***
Я выспалась. Какое удовольствие — просыпаться не по будильнику. На часах было уже за полдень, но меня это мало интересовало. Кажется, так хорошо я не спала уже целую вечность. Даже мой маленький друг-кролик, обитающий в клетке на столе, был сегодня бодрее обычного. Увидев меня, он заметно оживился. Я достала из пачки кусочек сушеного яблока и просунула ему через прутья клетки, он с удовольствием схватил лакомство своими маленькими лапками и резво принялся грызть его. Я зашла в душ, сняла с себя всю одежду и почти полностью выкрутив вентель в «красную» сторону, встала под потоки горячей воды. Какое блаженство. Пар быстро разошелся по ванной комнате — воздух стал густым и душным, стекло душевой кабины полностью покрылось испариной. Я провела пальцем по запотевшему стеклу и нарисовала какую-то похабщину, всегда тяжело удержаться перед этим, даже если тебе уже далеко не 10. Собрав в охапку все шампуни, маски и гели, что у меня были — большинство из которых мне дарили, почти ни один из которых я никогда не открывала, я жадно принялась обмазываться всем, чем только было можно. Ванная наполнилась миллионом различных приторных ароматов, не могу отрицать, что это доставляло мне большое удовольствие. Но раз уж я ученый, рациональность не давала мне действовать свободно и играючи даже в такой момент — я решила действовать последовательно — скраб для тела, шампунь, бальзам, маска для волос, маска для лица, патчи для глаз, несмываемый уход для тела, маска для ног. Давно мне не было так хорошо, должна признаться, обилие подобной пахучей ерунды, несомненно, является одним из главных плюсов того, что я родилась женщиной. Я даже не заметила, как начала напевать какую-то мелодию, прочно засевшую в голове. Кажется, я слышала её на радио пару дней назад. Всё мое тело было чистым, гладким и пахнущим всей возможной палитрой пряно-сладко-цветочно-фруктовых ароматов. От кончиков волос до кончиков пальцев ног меня покрывали различные увлажняющие масла, кремы и сыворотки. Я никогда даже не догадывалась, что этого добра у меня настолько в изобилии. Завернувшись в полотенце, я открыла дверь ванной и оттуда тут же повалил белый, как молоко, пар. Медленно ступая, не желая продлить эти моменты абсолютного покоя, я вышла, оставляя за собой едва заметные мокрые следы на кафеле. Каким-то нутром я почувствовала, что для полностью идеального утра мне не хватает только чашки свежезаваренного чая. Надев тапочки, я вышла из комнаты и направилась на кухню. Скрестив ноги и прикрыв глаза, Гендзи мирно сидел на кресле, но услышав моё приближение, он тут же повернулся в мою сторону. — Доброе утро, Гендзи, — с широкой улыбкой поздоровалась я. Увидев меня, уверенно шагающую в сторону чайника, спасающуюся от наготы одним единственным полотенцем, с господствующим на голове влажным хаосом, вместо привычных гладко уложенных локонов, он немного удивился и улыбнулся. — Доброе, Мойра. — ответил он, — не каждый день можно увидеть тебя такой счастливой. — Удивительно, какие чудеса могут сотворить здоровый сон и горячий душ. Но чтобы стать максимально счастливой, мне просто жизненно необходима чашка чая, — услышав это, Гендзи подскочил с места. — Надеюсь, ты любишь зелёный. У меня есть коллекция отменных листьев, я очень люблю чай и довольно неплохо в нём разбираюсь, — он с огромным энтузиазмом рассказывал мне о всех имеющихся в его запасах видах чая, направляясь к шкафам. Заметив неподдельный интерес с моей стороны — при всей ненависти к англичанам, всё же любовь к чаю у нас была общей — он порылся в шкафу, выбрал самый подходящий к окказии сбор, поднёс железную баночку к моему носу, дабы я одобрила. Действительно, выбор был великолепный — терпкий запах отменного зеленого чая с жасминовыми нотами, я невольно закрыла глаза, наслаждаясь ароматом. Гендзи это польстило ещё больше, его глаза заблестели. Кто бы мог подумать, что у нашего ниндзя есть такая небольшая странность. — С самого детства в моей семье принято пить чай при любом удобном случае. Разрешишь, я угощу тебя? — спросил он и параллельно уже тянулся за посудой на верхей полке. — Как я могу отказаться от такого? — он скромно улыбнулся и принялся за дело. Он располагал весомым чугунным чайником, украшенным замысловатыми узорами. Ранее я видела такие только в музеях. Гендзи осторожно промыл листья, попутно объясняя, что это нужно, чтобы смыть с них грязь и дать вкусу полностью раскрыться. Глубоко увлеченный процессом, он выполнял такую обыденную вещь, как заварка чая, с неподдельной аккуратностью и восхищением процессом. Смотреть на это, должна признаться, было настолько же приятно, как на перфоманс в театре. Уже спустя десять минут мы сидели за столом, а перед нами располагались миниатюрные кружечки, наполненные ароматным зеленым чаем. Я сделала небольшой глоток — чай был слегка горячим, с небольшой горчинкой и приятным послевкусием жасмина и цитруса. Честно сказать, это было именно то, чего мне хотелось в данный момент, — Это очень вкусно, Гендзи. — Спасибо, — он вновь заскромничал, но мой комментарий явно ему польстил. — Нам не каждый день удается побыть наедине. Я ведь о тебе ничего не знаю. Кто ты, откуда, как здесь оказался, где научился так обращаться с мечом и готовить такой чай? — Ну, это долгая история, — он опустил глаза и сделал глоток. — Я не тороплюсь. Конечно, если тебе удобно об этом говорить… — вдруг я неожиданно осознала, что для него это могут быть неприятные воспоминания. — Всё в порядке, Мойра, правда, — он сказал успокаивающе, а затем глубоко вздохнул, выдержал паузу, и начал, старательно подбирая каждое слово на неродном для него языке, — Я родился в очень влиятельной семье. Мой отец — Содзиро — был большим человеком в преступном мире. Клан Шимада можно было назвать одним из самых опасных, если не самым опасным в Японии. Отец много уделял этому особое внимание, но всё же он был очень мудрым человеком и хорошим отцом и мужем. Мафиозные дела никогда не касались нашей семьи, поэтому я и мой старший брат Хандзо росли спокойно и беззаботно. У нас был большой дом в Ханамуре, для моей семьи это было фамильное поместье. В нашей культуре семья может многие поколения жить на одном месте. Пока отец был «занят», нас с братом обучали лучшие мастера, которых отец свозил со всей Японии специально для нас. Отец говорил, что чтобы стать великим человеком, нужно сначала стать великим воином. Мне это было не так интересно, тренировкам и всяким серьезным делам я предпочитал развлечения. К тому же я знал, что мой старший брат будет наследником всего, мне не было смысла тратить на это жизнь, оставалось лишь жить в свое удовольствие. Моего брата это раздражало, он постоянно тыкал мне в лицо моим происхождением, мол, я позорю всю семью. Но даже мой отец так не считал, он любил меня несмотря на моё поведение. — Ты знал, какими вещами он занимается? — спросила я. — Конечно, знал. С самого детства. Я мог застать его полностью в крови, помогал матери обрабатывать его раны. Он всё время говорил, что это всё просто работа, чтобы мы могли спокойно жить. Для меня это было обыденностью. Я не задавал лишних вопросов и всегда получал его любовь. Но после его смерти всё изменилось. Клан нужно было возрождать. Мой брат, как его и готовили, сразу же взялся за все дела… Но он не справлялся в одиночку. Он так сильно боялся не справиться, боялся, что кто-то в клане увидит его слабость, что очень его сердце очень быстро загрубело. Мой отец не был таким, несмотря на его работу, он не позволял трогать семью и винить нас в каких-то неудачах. Но Хандзо был другим. Он начал обвинять меня в том, что происходит, что я не занимаюсь этим, не помогаю. — Почему ты не помогал брату? Разве это не ваше общее дело? — Может это и была моя ошибка, но это не оправдывает того, что он со мной сделал… — Значит, это сделал с тобой родной брат? — я бросила взгляд на его руку. Казалось, что он с трудом сдерживает эмоции, хоть и выглядел спокойным. В конце концов, он даже попытался улыбнуться. — Да, он самый. Мы с ним часто дрались, ругались, выясняли отношения… как братья. И в этот раз, когда он снова объявил меня позором семьи, я взялся за меч. Я не собирался его убивать, даже причинять вреда, конечно нет, я любил его. Я хотел лишь только преподать ему урок… Проучить, понимаешь? Показать, что я такой же великий воин, коим меня считал отец. Коим был и он. Но я не ожидал, что Хандзо пойдет на крайние меры… И, когда ЭТО случилось, он оставил меня умирать. Уверен, он до сих пор не знает о том, что я жив. — Но как ты оказался здесь? — полностью шокированная рассказом, я даже не заметила, как кружка начала обжигать пальцы. Я опомнилась и поставила её на стол. — Овервотч давно следил за моей семьей, мы представляли большую угрозу, хоть и неоднократно говорили, что не станем связываться с террористами вроде Когтя. И когда это всё случилось, они были рядом. Мне невероятно повезло, что они сочли меня полезным и спасли. Доктор Циглер боролась за мою жизнь, и в конце концов спасла. В Овервотч еще долго спорили с тем, что со мной делать. В итоге, Габриэль предложил взять меня к себе. Я должен был помочь им с кланом Шимада и прочими делами в азиатском регионе, но помощь особо не требовалась. Внимание Овервотч полностью сконцентрировалось на других проблемах, а я, как и ты, наверное, стал членом Блэквотч совсем неожиданно для себя. Здесь меня поставили на ноги и я снова могу жить. Я благодарен всем, особенно Ангеле. И сейчас я должен отплатить этот долг. — И сколько ты будешь его выплачивать? — Гендзи опустил взгляд и ненадолго призадумался, но потом коротко и понятно ответил: — Пока не пойму, что здесь мой путь закончен. — я не знала что именно это значит, но почему-то понимала. Гендзи еще долго спокойно смотрел мне в глаза, пока мы не услышали, как кто-то зашел к нам на этаж. Мы обернулись. К моему удивлению, там стояла Ангела. На её лице читалась паника, взгляд бегал из стороны в сторону, пока она не увидела нас, мирно потягивающих чай. Она даже ничего не сказала про мой обнаженный внешний вид, лишь быстро подбежала, попутно что-то выкрикивая. — Скорее, Мойра, нам нужна помощь! — Ангела, что случилось? — недоумевала я. — Доктор Циглер? — подключился Гендзи, сразу подскочив с места, лишь увидев ее у входа. Она тяжело дышала, ощущение, что сюда она добралась бегом. — Штаб в Риме… Атакован. У меня весь лазарет в раненных, мне не хватает рук! — Штаб в Риме? Но туда же… — пока до меня дошла мысль о том, что произошло, в глазах Гендзи уже читался тот страх, о котором я еще не успела подумать. — МакКри и Рейес, — подсказал Гендзи. — Чёрт. — прошептала я, а затем вскочила и побежала к себе, — я буду через несколько минут! — Гендзи, ты тоже пригодишься, идем! — Ангела схватила его за руку и потащила за собой. Я тут же помчалась к себе. Едва переступив за порог, я скинула банное полотенце, надела первое, что попалось под руку, и побежала, попутно накидывая на себя чистый белый медицинский халат. Уже на лестнице было слышно, как вся штаб-квартира кипит — кругом разносились многочисленные оглушающие быстрые удары тяжелых сапог, разговоры, периодически были слышны крики боли. Едва я зашла в мед блок, у меня перед глазами предстала картина, которую не хочется увидеть ни при каких условиях — около полутородесятка человек, стонущих от боли. Кто-то был в крови, кто-то с ожогами, кто-то и вовсе лежал на кушетке без конечностей. Многочисленные врачи и фельдшеры в окровавленных халатах носились из палаты в палату. Всё это было похоже на хаос. Наших санитарных мощностей явно не хватало, чтобы обеспечить помощь всем этим людям. Медицина у нас больше исследовательская, чем госпитальная. Словно оглушенная, я наблюдала за этим и, кажется, не могла пошевелиться, не зная, за что взяться. В этот момент из операционной выскочила Ангела. Я узнала ее лишь по глазам, она была в маске, перчатках, фартуке, а волосы были спрятаны под шапочку. Увидев меня, она тут же подбежала ближе. — Подготовься, мне нужна помощь, — сказала она сквозь маску, глубоко посмотрев мне в глаза. — Ангела, я не хирург. Я даже не врач почти! — отнекивалась я. — Мне нужен человек, с которым я уже работала, которому я полностью доверяю. Кроме тебя в этом здании больше никого нет. Пожалуйста, без тебя я не справлюсь. — умоляла она, схватив меня за руку, насупив брови. — Где Рейес? — неожиданно для нее спросила я. — С ним всё в порядке… — Где он? — поняв, что я не отстану с этим, она глубоко вздохнула. — Третья палата. У тебя 5 минут, я переодеваюсь и жду тебя в операционной, ты поняла? — Хорошо. — твердо ответила я и кивнула. Увидев моё согласие, Ангела тут же расслабилась и крепко сжала мою руку. — Спасибо, Мойра. — она быстрым шагом ушла в другую сторону, затерявшись в толпе. А я тут же развернулась и побежала в сторону третьей палаты. Я резко открыла дверь, буквально ворвалась внутрь. Все находящиеся внутри удивленно обернулись на меня. Я осмотрела взглядом каждого. Габриэль, Джесси и Джек Моррисон. Я еще раз взглянула на парней: Габриэль мирно сидел на стуле, абсолютно целый и здоровый; Джесси был слегка потрепан, на лице было несколько ссадин, а рука была забинтована, но он тоже был в норме. А на койке, подключенный ко множеству аппаратов и капельниц, с перебинтованной головой, без сознания лежал Жерар Лакруа. Кажется, я отвлекла их от какого-то напряженного разговора. Они стояли рядом друг с другом, Габриэль был очень сердит, а Моррисон, наоборот, опечален. Но, увидев меня, Джек поспешил к выходу. — Нужно еще многое подготовить для похорон… Мне нужно идти. — прошептал он и медленно направился в мою сторону, а я боялась даже взглянуть на него. Но, подойдя ко мне, он неожиданно мягко положил руку мне на плечо и посмотрел в глаза, — Вы нам сейчас очень нужны, доктор О’Доран. Помогите тем, кто выжил, — после этих слов он вышел из палаты. — С вами всё в порядке? — вырвалось у меня после затяжного молчания. Джесси тут же взглянул на меня, но на его лице не было привычной мне улыбки, лишь суровый и уставший взгляд. — Да. Порядок. — ответил Маккри, — Немного подкоптились. — Габриэль? — окликнула его я, не увидев никакой реакции на мой вопрос. Он медленно поднял глаза, опирая голову о руки, и серьезно ответил. — Мне нужно побыть с Жераром. Вдвоем. — Джесси оглянулся на него, будто не поверив своим ушам. Но, взглянув на командира, он тут же направился вон, прихватив меня. — Идем, оставим его, — сказал он мне, приобняв за спину. Я не отрывала взгляд от Габриэля, но он только закрыл глаза ладонями. Мы вышли обратно в кипящий людьми блок. Джесси остановился напротив меня, будто не зная, куда ему идти. Но в этот момент мимо нас проходил Гендзи, который, кажется, активно помогал с пострадавшими. Увидев нас, Гендзи резко остановился. — Джесси, ты как? — спросил он, хлопнув его по плечу. От хлопка Джесси немного скривился, кажется, хлопок был болезненным. — Всё в порядке, немного ожогов, немного синяков. В целом, пойдет, — ответил он с улыбкой. — Не поможешь? Нам не хватает рук. — Тебе точно не хватает, — сострил Джесси, — Ладно, киборг, веди. Они тотчас ушли, снова оставив меня посреди хаоса пострадавших и медперсонала. На секунду я даже потерялась в пространстве, но затем меня резко схватили за плечо. Ангела с недовольным лицом смотрела на меня. — Мойра, я дала тебе 5 минут, у меня человек на столе лежит! — она взяла меня за руку и потащила за собой сквозь толпу людей. — Ангела, я же говорила тебе, что не хирург. — Мне нужен ассистент, лучше тебя я сейчас никого не найду. — она продолжала настаивать на своем. — И всё-таки, думаю, самым правильным решением было бы поискать еще. — она будто пропустила это мимо ушей. Мы подошли к широкой двойной белой двери, Ангела сильно толкнула ее и забежала внутрь. Как бы я не хотела, но, кажется, у меня уже нет выбора. — Переоденьте её! — крикнула она двум медсестрам, указав на меня, а сама прошла еще дальше, толкнув еще одну дверь, за которой лежал человек в крови. Его истошные крики были слышны даже за закрытой дверью. Медсестры подбежали ко мне, держа в руках стерильные халат, фартук и перчатки. Они быстро переодели меня и вот я уже стояла в операционной. Ангела стояла над бедолагой, которого уже ввели в наркоз. Она оглянулась на меня и грозным немым взглядом подозвала к себе. Я подошла, Ангела наклонилась ко мне и шепотом на ухо сказала, — Просто делай, что я говорю. — я кивнула. На столе лежал мужчина. Его ногам сильно досталось. Разрыв мягких тканей, множественные рваные глубоки раны, два открытых перелома, из бедра торчало несколько металлических осколков, крови было много, и, кажется, ситуация всё ещё была критической. — Что собираешься делать? — шепотом поинтересовалась я. Ангела нахмурилась. — Боюсь, ноги не спасти. Будем ампутировать. — Меня тут же передернуло. — Их еще можно спасти, раны не такие тяжелые. Трудно, но возможно, — поспорила я, Ангела резко обернулась и посмотрела мне в глаза. Не знаю, что было у нее под маской, но скорее всего это был злобный оскал. — Мойра, у меня еще полдюжины таких же тяжелых. Речь идет о жизни, а не о том, чтобы он мог бегать на своих двоих. Это далеко не факт, что он сможет ходить, а риск осложнений очень высок. — она едва сдерживалась, чтобы не повышать на меня голос. — Это у вас называется «гуманизмом»? — Заткнись и делай, что я говорю. — Как скажете, док…***
Габриэль вошел в просторный ангар, полностью заполненный гробами. В центре всей этой жуткой картины находился Джек Моррисон. Он ходил между рядами гробов, накидывая на них флаги с символом Овервотч. Он был там совсем один, будто выгнал всех, кто был в этом ангаре до него, но, увидев Габриэля, он ничего не сказал и молча продолжил заниматься своим делом. Рейес медленно спустился и подошел к нему. Каждый его шаг по лестнице звенел эхом на всё помещение. — Говард Линдман, Элизабет Чин, Джеймс Рис, Эмилия Коллфилд… Я лично награждал их за службу в Овервотч, — рассказывал Джек приближающемуся к нему Габриэлю, — А теперь они лежат здесь. — А там, наверху, лежит мой друг, при смерти, — добавил он. — Циглер сказала, что с ним всё будет в порядке. — А ОНИ будут в порядке, Джек? — Габриэль повысил голос и вскинул руки, показывая на огромное количество гробов. Но Моррисон даже не посмотрел на это, либо не хотел, либо было стыдно. Он лишь взялся за очередной флаг и положил его сверху очередного гроба. Габриэль, поняв, что не стоило на это давить, подхватил второй край флага и попытался ему помочь. — Я уже сделал официальный запрос правительству Италии, Гейб, скоро они начнут расследование по делам Антонио и по этому взрыву в частности… — Ты либо мудак, Джек, либо на полном серьезе не понимаешь, что произошло и кто этот человек. Ему срать на правительство Италии, как и на любые правовые структуры. Он выкрутится, Жерар это знал, и ты знаешь. — И что ты мне предлагаешь? — Взять всё в свои руки, найти сукина сына, схватить его за его жирную задницу, привезти сюда, допросить, а там уже будь как будет. Всё просто. — Габриэль сжал кулаки, будто пытаясь сдержать свой гнев. — Для тебя просто, а для нас потом… Мы не можем это сделать… — МОЖЕМ! — взорвался Рейес, ударив кулаком по крышке ближайшего гробу. Его «можем» ещё несколько секунд расходилось по ангару громким эхом. Но Джек вновь даже не обернулся, оставаясь спокойным и поникшим. — Гейб… Ситуация и так напряжена. За нами смотрит ООН, Коготь ждёт, когда мы сорвемся. Ты же знаешь, я не могу официально организовать операцию на Антонио. Это подставит нас всех, Гейб. — Тебе официально организовывать ничего не надо, Джек. Я и мои ребята сделаем всё сами, чисто и тихо. — тише, но всё также твердо ответил Рейес, склонившись над головой друга. — В последнее время тихо у тебя не получается, — подметил Моррисон. — Я просто не старался. Но ты знаешь, на что способна моя команда. Джек, — Габриэль окликнул его и тот поднял взгляд, — я должен это сделать. МЫ должны. Нельзя показывать им нашу слабость. Пока мы прощаем такие вещи, о чем вообще можно говорить. Я сделаю это так или иначе, но с твоим разрешением будет намного лучше, чем без него. — На удивление Рейеса, Моррисон даже не стал долго рассуждать об этом: — Конечно я дам тебе разрешение. Я прекрасно знаю, что мы не можем так просто это оставить, но… Сделай всё, как можно лучше, прошу тебя, — услышав положительный ответ, Габриэль коротко кивнул и тут же по-армейски развернулся на месте, словно получил приказ и должен был отправиться на задание, но Моррисон его остановил, — Гейб! Пообещай мне кое-что. — Что? — Не строй из себя героя там. — Это же твоя работа, — сухо ответил он, и, не оборачиваясь, ушел. Джек достал из ящика еще стопку флагов и продолжил расстилать их поверх следующего десятка крышек гробов.***
Незаметно наступила глубокая ночь. Едва прошло полчаса, как мы справились с последним тяжелораненым. Я сидела в коридоре на посту и просто смотрела в стену. Это был ужасный день, я никогда не видела столько боли в одном месте. Резать, зашивать, обрабатывать раны — и так по кругу — никогда бы не подумала, что мне придется заниматься этим. Очень надеюсь, что на этом моя карьера хирурга закончится. Многим не хватило места в палатах и несколько человек лежали прямо в коридоре, неподалеку от меня. Они тихо стонали, а кто-то уже здраво храпел на весь блок. Для меня все эти звуки складывались в монотонный фон, к которому мой мозг успел адаптировался и потому они были почти неслышными. И даже слегка убаюкивающими. Голова гудела, и единственное что я хотела, это просто поспать. Но нельзя, я обещала Ангеле, что продежурю хотя бы еще несколько часов, пока она и руководство Овервотч решали проблемы с ранеными. Бедная Ангела, после такого дня её еще и всю ночь таскают по каким-то заседаниям. Ну, а я просто сидела на посту и смотрела в стену. Заняться было нечем, да и не особо хотелось. Всё было хорошо, пока мой покой не прервал чей-то незнакомый мне женский голос. — Извините… Здесь есть кто-нибудь? — режущий слух французский акцент пронзил всё моё нутро, я невольно выпрямилась. Этот голос разбудил меня и разбудил интерес. Я медленно приподнялась со своего места и выглянула в коридор. Молодая высокая девушка, одетая в длинное серое дорогое пальто, тонкие черты лица, умело подчеркнутые аккуратным макияжем, даже за затемненными стеклами очков было видно, что она обладала невероятно красивыми, широко распахнутыми глазами. Она выглядела очень аккуратно и ухоженно, будто дорогая фарфоровая кукла. Шелковистые темные волосы спускались почти до талии, голову украшал элегантный фиолетовый берет. Её силуэт казался совсем невероятным — узкая талия и широкие бедра, идеально подчёркивающие друг друга, невозможно было скрыть даже с помощью длинного пальто. Я вышла к ней навстречу и окликнула ее: — Вам помочь? — услышав мой голос и увидев моё усталое лицо в тусклых синих фонарях, она тут же быстро направилась ко мне. — Mon Dieu! * Bonsoir. Mon… мой муж. Он здесь? Мне сказали, что я найду его здесь, — каждое слово давалось её тяжело, собственно, как и мне. Её голос сильно дрожал. Она сняла очки и утерла остатки слез с ресниц. — Ваш муж? Кто именно, здесь десятки человек. — я даже не старалась донести что-то до нее, потому что у меня просто не было сил, но она всё также взволновано вглядывалась мне в глаза. — Оui…* Да, мой муж! Жерар! Жерар Лакруа! Он здесь? Прошу, ma chérie, помогите мне его найти! — девушка смотрела на меня глазами, заполненными слезами, а затем резко схватила мою руку и начала её трясти. — Жерар? Вы его жена? — сквозь усталость я всё ещё пыталась собрать всё воедино. — Оui, я его жена, вот, — она достала из кармана пальто карточку-пропуск, на которой были ее фотография и имя, а также номер пропуска, — Меня зовут Амели. Вы знаете Жерара? — Да, честно признаться, нам уже несколько раз приходилось встречаться, — от этой фразы ее глаза заблестели совсем по-новому, с надеждой, а лицо налилось неподдельным счастьем. — Mon Dieu! Ma chérie*, скажите, что он здесь! Скажите, что с ним всё хорошо! — Амели прижала мою руку к груди и не собиралась отпускать, пока я не скажу того, чего она так хотела услышать. — Он жив, но без сознания, ему нужен отдых. — Я могу его увидеть? Je supplie, ma chérie! — Хорошо, но… Только ненадолго. — Merci! * Спасибо! — я кое-как всё-таки оторвала свою руку от ее груди. Амели шла за мной, ни на секунду не умолкая, — Прошу извинить меня за мой английский, мне редко приходиться покидать Францию. Ужасная трагедия… Мне до сих пор страшно от одной мысли об этом, quel cauchemar… Бедный Жерар, я так испугалась! Извините, ma chérie, из-за всей этой суеты, я даже не узнала вашего имени. — Мойра. — коротко ответила я. — Вы прекрасная женщина, Мойра. Спасибо Вам, за то, что помогаете мне. Вы врач? — Что-то вроде того. — А откуда Вы знаете моего мужа? — Приходилось работать вместе. Обычно я не работаю в госпитале. — Ох, сколько помню Жерара, он всегда работал… — Мы пришли. — я резко остановилась. Амели стояла возле двери палаты, но не заходила, а молча смотрела на неё. — Мойра… — тихо сказала она мне. — Что-то не так? — Я могу побыть с ним хотя бы до утра? Пожалуйста. Я не буду никому мешать, обещаю, — она снова умоляюще взглянула мне в глаза. — По правилам нельзя, но… Я буду дежурить ещё несколько часов, а, может, и до утра. Если Вас никто не увидит, думаю, проблем не будет. — Ох, Мойра, merci! Merci! — она снова схватила мою руку и сжала ее, видимо, с благодарностью, — Вы — замечательный человек, ma chérie. Я надеюсь, наши судьбы ещё пересекутся, — я скромно улыбнулась и кивнула. Амели медленно надавила на ручку двери, заглянула в палату, а затем зашла, всё также тихо прикрыв за собой дверь. Я еще несколько секунд стояла на месте, просто от нечего делать. Ночь казалась бесконечной. Я снова вернулась на пост и упала на стул. Я держалась из последних сил, но веки казались бетонными. В блок снова зашли, на этот раз молча, громко и быстро направлялись в мою сторону. Эту походку я уже узнаю. Ангела сразу же подошла ко мне. Увидев её, я лишь устало улыбнулась, хотя в глубине души была счастлива, во многом просто от её присутствия, но и также потому, что скоро меня всё-таки отправят спать, или хотя бы не придется сидеть здесь в одиночестве. Ангела жалобно посмотрела на меня и покачала головой. Уверена, она устала не меньше, хотя по её виду не скажешь. Она молча села рядом ко мне. Я тут же положила голову ей на грудь. — Жена Лакруа пришла, я пустила её, надеюсь ничего страшного, — сквозь сон прошептала я. — Всё в порядке, солнышко, — Ангела склонилась надо мной и нежно поцеловала в висок, а затем начала гладить меня по волосам, — Я побуду с тобой до утра, отдохни немного. — А как же ты… — Не волнуйся, со мной всё будет хорошо… Я прикрыла глаза, совсем ненадолго, просто немного отдохнуть. Ангела продолжала медленно гладить меня. Её руки были такими теплыми, как у мамы. Я скатилась по ее телу и прилегла на мягкие бедра. Как же хочется спать, надеюсь, Ангела не будет против.***
— Мойра? Проснись… Я резко открыла глаза, слабо понимая, что происходит, в попытках отойти ото сна. Я полусидя развалилась на двух стульях. Ангела, устало улыбаясь, осторожно трясла меня за плечо. — Извини, я заснула. Сколько я спала? — я тут же подскочила с места и начала оглядываться. Казалось, уже утро. По блоку бегали туда-сюда достаточно много людей, хотя всё еще не так много, как вчера вечером. — Несколько часов, — ответила она, — Можешь идти к себе, нас заменят. — А ты? Может пойдем к тебе вместе? — предложила я, но Ангела лишь грустно опустила глаза. — Прости, но у меня еще есть здесь дела. Думаю, я не попаду к себе в комнату ещё пару дней. — Тогда я остаюсь, — твердо ответила я, но она резко схватила меня за руку. — Нет. Ты мне понадобишься позже, тебе нужно выспаться. Я не знаю, к чему готовиться, но, кажется, у тебя впереди много работы. — О чем ты? — Я не знаю, думаю, ты обо всём узнаешь чуть позже, — она резко замолчала и повернула голову, кто-то окликнул её сзади. — Простите, доктор Циглер? — французский акцент быстро выдал мне ночную гостью. Она выглядела очень расстроенной и, видимо, проплакала всю ночь, судя по её покрасневшим и опухшим глазам, которые слегка блестели, но совсем не от счастья. — Да? — Ангела развернулась к ней. — Puis-je vous parler? * — спросила Амели уже по-французский. — Oui bien sûr.* — ответила Ангела. Ангела ушла вместе с ней, оставив меня одну. Со спокойной душой я сняла с себя халат, повесила его на спинку стула и пошла прочь. Стоило мне толкнуть выходную дверь, как мне на встречу вышел Габриэль, лицо которого выглядело заметно взволнованно. Увидев меня, он тут же подошел ближе. — Доброе утро, Габриэль. Уверена, ты хочешь рассказать мне что-то очень важное, но я очень хочу спать, если ты не против, — опередила я его, но он лишь молча огляделся по сторонам и шепотом, наклонившись к моему уху, прошептал: — Извини, что забираю тебя после такого дня, но у нас нет времени, ты мне нужна, — он посмотрел на меня и не отводил взгляд, пока я с тяжелым вздохом молча не последовала за ним. Ребята уже ждали нас в обычном месте. Я лениво подошла к ним и, даже не поприветствовав, раскинулась на диване. Я прилегла на подлокотник, который показался мне небывало мягким, и подложила под голову руку, с трудом держа веки открытыми. Гендзи спокойно сидел на другом конце дивана, ну, а Джесси, пытаясь никого не задеть, сидел, закинув одну ногу на другую, раскинув руки в широком жесте по длине всей спинки. Его вальяжный вид меня порядком раздражал, но у меня не было настроения с ним ругаться. Он взглянул на меня и злобно улыбнулся. Странная реакция от него, но да ладно. Габриэль встал напротив и после небольшой паузы начал. — Прошу прощения за такую срочность, но дела, как вы сами знаете, у нас просто дерьмовые… — стоило ему начать, как Джесси тут же поднял руку, прервав его, — Ну чего? — Есть один вопрос, босс. — Какой? — устало спросил Габриэль. — Не хочешь вместе с Мойрой рассказать нам, как ты вылез из того пожара? — с надменным видом спросил он. Я, услышав своё имя, тут же взглянула на него исподлобья. — А я тут причем? — поинтересовалась я. — Я видел, Гейб, такую же штуку, как и у неё. Мне казалось, что у нас нет секретов, — Джесси продолжал давить, выставляя Габриэля в дурном свете всё больше. — Я собирался рассказать, но этот взрыв всё испортил. — Может, мне тоже кто-нибудь объяснит? — снова выступила я. — И мне, — подхватил Гендзи, сложив руки на груди. — Несколько дней назад мы с Мойрой провели один эксперимент… — Одним словом, он теперь тоже может стать облаком черного дыма, — продолжил фразу Габриэля Маккри. — Да, — кивнул командир. — Хочешь сказать, у тебя уже получается это контролировать? — я вновь удивилась, хотя этот разговор должен удивлять меня меньше всех. — Да, я сам удивляюсь, будто всегда это умел делать… Слушайте, клянусь, я не хотел от вас ничего скрывать, но у нас просто не было возможности собраться вместе. Простите. — Всё в порядке, капитан. — кивнул Гендзи и даже улыбнулся, — Я рад за тебя. — Выходит, теперь я единственный здесь обычный человек? — грустно заметил Маккри. — Извини, Джесси, но повторять это снова я сейчас не готова, — ответила я. — Не особо то и хотелось… — Так, мы уладили этот вопрос? А теперь продолжим с тем, зачем я вас сейчас собрал, — Габриэль развернулся и включил экран, на котором располагался слайд с текстом, фотографиями улиц, и большим фото мужчины в центре. — Антонио Бартолотти. Итальянский оружейный барон. Один из начальников Когтя, занимается продажей оружия, контролем наркотрафика, владеет частной военной компанией. Мы считаем, что он и причастен ко взрыву в Риме, собственно, он ничего не отрицал. Антонио не просто какой-то мафиози, он успел засветиться со многими влиятельными людьми, — Габриэль принялся листать слайды, — здесь он с президентом Италии; здесь открывает самую большую в Африке клинику в Нумбани; ну, а здесь выступает с речью в ООН о контроле омников в обществе. У него прекрасная биография: общественный деятель, борец за свободу, успешный бизнесмен. Но, естественно, всё не может быть так гладко. Антонио долгое время фигурировал во многих наших операциях. Следы его деятельности есть почти везде, где что-то связано с Когтем. В основном финансовые, но когда мы начали копать глубже, всё стало еще интереснее. Антонио не просто бизнесмен, и даже не просто «кошелёк», он решил, что Коготь должен действовать только с его разрешения. Он лично отдавал приказы, связанные с нами. Взрывы в Риме и Осло его рук дело. Его-то нам нужно взять. — Прежде чем ты скажешь нам, что делать, может, объяснишь почему именно мы этим должны заниматься? — активизировался Джесси, Гендзи тут же кивнул, немо вторя его словам. — На то есть две причины: первая, основная — Джек не может официально организовать ударный отряд для этого: против Антонио у нас слишком мало доказательств, лишь догадки. ООН и правительство Италии никогда не дадут официального разрешения для такой операции. Тем более, мы с вами знаем, как действует Овервотч — это всегда действительно что-то масштабное, со взрывами, фейерверками и геройскими медалями после. Мы же сделаем всё тихо и чисто. — В последнее время у нас так не выходит, — сказал Гендзи. — Ну, а второе? — продолжил Джесси. — А второе — очень много хороших людей погибло. И чуть не погиб мой друг… — Одни словом, это твоя личная вендетта. — подытожил Джесси. — Можно сказать и так, — Габриэль тяжело вздохнул. — Тогда второй вопрос: насколько я знаю, Антонио обладает почти полной неприкосновенностью. Даже несли мы его поймаем и приведем сюда, это что-то даст? — спросил Джесси. — К сожалению, я не знаю. Антонио сейчас сидит и ждёт, зная, что как только мы его посадим, нас обяжут его выпустить. — Получается, мы будем рисковать зря? — спросила я. Габриэль стал заметно нервничать, получая явно больше вопросов, чем он ожидал, но продолжал держать себя в руках. — Слушайте, есть кое-что, что нам действительно нужно сейчас — показать им всем, что они от нас не спрячутся даже дома у себя в сортире. Мы их достанем даже если их будет охранять армия. Это наша цель. — Это всё игра, в которой нет победителя, — добавил Гендзи. — Но всё-таки шансы оставить его за решеткой у нас есть. Наши юристы работают над этим. Плюс ко всему, мы можем попробовать вытрясти из него что-нибудь интересное во время допроса. — Он ничего не скажет, — подметил Джесси. — Это еще почему? — На рожу его глянь, — Джесси махнул рукой на слайд, — уверен, он только этого и ждет — он знает всё, начиная от того, через какую дверь мы его поведем, заканчивая тем, через какую дверь он выйдет от нас. — Выходит, наши шансы в успешности этой операции стремяться к нулю, — отметила я, с трудом сохраняя контроль над своим сознанием, которое в каждую секунду было готово погрузиться в сон. — Они ударили нас. Если мы не ударим в ответ, они ударят снова и будут бить до тех пор, пока мы не умрем. Этого нельзя допустить. — Взгляд Габриэля вновь стал холодным и грубым. — Такое объяснение мне больше нравится, Гейб, — Джесси указал на него пальцем. — Мне тоже, — поддержал Гендзи, — Это дело чести. — Надеюсь, мы больше не вернемся к вопросу «зачем» и перейдем к вопросу «как». — продолжил Габриэль, снова развернувшись к экрану и переключив слайд, на котором уже была фотография города с высоты полета. — Это Венеция, район Риальто. Здесь находится его резиденция. Там он находится круглосуточно, особенно в последнее время. По нашим разведданным, на охрану у него поставлена небольшая армия, охраняют его точно лучше президента страны. Сложности начинаются уже на входе. Попасть на его остров не так уж и просто: пропускная система, КПП и еще черт знает что там может быть. Поэтому мы выбрали вот это место, — Габриэль пальцем указал на участок на карте, — это ресторан Osteria Dei Dogi, несколько проходов через него ведут на пристань в обход поста. Мы сможем незаметно пройти через него, но для этого нужно разыграть сценку. У нас есть два варианта: первый — мы приезжаем под видом рок-группы, живые концерты там не редкость… — Это твоя идея? — перебил его Джесси. — Ну да, а что, не нравится? — Честно говоря, это — полное дерьмо. Надеюсь, второй вариант не русские балерины. — Второй вариант немного сложнее. Я и Гендзи «устраиваемся» грузчиками в доставке еды, Джесси будет официантом, а Мойра изобразит гостя… — Почему я официант, а она важный гость? — Джесси от возмущения даже подскочил на месте тыкая в меня. Я злорадно ухмыльнулась. — Полагаю, это потому что нам нужна твоя харизма. Официант — работа непростая, а вино вальяжно пить я умею, — успокоила его я, и, как оказалось, это сработало. — Да уж, харизмы у меня хоть отбавляй. Если нужно кого-то соблазнить, вы только свистните, — он широко улыбнулся. — Значит, план такой: Джесси приходит подменить заболевшего официанта — чтобы всё получилось, сделаем так, чтобы на работу не пришло сразу два официанта. У них не будет выбора, они его возьмут. Параллельно с этим, я и Гендзи перехватываем транспортный катер, который подвозит свежую рыбу к ресторану два раза в день — утром и вечером. На вечернем вызове вместо рыбы мы привезем наше снаряжение. Джесси поможет нам всё выгрузить и мы вместе это спрячем. К этому моменту Мойра придет, закажет вина, Джесси её обслужит и случайно разольет вино на её платье или что-то в этом духе, надеюсь, сообразите на двоих. Чтобы помочь ей, он отведет ее на кухню, где мы все дружно встретимся и через задний выход пройдем на территорию. — Моя часть плана мне нравится больше всего, — с улыбкой подметила я. — Да уж, рок-группа уже не кажется таким бредовым планом, — ответил Джесси. — А что потом? — спросил Гендзи. — А потом ждем захода солнца где-нибудь на крыше. Ровно в полночь караул сменяется, у нас будет окно около 15 минут, когда охраны будет меньше всего. Конечно, несколько человек тихо нам всё равно придется уложить, но не пробиваться через полсотни вооруженных солдат. Ну, а потом… Берем Антонио в заложники и выходим к точке сбора. — По-твоему мы так просто возьмем и выйдем с Антонио в руках? — скептично отреагировал Джесси. — В том-то и дело, что да. Антонио нас ждет в гости. А еще он абсолютно уверен в своей неприкосновенности. Мы будем играть по его правилам и потакать его планам. Чтобы быть абсолютно чистым, он отзовет своих солдат и даст нам спокойно вывезти его в наш штаб, где его уже будут ждать юристы. — А если он не пойдет? — продолжал Джесси. — Тогда… Будем прорываться силой. Возьмем с собой лазеры, выпиливаем дверь, а там дальше выходим на пристань. Если всё будет хорошо, то Зои заберет нас там. Если не выйдет, то вторая точка сбора на крыше нашего ресторана. — Да уж, эта миссия — полное дерьмо, — Джесси крепко зажмурился и сжал переносицу пальцами. Повисла тишина. Все были явно разочарованы перспективами. Даже сам Габриэль с трудом сохранял уверенность, но взгляд выдавал его. Что бы он не говорил, эта операция попросту бесполезна. — От нас требуется взять его и привезти сюда, что потом будет с этим делать Овервотч — уже не наши проблемы. Будьте профессионалами. — сурово сказал Габриэль. На этот раз никто из сидящих напротив не проявлял желания сопротивляться, хотя, скорее всего, в этом не было смысла. Джесси глубоко вздохнул и встал с места. — Я пойду в тир, постреляю, — невзначай сказал он и медленно направился к лифту. — Сколько у нас времени на подготовку? — поинтересовалась я. — Три дня, — ответил командир, — И запомните вот еще что: в штабе точно есть крысы, они умеют слушать, поэтому никому, НИКОМУ, даже грёбаному Джеку Моррисону не рассказывать ничего о нашем плане, вам ясно? Джесси? — Я не глухой, командир, — сухо ответил он и нажал на кнопку лифта, двери за ним сразу же закрылись. Гейб был явно недоволен его поведением и что-то прошептал про себя. Мы с Гендзи продолжали сидеть напротив него. — Командир, — вдруг позвал его Гендзи. — Ну что еще? — уже явно нервничая ответил Гейб. — Иногда проще исправить сделанные ошибки, чем бояться их совершить. — И к чему это? — Любой сценарий с Антонио будет проигрышным. — Я думаю, наш кибер-ниндзя хочет сказать, что Антонио нужно убить, — уточнила я. Гендзи кивнул моим словам. — Это исключено, — строго ответил Гейб. — Он прав, Габриэль, ты и без нас знаешь, что вся эта история будет повторяться бесконечно, пока нас рано или поздно не убьют, — надавила я. — Это всё еще решать вам, но, я думаю, что команда поддержит любой результат, — снова ответил ниндзя, но на это Габриэль тяжело вздохнул. — Слушайте, будь моя воля, Антонио бы в кишках своих купался. Но… Так нельзя. От нас ждут чистую работу. Отдыхайте, — он положил пульт на стол, развернулся и направился в сторону своего кабинета. Я взглянула на Гендзи, кажется, мы без слов понимали друг друга. Я хотела ему что-то сказать, но он лишь кивнул моему взгляду и встал с места, оставив меня одну.***
Я проспала почти весь день. Снова. Это плохо скажется на моем режиме. Еще труднее осознавать, что у Ангелы дела обстоят ещё хуже. Открыв глаза, я не хотела даже двигаться. Собственно, даже глазами двигать было больно, каждая мышца в теле ныла и казалась каменной. Я осторожно потёрла глаза кулаками и потянулась, пытаясь хоть как-то восстановить кровоток в теле, которое, видимо, более 10 часов пролежало в одной позе. Мне казалось, что стоит мне выйти даже за пределы свой постели, как каждому в этом штабе понадобится моя помощь, но отсиживаться в комнате — дело точно не по мне. Каждая упущенная минута стоит дорого, нужно работать. Пересилив себя, я поднялась, быстро натянула серую водолазку и черные джинсы, накинула халат, который мирно висел на дверце в ванную, надела пару удобных резиновых тапочек — комфорт мне сейчас был явно важнее, чем стиль — и пошла к себе в кабинет. У меня было желание заглянуть к Ангеле, но я прекрасно понимала, что сейчас — не лучшее для этого время. Она постоянно носится по штабу, а мне бы просто закрыться в своем кабинете и поделать любую рутину, которую только смогу найти. Зайдя к себе в кабинет, я окинула взглядом всё вокруг. Может, разобрать шкаф? Хм… Отличное занятие. Но, как и ожидалось, мой покой мне только снился. Стоило мне приступить, как спустя полчаса моей «работы», ко мне постучали. Я попыталась не подавать виду своего присутствия, или хотя бы претвориться мертвой. Но стук продолжался снова и снова. — Доктор О’Доран? — послышалось с той стороны. — Войдите, — нервно крикнула я. Дверь робко открылась и через щель показалось лицо ассистента Ангелы — Дерена. — Кхм. Доктор О’Доран? — Циглер здесь нет, и я не знаю, где она, — опередила его я, но на мое удивление, он не ушел. — Нет, вообще-то я к Вам, доктор О’Доран, — он вошел и также аккуратно закрыл за собой дверь. — Вот как? Что-то случилось? — Да! То есть, нет… То есть… — он жутко нервничал и постоянно запинался, но потом остановился и глубоко вздохнув, продолжил, — Доктор О’Доран, я… большой поклонник Ваших трудов, — выдавил он наконец. — И ты решил признаться мне в этом именно сейчас? Мне кажется, неподходящее время, — грубо ответила я и обратно отвернувшись к хламу, который я разбирала несколько секунд назад. — Если честно, меня заинтересовали Ваши разработки еще в университете. И чем больше я читал о Вас, тем сильнее меня это завлекало, — продолжал он, — И… И когда я узнал, что Вы теперь будете работать с нами, я не поверил…но когда увидел Вас впервые, я даже не знал, что сказать… По правде говоря, я стал помощником доктора Циглер во многом, потому что хотел поработать с Вами. Я ведь даже не генетик, даже не врач. Я инженер, — последнее меня действительно удивило. Я оставила хлам, глубоко вздохнула и села напротив него в свое кожаное кресло, достала из стола пачку сигарет и, закурив, вальяжно бросила сигареты на стол. — Вот как? Хм, спасибо, Дерен, я польщена такой… самоотдаче, — без особого интузиазма ответила я. — Но это не всё. Я пришел к Вам не только, чтобы это сказать, — он достал из перекидной сумки планшет и небольшую стопку бумаг, — Вы вдохновили меня на одну идею, и у меня получилось реализовать одну из Ваших разработок, — он подошел ко мне поближе, протягивая мне планшет, — Это пока прототип. Я использовал конденсатор биополимерных частиц и микродисперсный коагулятор, всё по Вашим расчетам. Удалось добиться почти идеальной коалесценции мономеров… — он говорил очень быстро, тараторил, полупроглатывая слова. Взяв в руки планшет и увидев то, что было на экране, мои глаза резко округлились. Мне понадобилось ещё несколько раз всё пересмотреть, чтобы понять, действительно ли это то, о чем я думаю. — Оно работает? — взволнованно, перебив его, воскликнула я. — Работает? Ну да, но я не тестировал его широко… — скромно ответил он. — Ты пробовал его на животных? — уточнила я, взглянув ему в глаза. — Ну… Да, на крысах. — И как? Какие наблюдения? — я резко выхватила у него из рук бумаги и разложила их на столе. Это были чертежи устройства. — Я не биолог, но выглядели они не очень, хотя внешних повреждений не было., а потом и вовсе умерли. Зато на других материалах возникал медленный, едва заметный распад, хотя мне кажется и это неплохо. — Ты не видел внешних повреждений, потому что они были внутренними. Значение дисперсии которое ты выставил даст не тот эффект, который ты хотел увидеть. Вот, видишь? — я показала ему пальцем на цифры в чертежах. — Если хочешь, чтобы она давало быстрый распад чего-то твердого и плотного, значения должны быть больше. Намного больше. Всё дело в том, Дерен, что взяв мои показатели, ты настроил эту штуку на мономеры белков. А у своих крыс ты вызвал обширные внутренние кровотечения. Они умерли через час, я права? — он внимательно смотрел в мои бешеные глаза, прижимая пару бумажек к груди, но услышав вопрос снова замешкался. — Д-да… Даже быстрее, доктор О’Доран… — Прекрасно, даже лучше, чем я думала. — Значит, Вам нравится? — он заметно воодушевился. — Да, Дерен, мне очень ОЧЕНЬ нравится, — я вскочила с места и схватила его за плечи, он испуганно снизу вверх посмотрел на меня, — А теперь скажи мне, Дерен, ты сможешь построить еще одну такую штуку, но мощнее? — Теоретически могу, но… Мощность напрямую зависит от конденсатора, этот я смог собрать сам из того, что смог найти. Если Вам нужно действительно мощное устройство, то понадобится заводской. Такой не собрать самому, по крайней мере мне. — А достать не сможешь? — В Овервотч такие вещи строго контролируют, у меня спросят зачем, потребуют чертежи, планы. А это будет считаться оружием. Разработки вроде этой запрещены, я подставлю себя и, скорее всего, Вас тоже… — Да уж, мне это сейчас не нужно… Ладно, тогда ты знаешь кого-нибудь, кому не нужно это разрешение? — Хм… Это должен быть кто-то из «главных». Нашим отделом заведует Уинстон… — Отлично! — я схватила чертежи и сложила их в стопку, но потом до меня дошло, что это не совсем профессионально с моей стороны, — Кхм, Дерен… — Да, доктор О’Доран? — он вскинул на меня щенячий взгляд. — Ты не будешь против, если я позаимствую у тебя эти чертежи? На время. — Если у Вас получится создать рабочую модель, я буду только рад, доктор. Я ведь создал его благодаря Вам. — Спасибо, — я схватила бумаги и быстрым шагом пошла в сторону двери, но остановилась, — И ещё кое-что, Дерен… — Да, доктор О’Доран? — Называй меня Мойра. — Оу, эм, как скажете… Мойра, — я с улыбкой кивнула ему и толкнула дверь. Я вылетела пулей из своего кабинета, даже не выпроводив своего гостя. Мне было не до этого — в моих руках то, о чем я не могла и подумать. Если всё получится, я смогу владеть очень хорошим оружием. Осталось только уговорить Уинстона. Надеюсь, что наши хорошие отношения мне в этом помогут. Я никогда не была у него в гостях, и, честно говоря, даже не знала, где его искать. Но всё, что оставалось, это отправиться в инженерный блок. Я здесь была впервые. Несколько людей, которых я встретила, косо на меня посмотрели. Я поинтересовалась у них, где мне найти Уинстона, они нехотя показали мне в дальний конец блока. Обойдя почти всё, я наконец нашла нужную лабораторию. В лаборатории, которую скорее можно было назвать мастерской, играла приятная старомодная активная музыка с женским вокалом. Где-то в дальнем конце комнаты я слышала редкий звук сварки, искры от нее вспышками освещали почти кромешную тьму. Сварка же и дарила пространству характерный запах, который очень тяжело описать. Однако, теперь я понимаю, что имеют ввиду космонавты, когда говорят, что космос пахнет горячим металлом. Я постучала по дверному косяку, но так как никакой реакции не последовало, я просто прошла дальше. Через несколько метров я увидела его — Уинстон сидел ко мне спиной и что-то сваривал на столе. Музыка заглушала почти всё, что происходило внутри, да и к тому же, он активно подпевал, сидя в окружении из пустых банки из-под арахисового масла и многочисленных деталей. Я не очень хотела его пугать, поэтому тактично покашляла. — Кхм-кхм, Уинстон? — он отложил сварку и попытался прислушаться, понемногу оглядываясь. Однако из-за сварочной маски, судя по всему, увидеть можно было достаточно мало. — Кажется, у нас гости, — раздался легкий женский роботизированный голос из колонок по углам. Услышав это, Уинстон резко обернулся, откинув маску назад. Он был явно не готов к моему неожиданному появлению, и бедный примат чуть было не свалился на спину от такого сюрприза. — Афина, выключи музыку! — прокричал он и музыка тут же затихла. Он суматошно начал ногой закидывать под стол несколько ближайших к нему пустых банок, а затем широко улыбнувшись и поправив спавшие очки, подошел ко мне, — Приветствую, коллега! Эм, чем могу помочь? — Афина? Кто это? — поинтересовалась я, на что Уинстон тут же стал отнекиваться. — Да так, неважно, — ответил он сквозь улыбку, но в этот же момент откуда-то снова раздался женский роботизированный голос, он исходил словно из каждого угла по периметру. — Я — Афина. Искусственный интеллект, работающий на базе Овервотч. — Ого, не слышала о тебе раньше, — я с улыбкой уже обращалась к загадочному голосу. — Уинстон не любит меня показывать, потому что официальное разрешение на мое широкое применение было заблокировано командиром Моррисоном, ввиду угрозы с моей стороны. Поэтому большую часть своей искусственной жизни я провожу здесь. — Да, она очень любит поболтать, поэтому лучше не будем ее отвлекать, — ответил Уинстон, — Ну-с, что всё-таки Вас привело ко мне, коллега? — Мне нужно построить вот это, — я протянула ему чертежи. Он аккуратно схватил их большими черными руками, и, снова поправив очки, стал внимательно рассматривать. — Интересно. Хм… Да, думаю вполне возможно… — Только мне необходим конденсатор сравнительно высокой мощности и при этом достаточно компактный, — добавила я. Уинстон, не убирая взгляда с чертежа, продолжал с умным видом разглядывать его, попутно иногда мне отвечая. — Да, у меня есть хорошие запчасти, может, получится. Недавно получил отличный конденсатор. Только… Для чего это? — он поднял на меня глаза. — Для одних из моих исследований… — замешкавшись, выкинула я, но Уинстон заметил мою неубедительность и медленно подошел к своему столу, кинул на него чертежи и вполоборота повернулся ко мне: — Мойра, приди ты к кому-то другому, не соображающему в механике так, как я, быть может, усыпленный твоей ученой харизмой, он бы и поверил, но я же не глуп, я вижу, на что способно это устройство. При определенных настройках оно может проделать дыру в металлической пластине достаточной толщины за несколько минут. Скажи честно, обещаю, у меня нет никаких причин докладывать об этом Моррисону, даже наоборот, я могу помочь сделать это легально. Только честно, это оружие? — он со всей серьезностью посмотрел на меня. — Честно говоря, я не знаю, как именно оно должно работать на практике, но, если верить тому, что я знаю, это можно использовать как оружие. Услышав это, Уинстон снова повернулся к столу и еще раз посмотрел на чертеж. — Хм, что если добавить сюда бак, подключить его к коагулятору и использовать для чего-то более полезного? — сказал он, а затем, уже с заинтересованной улыбкой посмотрел на меня. Кажется, это был знак, что он действительно хочет мне помочь. Я медленно подошла к нему и взглянула за его плечо на чертеж, на котором он держал палец, — Как думаешь, энергия которую мы сможем извлечь из «чего-то» может активизировать, скажем, концентрат твоей лечебной сыворотки? Я быстро прикинула это в голове. — Действительно, может сработать. Кажется, ты прав! — воскликнула я, — А с другой стороны можно установить распылитель. Получится? — Хах! Еще как! Мы сможем автоматизировать процесс почти безотходно! — также радостно воскликнул Уинстон, — у меня есть почти всё, кое-зачем придется спустится к Торбьорну в мастерскую, но уверен, с этим не будет проблем. Рабочая модель, конечно, будет не скоро, но я постараюсь быстрее. Эта новость, конечно, не совсем меня радовала, но особого выбора мне не предлагалось. Все же, нужно помнить, кто кому делает одолжение. — Не скоро? Насколько не скоро? — спросила я, Уинстон призадумался, а потом медленно ответил. — Нуу, если я смогу достать всё необходимое сегодня, то, надеюсь, что до… скажем завтра оно будет готово… — До завтра? — удивилась я. — Совсем долго? Эм, постараюсь еще быстрее, но… — Нет, это замечательно! — Оу… — Уинстон не ждал от меня такой реакции и засмущался, — Ну эм, Спасибо… Завтра… приходи, проведем с тобой несколько калибровок и испытаний.***
— Ох, это Вы, Мойра? — Уинстон что-то собирал на своем столе, я тихо зашла и встала недалеко от него, рассматривая всё вокруг. Это место отнюдь не было похоже на логово разумной гориллы, скорее на кабинет очень дотошного педанта. Если не считать небольшого мусора вокруг его рабочего места, вокруг был сплошной порядок: книги на книжных полках расставлены по алфавиту, инструменты висят на стене в строгом соответствии с размером и с родом применения, на меловой доске расписаны и тщательно пронумерованы все детали моего устройства. Действительно, Уинстон вызывал у меня непритворную симпатию. — Всё готово? — поинтересовалась я, заглядывая ему за плечо. Он как раз закручивал последние гайки в бак. — Да, почти. Вы как раз вовремя, коллега. Сейчас только нужно задать некоторые параметры, и можем начинать. — Это надолго? — Нет, еще несколько минут, — он повернулся ко мне, держа устройство в массивных руках. На его ладонях оно казалось не таким большим, каким было на самом деле. Когда я присмотрелась поближе, была поражена тонкостью работы. — Ах, это великолепно! — воскликнула я. — Ну, хаха, это, я старался, спасибо, — скромно ответил он. — Как мне его надеть? — Вероятно, удобнее будет носить его на спине, — он подошел ко мне сзади и помог надеть. К моему удивлению, эта штука была не такой тяжелой, и я вполне комфортно себя чувствовала. Он провел под моими руками шланги, подсоединил их к каждой из рук и закрепил небольшими ремешками в районе ладоней, — Я уже попросил Торбьона немного доработать твое снаряжение, он сказал, что к обеду будет готово. — Отлично. — Так, теперь небольшой инструктаж: правая рука отвечает за абсорбцию, левая за реабсорбцию: если проще, то правой атакуешь, левой лечишь, — я кивнула, — Далее, чтобы активировать насосы, достаточно подать руку слегка вперед, датчики тут же активируются, — я попыталась выставить правую руку вперед, и сзади меня сразу же началась небольшая вибрация, а воздух передо мной начал едва заметно двигаться. Я улыбнулась. — Приятное ощущение. — Так, теперь выставим параметры частиц. В твоих записях написаны сомнительные цифры. Не уверен, что они смогут пробить броню — уровень дисперсии слишком низкий. — Всё верно, это не для брони, а для живых тканей, — ответила я. — Хм, это не совсем гуманно… — Это оружие, Уинстон, оно по определению не может быть гуманным. — Что ж, тогда перейдем к испытанию, — он поставил передо мной на столе пластиковую бутылку с водой, — Попробуй. Я выставила правую руку вперед и насос за моей спиной сразу же заработал. Я чувствовала этот поток, который возникал между моей рукой и бутылкой, стоявшей в двух метрах от меня. Бутылка медленно начала тащиться по поверхности стола, а потом и вовсе слегка поднялась в воздух. На моих глазах она начала деформироваться, гнуться, ломаться, покрылась трещинами и дырами, вода начала вытекала из бутылки, а потом и вовсе стала притягиваться к моей руке мелкими, едва заметными, похожими на пар, каплями. Я опустила руку. Покореженная, смятая пластиковая бутылка упала на землю. Я взглянула на свою руку. Она была немного мокрой от воды. Это именно то, чего я хочу. — Так, а теперь выставь левую руку, — сказал он. Через секунду слегка подняла левую руку на уровень своего лица. Аппарат за моей спиной снова завибрировал, и через мгновение из шланга на моей левой руке мелким паром распылилась вода, которую я только что высосала из бутылки. Неужели работает? Невероятно. Уинстон широко улыбнулся, а затем и вовсе радостно рассмеялся, — Да! Получилось! — Это поразительно, Уинстон, — тихо сказала я, пристально рассматривая свои ладони с обеих сторон. — Надеюсь, оно тебе поможет, — он подошел к своему столу, чтобы еще раз взглянуть на чертежи. — Уинстон, — окликнула я его. — Да? — Зачем ты мне помогаешь? — неожиданно для него спросила я. Он опешил на несколько секунд, а затем совсем неубедительно ответил: — Научный интерес. — То, что ты создал, это… — я вздохнула, пытаясь подобрать слова, — Ты ведь в курсе моей ситуации. о том, что я создала в свое время, о том, что мне запретили заниматься чем-либо без разрешения от руководства. — Да, Мойра, я знаю, — тихо ответил он, даже не обернувшись ко мне. — Но ты сделал это, хотя это действительно оружие. Почему? — Как бы так сказать, у меня тоже есть свое мнение на этот счет. Я, также как и ты, в свое время тоже воспринимался как угроза. Но я не вижу в тебе ничего плохого. И, не знаю почему, Мойра, но хочу тебе помочь. Можешь расценивать это как профессиональную этику. К тому же, ты знала моего отца… Для меня это много значит. — Что ж, в таком случае… Спасибо, — я протянула ему руку. Он несколько секунд молча смотрел на нее, будто осознавая, что именно это за жест, а затем медленно, очень аккуратно, поднял свою ладонь и легко пожал мою руку. Он легко улыбнулся, не отрывая взгляда от нашего рукопожатия. Кажется, для него это было чем-то большим, чем простым человеческим приветствием. Хотя, возможно, ключевое в это было именно «человеческое».