Постмортем

– Ты такой красивый. – Да ты гонишь. – Да нет, правда. Эстетически. Что-то такое темное и элегантное. Как тайна. Каркат неудобно лежит у тебя на груди: черный и длинный, сложенный втрое на постели. Ты гладишь его по жестким волосам. – Я понимаю еще, если бы тролль это мне сказал, но для тебя я должен выглядеть непонятным черным уродом с пластиковым лицом, разве нет? – Не будь расистом. Он вздыхает – долго, громко и глубоко. Ты пытаешься погладить его рог, и он выворачивает голову. – Блять, не надо. Ты игнорируешь напряжение в воздухе. – Может, посмотрим что-то? – Голова болит. – Не надо было рыдать. И Каркат тоже игнорирует его. – Она не от этого… Она уже довольно давно постоянно болит фоном, а сейчас… сейчас что-то вообще. Мне уже похуй на все эти наши драмы, если честно. Боль отрезвляет, наверное. Ты проводишь пальцами по его волосам особенно осторожно. – Лекарства есть? – А что тут лечить. Есть обезболивающее, но я его и так пачками пью, уже не помогает. – Ну голова же не просто так болит. Ты продолжаешь перебирать его волосы, и он расслабляется, подставляется, жмурится – ему нравится. Может, это облегчает ему боль. – Да все не просто так болит, конечно, я же умираю. Не нужно бежать впереди паровоза. – Паровоз – это своевременное лечение? – Гемор несвоевременный, вот что это. Серьезно, Дейв, я уже на том этапе, когда эффективность лечения это совершенно субъективный параметр. – В общем, ты боишься больницы, я понял. Он напрягается, почти дергается. – Нет! Но можно мне хотя бы чуть-чуть без нее пожить? Заебало. – Ну я понимаю, но потом тяжелее будет тебе же. – Одинаково будет, – у него вдруг абсолютно каменный тон. – Вот скажи мне, блин, вот ты знаешь? Ты знаешь, как это, как будет? Нихуя ты не знаешь, я знаю зато: будет, блять, одинаково. Одна и та же, будет, блять, хуйня. – Ладно. – Только не говори, что ты хотел насильно тащить меня в больницу. – Хотел. Он ворочается на твоей груди, пытаясь скрестить руки лежа на груди, но это так не работает. – Да пошел ты. Пидор. Бесишь. Надо было еще врезать тебе. Ты убираешь прядь волос у него со лба и обводишь пальцами. Он поворачивается лицом к тебе и хватает тебя за руку. – Эй, святой, что ли? – говорит он тебе. – Скажи что-нибудь. Ты некоторое время молчишь, думая над ответом. – Я тебя люблю.