Тайна крылатых демонов

      - А я смотрю, ты отлично поладила с моим братом. – Разъяренный Саске надвигался на испуганную девушку.       Ее взор изумрудных глаз в упор смотрел на вампира, что словно бешенная фурия тяжелыми шагами сокращал и без того незначительное расстояние, казавшимся единственным спасением в ее ситуации. Попытки отползти заканчивались неудачей, ноги запутались в длинном подоле платья. Покрывало на кровати полностью смято от постоянных попыток бегства, сердце панически отстукивает бешеные ритмы, заставляя кровь в организме циркулировать с невероятной скоростью, приливая румянец к бледным щекам.       Подойдя в зону досягаемости, Саске одной рукой схватил Сакуру за запястье, резко дернув ее на себя. От неожиданного рывка девушка, почти падая, смогла встать с кровати, натыкаясь на грудь Учихи, послужившую единственной преградой и опорой. Вампир в порыве ярости не контролировал силу, с которой сжимал запястье девушки. Синяки что проявлялись на молочной коже, обещали сходить минимум неделю. Но это не волновало никого.       Как только Сакура смогла поймать равновесие и более уверенно стоять на ногах, Саске потащил ее в сторону выхода из комнаты. Застывший в глазах девушки вопрос: « куда ее ведут?» так и остался незавершенной мыслью. Страх спросить своего мучителя о чем-то был стишком ощутимым. Простое повиновение было выгодным решением.       Босые ноги семенили по холодному каменному полу коридора, слегка пощипывая от прямого контраста теплой кожи и леденящего гранита. Как человек она могла заболеть от такого, но Учиху нисколько не волновало составляющее его пленницы. Разъяренный перепалкой с братом, поддавшись своей экспрессивности, он желал лишь наказания для Сакуры. Возможно, это было самым не обдуманным решением. Харуно являлась лишь заложницей хаотичных событий, что рандомно проявлялись в силу неконтролируемого изменения факторов ее жизни. Злость, что закипала в чернооком брюнете, требовала незамедлительного выхода, находя отдушину в наблюдении за страданиями другого существа.       Саске уверенно решил, что должен проучить эту несносную, непокорную девчонку. Задетая братом гордость и себялюбие разъедало разум, лишая трезвости ума. Взгляд, наполненный спесью, внушал страх всем слугам, что встречались на пути. Рука неконтролируемо все сильнее сжимала маленькое запястье пленницы, что словно балласт, тормозила его ускоренное передвижение. Он силой волочил ее по темным коридорам своего замка, ведя в так часто используемые темницы, располагающиеся в подземелье.       Учитывая большое количество врагов и недовольных властью Учих, камеры для заточения имели завидную популярность, но не для всех. Как правило, неугодных мгновенно убивали, исключая проблему на корню, дабы не допускать ни единого промаха. Камеры, что находились под самим замком, предназначались для определенного круга лиц. Которые имели некоторую ценность именно в живом состоянии. Сильные воины, что не присягнули в верности королю, бывшие правители покоренных государств и высшие советники. Этих обычно держали для публичной казни на виду у их народа. С ними устраивали разнообразные игры.        Не смотря на то, что Учихи являлись высшей расой вампиров, в их королевстве водились и более мелкие, в том числе вполне безродные пешки, представляющие из себя смешение нескольких рас. Как правило, ничего хорошего из этого не получалось. Появляющиеся на свет безродные были дефективными и становились уникальным экземпляром, если им удавалось выжить хотя бы до совершеннолетия. Но тем, кому это становилось по силам, превращались в некое подобие исчадия ада. До ужаса обезображенные создания. Само по себе состояние вампира подразумевает замирание жизненных процессов с конвертацией в их организме крови, что позволяет не стареть и не приобретать более видимые признаки омертвления физической оболочки. Чего нельзя сказать о безродных, что по природе, не являясь чистокровными, не могли похвастаться сохранением телесной составляющей на постоянной основе. Если ген вампиризма преобладал и развивался, они могли расти до определенного момента, пока в процесс биологического взросления не вступала вторая сторона, участвовавшая в структуре создания этих существ. Медленное гниение с последующим разложение телесных тканей, сопровождающееся ужасной вонью, провоцирующей рвоту. Разум этих существ под воздействием омертвления клеток терял способности к мышлению, возвращая сознание по степени развития до уровня бесформенного эмбриона.       Содержание этих тварей было не на высшем уровне, таких монстров отлавливали и прятали при королевстве. Именно этих чудовищ использовали для казни. Несмотря на безродность, они питались в основном плотью и кровью, вампирская жажда, заставляющая хотеть такой тип пищи пробуждала в них животную злобу. Собирая большие арены, подобно тем, что были при гладиаторских боях, выпускали приманку и этих существ, что на глазах многочисленной толпы разрывали свою жертву, поедая все внутренние органы по одному только инстинкту. Совершенно не предназначенные желудки, не способные переваривать человеческую плоть вызывали рвотный рефлекс, заставляя извергать все съеденную пищу наружу на каменный пол арены. Смрадное и ужасное зрелище, что собирало для просмотра почти все королевство.       Саске спустился глубоко под землю. Тяжесть веса девушки ощущалась с каждым шагом все сильнее. Усталость накрывала ее, ступающие по холодному полу босые ноги нещадно щипало от мелких острых камешков, что впивались в нежную, не приспособленную к таким препятствиям, кожу ступней. Каждый раз шикая от нового приступа боли, от очередного попадания на мелкие соринки отдающие режущим покалываниям, Сакура надеялась привлечь внимание Учихи, что, как ей казалось, остыл от внезапного порыва злости.       Мрачность коридоров разбавлялась одиноко стоящими на одинаковом расстоянии друг от друга горящими факелами. Вымощенный крупными камнями пол был местами влажным от сырости и грязи, что наносилась сюда ногами охранников. Это место никогда не убиралось, а потому витавший в воздухе аромат сырости и плесени на стенах заставлял прокашливаться каждый раз, как только попадал в непривычные к такому легкие. Огромное количество паутины, что словно гирлянды украшали каждый угол, и низкий потолок коридора мелькали перед взором через каждый метр. Такие же каменные стены, иногда покрытые мхом и черной гнилью, обещали быть первоисточником не одной инфекционной болезнью. Общие условия антисанитарии лишний раз убеждали розоволосую, что ведут ее в место скопления всего кошмарного отродья.       Показавшие за очередным поворотом в новом проеме коридора камеры лишь подтвердили ее догадки. Железные ржавые толстые прутья нисколько не скрывали содержимое своих комнат. Безродные твари кучей набитые в маленьких камерах ютились практически друг на друге. Запах гниющей плоти ударил в нос розоволосой. Прикрыв нижнюю часть лица ладонью, в попытке приглушить появившийся рвотный рефлекс, Сакура старалась полностью игнорировать окружающую атмосферу. В некоторых камерах изуродованные существа доедали своих сородичей, сгнившей до полного состояния прекращения жизнедеятельности.       Как только смрад темниц разбавил приятный сладкий, столь не принадлежащий этим местам, запах розоволосой пленницы, безродные оживились. Припав к решеткам, словно обезумевшие, они тянули свои покрытие черно-зелеными пятнам подобие рук. У некоторых не было пальцев, что либо отпадали сами или были откусаны сокамерниками, отчего кровоточили красно-черной слизью.       Резкий вскрик наполнил просторы подземелья, когда одно из существ смогло дотянуться до Сакуры, схватив ее за подол платья. Саске резко дернул Харуно на себя, повернувшись в сторону монстра, что скрылся в глубине камеры с оторванным клочком от платья пленницы. В камере сразу возникла драка. Он прижимал к себе кусок зеленой материи, вдыхая его аромат и пытаясь съесть как единственное, что хранило человеческий запах. Его сокамерники, заметив это, кинулись отнимать пойманную добычу, затевая смертельную кровавую бойню.       Секундное замешательство дало Сакуре рассмотреть этот кошмар. Кровь будоражила сознание, подобный ужас предстал перед ее глазами впервые. Ранее по книгам она прекрасно знала о многих существах, что населяли их мир, но сложно было представить всю жизнь изнутри. Видеть это бедствие своими глазами. В какой-то момент перед взором девушки мелькнул почти полностью сгнивший ребенок на вид лет пяти. Его совсем детское личико покрывалось многочисленными волдырями, смешанными с кровью и землей, вызывавшими только отвращение, но в то же время сострадание и боль от понимания, что он нисколько не виновен в том, что ему приходится переживать в этом алчном мире.       Душу разрывало только от одного понимания, что это живые существа, которых заставили страдать благородные короли Варрона, используя в качестве пушечного мяса для достижения своего превосходства. Внутри клокотала злость с одновременным чувством расстройства. Жалость душила изнутри, лишая всех реакций. В какой-то момент Сакура решила подойти ближе к клетке, сменившееся сожалением чувство страха дало дополнительные силы изнуренного быстрым передвижением по замку организму.       Не успев сделать и шага по направлению к клетке, Сакура ощутила резкую боль на запястье. До этого стоявший спокойно Учиха дернул ее на себя, приказывая дальнейший путь. Миновав весь ужас с изуродованными существами, розоволосая попала в другое крыло подземелья, с относительно лучшими условиями. Если первый вариант, как ей казалось, существовал для содержания свиней, то в этом крыле было относительно сухо и светлее чем в другом помещении. Небольшие отверстия, где-то под потолком, были похожи на маленькие решетчатые окошки маленького размера, говорившие о том, что они уже не совсем под землей. Скорее крыша этих камер уже выходила наружу. Факелы просто висели на стене, не мешая естественному солнечному свету проникать через небольшие отверстия вверху стен, делая коридор не таким страшным. Только благодаря такой вентиляции и природному освещению каменные стены были сухими, запах сырости уже не воспринимался остро молодым, не привыкшим к таким испытаниям, организмом розоволосой.       По обе стороны от прохода камеры пустовали, о чем свидетельствовали открытые настежь двери. В одну из таких дверей Саске силой втолкнул уже запыхавшуюся девушку. Ноги болезненно ощущались в сознании и приносили еще больше дискомфорта с каждым шагом. Не сумев удержать равновесие, наступив на острый камень, Сакура повались на землю, стесав ладони и возможно еще и колени, если бы не прочная материя платья, что изрядно потрепалась, благодаря тяжести путешествия. В груди поселился страх неизведанного. Только теперь она могла заглянуть в черные омуты вампира, убеждаясь в присутствии все того же гнева с примесью коварства и жестокости, причиной которой являлась она, хоть и не заслужено. Разум в спешных попытках пытался проанализировать ситуацию в надежде спастись. Выход потерялся, как только до слуха розоволосой донесся хлопок двери. Саске не стал закрывать помещение на замок, но Харуно все равно ощущала повальность попытки побега, что даже не рассматривались в голове.       Сакура все так же находилась на полу. Ноги только сейчас обрели необходимое облегчение, ступни были исцарапаны и перепачканы пылью и грязью. Как хороший медик она понимала, что необходимо обработать раны от возможного заражения, но ехидная улыбка брюнета говорила о нескором свершении ее идей.       - Я думаю, что слишком избаловал тебя приятной роскошью, а потому, посидишь в качестве наказания здесь.       - Можешь не баловать, отпусти меня в Хеттею и я не буду раздражать своим присутствием.- Сакура сама не понимала того порыва наглости, что проснулся в одно мгновение, может этому поспособствовала нарастающая злоба от болезненных ощущений на ступнях, появившихся благодаря быстрой пешей прогулке с Учихой.       Она с самого начала и боялась его и одновременно возводила невидимую стену негодования, словно не ставя его ни во что. Как правитель и наследник великого королевства Саске ни сколько не вызывал величия в ее глазах. С самой их первой встречи она прекрасно позволяла себе прямолинейное отношение на « ты» без каких либо уважительных суффиксов, в противоположность его брату, что вызывал в глазах куда большую долю уважения и вежливости. Младший Учиха был слишком экспрессивным, не способным на хладнокровные длительные манипуляции. Легко поддающийся неконтролируемой агрессии он напоминал ураган, что сносил все на своем пути, совершенно не беспокоясь о возможных последствиях. В то время как Итачи в силу своей молчаливой таинственности внушал страх одним своим взглядом, в котором можно было прочесть и понять куда больше, чем в открытых нападках его младшего брата.       Даже несмотря на незначительное время, проведенное в столь необычном обществе, Сакура могла построить в голове некоторые выводы относительно подхода к каждому из братьев. Харуно решила воспользоваться мерой общения Итачи, изводив младшего Учиху надменным спокойным тоном, лавируя на тонкой грани, не переходящей черту дозволенного, прекрасно помня, что находилась здесь на правах пленницы.       - Как же я смогу отпустить свою дорогую женушку, - Саске подошел как можно ближе к по-прежнему сидевшей на полу девушке. Присев на корточки и поравняв свое лицо на один уровень с ее, он мог видеть всю спесь, что одновременно загоралась вместе со злостью пленницы.       - Я тебе не жена!       - Это лишь вопрос времени, а потому… -Саске осторожно прикоснулся к небольшой пряди волос пленницы, медленно словно по нервам, играясь с шелковистыми розовыми волосами, - меня раздражает то, что ты готова раздвигать ноги перед моим братом как последняя…       Резкий звон пощечины на мгновение остановил все движение воздуха в пространстве, лишая циркуляции кислорода. Оба, словно каменные статуи, в неподвижной позе свыкались с мыслью. Сакура ударила Учиху, и если последний начинал накаляться как пришедший в действие вулкан, то Харуно начала осознавать ошибочность своего поступка. Брюнет оказывал слишком пагубное влияние на ее характер. Она никогда не позволяла себе столь опрометчиво вступать в телесный контакт такого рода с представителями мужского пола, но и ее честь ранее никогда не подвергали сомнению. Будучи обвиненной в том, что по праву не было, дополнительные силы на столь ординарный ответ сами собой появились. Она упустила тот момент, когда рука с поразительной скоростью взметнулась вверх. Нежная кожа ладони начинала гореть, лишний раз напоминая о том, что в силе девушка себя не сдерживала. Хрупкое запястье потянулась к подбородку, вторая рука обвила первую, заглушая огненное жжение контрастной холодностью другой ладони. Ноги были согнуты и приближены к груди, создавая подобие кокона, дарующего одну единственную надежду на спасение.       Глаза Учихи, полностью наполненные злобой, сменили цвет с угольного на кроваво-красный с витиеватым черным узором, устрашая и без того наполненную ненавистью витающую в округе ауру. Кулаки сжимались до хруста костей, пока костяшки пальцев не приобрели белый оттенок. В долю секунды рука Саске мелькнула, рассекая плотно сжатый в камере воздух. Длинные пальцы с силой сжимались вокруг девичьей шеи. Малое количество времени не дало сориентироваться. Слишком быстрая смена позиций, не подвластная обычному взору изумрудных глаз. Воздуха категорически не хватало, боль в шее от острых ногтей, что с силой впивались в белоснежную кожу, смешивалась с острой нехваткой кислорода. Каждая попытка насытить организм столь необходимым веществом лишь приносило очередную порцию разочарования. Горло горело, словно при ужасной ангине, маленькие хрупкие ручки пленницы с силой старались оторвать стальную хватку от себя, царапая Учиху до тех пор, пока витавший воздух в комнате не смешался с ароматом крови брюнета, на некоторое время вернувшее ему самообладание.       Так же быстро, как и схватил, наследник трона отпустил розоволосую. Звук тяжело вдыхаемого воздуха эхом разносился по всем просторам камеры и за ней. В ушах пленницы стоял протяжный звон, оперившись на руки, она старалась не упасть на землю. Копна розовых волос хаотично спадала по плечам на пол, полностью перекрывая обзор девушке. Перед глазами стояла мутная пелена, плитки пола расплывались из-за начинающих скапливаться слезинок. Прозрачная жидкость, что была не свидетельством ее слабости, а лишь одной из защитных реакции организма на прямую угрозу.       - Впредь тебе стоит следить за своими действиями, иначе долго не проживешь, - цвет радужки глаз вновь приобрел черный оттенок, возвращая вместе с собой потерянное самообладание их владельцу.       - Я лучше сдохну, чем с тобой буду, - каждое слово давалось с трудом, благодаря недавнему удушью, горло болело как от простуды, и каждое слово стоило неимоверных усилий, полностью игнорируемых брюнетом. Холодная ладонь лежала на тонкой шее в качестве защитного препятствия на случай очередного срыва ее неуравновешенного надзирателя.       - А знаешь, - Саске вальяжно уселся напротив девушки, одну ногу подогнув под себя, вторую поднял коленом вверх, на котором расположилась вытянутая вперед рука, в то время как на вторую он опирался, слегка откинув торс назад, словно с высока наблюдая над тщетными попытками выказать свое «я» запуганной избалованной, по его мнению, девчонки, - твои родители точно так же говорили, когда я их убивал.       Изумрудный взор встретился в негласной борьбе с черным омутом. Зеленые глаза сейчас сочетали в себе всю ярость, что воспиталась за недолгое время пребывание в этом улье, кишащим ужасными созданиями, лишенными чувств сострадания и чести. Учиха в открытую издевался, нисколько не гнушаясь любыми способами. То что ее родители мертвы – уже не оспоримая истина, но знать кто виновен в этом совершенно другая причина еще больше ненавидеть наследника королевства.       - Но я не стал слишком быстро лишать их жизни. Знаешь, вся их спальня стала произведением искусства. Брызги крови на стене, кровати, лужи крови на полу… Я выжал их полностью, они просили, умоляли меня о смерти, когда я рвал их на куски.       - Заткнись!!! – Сакура вскочила на ноги, изумруды глаз светились ярким оттенком зелени, ромб на лбу начал светлеть, превращаясь в черные полосы, в доли секунды расползающиеся по всему телу. Злость в голосе сопоставима со сталью, что разрезала тишину звонким тембром, вместившим в себя всю горечь и ненависть. Боль отошла на второй план, замещаясь нарастающей злобой. Грудь часто вздымалась от слишком быстрой вентиляции легких, что не успевали полностью поглощать поступающий кислород, как внутрь попадала его новая порция, насыщая организм необходимым источником адреналина. Одно мгновение и Саске отлетает в сторону стены, так и не успев до конца подняться, неожиданно прилетевший удар розоволосой пришелся точно в солнечное сплетение отключая Учиху еще до того момента, как он выбил собой каменную стену темницы, провоцируя ее дальнейший обвал.       Руки девушки дрожали, сознание еще не до конца давало анализ произошедшему событию. Брюнет был погребен обломками той стены, которую он не намеренно разрушил, но последствия должны были накрыть и розоволосую. Как только несущая стена рухнула, потолок камеры покрылся россыпью мелких трещин, что словно паутинки создавали неповторимый узор. Характерный треск каменной породы заставлял мозг работать быстрее в поисках возможного пути спасения, понимая, что через пару секунд Сакура составит Учихе компанию под каменным завалом, инициатором которого выступает сама розоволосая.       В голове вспыхнул момент появления в этой камере, где Харуно точно помнила, что Саске не запирал дверь. Ноги сами двинулись к железным прутьям в попытке спасения, пусть ей снова придется пройти через весь ужас подземных камер, наполненных безродными существами, главное выбраться до того момента, как на свободе окажутся эти чудовища. Секунда на размышления показалось слишком долгой, но в тоже время короткой для действий. Большая каменная глыба с грохотом свалилась прямо под ноги Сакуры, блокируя единственный выход на пути к спасению. Поднимающийся столп пыли оседал где-то в легких, вызывая бесконтрольные приступы кашля. Стараясь как можно плотнее прижимать руку к лицу, закрывая дыхательные органы от накопившейся столетиями пыли, розоволосая глазами искала еще варианты спасения. Обзор становился все хуже, постоянно ссыпающиеся мелкие, а порой и побольше остатки каменной породы мешали ориентации, глаза начинало щипать от попавшего в них сора, чувство безысходности прочнее оседало в голове, дышать снова стало не возможно, вновь появившееся удушье забрало последние силы, лишая сил держаться ногах.       От соприкосновения с полом Сакуру вновь спасли крепкие мужские руки. Взяв девушку на руки, словно самый ценный груз, спаситель сильнее прижимал ее хрупкое тельце к себе в страхе уронить. Зеленые глаза начинала застилать пелена, делая все образы мутными и размытыми, все, что она видела перед собой – это черные длинные волосы, что лежали на плече таинственного помощника, на которое так же опиралась голова розоволосой.       Ветер теперь приятно овевал лицо, позволяя вдыхать ароматы природы, а не сырость темниц. Зрение приобрело нормальное состояние лишь когда спаситель отпустил ее на кровать, передавая в руки заботливых, уже ожидающих ее появление, служанок. Голова кружилась, состояние, будто ее только что вынули из вакуума и сбросили в воду, где-то в глубине души она придавала ситуации особое значение освобождению, словно ее навсегда отпустили из этого окружавшего каждый день кошмара. Взглянув прояснившимся взором в сторону двери, Сакура лишний раз подтвердила свои догадки о принадлежавшей Итачи личности ее спасителя. Он ушел, ничего не сказав, оставляя ее на попечение верных девушек, что уже смогли раздеть розоволосую и усердно омывали ее тело из тазиков с полотенцами, стоявшими вокруг кровати.       Как только с процедурами было закончено, Сакура устало откинулась на кровать. Она чувствовала себя чистой, словно новой. Ступни были перебинтованы, нанесенная одной из служанок мазь приятно охлаждала кожу, снимая неприятные покалывая. После использования своей силы на младшем Учихе во всем организме пленницы чувствовалось полное опустошение, словно в ней где-то глубоко таился сокрытый резерв с потаенной силой, что на протяжении всей жизни позволял поддерживать бодрое состояние. И теперь, когда этот резерв пуст, тело ломило от чувства неполноты. Глаза сами закрывались. Все, что ей требовалось: это сон. Обо всем остальном она вспомнит потом.