Against all odds

Сонгю продолжал сидеть у окровавленного тела Ухёна, не зная, что делать, не находя в себе сил двигаться. Просто сидел и смотрел, как алые струйки вытекали из-под Наму и ручейком устремлялись к нему навстречу. Сонгю не заметил, как рядом с ним материализовался Ки, как тот дергал его за плечо и что-то спрашивал. Он просто смотрел на Ухёна и чувствовал пустоту внутри. Ки же, оставив тщетные попытки дозваться Гю, в спешке пытался придумать, как ему одному дотащить Ухёна до их убежища. А ведь он просто решил сбегать встретить этих нерадивых… Но, когда он подбежал к Сонгю и увидел окровавленного Ухёна, он оторопел. Его друг лежал на земле и истекал кровью, а, что произошло, выяснить не было никакой возможности, потому что Ким Сонгю не реагировал ни на какие действия. Оставалось в кратчайшие сроки как-то перенести Ухёна в безопасное место и вытащить пули, потому что одна из них, кажется, попала в голову. И хорошо бы застряла в черепе, а если нет… Но думать об этом не хотелось. Ки снова потряс Сонгю за плечо, но тот не реагировал. Черт, вот это сейчас было совсем не вовремя. Размышления Ки прервали подоспевшие Мёнсу и Чунхён. А ведь Ки говорил им не идти за ним. Оба, как вкопанные остановились у тела Наму, Мёнсу неотрывно смотрел на лежащего Ухёна, Чунхён — на сидящего Сонгю. Только вот времени на долгое и бессмысленное стояние у них не было. — Нам нужно отнести его в ангар, — тихо проговорил Ки. — Мёнсу, поможешь мне? Парень резко кивнул, и они с Кибомом подняли обмякшее тело Ухёна на руки, медлить было нельзя, и парни быстро направились к убежищу. — Чунхён, — Ки на секунду оглянулся и бросил Чону, — забери Сонгю. Дважды просить не пришлось. Чунхён резко поднял Сонгю на ноги и потащил следом за остальными. Когда они добрались до убежища, являвшего собой старый небольшой ангар для частных самолетов, Сонгю тоже не заметил. Он непрестанно следил за Ухёном, боясь выпустить его из виду. В голове было пусто и глухо, но Сонгю знал, что через какое-то время эмоции нахлынут и захлестнут его с головой, и он очень боялся этого. Но пока он позволил Чунхёну усадить его на покосившийся стул, в то время как Мёнсу и Ки уложили Ухёна на старую проржавевшую кушетку. Было видно, что Ки нервничает и очень торопится. Он бегал по ангару в поисках своего рюкзака и одновременно просил Мёнсу вытащить старую добрую аптечку из рюкзака Наму. Потом Ки резко остановился, развернулся к Гю, пару секунду молча на него смотрел и все же решил подойти. Ки присел на корточки рядом с Сонгю и сказал: — Сонгю, мне нужна твоя помощь. Надо вытащить пули из Наму, ты же уже делал это. Ты должен мне помочь. Сонгю, приди в себя! А Сонгю смотрел на Ки и, хоть и слышал его слова, никак не мог сосредоточиться на них. Он должен помочь Наму, но он не мог. Он не мог ему помочь. Сонгю покачал головой, давая понять, что не сможет. — Сонгю! — Прости, Ки, — Сонгю закрыл лицо ладонями и опустил голову. Ки чертыхнулся, поднялся на ноги и ушел обратно к Наму. Нужно было действовать быстро. Если начнется регенерация, то с пулей в голове Ухён точно не выживет. Ки посмотрел на Мёнсу, тот в ответ поднял глаза: — Поможешь? Как будто у Мёнсу был выбор. Он кивнул. Кивнул и Кибом, доставая из рюкзака антисептики и пинцеты. — Попытаемся вытащить пули из его тела, но перво-наперво достать нужно из головы. Мёнсу оставалось только кивнуть, и парни начали операцию. К облегчению Ки, пуля застряла в черепе, не сумев пробить крепкую гибридову кость, однако, достать ее было не легко. И все же, благодаря Су они как могли быстро вытащили все пули и зашили раны, а после этого с облегчением уселись прямо на пол, — Наму будет жить. На какое-то время в ангаре повисла тишина. Никто не мог, да и не хотел ничего говорить. Ки и Мёнсу так и сидели на полу у кушетки с Наму, Сонгю тоже не двигался с места, и только Чунхён, тихо вздохнув, встал и вышел на улицу. — Я бы покурил, — через пару минут произнес Ки. — Есть что? — Мёнсу повернул голову к своему ассистенту по операции. — Есть. — А на меня найдется? — Мёнсу повел плечом. — Да. Пойдем на улицу. Ки поднялся на ноги, наклонился и пошарил рукой в рюкзаке, выуживая пачку сигарет. Мёнсу, поднявшийся следом, удивленно посмотрел на них и спросил: — Откуда? — Не спрашивай, просто у меня есть все. Ки самоуверенно хмыкнул, устало потянулся и направился к выходу, расположенному с противоположной стороны от того, через которой вышел Чунхён. Мёнсу посмотрел на Сонгю, потом на Ухёна и двинулся следом за Ки. Когда дверь за ними захлопнулась Сонгю поднял голову. Он какое-то время просто сидел и смотрел на лежащего Наму, а потом резко встал, подхватил стул, и поставив его рядом с кушеткой, сел ближе к оголовью и, помедлив, протянул руку к лицу Ухёна. Он провел ладонью по лбу, отведя отросшую челку, задержался на скуле, погладив большим пальцем холодную щеку, а потом прошелся по ней тыльной стороной ладони. Из глаз начали капать слезы — последствие сильного стресса, а Сонгю так и продолжал гладить лицо Наму, пока слезы не стали заливать глаза. Тогда он взял ладонь Ухёна в свои ладони и уткнулся в них лбом, постоянно повторяя одну и туже фразу: — Наму, прости… «Наму, прости. Наму, прости. Наму, прости»… Ухён не мог понять на самом деле он слышит эту повторяющуюся, как мантру, фразу или это подсознание играет с ним злую шутку, подсовывая голос Сонгю. Наму казалось, что несколько раз он приходил в сознание, но ничего толком не чувствовал, кроме тепла на одной из своих ладоней. Потом он снова как будто падал в пропасть и только слышал эту странную речь. Сонгю не замечал никаких изменений. Он вот уже третьи сутки сидел рядом с Ухёном, держа его за руку, отказываясь отходить от него хоть на минуту и огрызаясь на всех, кто имел смелость подойти к ним ближе чем на метр. Ки даже предложил организовать ограждение вокруг этой парочки и провозгласить эту территорию неприкосновенной. За что получил подзатыльник от Мёнсу и был отправлен в ссылку на внеочередное дежурство. В конце третьего дня в ангар зашел раздраженный Чунхён и, подойдя к Сонгю, резко потянул его за руку вверх, разрывая сцепленные ладони. — Пойдем, — Чунхён грубо потянул Сонгю к выходу. — Что? — Сонгю попытался выдернуть руку, но у него не получилось. — Подожди. Я никуда не пойду. Чунхён руку не выпустил, но остановился, посмотрел на Ухёна, потом на Сонгю и сказал: — Сейчас самое время, чтобы уйти. — Что? — Сонгю не сразу понял, о чем говорит его друг. — Ухён скоро поправится, и они отправятся спасать своих, причем в скором времени. Ты и сам это знаешь. А нам с тобой нет необходимости возвращаться в ту лабораторию. Пришло время уйти. Сонгю молча смотрел на Чунхёна и отчетливо понимал, что ему скажет: — Я никуда не пойду. Я не оставлю его. — Да ничего с ним не случится. Сам видишь, заживает все, как на собаке! — Не ори, — спокойно произнес Сонгю. Чунхён вздохнул и тихо проговорил: — Ладно, пошли. — Я не могу… — Все с ним и без тебя будет в порядке, а, может, и лучше. Сонгю не нашелся, что ответить, и лишь оглянулся на лежащего Наму. Без Сонгю ему будет лучше? Может быть Чунхён прав? Но… — Пойдем, — Чон снова потянул Сонгю за собой. — Стой, я… — Сонгю тихо вздохнул. — Ладно, погоди, я сейчас. Чунхён пристально посмотрел на Сонгю и, кивнув, вышел. Сонгю же молча стоял и смотрел на Ухёна. И он сможет уйти?.. Он повернулся к Наму, протянул руку к его лицу, но, помедлив, опустил ее, резко развернулся и вышел за Чунхёном. Сонгю, в отличие от Чунхёна, не заметил, как дернулись ресницы у пришедшего в сознание Ухёна, и, конечно же, не увидел, как тот приподнялся на локтях и посмотрел вслед закрывающейся двери, и этого разочарованного взгляда, и шепота губ, произнесших тихое «не уходи». Сонгю вышел в ночь и вдохнул свежий холодный воздух. Чунхён ждал его в метрах десяти от входа и смотрел куда-то вдаль. Ким сделал еще один глубокий вдох и подошел к другу. Чунхён обернулся и посмотрел на Сонгю, пытаясь прочитать в его взгляде что-то, что могло бы заверить его, что все хорошо и что все так и будет. И не находил. Сонгю помолчал, а потом заговорил: — Чунхён, послушай… Ты ведь все понимаешь, так ведь? Я не могу уйти и не могу его оставить. И если честно… Не хочу. — А я? Мои слова уже ничего не стоят? — Стоят, но… Чунхён, я… Я не могу ответить взаимностью на твои чувства, прости. Чунхён зло хмыкнул и отвернулся, нервно сжимая кулаки. — Ты мне обещал. — Я знаю, прости, но… Я, правда, не могу его оставить. — Почему? Что в нем такого? Он тебя даже защитить не может, а то и вообще причинит боль, раз уж в нем эта сыворотка. Он же даже в руках себя держать не может. Что, если он сделает тебе… что-нибудь? Ты все равно останешься с ним? — Погоди, что? Сыворотка? И как будто один из недостающих паззлов встал на свое место. Так вот почему Наму… Кажется, последнюю свою мысль Сонгю бессознательно произнес вслух. — Что? — Чунхён сощурил глаза и пристально посмотрел на друга. — Он что-то уже сделал тебе? — Нет, — Сонгю, нахмурившись, опустил взгляд. — Произошло недоразумение, не более того. Он боялся смотреть на Чунхёна, боялся, что Чунхён поймет. И тот понял. Чунхён резко оттолкнул Кима в сторону и направился обратно к ангару, Сонгю не отставал, а возле дверей опередил его, загородив вход. — Что ты собрался сделать? — Уйди. — Нет. Что ты собрался сделать, Чунхён? Оба были на взводе, у обоих дрожали руки и кипел адреналин. Только Чунхён хотел причинить Ухёну боль, а лучше вообще убить его, а еще его дико злило, что Сонгю, которого он уже считал своим, выбрал Ухёна, несмотря ни на что. А Сонгю боялся, очень боялся за Наму и понимал, что не позволит сделать ему больно никому, даже если придется противостоять Чунхёну. — Я тебя не пущу. И ты ему ничего не сделаешь, — чуть слышно процедил Гю. — И лучше сейчас остынь и оставь его в покое. Только слова сейчас не могли остановить Чунхёна. Он схватил Сонгю за руку, пытаясь оттащить в сторону, но не смог. В скулу прилетел удар от кулака Сонгю, который посчитал это единственным верным решением. Чунхёна нужно было остудить и одновременно показать, что Сонгю непреклонен, он не даст ему зайти в этот ангар, не сейчас. И похоже Киму это удалось. Чунхён в шоке уставился на парня, не веря, что тот взаправду сделал это. Потом сделал шаг назад, развернулся и пошел прочь от ангара. Сонгю не стал его останавливать, Чунхён не уйдет с занимаемой ими территории, он был уверен в этом. Гю выдохнул и, помедлив, зашел в ангар. Ухён сидел на кушетке, подтянув колени и разглядывая пальцы. Он услышал, как зашел Сонгю, но никак не отреагировал. Просто молча размышлял. Зачем он вернулся? Решил попрощаться? Очень мило, только вот Ухён в этом не нуждался. Решение было принято, и видеть сейчас Сонгю было очень больно. Раз уж решил уйти, ушел бы с концами. Сонгю молча смотрел на Ухёна, который наконец-то пришел в себя, который выглядел как раньше, был живой и… такой родной. Как-то неожиданно Сонгю захлестнула такая нежность, что захотелось просто подбежать и обнять этого человечка, гибрида, не важно, и не отпускать. И не важно, что там было в прошлом, Наму жив, а это сейчас для Сонгю было самым главным, потому что…. Потому что за эти три дня множество мыслей пронеслось у него в голове, множество важных мыслей, которые сформировались в одну самую главную. И хотелось ее донести, только было чуточку страшновато. Да и Наму, вон сидел, и не подавал никаких признаков того, что он Кима заметил, а ведь заметил же. И все же… — Ты очнулся, — Сонгю улыбнулся и сделал было несколько шагов в сторону Ухёна, но тот его остановил. — Уйди. — Что? — Сонгю, наверняка, показалось, иначе… Почему? — Ты уходил с Чунхёном, все правильно. А если уж ушел, то зачем возвращаешься? Просто уходи. Ни к чему эти никому не нужные прощания. Ах вот оно что… Сонгю вздохнул: — Наму… Все не так. — Да что ты, — Ухён, наконец, поднял на него взгляд, в котором кроме злости, непонимания и неприятия больше ничего нельзя было прочитать, разве что… А может быть Сонгю показалось… — Сонгю… Просто уходи, ладно? — Да я не собирался никуда… Но Ухён его прервал: — Просто уйди. Прошу. Сонгю, уйди, а? Сонгю невесело усмехнулся. Как же у них всегда все сложно получается. Ким все смотрел в глаза Ухёна, пока тот не отвернулся. Потом вздохнул и направился к выходу, но только к противоположному. В голове мелькнула глупая мысль найти Чунхёна и уйти с ним, как того хотел Ухён, но он с усмешкой быстро отогнал ее. Куда он теперь денется от этого упрямого идиота? Сонгю просто немножко подождет Наму, и тот обязательно придет. Дверь в дальнем конце ангара дважды хлопнула. И через пару мгновений на стул у кушетки Ухёна уселся Мёнсу. От него пахло табачным дымом и холодом. — Не знал, что ты куришь, — первым подал голос Наму. — С вами закуришь. Они помолчали. Мёнсу смотрел на друга и ему хотелось одновременно врезать ему и погладить по голове. Слишком уж много всего пришлось тому пережить. Но уж лучше пусть это сделает тот, кто действительно в этом нуждается и имеет на это право. — Зачем ты прогнал Сонгю? Ухён посмотрел на друга. Су выглядел жутко уставшим, но зато уже не таким опустошенным, как раньше, в его глазах были какие-то мысли, читались проблемы, но все это означало, что он готов снова жить, и эта жизнь плескалась в его глазах. Наму это очень обрадовало. — Я не прогонял его. Он ушел сам. С Чунхёном. Я все слышал, Мёнсу, и не нужно убеждать меня в обратном. Су вздохнул. Этих двух упрямых и немного неумных идиотов давно было пора столкнуть лбами, желательно силой. Потому что они достали уже, кажется, всех. Причем Сонгю то уже сделал свой выбор, по крайней мере, Мёнсу это понял, когда увидел, как тот бьет Чунхёна по лицу. А вот Ухён… Все еще показывает свое никому не нужное упрямство. Ну что ж, раз уж эта доля ложится на плечи Мёнсу, так тому и быть. — Он не ушел с Чунхёном. Просто кое-кто услышал и увидел не все и сделал неверные выводы. — Кое-кто, это я, что ли? — Именно, — Мёнсу протянул руку и щелкнул Наму пальцем по носу. — Сонгю не ушел с Чунхёном. По крайней мере его хук справа по лицу нашего общего знакомого красноречиво говорил об этом. Не знаю уж, что у вас там произошло, и почему ты вдруг оказался расстрелянным, Сонгю только вскользь сказал, что вы разделились, но все три дня пока ты был без сознания, он сидел рядом. И честно говоря, лично я рядом даже находиться боялся. Думал, что он меня своими руками задушит, если только подойду к тебе поближе. Он очень боялся и переживал за тебя, Наму. Мне кажется, это о чем-то да говорит, как думаешь? Ухён не ответил, он сидел и переваривал то, что только что услышал от Мёнсу. Значит Сонгю и не собирался от него уходить. А он… Наму — идиот. Ухён посмотрел на дверь, в которую не так давно вышел Гю и в нерешительности замер. Мёнсу проследил за ним взглядом и про себя усмехнулся. Ну что ж, кажется, он сделал все, что мог. Теперь все зависело от Нама. — Пойду я, поищу Чунхёна. А ты бы сходил, поговорил с ним. Его очень расстроили твои слова. Мёнсу встал и направился к ближнему выходу. Остановился возле него, оглянулся и произнес, привлекая внимание Ухёна: — Наму, я рад, что ты остался жив. Сказал и вышел в темноту. Ухён остался один. В голове была миллион и одна мысль, а еще куча страхов и жгучее чувство вины перед Сонгю. И за слова, и за то, что произошло… А Сонгю…. Сидел рядом с ним все трое суток. Черт. Ухён резко поднялся с кушетки и, не давая себе ни секунды на какие-либо сомнения, направился к выходу. Сонгю сидел неподалеку от выхода на невысоком нагромождении из каких-то контейнеров и ящиков. Ухён подошел и молча сел рядом. Сонгю на него не посмотрел, только тихо вздохнул, продолжая смотреть куда-то вверх в небо, наверное, пытаясь рассмотреть звезды. Но звезд не было. Их в этом мире уже и не будет. Молчание затягивалось. Сонгю не собирался начинать разговор, он все продолжал ждать Ухёна, который все никак не мог собраться с мыслями. Ожидание становилось невыносимым и слишком напряженным. Наму понял, что больше не сможет этого выдержать, поэтому сделав глубокий вдох, проговорил: — Мёнсу мне все рассказал. Что ты не собирался уходить с Чунхёном. Прости. Я все неправильно понял. Сонгю непроизвольно сжал ладони в кулаки. Не это он хотел услышать, точнее и это тоже, конечно, но не это главное. Хотя, возможно, что-то такое главное чувствовал только один из них. — Сонгю… Ты должен был уйти. Почему ты остался? Я ведь…. Я… Ты был прав с самого начала. Мы друг другу не подходим, я другой, и ты другой. И я опасен для тебя. Я не уверен, что снова не сделаю тебе больно. И тогда… Я не хочу причинять тебе боль, Сонгю. Кажется, я превращаюсь в того самого гибрида, которым должен был стать в ходе эксперимента. И ты не должен находиться рядом со мной, когда я таким стану. Сам знаешь, чем это может закончиться, я просто не смогу сдержаться и… — Тут очень тихо, да? — неожиданно прервал его Сонгю. Потом немного помолчал и заговорил: — Знаешь, когда я сидел рядом с тобой эти три дня, я о многом размышлял. Я вспоминал нашу первую встречу, как ты спас меня, как я пытался привыкнуть к твоему внешнему виду, к твоему характеру, как неожиданно быстро привязался к тебе. Для меня самого это было так странно. Я старался в своей жизни ни к кому не привязываться, знал, что вряд ли проживу долгую жизнь. А вот к тебе привязался. К совершенно незнакомому человеку. А потом все стало еще хуже. Или не хуже, глубже… Я долго размышлял над тем, почему ты сам не выкинул меня где-нибудь по дороге? Я ведь был тебе совсем не нужен, обычный человек. — Ты не прав, — запротестовал было Ухён, но Сонгю его прервал. — Погоди. Я думал над этим, а потом пришел к выводу, что может быть я тоже был тебе не так уж и безразличен. Ты заботился обо мне, лечил, и… А потом ты захотел бросить меня у моего отца, но не получилось. А потом я стал таким же как ты. И та ночь… Честно говоря, я думал, что та ночь, что-то изменила. Но все было почти также, как раньше. И я думал, что ты жалеешь обо всем. О том, что между нами было. Мне все казалось, что все совсем не так, как должно быть. А потом мы встретили Ки, и я узнал правду. И я правда вел себя как полный идиот. Прости меня, Наму. Ты, именно ты, с самого начала был прав. Все не важно. Не важно какими мы были, или что с нами произошло, важно было только то, что мы были вместе. И нужно было ловить эти моменты, а я был идиотом. Прости меня. Я знаю, что за сыворотка была в тебе, и почему ты хотел отстраниться. Ки мне рассказал. И в ту ночь…. Я знаю, что ты ни в чем не виноват, Наму. По крайней мере я ни в чем тебя не виню. Я ведь сам тебя спровоцировал. Ки сказал, что скорее всего действие сыворотки прекратиться, ты потерял много крови, и возможно она вышла вместе с ней. Но даже, если нет, это не так уж и важно, Наму. Если честно, я очень устал играть в эти догонялки. И после всего, что произошло, мне не хочется больше придумывать и создавать какие-то проблемы между нами. Сонгю замолчал, а Ухён не мог оторвать от него взгляд. Сонгю ненормальный, ну точно сумасшедший, раз мог простить ему, Ухёну, все что произошло. И не важно, была ли в том вина сыворотки. И что теперь делать Наму не знал, и что говорить тоже. Какое-то время они просидели в тишине. Сонгю так ни разу и не посмотрел на Ухёна, все вглядывался в небо, может быть искал там какие-то ответы. А потом внезапно продолжил свой монолог: — Знаешь, я ведь всерьез рассматривал возможность ухода с Чунхёном. Правда, это было до того, как ты прыгнул под автоматную очередь. Я серьезно считал, что такому как я не место рядом с тобой. И серьезно не хотел портить тебе жизнь, находясь рядом. Только сейчас я понял, что на самом деле я бы и не смог уйти. Эгоистично, закрыв глаза на свое происхождение. Я уже готов был поговорить с тобой, но тогда на нас напали и Дону с Хоей…. Я думал ты возненавидишь меня, но ты прикрыл меня своим телом во время взрыва. А я все никак не мог понять, почему ты меня не ненавидишь. Потом случилась та ночь в ангаре, и я думал, что сам начну ненавидеть тебя. Но я только лишь злился. И со зла тогда, как дурак пошел один… Потом, когда я сидел рядом с тобой, я понял, что никогда и не смогу тебя возненавидеть. Наверное, я никогда и не смог бы. И я не ненавижу тебя. Сонгю снова замолчал. И Ухён теперь не смотрел на него. Он тоже вглядывался в небо, наверное, также пытался найти ответы, на какие-то важные вопросы, которые сейчас в длинную очередь выстраивались у него в голове. И которые он не смог бы сейчас задать. Потому, что слишком боялся услышать ответ. А сформулировать какие-то внятные мысли и что-то ответить Сонгю он тоже не мог. Просто потерялся в своих и его эмоциях. Они захлестнули его, как волны в огромном океане, пытаясь утопить и утащить на дно, Ухён боялся в них захлебнуться. И самое главное — только один человек мог его спасти. — Я люблю тебя, Нам Ухён. Сонгю смотрел на Ухёна, ничего не ища в его глазах, не пытаясь прочитать выражение лица. Он просто знал, что скажет это. Эта мысль сформировалась у него в голове за эти три дня. За три дня, в которые он просто очень сильно боялся потерять Нам Ухёна. И эта мысль просто ясно проявилась у него в голове. И сказать это было совсем не страшно. Он даже не боялся, что Ухён может отвергнуть его чувства. Потому, что был на сто процентов уверен, что теперь они точно не расстанутся. Ухён смотрел на свои руки и боялся посмотреть на Сонгю. Сначала он подумал, что ему почудилось, послышалось. А потом эти слова пропечаталась у него на подкорке, встали перед глазами и прилетели в сердце окончательно там обосновавшись. Только вот ответить Ухён не мог. Он был еще не так уверен, как Сонгю. И совершенно непонятно было, почему ему требуется больше времени. Сказать эти три важных слова он сейчас не мог. — Наму, — Сонгю сжал его ладонь своей. — Я не жду от тебя ответа. Просто давай пока просто будем вместе. Без всяких внутренних барьеров и каких-то сомнений. Наша жизнь сейчас слишком непредсказуема, чтобы терять время. М? Что скажешь? А что Ухён мог сказать, он просто развернулся к Сонгю и уткнулся лбом в его плечо. Почувствовал, как теплые руки гладят его по спине и притягивают ближе, обнимая. Ухёну оставалось только также крепко обнять Сонгю в ответ, и прошептать на ухо тихое: «спасибо», потому что на большее его сейчас бы все равно не хватило. И сколько времени они так просидели, никто из них не знал. Просто в один момент появился Ки, а они расцепили объятия и одновременно посмотрели на него. А Ки и объяснять ничего было не нужно, он только хмыкнул, пробубнил под нос что-то типа: «ну наконец-то», а вслух произнес: — Я рад, что у нас теперь тут мир, дружба, любовь и жвачка, но у нас есть кое-какие серьезные дела. А так как вы двое немного выпали из жизни, у меня есть много новостей. И одна из них тебе, Наму, не очень понравится. Ки немного обернулся, кому-то кивая в темноте. Прошло пару секунду и рядом с ним встал человек, которого Наму сейчас меньше всего ожидал и хотел бы увидеть — Ким Чонин. — Привет, Наму, давно не виделись, — с усмешкой произнес он и продолжил. — Кажется, нам придется немного поработать вместе.