, несколько часов назад всё хорошо было!       Тэхён не боится угроз своей омеги, он может ненавидеть сколько хочет, только вот уже не отвяжется от Кима, который в охапку сгребает парня, зарываясь носом в его волосы. — По новостям передали, что накрыли очередную банду, я думал, это ты попался со своими карателями! — Хоби бьёт несильно, что только умиляет Кима. — Котёнок волновался? — он чуть отстраняется, чтобы заглянуть в глаза омеги. — Сам ты котёнок, дебил, — парень отходит, направляясь в спальню, а Тэ следует за ним, слегка посмеивается и кричит вдогонку. — Так я котёнок или дебил? — Зависит от твоего поведения! — Хоби разворачивается, носом утыкаясь как раз в грудь альфы, поднимая на него взгляд. Тэхён убил бы сотни за него, он сам бы погиб за эти глазки, в которых всегда есть нежность и верность, там искренность плещется, волнение и немного обиды. Они покорили альфу с первого мгновения, Хосок сразу взглянул в душу и не промазал, надавил на самое слабое и утащил в омут чёрных зрачков, он сделал брешь в душе альфы, а потом собственными руками залатал, вылечил и незаметно любовь оставил внутри. Он посадил там семя нежности, которое разрослось огромным деревом, теперь его не вырубить, корни всё равно останутся. — Ну, я всегда хорошо себя веду. — Недостаточно, — краснеет омега, опуская взгляд в пол. Тэхён смотрит на его алые щеки, на кровать и готов себя ударить по лбу от собственной тупости. Всё это время он держался, не трогал Хосока, ждал, когда он сам позволит его ласкать, умирал от жажды секса, но сдерживался, потому что Хоби нужно было подлечить синяки и раны, после избиения нужно было время на восстановление, потому что хоть течка и заглушила боль, но секс всё равно нежелателен с такими ранами. Тэхён умирал от желания, каждое утро в душе стирал руки о член из-за слишком домашнего и горячего Хоби под взглядом, а оказывается, солнышко уже давно хочет секса. Тэхён как ребёнок готов прыгать и хлопать в ладоши, он не собирается объяснять омеге причину своего бездействия, потому что не это сейчас главное.       Он подхватывает на руки парня, кидает на кровать и целует, он наслаждается запахом роз, словно перекатывает под языком лепестки, откровенно кайфует от реакции, улыбается, надсмехается в отрытую от явных мурашек по всем телу и сильной дрожи омеги. — Мой мальчик так сильно хочет? — Тэхёну нравится такой нетерпеливый Хоби, во время течки он так не пробовал раздражать омегу, потому что сам до боли в паху всё время хотел это чудо. — Клянусь, я умру, если не получу твой член в моей заднице, — на одном выдохе, смешанном со стоном он говорит, слегка прикрывая веки, а потом снова ударяет Кима, — да прекрати ржать! — Ты такой милый и возбуждённый, что я не сдержался, прости, — Тэхён говорит это в его губы и снова целует, теперь им точно не до смеха, вокруг витает аура секса, она вселяется в этих двоих и руководит действиями. От такого одежда сама снимается с лёгкостью, откидывается куда-то на пол, пока Тэхён поцелуями гуляет по телу Хоби. Он рисует на нём слово «люблю», выбирает самые чувствительные точки, чтобы оставить засосы, любоваться подрагивающим членом парня, как он пачкает смазкой живот и наливается всё больше. — Идеальный, — шепчет он в тазовую косточку своего омеги, и слышит согласный стон.       Хосок дорвался, у него была настоящая ломка по такому Тэхёну, он хотел больше касаний и теперь захлёбывается в них, он готов уже кончить, потому что Тэхён кружит поцелуями вокруг паха, оставляет там красные метки, а Хосоку нужно ещё ближе, глубже, он изнывает, ведь всё это время его пищей были лишь воспоминания, которые оставила течка. Он думал, что не привлекает Тэхёна, боялся, что разочаровал его или надоел, всё ждал, когда он попросит уйти, но на деле всё ещё видит горячую лаву, текущую в нём, она продолжает обжигать, он горяч как само солнце, испепеляет каждый миллиметр тела и, наконец, проникает глубже, чтобы пепелище после себя оставить, разнести всё вокруг к чертям собачьим, двигаться быстро, страстно, загораясь всё ярче и оставляя уйму оргазмов вместо пепелища. Они друг друга поджигают, составляют активную горючую смесь, которая даёт энергию, окружает их и готова воздух подорвать одним неверным движением.       Становится очень громко, Хосок не сдерживает эмоций, всё пальцами впивается в плечи альфы, кусает губы, дрожит от оргазма, а Тэхён не тормозит и не задерживается, он лишь ведёт свою руку к члену парня и гладит по чувствительной головке, взрывая в голове у омеги тысячи звездочек, подключая ему высоковольтные провода в сознание и устраивая короткое замыкание. Хосок весь расплавился под альфой, он совсем ручной и горячий, немного вялый после активных скачек, но тянется за объятиями, поэтому Тэхён падает рядом, прижимает к себе, накрывая двоих одеялом, поглаживает Чона, целует в нос и всё равно смеётся. — Дорвался? — Угу, — кивает омега, он смотрит на Тэхёна глаза в глаза, и у альфы в который раз сводит все внутренности от щенячьего взгляда. Он каждый раз ощущает, как мир переворачивается из-за Хосока, что его зрачки творят что-то неведомое с душой и телом, Тэ никогда к этому не привыкнет, он готов до конца своих дней смотреть на это чудо, лежать вместе в объятиях и засыпать с бесконечным спокойствием в груди.       Он чуть не убил этого парня, был готовым сразу пустить пулю в лоб, но напоролся на взгляд страшнее, чем любое оружие, Хоби выстрелил раньше, попав в самое сердце и теперь приходится лечить альфу, потому что у того орган кровоточит без него.       Слабый, чувственный нашёл себе жестокого и сильного, Тэхён не знает, как так вышло, ведь его жизнь была зациклена лишь на семействе Ким и их приказах, а теперь весь мир крутится вокруг Хосока, он стал его Вселенной, кислородом и слабостью, он поменял альфу, за что тот только благодарен, потому что каждый в этом мире должен найти того, ради кого не страшно измениться, тот, кто повернет жизнь на сто восемьдесят градусов, откроет глаза и заставит смотреть шире. Омега его изменил быстро и незаметно, Тэхён принял новое «я» и стал счастлив, потому что даже несмотря на различия, преграды, обиды, страх или обман – они верят друг другу, открываются и любят. Это так просто, для чувств не существует правил, они создаются поэтапно, а иногда сваливаются резко и оглушающе. Альфа в одиночку не выживет, ему нужны слабости, что-то, что заставит чёрствое сердце биться, ощущать себя человеком, а не животным, даже если это несет за собой потери, утраты или резкие изменения – так надо. Мир устроен так, что Земля вращается по часовой стрелке, а для каждой души, даже самой чёрствой и испорченной найдётся брешь, она же её лекарь.