Не вернувшийся к Богу

*** *** *** — Держи ровнее, Альфред. И сбавь скорость! Вот убьемся — и некому нас хоронить! Докучливая Джулия Митчелл испортила «своему старику», как ласково Джулс называла мужа, всю дорогу, комментируя, как держать руль и с какой скоростью ехать. Впрочем, с ее стороны это было вполне предсказуемо. Она всегда обожала раздавать распоряжения. А уж когда они остались с мужем одни одинешеньки на целом белом свете — и подавно, Фред превратился в ручного раба. Терпеливый Альфи то набирал скорость, вопреки нытью дражайшей супруги, ибо казалось ему, что находиться с ней запертым в этой «железной коробке» уже окончательно невыносимо, то полз, как таракан, по мокрому асфальту, боясь присоединиться этой мрачной ночью к недавно почившему старшему брату, с похорон которого чета Митчеллов, собственно, и возвращалась. Сей случай произошел с милейшими гражданами Ньюкасла в ту самую ночь, накануне понедельника. Вы спросите, почему старики ехали в ночь и не остановились в каком-нибудь мотеле? Вряд ли на то есть внятный ответ. Просто Джулия Митчелл ненавидела отели, мотели, чужие дома все в принципе, а ее супруг, Альфред, не готов был рисковать здоровьем голодающего дома кота. Они торопились. Как и ожидалось, минут через десять включилась новая функция жены. Противоречивость. Только что женщина требовала сбавить скорость, и вот… Пожилая леди, прижимавшая серую сумку к груди так крепко, будто кто-то мог вырвать у нее поклажу силой в собственной машине, выглянула в окно. Взгляд ее упал на безлюдную мокрую улицу, и обнаружила она, к своему ужасу, что дома больше не мелькают один за другим, даже хуже — в течение целой минуты на них смотрит проникновенными большими красными ставнями один и тот же двухэтажный домик, напоминающий голову гномика в треугольном колпачке. — А ну добавь газку, Фред, — поправив седые волосы в идеально собранном пучке, заявила пассажирка. — А не то, клянусь, я откину коньки прямо тут, в эту же секунду. — Муж не стал ехидничать, что это было бы очень кстати. За день в пути даже «два крепко любящих друг друга организма» могут накалиться до предела. — Мы едем так медленно, будто шторм еще продолжается. Давай-давай! Жми на педаль! Водитель пыхтел от недовольства, но… молчал, зная, что его слова ничего ровным счетом не изменят. Жена его вела себя, словно вредно-капризная принцесса много лет спустя, и виной тому было не проклятье злой ведьмы, а кромешное одиночество. Род Митчеллов оборвется, и мир не заметит, когда они сами уйдут. Вот и брат Альфреда отправился на небеса… к Билли… это было не так уж страшно, даже привычно, все умирают. В глазах миссис Митчелл блеснула слезинка, которую женщина смахнула с века морщинистой ладошкой. Муж ласково глянул на нее. «Всё еще хороша моя старушка. Всё еще хороша!» Сентиментальный порыв водителя старенького форда едва не стоил жизни ночному любителю приключений. Перед машиной метнулась фигура безумного бегуна. — А-а-а, Фредди. На дорогу! Тормози! Старый идиот! Джулия много еще слов готовилась сказать горе-муженьку, может быть, даже стукнуть его за то, то задремал / отвлекся / что там с ним стало, пока не разглядела виновника едва не состоявшегося ДТП. Челюсть так и отвисла. Это вам не какой-нибудь наркоман, ночная бабочка али бомж. То интеллигент с седой шевелюрой и беззубым ртом… Дожили! — Старый идиот, — еще раз повторила Джулс, но теперь уже адресуя сей «комплимент» седовласому джентльмену, решившему продолжать свою ночную прогулку прямо по трассе, чуть сбоку от их машины, — под колеса бросаешься. Жить надоело? — открывая окно на полную, дама приготовилась воспитывать и второго старика. — Ох, Джули, оставь его. Может, человеку плохо? Может, беда какая… Ограбили…или… На комментарий мужа Джулс Митчелл даже голову не повернула. Уж она-то знала, как выглядят полоумные старики. Дедушка Стефан некогда матери много крови попортил. Ищи его всю ночь, гадай, не помер ли в пути. «Всё-таки что в нашей жизни может быть унизительней и страшней, чем болезни разума? Только война», — иногда размышляя о подобном, делала выводы Джули. — Куда бежим, старый бандит? — присвистнула миссис Митчелл. Да-да! Она была дама еще хоть куда! Высовывая голову и руку из окна, Джулс по-деловому поглаживала дверь пикапа снаружи, как если бы желала прорекламировать удобство салона. — В Мексику будет в другую сторону! А ну тормози, хрыч! Доброе сердце и абсолютно отсутствующая вежливость — два качества, странным образом переплетенные в этой сильной духом леди, не ведали, что такое старость. Машина как раз поравнялась с Мартином Штрумером, не помнившим себя в виду странных обстоятельств, случившихся с ним пару часов назад. — Джули, хватит! Вам помочь? Теперь и окно мистера Митчелла «стало вещать». — Вам помочь? — Конечно, помочь, Фредди. — В злобе накинулась на мужа жена. — Ты что, не слыхал про такое, аа? … Маразм у человека, шо, не ясно?! Щас остановим, дома помоем, почистим его, чаем напоем. Шерифу позвоним. Давай, бери его на обгон и выходим… «Далеко ли ему бежать?» — звучали отголоски чьих-то голосов в безумной голове уставшего путника, петлявшего и не дававшего себя изловить так просто. «Пока кто-нибудь не сжалится». *** *** *** Честно говоря, Джордж Уоллес ненавидел олигархов, но его поиски нельзя было назвать посредственной работой. Будучи совестливым представителем своей профессии, мужчина никогда не брал взяток и старался сохранять холодность и объективность во всем. Когда заместителю шерифа позвонила чета Митчеллов и сообщила, что подобрала на обочине «немного сумасшедшего дедушку», который посидел у них в доме, выпил чаю, уставился на старую фотографию, пролил на себя остаток горячего и с тихим писком сбежал, мистер Уоллес немедленно выехал к Альфреду и Джулс. — Какого роста он был? Во что одет? — В пиджак. Вот, оставил… — миролюбиво протянул находку Альфред. Жена суетилась возле дивана. То убирала, то обратно клала песочного цвета подушки. Не знала, как лучше. — Да Вы садитесь, Джордж. Давно не видели мы Вас. Мужчина прочистил горло. И вправду старики к нему привязались. 12 лет тому назад он работал со следователем, который занимался убийством их сына, Билли Дина. — Фотографию, главное, как увидел, так и взбесился… — продолжала рассказывать Джулия. — И лицо у него было такое знакомое, знаете, как будто… — Эту фотографию?! Следователь принял из рук Альфреда Митчелла темно-красный бархатный пиджак в крапинку, всё еще мокрый, и сузил глаза, когда припомнил те самые запонки. Сегодня у него уже был один тревожный вызов о пропаже человека. Мартин Штрумер. Одежду, в которой Штрумер выбежал из дома, описали слуги. Сын, взволнованный пропажей отца, постоянно твердил, что у них фамильные запонки, очень дорогие. Старик. В таком же пиджаке. «Снял с мертвеца?» Разные мысли гуляли в голове заместителя шерифа. Будь двое пропавших хотя бы близко похожи по описанию, он непременно заподозрил бы, что это одно лицо. Но Мартину было тридцать семь. И в дом Митчеллов он вряд ли бы вошел по собственной воле. На судебном процессе 12 лет тому назад, помнится, мужчина дал показания в защиту одного из нападавших, и парня отпустили, за это Штрумер, вероятно, получил неплохие барыши, однако стал презираем семьями своих покойных друзей и оставшимся в живых другом. — Хорошо, поищем старика, думаю, бегает он не так быстро. Куда двинулся? — на прощание уточнил Джордж. Джулс махнула рукой на восток и сунула в карман несговорчивому гостю мешочек с гостинцами. — Это чтобы было чего ночью пожевать… Мужчина сурово покачал головой, возвращая пряники Альфреду и не слушая брюзжание Джулс Митчелл. Перед этими людьми он чувствовал себя бесконечно виноватым, сам не зная почему. Может быть, потому, что некогда именно он отнесся к Мартину Штрумеру, тогда еще молодому отцу без особого дохода (разве что, с музыкального поприща) по-человечески, отпустил его к семье, как жертву нападения, лишь потом допросив, как обстояло дело. К тому времени, молчание Штрумера было уже куплено богатенькими родственниками Сэда Байбла, наследника империи Байбл-групп. Мартин твердил, что нападавших было не четверо, а трое, а Чарли Фрейн был мертвецки пьян. Один… ускользнул от правосудия. Через четверть часа беглый старик был найден прямо по курсу. Изловить его не составило труда. И впрямь глаза чайного цвета, и черты лица так похожи на прямоносых Штрумеров, а конкретней, на Мартина с его аристократическим профилем. Детектив-заместитель шерифа невольно усомнился, а не шутка ли это мироздания… Возмездие в чистом виде. — Вы Мартин Штрумер? — несколько раз уточнил у беспокойного сумасшедшего старика детектив. — ыыыы… — что-то жалобно мычало мокрое создание, глядя в небо, как волк, воющий на луну. — Зачем вы сняли пиджак с Мартина Штрумера? Где вы его нашли? — ыыыы… — опять мычало существо. — Ааах, — устало выдохнул детектив, уже смиряясь с тем, что без снятия «пальчиков» не обойтись, когда мужчина неожиданно открыл рот и высунул язык наружу. Черный след на плоти был похож на старый шрам, как если бы в молодости некие злые люди решили проучить несчастного человека и сожгли ему язык. Дома престарелых не заявляли о пропаже, впрочем, как и частные лица. Язык обожжен. Голова седа. Но лицо-то тоже. «В конце концов, что я теряю?» — поразмыслил детектив. Интуиция так редко его подводила. — «Можно и родственникам показать. Одежда та же. Только невменяем. Можно ли за одну ночь так постареть и сойти с ума?» *** *** *** С каждым дюймом, приближающим пропавшего мистера Штрумера к дому, лицо его прояснялось. Заместитель шерифа качал головой, сам не веря, что собирается спросить «это не ваш?» Но продолжал крутить баранку. На дворе было уже раннее утро понедельника. Трижды постучав в дверь, детектив прокашлялся. Ему открыл дворецкий. — Добрый вечер, сэр, — выпрямив спину и опустив голову, поприветствовал представителя закона низенький смуглокожий мужчина, очень похожий на индийца. Хозяин признал слугу, глаза заблестели, и с уст сорвалось уже привычное детективу: — Ыыыы… В конце концов, если какие-то негодяи и пытали этого человека, он мог постареть и еще быстрей, случаются же в мире подобные чудеса. Хотя «такое» чудесами язык не поворачивается называть. По брезгливо-равнодушной улыбочке дворецкого, нисколько не удивленному возвращению преображенного хозяина, можно было сделать вывод, что и слуга признал Мартина. — Позовите Говарда Штрумера, — уже не представляясь, потребовал полицейский. В течение ночи ему приходилось ездить к этому дому раза три точно. Олигархи умеет давить на коррумпированную верхушку, а та в свою очередь сразу давит на мозги органам исполнительной власти. Говард и его дядюшка вновь предстали вниманию Джорджа Уоллеса. — Вот. Нашел Вашего брата и отца. — Чем наглее заявишь, тем больше шансов, что тебе поверят. Словно в подтверждение «самозванец» начал активно кивать. Глаза безумца сияли, как у бродяжки, молящего не прогонять, а принять его. Словно старик понимал теперь, но только внутри себя, что этот белый дворец — его дом. И желал поскорей вновь усесться в свое любимое кресло. Брат всмотрелся в лицо старика довольно внимательно, и глазки Льюиса виновато забегали. Однако сын недовольно сморщил губы в презрительной усмешке. — За кого вы меня принимаете? Одели бомжа в отцовские тряпки? Он сюда не войдет! Старик рванул навстречу сыну. И детективу не пришлось его удерживать. Футболист сам уткнулся «незнакомцу» в грудь руками и хорошенько оттолкнул того на газон. Мужчина даже упал, но быстро поднялся без посторонней помощь, вновь шатаясь, как пьяный, и слезно заглядывая в глаза своего чада. — Это он, он, — еще больше уверенный в своей правоте, дерзко заявил полицейский. На лице Льюиса Штрумера нарисовалось разочарование — «нашелся». — Нет. Это не он, — брезгливо закрывая дверь перед лицом полицейского, зло прошипел Говард, — за кого вы меня принимаете?! Ищите еще! Коп вставил ногу в проём, в последний раз призывая Штрумеров проявить терпение: — Всмотрись получше в его лицо, парень. Подумай, кого гонишь… — Он просто нищий, полоумный старик, даже если считает себя моим отцом, — глядя прямо в глаза вновь теряющему от горя разум Мартину, пробурчал Говард, затем перевел взгляд на полицейского. — Хотите работы лишиться, как там вас? Я же сказал, заплачу хорошенькую сумму, если мне найдут настоящего отца… Живого, а не полудохлого старика. А вы кого привели? Самозванца! — … который раздел твоего отца… — улыбаясь, приподнял бровь детектив. Это должно было хоть как-то заинтересовать парня. — Его бы любой раздел. Гуччи на дороге не валяется. Уберите это убожество с моего порога. Вы видели хотя бы те фотографии, что я предоставил?! — Хорошо. Проведем тест? Серые глаза футболиста налились злобой, ноздри раздулись. — Ну-ну, — отгоняя Говарда в сторону, ласково пропел Льюис. — Если у полиции столько средств, конечно, делайте Ваши тесты. Только с головы этого молодого человека не упадет и волос, пока я за ним слежу. Доброго утра Вам, детектив, ищите еще… Джордж плюнул в сторону, когда дверь захлопнулась, хитрая рожа Льюиса Штрумера ему нравилась еще меньше, чем Мартинов аристократический профиль. Солнце почти взошло. Ветерок задувал в шею, и детектива передернуло. Вот что страшно… Когда свои же отрекаются. Мужчина подхватил готового упасть в обморок старика и поплелся к машине, оглядываясь через плечо. «Змеиное гнездо. Вот где я побывал. — Думал Джордж, слушая всхлипы и хохот окончательно сошедшего с ума Мартина Штрумера, — и Говард этот только производит впечатление хорошего парня, на деле же — надутый мыльный пузырь. Приведите мне другого отца. Словно их у меня табун… Вот и вся любовь…»