Against all odds

На улице давно уже рассвело, а Ухён так и сидел в гостиной, облокотившись о спинку дивана и запрокинув голову. Думать о произошедшем категорически не хотелось, но когда это незваные мысли брали в расчет чье-то мнение? Наму смотрел в потолок, а в ушах звучали слова Сонгю. Хотелось жалеть себя и вопрошать у вселенной, за какие такие грехи он заслужил все это. Еще хотелось кого-нибудь ударить. Желательно того, кто являлся причиной этих дум. Ухён никак не мог успокоиться. Злость почему-то не хотела его покидать, поэтому он продолжал сидеть, лишь сжимая ладони в кулаки так, что острые когти впивались в кожу, разрывая ее и образуя кровоточащие ранки, которые, правда, ни в какое сравнение не шли с теми ранами, что были внутри. Сложно было сказать, сколько он так просидел, пока в комнату не зашел Ки. Одного беглого взгляда по гостиной хватило на то, чтобы понять, что разговор прошел не так хорошо, как хотелось бы: нога Ухёна была в крови, у входа валялся сломанный стул, сам же Нам напоминал скорее тень, чем нормального… человека (?). — Я так понимаю, разговор прошел не очень удачно, — протянул парень, проходя вглубь гостиной и усаживаясь рядом с другом. Ухён молчал. Ки говорить тоже не спешил. Молча они сидели в тихой гостиной и смотрели в потолок. Ки пытался понять, что же там видит его друг, а Наму просто не хотелось ничего. Хотя теплое плечо друга, сидящего рядом, приводило в чувство. Ухён был благодарен ему, и поэтому посчитал нужным ответить: — Он сказал, что Чунхён ему признался, и что он готов дать ему шанс. Кажется, вышло очень тихо, но Ки все равно услышал. — Он признался? Ого. Не ожидал, что он осмелится. — Что? — Наму даже повернул голову в сторону Кибома. — Ты знал? — Пф… Да чего там знать, Наму? Все довольно очевидно. Но я честно не думал, что он признается, зная о тебе. — А я при чем? Ки вздохнул, отслонился от спинки дивана, в упор посмотрел на друга, будто не понимая, серьезно тот говорит или нет, а потом спросил: — Ты серьезно? — А что? Ки с сомнением глянул на друга, а потом, видимо ничего не найдя, сделал глубокий вздох и произнес: — Честно говоря, я раньше был лучшего мнения о твоих умственных способностях. — Ки… — Эх… Ну ладно, мой подслеповатый друг, я открою тебе глаза. Скажи, ты правда никогда не замечал, как Сонгю на тебя смотрит, как он к тебе относится? Ну, серьезно, Ухён. Это все видят и понимают. И Чунхён в том числе. — Как? — Ухён… — Скажи мне Ки, прошу… Ки снова глянул на друга. Наму смотрел настолько серьезно, что в голову не пришло даже мысли пошутить над ним. — Ты ему дорог, Ухён. Не знаю, любовь это или нет, это он тебе сам должен сказать. Но ты правда небезразличен ему. — И все-таки он хочет уйти… — Я не говорил, что он умный. Но для тебя нормально. Ухён вздохнул, отстранился от спинки, облокотился локтями о колени и закрыл ладонями лицо. Он какое-то время сидел молча, а потом тихо заговорил: — Я так злюсь на него, Ки. И эта злость… Она отпускает, но ненадолго. И постоянно возвращается. Честно говоря, я не понимаю, что со мной происходит. Иногда мне кажется, что я схожу с ума. И… даже сейчас я злюсь. Ки молчал, в голове крутилась мысль, которую он никак не мог поймать. Что-то этот рассказ друга ему напоминал, но что? Единственное, что он точно знал, эта мысль была далеко не обнадеживающей. — На самом деле, я тоже это замечал, замечал, что ты сильно раздражен. Правда, не думал, что все настолько серьезно, — Ки смотрел куда-то вперед, нервно перебирая пальцами. — И… Знаешь, если бы я точно не знал, я бы подумал, что это на тебя так мутация повлияла. Но нет. Ни на характер, ни на чувства наше изменение не влияет. На мне проверяли. Поэтому у меня есть один вопрос: есть что-то, о чем я не знаю, да? Кибом повернулся и посмотрел на друга. Наму не торопился отвечать. С одной стороны, он понимал, что должен был давно уже рассказать Ки обо всем, что с ними произошло, с другой… Ухён не знал почему, но почему-то он теперь боялся доверять кому бы то ни было, даже близкому другу. И все же… — Да, — Ухён медленно повернул голову в сторону Кибома, помолчал, а потом произнес. — Мы с Сонгю тоже были в той лаборатории. Рассказ об их с Сонгю злоключениях в лаборатории не занял много времени. Правда, по окончании его в гостиной воцарилась тишина, которая длилась дольше, чем сам рассказ. Наму чувствовал напряжение, исходящее от друга, но не решался ничего спросить или сказать. Ки же обдумывал сказанное. После рассказанного мысль, которую он пытался выловить в голове, была поймана. И вроде бы все вставало на места. Правда, легче от этого совсем не становилось. — Это сыворотка. — Что? Ки вздохнул, но продолжил: — Это та сыворотка на тебя так повлияла. У нас в палате был один парнишка, которому однажды ввели желтую сыворотку. Ну… Результат был довольно неожиданным. Парниша стал намного сильнее, у него пропали когти, и глаза стали такими же, как у тебя, ну то есть нормальными, человеческими. Но был побочный эффект: его охватила неконтролируемая ярость. И это не та злость, которую испытываешь ты. Все на самом деле выглядело не очень. Мы думали, что парня пристрелят. Но его посадили в палату с бронестеклами и продолжили опыты. Насколько я знаю, со временем его ярость спала, а может и вообще исчезла. Не знаю с чем это было связано, он стал таким же как ты. На тебе, наверное, испытали доработанную версию, поэтому ты сильнее чем мы, и твои глаза нормальные, да и цвет кожи более приятный. Радуйся. Наму хмыкнул: — Я был бы рад, если бы не хотел врезать Сонгю каждый раз, как его вижу. — Думаю, это пройдет со временем, — Ки похлопал друга по плечу. — Но я бы не рекомендовал тебе находиться рядом с Сонгю какое-то время. — Ты же знаешь, я не могу. — Наму… — Он уйдет, Ки. Я не могу… Не хочу, чтобы он уходил. Ки вздохнул, но понимал, что спорить и уговаривать в данный момент было бесполезно. Да и не хотелось. — Прямо, как будто в дораме снимаюсь, честное слово. Ладно, брат, не кисни. Все образуется. Наверное. Кибом еще раз похлопал друга по плечу, встал с дивана и вышел из комнаты. Ему очень хотелось помочь другу, но влезать в их отношения он не хотел. Парни должны пройти через это сами. Вопреки сказанным словам Ухён всю следующую неделю старался держаться подальше от Сонгю. И ему это с успехом удавалось. Наму пытался уговорить себя, что это к лучшему, хотя, конечно, в глубине души он себе ни капли не верил. Он боялся. Боялся, что Сонгю уйдет, а они даже не смогли нормально поговорить. Правда, злость его все-таки поубавилась, и вот это действительно было к лучшему. Сонгю тоже думал, что это к лучшему. В первые три дня он даже благодарил Ухёна про себя. Так было легче, легче уйти. Так он думал в первые три дня. А потом это стало его раздражать. Стоило только Сонгю зайти в какую-нибудь комнату, как Наму тут же из нее выходил. Стоило только ему присоединиться к общему разговору, как Ухён сразу же умолкал. Наму не улыбался в присутствии Сонгю, Наму не смотрел в сторону Сонгю, Наму игнорировал Сонгю, и отвечал только тогда, когда от ответа нельзя было отвертеться. Теперь Гю понимал, мог понять, как чувствовал себя Наму, когда пытался поговорить с ним. К концу недели Сонгю чувствовал себя брошенным и преданным. Дурацкое чувство, особенно если учесть, что он сам этого долго добивался. На второе место отошли мысли и об уходе, и о том, кем он стал, Сонгю лишь хотел поговорить с Ухёном. Он не мог предположить, к чему они могли прийти, но знал, что этот разговор многое изменит. В субботу днем началась подготовка к очередной вылазке. Сонгю с Чунхёном как раз собирались спуститься в гостиную, чтобы присоединиться к обсуждению, когда столкнулись с поднимающимися Ки и Ухёном. Все четверо на миг замерли на лестнице, но всего лишь на миг. Сонгю зло прищурился и начал спускаться. Проходя мимо Ухёна, Ким не сдержался, толкнул Наму плечом и продолжил спуск. Чунхён, никак не отреагировав, спустился следом. Ки терпеливо пытался сдержать смех, Наму же просто удивленно оглянулся, а потом перевел взгляд на друга, как бы спрашивая, что это было? — ПМС? — Ки, — Ухён с укоризной глянул на друга. — Нет, ну правда, твоя «жена» слишком нервная в последнее время, наверное, от тебя заразилась. — Ки. — Ну, что? Ладно… Поговори уже с ним, а то он от злости лопнет скоро. Наму кивнул: — Да. Как раз сегодня после вылазки хотел поговорить. Нам нужно уже что-то решить между собой. — И, что? Ты отпустишь его, если он скажет, что собирается уходить? — Нет, — Ухён ответил сразу, потом улыбнулся. — Точнее, я не знаю. Ладно, по ходу разговора разберемся. — Главное не убейте друг друга. Ухён улыбнулся, и они продолжили свой путь в одну из гостевых комнат. Но только перед тем, как зайти Наму проговорил: — Вообще-то… Мы не женаты. В вылазке участвовали Ки, Мёнсу и Ухён. Сонгю перестали звать с тех пор, как он узнал о своем происхождении, Чунхён в этот раз как-то умело самоустранился, Хоя участвовал в прошлой вылазке, и было решено дать ему «выходной». Рюкзаки были собраны, маршрут продуман, парни готовы и уже собирались выходить. Традиционные пять минут перед выходом давались на то, чтобы перепроверить рюкзаки на предмет забытого и другую мелкую подготовку. Ухён же решил использовать это время на другое. Он поискал глазами Сонгю и обнаружил его, прислонившегося плечом к стене холла. Ким не следил за сборами, он опустил голову вниз и, видимо, о чем-то думал, погрузившись в себя. К нему-то Наму и направился. — Земля вызывает Сонгю, — Наму с улыбкой щелкнул пальцами перед лицом Кима, привлекая его внимание. По поднятому на него взгляду, Ухён понял, что Сонгю не в духе, а еще то, что виновником в этом мог быть сам Ухён. — Чего надо? Ну точно, вина Наму. — Не злись. — Я не злюсь. Чего ты хочешь? — Поговорить. Сонгю хмыкнул и отвернулся. — Сонгю… Ким пару секунд молчал, а потом немного резко проговорил: — У тебя есть пять минут. Вы вроде уходите потом. Нам вздохнул, но постарался сдерживаться. Он понимал, почему Сонгю злиться, но тогда и тот должен был понять Наму. — Я хочу нормально поговорить с тобой. Ким снова хмыкнул: — Да что ты говоришь! Нормально поговорить? То есть ты всю неделю меня игнорировал, а теперь поболтать решил. Очень мило. — Но ты ведь игнорировал меня куда дольше. И фраза Наму возымела нужный эффект. Сонгю как будто сразу весь сдулся. Он снова опустил голову и тихо проговорил: — Хорошо, давай поговорим, когда вернешься. — Договорились, — Ухён легко хлопнул Кима по плечу, развернулся и пошел к выходу, у которого его уже ждали Ки с Мёнсу. — Ну что? Договорились о чем-нибудь? — Ки спросил, когда они уже вышли на улицу. Мёнсу с интересом перевел взгляд с Ки на Ухёна. — Да, договорились поговорить после нашего возвращения. — Ну наконец-то, — неожиданно для всех Мёнсу с Ки произнесли это вместе. Что что-то не так Сонгю понял поздно. Время подходило к рассвету, и трое уже должны были вернуться, но вернулись не они. Мимо их временного убежища частенько проезжали патрули. Но в этот раз их было больше, и момент, когда они все стали съезжаться именно к их дому все как-то упустили. Чунхён подорвался с места, когда машины патруля остановились у дома. Они с Сонгю были в гостиной, тогда как Хоя и Дону располагались наверху в одной из спален. Видимо они тоже поздно спохватились, потому что вниз спускаться побоялись. Сонгю надеялся, что они смогли выбраться через окна, но только, если они были не в центральной спальне, в которой окон просто не было. Чунхён же возился у одного из книжных шкафов. Наконец, его действия возымели успех. Ён достал книгу, а за ней оказался маленький рычажок, парень тут же нажал на него и один из шкафов отодвинулся, открывая взгляду маленькую потайную комнатку, очень похожую на ту, в которой Сонгю с Ухёном недавно прятались в старом караоке. Чунхён быстро вернулся к Сонгю, схватил его за руку и потащил в комнату. — Подожди, а как же Дону и Хоя? Чунхён не отвечал. — Подожди, Чунхён, так же нельзя! — Они не успеют. Сонгю пытался вырвать руку и продолжал говорить: — Стой, патруль ведь еще не зашел, мы можем их позвать. Стой! Они же… Так нельзя! — Мне все равно. Чунхён рывком толкнул Сонгю в комнату, нажал на кнопку в стене и проход стал закрываться. — Нет, погоди, так нельзя! Как же… Что мы скажем остальным? А что будет с ними? Их же… Их поймают. — Замолчи. — Чунхён! — Если ты не замолчишь, нас поймают тоже! — Но Дону и Хоя… И тут Ён не выдержал. Он толкнул Сонгю к противоположной стене, прижал его телом, зажал рот ладонью и зло зашептал ему на ухо: — Мне все равно, понятно тебе? Мне все равно, что будет с ними, со всеми. С Дону, Хоей, с кем угодно. Я тут защищаю только себя и тебя. Ты понял? Пусть их хоть всех переловят. Мне все равно. Мне важен только ты. Я теперь понятно тебе все объяснил? А теперь заткнись и будь паинькой. Чунхён отступил, а Сонгю тяжело задышал. Он не мог поверить, что все происходит на самом деле, что они прятались, а Дону с Хоей возможно будут пойманы. Что с ними будет? Что он скажет Ухёну, как он будет смотреть ему в глаза? А еще, он наконец-то другим взглядом посмотрел на Чунхёна. Это был совершенно другой человек, не тот, которого Сонгю знал раньше. На Кима даже не подействовали слова о том, что Ёну дорог только он, он никак не мог понять этой жестокости. Так нельзя было поступать, они должны были попробовать помочь парням. И как теперь с этим жить? Сонгю не знал, что делать. — Мы должны что-то сделать! Ки пытался удержать рванувшегося было Наму: — Подожди. Мы ничем не сможем им сейчас помочь, возможно они убежали. А если мы сейчас рванем туда, нас просто пристрелят, Ухён. Военных слишком много. Кажется, они не просто так тут оказались. Ждем здесь, когда они уедут попробуем найти остальных. Ухён вздохнул. Ки был прав. Бежать сейчас на выручку было равносильно самоубийству, но сидеть на месте и смотреть на то, как патруль обшаривал дом, в котором они поселились, было просто невыносимо. Нам очень боялся, что ребятам не удалось сбежать. Что тогда с ними сделают? Прошло не больше десяти минут, когда у входа в дом началась какая-то возня. Военные тащили двух упирающихся людей, точнее одного упирающегося, а второго уже не так резво. — Черт, — Ухён ударил кулаком по стене здания, за которым они притаились. По стене поползла небольшая трещинка, но это никого не волновало. — Кого они поймали? — Мёнсу тщетно пытался всмотреться в силуэты, но с его зрением в еще не до конца отошедшей темноте, это было невозможно. — Не вижу, не разобрать, — Ки также напряженно всматривался в темноту, и также как остальные не мог ничего разобрать. Они увидели только, что парней посадили в две разные машины. И через несколько минут патруль начал разъезжаться. Когда последняя машина отъехала, трое парней заспешили к дому. В доме было пусто. Как будто он вымер после того, как его покинули его обитатели. Парни двинулись было наверх, когда в гостиной послышался странный шум. Ухён и остальные быстро забежали в комнату, а к ним навстречу вышли Сонгю с Чунхёном. На минуту воцарилась тишина, а потом ее прервал голос Сонгю. — Ухён, — Сонгю быстро направился к Наму, но на пол пути как будто опомнился, остановился, опустил голову и тихо проговорил. — Прости меня. — Что? — Что произошло? — Ки напряженно смотрел то на Кима, то на Ёна. — Мы проморгали патруль, — Чунхён говорил очень спокойно и ровно. — Мы с Сонгю спрятались в тайнике. — А Дону и Хоя? — Ухёна же назвать спокойным не поворачивался язык. Его вновь поглощали злость, а темнота затмевала глаза и разум. — Они не успели. — Вы их бросили? Этот спокойный тон в этой ситуации давил на Ухёна как пресс, раздавливающий металл. Совершенно равнодушный тон действовал похоже на всех, даже на обычно адекватно воспринимающего ситуацию Ки. Чунхён молчал. Во внезапно возникшей тишине голос Мёнсу прозвучал, как гром среди ясного неба: — Нам нужно уходить. Кажется, они заминировали дом. У нас десять секунд. — Что? — Ки пытался вникнуть в произнесенные слова. — Бежим отсюда, быстро! Мёнсу быстро подбежал к Ки, схватил его за руку и потащил на выход. Его примеру как ни странно подался Ухён, который также схватил за руку остолбеневшего Сонгю и потянул на выход. Чунхён же побежал сам. Стоило им только на несколько метров отбежать от входа, как раздался оглушительный взрыв.