Постмортем

– Чувствую себя самым грязным мудаком на земле, – говоришь ты, валяясь на диване в гостиной и мучаясь от похмелья. Дирк сидит в кресле как на электрическом стуле перед казнью. И все же он говорит: – Я нет. Ты потираешь голову. – Так что, мы теперь типа это, rails with pails? – спрашиваешь ты. – В смысле? – Мойрейлы с ведрами… это тролья штука. Ну ты меня понял. – Если ты хочешь. Ты зло вздыхаешь. – Да что ты заладил про то, что я хочу. Чего ты сам хочешь? Дирк потягивает через трубочку колу со льдом и медленно, взвешенно говорит: – Я думаю, я хочу стать лучше. Что мне действительно нужно, так это чтобы кто-то, кого я уважаю, мог указать мне на мои ошибки. Потому что я дурак: как бы я ни старался угодить людям, в конце концов всегда выходит, что я опять мудак. Я не надеюсь остановить этот процесс, но, может быть, я хотя бы приближусь к его пониманию? – Да, это похоже на то, что делают мойрелы. Но знаешь, ты не обязан полностью прогибаться под того, с кем ты хочешь сблизиться. Это работает не так. – Я знаю. Но так выходит, потому что всегда, когда я беру контроль над собой, я стараюсь сделать как можно больше хорошего прежде чем потеряю его опять. – Что ты имеешь в виду под потерей контроля? – Иногда у меня бывают моменты, когда я забиваю на желание быть лучше и просто делаю что хочу, пока не почувствую себя полным дерьмом и не вернусь на правильную дорожку. Я никогда не позволял себе терять тормоза рядом с тобой, но остальные знают. Даже не знаю, что бы привести в пример… – Не нужно, я понял. Все мы немножко психопаты, бро, это нормально, – ты берешь свой стакан с колой и делаешь ледяной глоток. – Как у нас вчера вообще до этого дошло? Я очень плохо все помню. – Блин, я тоже не очень хорошо могу вспомнить. То, что было до наркотиков еще более-менее, а потом... хм… вроде бы ты меня целовал и говорил, что это не по-гейски, хотя нет, это было не тогда… ты, вроде бы, сказал мне отсосать твой маленький, ты сам так сказал, хуй, а я был достаточно пьян, чтобы сделать именно это. Да, так все и было. Ты на меня злишься? – Да нет, мы в общем-то классно повеселились. Каркат, наверное, нас ненавидит. – Ну, он зол. Но он отойдет, мы ведь ничего такого плохого не сделали… ведь так? – Хз, чувак. Мы над ним издевались. Он просил нас остановиться, но мы этого не сделали. Дирк потягивается в кресле и задирает голову к потолку. – После всего, что мы для него сделали, мог бы и спустить это нам с рук. Ты наклоняешься в его сторону, упираясь локтями в колени. – Вот опять, чувак. Мудацкая точка зрения. Нельзя делать хорошее, а потом плохое так, будто эти вещи уравновешивают друг друга. Мне даже не по себе, потому что для меня ты тоже делаешь хорошее. Ты же потом не придешь за платой? Он напрягается. – Прости, Дейв. Я же говорю, я дурак, – ты готов поклясться, его глаза нервно бегают за очками. – Не хочешь сходить на пляж? Жара спала, сейчас самое время. – Блин, не знаю. Разве мне не пора отправляться назад? – ты принимаешь перевод темы. – Мой папочка Джон, наверное, с ума сходит. – Он мне писал. Сказал не бухать так, потому что мы звонили ему и приглашали его на оргию. Тебя прорывает на смех. – Блин, я надеюсь, мы не выкладывали никаких видео… – ты достаешь телефон и забиваешь в поиск вашу фамилию. – Ебаный в рот. Ты подзываешь Дирка и показываешь ему видео, где вы вдвоем сидите в видео-чате и прикалываетесь над людьми. На записанном отрывке ты кричишь «нак-нак-нак», а Дирк делает что-то очень неприличное с плюшевым медведем. – Сука… ладно еще, что мы выглядим как идиоты, – цедишь сквозь зубы ты, – я еще и выгляжу, как полный расист. Терези будет в ярости.