Постмортем

Ты просыпаешься посреди ночи и свет все еще с тобой, что здорово. Хотя просыпаешься это сильно сказано, смутное ощущение сна остается с тобой и, по твоему опыту, оно никуда не уйдет. Психотропные препараты это не аскорбинки, тем более в такой конской дозе, которую ты себе всадил. Но это необходимость. Ты надеваешь очки и привстаешь на кровати, потому что ты лежишь уже так долго, что начал забывать, что у тебя есть конечности. Пол и потолок плывут в твоих глазах в отчаянной попытке встретиться, но им никогда не достигнуть друг друга. Тебя это не беспокоит. Теперь, когда ты проснулся и завладел светом, пора приступать к работе. Кто-то должен привести в порядок все это говно и, как обычно, для этого нет лучшей кандидатуры, чем ты. В том факте, что ты внес существенный вклад в образование этого самого говна, тоже нет ничего необычного. Только добавляет тебе мотивации. Ты решаешь начать с быстрого апдейта ситуации. Но даже волшебный интерфейс твоих очков, разработанный непостижимыми технологиями алхимии, не в силах справиться с тем, как буквы разъезжаются в твоих глазах и в твоей голове, так как интерфейс не столько визуальный, сколько телепатический. Ты не решаешься нажимать своим слипшимся мозгом ни на какие кнопки и говоришь вслух: – Голосовой интерфейс, пожалуйста. Это кодовая фраза, достаточно очевидная, чтобы держаться в твоей голове, но достаточно нехарактерная для тебя, чтобы ты не сказал ее случайно. Ты не слишком часто используешь слово «пожалуйста» по отношению к своей электронной прислуге. Говоря о которой, наверное, лучше было бы доверить отчеты, как всегда, самому себе, но тебя уже тошнит от себя. Кто угодно будет раздражать тебя меньше, чем ты. – Вывести звук на динамики. Открыть Каркату доступ к моим очкам. Имитация его голоса звучит почти сразу же: – Добрый вечер. Вроде вежливая фраза, да? Но он физически не способен сказать что бы то ни было вежливо, вместо этого такие простые слова звучат вызывающе и с издевкой. Это грубо и в то же время наивно, из чего можно сделать логичный вывод, что это мило. – Сделай запрос на краткий обзор ситуации на данный момент и зачитай мне, – бормочешь ты, борясь одновременно с сухостью во рту и с тошнотой. – Не могу, – беспечно отвечает Каркат, как будто ты отвлекаешь его электронную сущность от более интересных дел. Что ты, наверное, действительно делаешь, потому что вычислительная мощность Карката не рассчитана на многозадачность. – Интернет накрылся пять часов назад. – Не тупи, подключись через сеть на троллиане, ты найдешь нужные данные в каталоге под номером… впрочем, не парься, просто скажи ближайшему ИИ-Дирку сделать это за тебя. Ты открываешь бутылку воды, стоящую у кровати, и делаешь осторожный глоток. Вода теплая и на вкус как морская, которую ты особенно хреново отфильтровал. По твоему пищеводу проходится спазм. – Быть прокладкой между тобой и тобой такое сраное удовольствие, – тем временем говорит Каркат. – Я никогда не соглашался на жесткие пепельные извращения. Его ерунда с одной стороны тебя раздражает, но с другой стороны ощутимо бодрит. – Есть свои минусы в том, чтобы быть квадрантовой блядью, – говоришь ты, хотя тебя не волнуют ни квадранты, ни блядство, тем более сейчас. Ты просто знаешь, что такое замечание он найдет интересным, то есть оно его разозлит, что, в принципе, одно и то же. – Я немного не ожидал, что ты лишишь меня тела и будешь ебать в платонические квадранты. Ты человек, полный сюрпризов. Ты замираешь на секунду, чтобы осознать, что ты провел достаточно времени с Каркатом, чтобы сходу отличить этот ядовитый тон от десятка других ядовитых тонов, и этот конкретный выражает дружелюбие. – Ладно, не важно, тут твой обзор. Приготовься, потому что пиздец был еще до того, как интернет вырубился, теперь наверняка стало еще лучше. – Жги. – Итак, твой коллективный разум решил, что интернет это самая важная тема, с которой надо начать. Во-первых, в ходе боевых действий была повреждена инфраструктура, что само по себе привело к перебоям, о которых ты и так уже знаешь. Помимо тех дата-центров и линий связи, которые непосредственно попали в эпицентр событий, пострадали и другие – народные массы разносят все подозрительные сооружения на своем пути, не особенно задумываясь об их назначении, особенно если на них есть логотип Крокерпкорп. Считается, что красные вышки промывают мозги. Второй причиной сбоев является то, что от экономики не так уж много осталось, по крайней мере от такой организованной и открытой, которая позволяет эффективно работать провайдерам. Они испытывали проблемы со всеми ресурсами, начиная с человеческих и кончая банальным электричеством, которое они либо не получают из-за неполадок на электростанциях, либо получают и им за него нечем платить, потому что: а) пользователи им не платят; б) банки не работают; в) деньги обесцениваются на глазах и люди переходят на обмен посредством материи, которая стоит гораздо меньше, чем то, что из нее можно произвести, потому что все алхимизаторы кем-то контролируются и до них еще надо добраться. Я надеюсь, у тебя есть хороший запас материи на этом милом острове, где мы с тобой прячемся от огня всемирной революции, потому что иначе мы в заднице. Третья и самая основная причина падения интернета заключается в том, что когда моя хорошая подруга Терези и твоя хорошая подруга Джейн увидели, какие проблемы с коммуникацией возникают у повстанцев, когда у них пропадает интернет, они решили совсем его к хуям выключить. Это было не сложно для них, учитывая, что они контролируют как систему спутников, так и крупные компании. Как ты думаешь, насколько это идиотский поступок? Ты подпираешь голову рукой, принимая свою Философскую Позу. Это был очень милый маленький жест от Карката, знающего, что ты любишь, когда твое мнение спрашивают по какому-нибудь условному и размытому вопросу, в ответ на который ты можешь выдать длинную и запутанную тираду, полную размышлений, но сейчас немного не вовремя. – Это зависит от того, что именно ты подразумеваешь под идиотизмом. Отключение интернета во время протестов было распространенной практикой на Земле, так что можно понять, откуда они это взяли, но в нашем случае это не имеет особого смысла. Понятное дело, что у правительства есть свои сети и троллиан, но неужели они думают, что троллиан есть только у них? – говоришь ты, вращая бутылку в свободной руке и слушая плеск. – Ну, троллиан пиздец какой нелегальный. – Это кого-то останавливает? Тем более, когда теперь это единственная рабочая сеть, которая к тому же не может быть захвачена или разрушена ни одной из сторон. – Дейву он очень не нравится, может в этом смысл. Де-факто он его и запретил в свое время, если ты помнишь. За создание парадоксов, переусложнение ткани времени и прочую хуйню. – И это было идиотским поступком. Я думаю, в этом случае Дейв просто выступил против того, что для него чуждо. Ты пользовался троллианом, я пользовался троллианом, он полезен. – Не знаю, мы с ребятами накосячили с троллианом весьма сильно, когда играли в игру. – Твоя невозможность в бытность ребенком оторваться от диалога с собой это не совсем косяк троллиана. – Я знаю, но я точно помню, как Арадия говорила, что временные петли рвались направо и налево от трансвременных меморандумов, так что, может, эти игроки времени знают, о чем говорят. – Херня, но давай отложим на потом эту дискуссию, у нас еще куча информации, которую надо разобрать, и мы уже перевалили за тысячу слов, здесь вещи так не работают. Ближе к делу. – Ты считаешь слова, которые мы произносим? Классно ты тратишь свои ресурсы. Я думал, у тебя головная боль. Только в этот момент до тебя полностью доходит, что ты сказал. Это казалось таким очевидным, но теперь ты задумываешься о том, каким образом ты знаешь, сколько тут слов. И что это вообще слова. Роуз говорила про текст в своих разговорах с Канайей, но ты не понимал этого до конца. Теперь все достаточно ясно. Ты забиваешь на новости и на Карката, полностью концентрируясь на свете, тексте и словах. До того, как ты произвел на свет это предложение, здесь было 1233 слова с тех пор, как ты проснулся. Обычная сцена содержит около пятисот. Ты установил абсолютный рекорд в этом тексте. Весь текст до этого предложения содержит приблизительно сорок пять тысяч слов, не учитывая эпиграфы и исправления. Господи, эпиграфы, откуда они вообще берутся? В твоей главе (у тебя есть глава и ты идешь через нее) эпиграф из Утены. Ты его подобрал? Когда? И если не ты, то почему это именно то, что ты бы сам поставил, как по ироническим причинам, так и потому что тебе просто нравится это аниме? Как оно вообще могло бы тебе не понравиться, когда там все межличностные проблемы решаются дуэлью на мечах? Не то чтобы тебя реально удивляют все эти вещи, просто информация не открывается тебе постепенно, она падает на тебя сразу скопом, и тебе сложно нащупать границу между тем, что ты знаешь сейчас и чего не знал пять минут назад. Ты не чувствуешь никаких особенных приветов от страхоужасов – либо из-за транквилизаторов, либо из-за того, что тьма окутывает тебя только в момент, когда ты подключаешься к свету, либо Роуз просто решила взять перерыв, но свет и сам отлично справляется с просверливанием метафорических дыр в твоей голове. Ты чувствуешь себя так, будто у тебя сотрясение. Ты трешь руками голову и лицо, и, когда ты отводишь руки от себя и бросаешь на них взгляд, по ним размазана кровь, которая течет из твоего носа. Это отрезвляет. – …ты ведешь себя, как будто ты такой не ебаться умный и крутой, но на самом деле ты полный дурак, который делает инфантильные вещи, делая вид, что это такой юмор, но на самом деле ты просто вечный ребенок, как Дейв, – ты слышишь обрывок каких-то рассуждений от Карката, а потом он наконец замечает. – Ох блять, Дирк, это кровь?! Ебать, это кровь, опять, ох блин, ну хотя бы не блевотина. Или блевотина была бы лучше?? Я вызываю робо-Дирка. Это выглядит как точка, это мог бы быть конец сцены, но она не кончается. Она не кончается, и каждое новое слово забивает в твой череп лишний гвоздь. Ты думаешь, что есть причина, по которой никто не добирался до такой длины, Роуз не просто так делала паузы, это физически сложно выдержать. Ты слышишь в ушах высокочастотный гул. Робот приходит, но он не знает, что делать. Ты вдруг понимаешь, что ты полностью зависишь от его решения, на которое не можешь повлиять. Ты пытаешься сказать что-то, но безуспешно, ни язык, ни голос не слушаются тебя. У тебя есть ценная информация, ты пытаешься найти кнопку, сделать жест, подать сигнал, чтобы робот записал твой мозг, и у тебя есть кнопки, сигналы и жесты для этой конкретной цели, но сейчас у тебя просто не получается. Этот робот копия тебя, как он может не понимать, что ты пытаешься донести? Если ты умрешь сейчас, загадка Роуз умрет с тобой. Ты не можешь этого допустить. Ты срываешь с себя очки. Все вокруг безумно яркое, буквально и метафорически. Прожектор светит тебе в лицо. Ты смотришь роботу в его камеры, может, он увидит в твоих глазах то, что не увидел во всем твоем теле. – Его глаза светятся, – слышишь ты его голос как сквозь воду. – Это не может быть хорошо, усыпи его! – вопит Каркат из твоих очков. Когда ты чувствуешь иглу, тебя настигает иррациональный страх, что тебя действительно усыпляют.