Постмортем

– Что. Она. Могла. Иметь. В виду. – Не бейся головой об стол, у тебя там сложная электроника. Ты перестаешь биться и смотришь в холодное лицо Дирка. – Дай подсказку, хотя бы одну. Оно не меняется даже на самую маленькую капельку. – Прости, приятель, но от Ди-Си пришел приказ в игру Джейд не влезать. Она решила посвятить тебя, значит она это и сделает. – Ди-Си не узнает, – уговариваешь ты. – Ди-Си знает все и про всех. Тем более о тебе, ты его не обманешь. – Значит и ты знаешь? – Да. – Расскажи мне о Джейд. Дирк картинно вздыхает. – Если ты надеешься, что я проболтаюсь, то этого не случится с вероятностью девяносто девять и девять в периоде процентов. Ты подпираешь лицо рукой. – Я не надеюсь. Просто расскажи мне про нее. – Ну хорошо. Чего я могу рассказать о ней такого, чего ты сам о ней не знаешь? – говорит Дирк и выдерживает паузу. – Ты думаешь, что она такая сильная и уверенная в себе, но на самом деле ее очень травмировали размолвка с Дейвом и твой уход. Поэтому она и бросилась с головой в свою работу. – Я заметил, – ты встаешь со стула, чтобы поставить чайник. – И поэтому она начала задаваться философскими вопросами? – Отчасти да. Все вы в конце концов к этому приходите. Ты забрасываешь в кружку чайный пакетик. – А ты? – А что я, моя жизнь проста и мой век короток. В отличие от вас, я был создан ради конкретной цели, это все упрощает. – Когда я был ребенком, я тоже думал, что я создан ради какой-то цели. Альтернианская пропаганда всех в этом убеждала, – ты стоишь, упершись в стол, и ждешь кипяток. – А что про детей? Как дети? – Джейд не очень много времени проводит с ними, но она целиком занимается их образованием и никому другому не доверяет их учить. Не то чтобы это не действует, Денни скоро будет в математике лучше нее. – Он с детства был странным парнем. Его детскую логику было не переспорить, что, – ты наклоняешься, чтобы посмотреть на воду в чайнике, – хорошая черта для математика. Когда он вскипает, ты завариваешь чай и дергаешь пакетик, наблюдая, как коричневые волны расходятся по воде. – Да все ваши дети странные, честно сказать. На них сильно сказались ваши размолвки и растут они без семьи и друзей. Не подумай, что я обвиняю, просто это правда: все четверо нелюдимые и недоверчивые одиночки. Кто социофоб, кто социопат. – Не нам их судить, мы сами такие, – говоришь ты и усаживаешься за стол с кружкой. Рукава твоей кофты сползают к локтям. – Ты знаешь, кстати, что Джейд решила послушать тебя и дала детям завести по зверюшке? Не лусусов, правда, потому что они для людей опасны, но всяких земных животных. У Денни сова, а точнее филин. У Вивиан паук-птицеед. – Почему-то вообще не удивлен, что она завела паука. Она мне всегда так напоминала Вриску, даже когда была совсем маленькой, – ты закидываешь ногу на ногу и задумчиво смотришь куда-то вдаль. – У Кэрри краб. Твои брови поднимаются и глупая, немного грустная улыбка появляется на твоем лице. – Моя девочка. Господи, она скучает по мне. Дирк встает и подходить погладить тебя по голове, между делом говоря: – А Дженни завела собаку. Ты утыкаешься лицом в его металлический живот. – Я хочу обратно свою семью, – глухо бормочешь ты.