Against all odds

Первые пару минут Сонгю не мог понять, где он находился, но, сев и оглядевшись, сообразил, что он в потайной комнатке старого караоке. Сонгю лежал на диване, а на полу, прислонившись к дивану, сидел Ухён. Вернее, дремал Ухён, отклонив голову на сидушку. Как они оказались в этой комнате, Ким понять не мог. Последнее, что он помнил, был взрыв, а потом — темнота. Наверное, Ухён принес его сюда. Но… тогда, где же остальные? — Наму, — Сонгю осторожно коснулся плеча парня. Ухён никак не отреагировал, но через пару минут сказал: — Давно ты меня так не называл. Действительно, давно. Ухён так и сидел, откинув голову и закрыв глаза, а Сонгю молча смотрел на него. Не считая момента, когда Гю забинтовывал ногу Наму, они так давно не оставались наедине. И хотя фактически прошло совсем не много времени, но ощущение было другим. Что ж, наверное, сейчас было не самое лучшее время выяснять отношения. У них будет время поговорить. — Где остальные? И… как мы тут оказались? Наму помолчал, а потом ответил, повернув голову к Сонгю, но так и не отрывая ее от дивана: — Тебя оглушило взрывом, я принес тебя сюда. Остальные преследуют патрули, забравшие Дону и Хою. Мы договорились встретиться на территории аэропорта у выхода 123, Чунхён сказал, ты знаешь. — Да, знаю. В детстве мы сбегали на территорию аэропорта от наших родителей. В ограждении был вырван небольшой кусок, и мы пробирались через него. Как только мы ни разу не попались охране, ума не приложу. — Ясно, весело вам было. — Да. Какое-то время Сонгю молчал, а потом сказал: — Прости. Ухён долгие, невероятно долгие несколько минут пристально смотрел на Сонгю. В голове было только: «Сколько же еще ты будешь издеваться надо мной?», а на языке… Или, может быть, он подумал и сказал одновременно, потому что Сонгю, опустив голову, совсем-совсем тихо повторил: — Прости. Наму вздохнул, что он мог ответить на это? На данный момент — ничего. И не сейчас. Ухён еще раз вздохнул, резко поднялся на ноги и проговорил: — Ладно. Пойдем, нам нужно встретиться с остальными. Сонгю не ответил. Он несколько секунд молча смотрел на Наму, а потом тоже поднялся и молча направился к выходу. Ухён последовал за ним. До территории аэропорта парни добрались быстро. Им повезло — по дороге не оказалось ни единого патруля. Но, собственно, на этом их везение и закончилось. Наверное, этого стоило ждать, везение вообще было не на их стороне. На территорию аэропорта они проникли без видимых проблем, так же, как и добрались до нужного терминала. Территория терминала была большой, и найти нужные ворота было бы не просто, если бы Сонгю точно не знал, куда им идти. Только вот стоило им повернуть в нужную сторону, как они оказались практически перед «носом» у военных. — Черт, — Сонгю выругался сквозь зубы, утягивая Ухёна обратно за угол. — Как мы пройдем мимо? Ухён осторожно выглянул за угол. На территории терминала было множество помещений, переходов и опорных колонн. Если им повезет, то можно перебежками прятаться за ними. Эту мысль он и озвучил Сонгю, а потом на секунду застыл, смотря куда-то за его спину, резко схватил парня за руку и, сорвавшись с места, потянул его за собой к одной из таких колонн. Ким без лишних вопросов побежал за Намом. Спрятавшись за одной из опор и переведя дух, Сонгю одними губами спросил: — Патруль? Наму лишь кивнул. Теперь у них не оставалось выхода. Им нужно было двигаться, потому что опасность была со всех сторон, нужно было тщательно выбирать время для перебежек и слепые зоны. И какое-то время им это удавалось. Но лишь совсем небольшое время, потому что не будем забывать, удача давно не была их союзницей. Перебежка к одной из колонн привела их в ловушку. Прямо перед ними стоял военный джип, с обеих сторон от колонны были помещения аэропорта, и неожиданно позади стал выруливать еще один военный отряд на машинах. На улице было светло, но на территории терминала было темнее, однако даже тени, падающие от здания, не скрыли бы их от глаз. Сонгю быстро посмотрел на Ухёна, в его глазах отразилась паника, которую Наму и сам испытывал. Недолго думая, Ухён схватил Сонгю за рукав и преодолев пару тройку метров за несколько секунду, втащил его в одно из помещений, которое чудом было не заперто. Может быть, их везение все-таки не до конца покинуло их. Наму закрыл дверь, и все звуки стихли. Было темно, и, если бы не несколько вентиляционных окошек под потолком помещения, их бы окружала кромешная темнота. А так, привыкнув немного к темноте, парни смогли осмотреть свое небольшое убежище. У одной из стен стоял высокий стеллаж с коробками, вдоль двух других было приставлено какое-то оборудование (ни один из парней не был силен в авиационной технике), одна из стен была пуста. Помещение оказалось небольшим, четыре на четыре метра — не больше, прятаться в нем было не за чем, и, если бы кто-нибудь решил сюда заглянуть, у парней не было бы шансов. Они молча стояли, вслушиваясь в звуки за пределами помещения, но стены их глушили, не пропуская ничего. Правда, через несколько минут парни поняли, что их таки не заметили. Не выдержав нервного напряжения, Сонгю осел на пол. Наму же остался стоять. Он все думал, что, возможно, сейчас они оказались в еще большей ловушке, чем до этого. Было совершенно непонятно, когда им можно было выйти. Открывать дверь было очень опасно, а других способов наблюдать за тем, что происходило снаружи, Наму не видел, разве что… — Сонгю, ты как? И тихий голос в ответ: — Нормально. — Ты сможешь посмотреть через вентиляционное окно, что происходит снаружи, если я тебя подсажу? Ким посмотрел вверх. До окна было около двух с половиной метров, может быть, чуть больше. Конечно, он с легкостью мог бы выглянуть в окно, главное было сделать это как можно более аккуратно, так, чтобы их не заметили. Ким кивнул, а потом, подумав, что Наму может не увидеть его кивок в темноте, ответил: — Да. — Хорошо. Ухён подошел к единственной пустой стене и сел на корточки. Сонгю встал, подошел к Наму, скинул обувь и встал на его плечи. Ухён поднялся, и Сонгю аккуратно выглянул на улицу. Джип стоял на своем месте, возле него туда-сюда сновали военные. Гю немного шевельнул стопой, давая понять, что Ухён может его опускать. Выходило так, что пока тот джип стоял на своем месте, у них не было возможности выйти, о чем Сонгю и сообщил Наму. Тот кивнул, подошел к двери и тихо-тихо закрыл ее на засов, который приметил, осматривая помещение. — Значит, сидим здесь. И они стали ждать. Время тянулось очень медленно, в тишине можно было услышать небольшие отголоски звуков, проносившихся за пределами их укрытия. Наму пытался хотя как-то отсчитывать время, но потом сбился, а через несколько, наверное, часов вообще перестал понимать, сколько прошло времени с их вынужденного заточения. Все это время ни Сонгю, ни Ухён не произнесли ни слова. Каждый думал о своем. Сонгю пытался понять, почему именно Ухён был сейчас рядом с ним, почему именно он, а не Чунхён принес его в караоке. Может быть, было бы проще спросить? Но Ким не решался. Однако, когда молчание стало совсем уж невыносимо, он все-таки задал мучавший его вопрос: — Ухён? — М? — Как так вышло, что именно ты… — но договорить ему не дали. — Как так вышло что? Что именно я сейчас с тобой? Сонгю помедлил с ответом, кажется, разговор мог зайти в не самое удачное русло, но не ответить он уже не мог. — Ну, в общем, да. Ухён на это лишь хмыкнул. Он начинал злиться, а в их положении это было чревато. Особенно для Сонгю, который и так был для него, как красная тряпка для быка. — Нам нужно было разделиться, а только ты и Чунхён знаете, как пробраться на территорию аэропорта. Патрули уехали в ту сторону, — Наму помолчал, а потом спросил. — Что, так хочется, чтобы сейчас рядом был Чунхён? Почему? Почему он, Сонгю? Почему? Да Сонгю и сам-то не знал. Может быть, просто потому, что так было легче. — Не знаю, — так и ответил Ким. — Я не знаю, Ухён. Может быть, потому что он меня понимает. Наму снова хмыкнул: — А я? Разве я не понимаю? — Ты не можешь меня понять. Ухён издал какой-то невнятный звук, напоминающий рык, и поднялся на ноги. Сонгю поднялся следом. Он чувствовал, что атмосфера в помещении накаляется, видел, что Ухён злился, не нужно было ему начинать этот разговор. Не хватало еще подраться сейчас. — Давай только не начинай снова заводить свою пластинку про твое происхождение, — Ухён нервно передернул плечами и снял с себя рюкзак, который почему-то все еще висел на его спине. — Давно уже пора было уяснить, что это не важно. Ни для меня, ни для остальных. Я думал, ты переосмыслил это. — Не совсем. Ну что ты хочешь от меня? Не могу я так быстро переосмыслить, то, что, по сути, вся моя жизнь ничего не стоит. Меня нет как ячейки общества, Ухён, неужели так сложно это понять? — Да твою ж… — Наму со злости швырнул рюкзак на пол. — Почему же ты продолжаешь вести себя, как упрямый идиот? Сонгю не ответил, точнее ответил, но не сразу. Он сердито смотрел на Ухёна, который тяжело дышал от распиравшей его злости и, наверное, обиды. Ким помолчал пару минут, а потом произнес фразу, которая, возможно, повлияла на всю их оставшуюся жизнь: — Вот из-за того, что ты такой вспыльчивый псих, я и хотел уйти с Чунхёном. И всё. Кажется, нужно было сказать только эти слова, чтобы сработал спусковой крючок и что-то внутри Ухёна треснуло. Наверное, замок, который каким-то образом сдерживал его злость, ярость или ту самую сыворотку, которая действовала на него как катализатор. Неконтролируемая волна охватила Наму. Волна злости, которая каким-то образом смешалась с волной чрезмерного возбуждения, превращая это в убийственный коктейль, застилающий глаза и мозг пеленой, оставляя лишь животные инстинкты, убивая всю нравственность и здравый смысл. Ухён ничего не чувствовал - только эту злость. Он быстро подошел к Сонгю, грубо толкнул его к стене помещения. Кажется, из-за прилива адреналина его сила увеличилась вдвое, потому что он с легкостью прижал Кима к стене, и тот не мог двинуться. Но все же пытался сопротивляться. — Ухён, что ты делаешь? Сонгю спрашивал, но Ухён его не слышал. Он держал руки Кима прижатыми к стене и принялся грубо целовать. До крови кусал губы, потому что Гю сопротивлялся, не поддавался, не давал углубить поцелуй. — Ухён, прекрати. Не делай этого. Я не хочу. Отвали! Сонгю пытался повернуть голову, увернуться от этих грубых поцелуев, горячего дыхания. И на мгновение ему это удалось. Но только на мгновение, потому что Ухён, до этого державший руки Сонгю двумя руками, стал удерживать Кима одной, а второй рукой стал удерживать голову. — Лучше не дергайся. — А то что? Но Ухён ему не отвечал, грубо сжимая лицо, снова целуя, снова кусая. Ни страсти, ни нежности, только грубость, перемешенная с каким-то маниакальным желанием. Наму целовал, но глаза его не были закрыты, и Сонгю видел плещущую в его глазах злость. Просто океан злости. Ким тоже начал злиться, но, кажется, только из-за того, что не мог ничего сделать. Он ведь тоже гибрид, но не мог ни пошевелиться, ни дать отпор. Если бы у Сонгю осталась физическая чувствительность, то ему наверняка было бы больно. На руках и лице остались бы синяки, губы были искусаны в кровь, а шея затекла, так что без растирания вряд ли бы смогла повернуться в какую-либо сторону. А еще Сонгю вдруг почувствовал эрекцию Ухёна. И на секунду ему стало страшно. Что Наму может сделать, когда он в таком состоянии? Но… Это же Наму, Нам Ухён, он не сделал бы Сонгю ничего плохого. Он ведь не такой. С другой стороны, человек, который сейчас грубо прижимал Кима к стене, не был Нам Ухёном, это был гибрид, в том смысле, в каком он и должен был быть. Безумный и бездушный результат эксперимента. — Не сопротивляйся, — голос Ухёна был жестким, тон приказным. И как можно было не сопротивляться в такой ситуации? Нет, Ким не сдастся. Не такому Наму. Ни за что. Он зло зашипел: — Отвали от меня. Убери от меня свои руки! Кажется, он это зря. Видимо, предыдущая капля была не последней. И именно сейчас у Ухёна полностью «сорвало крышу». Нам на секунду замер, а потом с каким-то звериным рыком развернул Кима лицом к стене, прогнул его в спине, и, наверное, только сейчас Сонгю на самом деле осознал, что могло произойти. И ему стало по-настоящему страшно. Ухён все еще держал одной рукой руки Сонгю, другой же начал расстегивать ремень на джинсах Кима. Сонгю дернулся, но сделать ничего не мог. У него вдруг резко иссякли все силы, и он снова стал чувствовать себя так, как раньше, когда они с Наму были вдвоем, немощным: не способным о себе позаботиться, слабым человеком. А Ухён легко расправился с его джинсами, резко стянул их вместе с бельем. А потом Сонгю почувствовал шлепок. Ему было не больно, но дико стыдно. И еще один шлепок. Кажется, Ухёна это забавляло. Только вот Сонгю было совсем не смешно. И нисколько не приятно. Шлепки не прекращались, а Сонгю ничего не мог сделать. Совершенно. Он даже не пытался выбраться. Просто стоял и терпел, возможно, в этом есть какой-то смысл — просто потерпеть. Правда, Нам на этом не остановился. Ким услышал, как Ухён расстегнул собственные джинсы. Он знал, что будет дальше, но молил всех богов, чтобы Ухён пришел в себя до того, как совершит эту ошибку. Сонгю точно знал, что после такого они точно уже никогда не смогут быть вместе, да что там быть, даже находиться рядом не смогут. Но боги не услышали его молитв, они, кажется, еще с рождения отвернулись от Сонгю, потому что Ухён резко вошел в Кима. Конечно же, и в этот раз у них не было смазки, но сейчас Нам даже не потрудился нормально воспользоваться слюной. Ему было все равно. Сонгю тоже было все равно. Он чувствовал себя опустошенной куклой, до конца не веря, что это взаправду. А Ухён просто подхватил одному ему ведомый ритм и входил резко и быстро, грубо сжимая руками ягодицы Кима. Нам уже не держал руки Сонгю, в этом просто отпала какая-либо необходимость. А Сонгю, к своему стыду, почувствовал возбуждение. Сначала слабое, а потом все нарастающее. Ему хотелось биться головой о стену, но вряд ли бы это помогло. Правда, вместе с возбуждением вернулась злость, добавилась к тем отвратительным чувствам стыда и неприязни. Сонгю чувствовал себя грязным, использованным и преданным. Он до сих пор не верил, что тот, кто сейчас его насиловал (?), был Нам Ухёном. Но отрицать очевидное было глупо. Что же ты делаешь, Ухён? Один из толчков оказался глубже и сильнее, чем предыдущие, и у Сонгю-таки вырвался стон, который он пытался изо всех сил сдержать, а вместе со стоном из глаз брызнули слезы. Нет, он больше не мог, не хотел терпеть. Как он потом будет жить с этим? Сонгю резко обернулся, насколько ему позволяло его положение, и встретился взглядом с Ухёном. С пустым взглядом Нам Ухёна. А Ухён действительно ничего не чувствовал. Ему было все равно на то, что сейчас чувствует Сонгю. Его злость и не выраженная боль ослепили и оглушили его. Отключили все мысли и эмоции. Его накрыла темнота, а телом правили только животные инстинкты. Ему хотелось сделать Сонгю больно. Не важно, каким способом. И все же где-то глубоко внутри, за пеленой этих разрушительных чувств настоящий Нам Ухён с ужасом смотрел на все происходящее и кричал, правда, его никто не слышал. Но когда Сонгю обернулся к нему, когда Ухён поймал его взгляд, на него как будто вылили ведро ледяной воды, или вот этих самых слез, дали пощечину, ударили по голове, а, возможно, сделали все и сразу. Осознание происходящего накрыло с головой, а пелена злости слетела, как будто ее и не было, открывая дорогу Нам Ухёну, который сейчас не знал, что ему делать. Сонгю тоже это понял, он заметил, как прояснился взгляд Ухёна, почувствовал, как дрогнули сжимавшие его ягодицы руки. Наму же смотрел в глаза Сонгю, которые застилали слезы, и в голове была только одна мысль: Нам Ухён, что ты натворил? Ухён как-то быстро отстранился, в ужасе глядя перед собой. Он начал пятиться, не имея возможности оторвать взгляд от глаз Сонгю. Он пятился до тех пор, пока не врезался спиной в стеллаж с коробками, и там же и осел, даже не потрудившись натянуть джинсы. А Сонгю просто смотрел на Нама. Это было странно, но возбуждение не отпускало его, так же, как и Ухёна, он это видел. А тот просто взял и остановился. Трус. — И всё? Не хочешь закончить то, что начал? Сбегаешь? Никогда не думал, что ты окажешься трусом. Сонгю говорил жестко, но голос был ровным. Этот спокойный ровный тон всегда пугал Ухёна. Напрягал. А сейчас же каждое слово вбивалось в голову ровными ударами, как будто кто-то забивал молотком гвозди. Ухён сидел с опущенной головой. Ему нечего было сказать. Он только знал, что после такого у них не будет совместного будущего, никогда. Сонгю его никогда не простит, да и Ухён не простит себя тоже. — Ничего не скажешь? Тебе не кажется, что нужно закончить, то, что ты начал? Ответом Сонгю было только молчание, поэтому Сонгю продолжил: — Ты эгоист и трус, Нам Ухён. И раз уж ты не хочешь взять на себя ответственность до самого конца, мне придется это сделать самому. С этими словами Сонгю быстро подошел к сидящему на полу Ухёну и сел на его бедра. Наму поднял глаза на Сонгю и спросил: — Что ты делаешь? А Сонгю не ответил. Он только приподнялся и сам насадил себя на член Ухёна, а потом начал двигаться. — Сонгю, не надо, что ты делаешь? Ким ему не отвечал. Молча смотрел в глаза Ухёна, продолжал подниматься и опускаться, его дыхание сбилось, и сейчас Ким испытывал какое-то странное наслаждение, перемешанное с другими чувствами. А Ухён хотел прекратить это все. Возбуждение его не отпускало, но он не хотел закончить это таким образом. Лучше вообще этого не заканчивать, а просто остановиться. Он было потянулся руками к Сонгю, но тот резко оборвал его: — Даже не думай меня трогать. В его глазах читались злость, презрение и что-то еще, Ухён не хотел знать, что именно. Но препятствовать больше не стал. Пусть Сонгю сделает так, как хочет, Ухён ему задолжал. Сонгю ускорил темп, и ему пришлось упереться руками о плечи Ухёна. Они оба тяжело дышали, капельки пота скатывались по их лицам, было жутко жарко, но никто из них, естественно, даже не подумал раздеться. Ухён, почувствовав приближение разрядки, хотел было помочь Сонгю, потянувшись рукой к члену Кима, но тот тут же осек его: — Я же сказал, даже не думай трогать меня. — Сонгю, я… — Заткнись. Ким сам обхватил ладонью свой член и стал двигать ею в такт своим же движениям. Ухён кончил первый, но Сонгю не вставал с него, пока не кончил сам. Потом резко поднялся, подошел к рюкзаку Наму, открыл его и достал салфетки, которые тот перед вылазкой зачем-то кинул в рюкзак. Ким привел себя в порядок и кинул упаковку салфеток Ухёну. Быстро оделся, достал из того же рюкзака бутылку воды и сделал глоток. Ухён тоже привел себя в порядок, оделся и просто стоял, не зная куда себя деть. Сонгю же кинул бутылку обратно в рюкзак, выпрямился, посмотрел на Нама и сказал: — Знаешь, спасибо. Это все меняет. Теперь у меня уже нет никаких сомнений. После того как мы найдем остальных, я уйду с Чунхёном. Ухён не смотрел на Сонгю. Он пару секунд помолчал, а потом ответил: — Да, так будет лучше. Находится сейчас рядом с Ухёном было невыносимо. Сонгю подошел к стене со стеллажом, взял с него несколько коробок, благо, гибридова сила позволяла взять не одну и не две, и отнес их к стене, возле которой совсем немного времени назад был прижат Намом. Поставив коробки на пол, он встал на них и, немного подпрыгнув, ухватился за небольшой бортик под вентиляционным окошком, подтянулся и выглянул на улицу. Аккуратность его сейчас волновала в самой меньшей степени, Сонгю сейчас овладевали миллион и одна эмоция — он просто хотел выйти из этого помещения. На улице сгущались сумерки, а джипа, мешавшего их проходу, больше на месте не было, и, судя по тому, что видел Ким, дорога была свободной. Сонгю спрыгнул с коробок и быстро направился к двери, резко отворил затвор и, не заботясь о том, чтобы оглядеться вокруг просто вышел на улицу. Наму, сидевший у двери и одним глазом наблюдавший за передвижениями Кима, быстро вскочил на ноги, подхватил рюкзак и вышел следом. Сонгю шел далеко впереди, совершенно не заботясь о том, что его кто-то увидит. Чертыхнувшись, Наму направился за ним. Прибавил шагу, но догонять Кима не спешил, просто старался не выпускать того из виду. Наверное, Сонгю это почувствовал или заметил, потому что резко прибавил шаг и мгновенно затерялся в не пойми откуда взявшихся переходах, ведущих к нужному им выходу. Ухён выругался и побежал вперед. Нырнул в один из переходов и остановился, прислушиваясь. В их сторону направлялись военные или Бог весть еще кто. Главное, что направлялись быстро и на автомобилях. Нужно было быстро найти Сонгю, только вот как. Тот то легко ориентировался в этом лабиринте, а Ухён был здесь в первый раз. Правда, стоять на месте идея тоже был так себе. Нам пошел в рандомно выбранном направлении. Переходы были узки и представляли из себя опоры, перемешанные с небольшими коридорами, автомобилю было не проехать, но дорога от этих переходов располагалась метрах в десяти-пятнадцати, и реши кто-нибудь из тех, кто сейчас проезжал мимо этих переходов, глянуть в эту сторону, убить Ухёна не возникло бы трудностей — спрятаться можно было только в этих коротеньких коридорчиках, остальное же время были только столбы и открытое пространство. Благо, у тех, кто сейчас проезжал мимо, по-видимому, было какое-то свое задание, приказ, и времени глазеть по сторонам у них не было. Ухён только надеялся, что Сонгю, шедший где-то впереди него, не наделает никаких глупостей. Несколько минут он шел по переходам, а машины все продолжали двигаться, сколько их было - непонятно, но отряд был не маленький. Впереди замаячил выход, и вдалеке очень сложно, но можно было различить цифры «123». Вот они и добрались. Ухён остановился, впереди прямо перед выходом, всего лишь в нескольких метрах стоял замерший Сонгю и смотрел куда-то в сторону. У Нама земля ушла из-под ног, когда он увидел, что Сонгю начинает пятиться, а потом спиной врезается в столб опоры и не двигается, только смотрит вперед. Ухён, стараясь не думать, побежал вперед, остановился в метре от Сонгю и повернул голову в ту сторону, куда смотрел Ким. Все происходило очень быстро, в какие-то считанные мгновения. Вот вроде Ухён только издалека видит выход, вот замечает Сонгю, бежит к нему, поворачивается и видит автомат, нацеленный на Сонгю, вот Нам поворачивается к Киму, говорит ему: «Сонгю, беги», разворачивается и идет навстречу этому автомату. Вот он слышит звуки выстрелов, а вот в его тело врезается несколько, а, может быть, и очень много пуль. Вот автомобиль резко двигается с места и уезжает, а вот Наму видит перед собой испуганного Сонгю. А вот… а вот, пожалуй, и конец, дальше только темнота. Сонгю не сразу осознал, во что вылилось его безрассудное бегство от Ухёна. Когда он уже почти дошел до выхода, его остановил крик: «Стоять». Он остановился и увидел нацеленный на него автомат, развернулся, а потом начал пятиться. Сонгю не смог уловить тот момент, когда перед ним вдруг появился Ухён, только услышал его: «Сонгю, беги», а потом с ужасом смотрел на то, как Наму прошивает автоматная очередь. Патруль, или кто бы они не были, уехал, а Сонгю быстро побежал к Ухёну и сел возле его истекающего кровью тела. Из головы тоже текла кровь. А Ким просто не знал, что делать. Он взял Ухёна за руку, сразу же испачкавшись в его крови, и тихо-тихо прошептал: — Черт, Наму, не умирай.