Все проходит, да не всё забывается. © Бунин Иван Алексеевич
— То есть Вы хотите сказать, что попали сюда из 1815 года? — удивлению девушки не было предела. Лена сидела на кровати в позе лотоса и, обхватив подушку, внимательно смотрела на императора. Вечерело, солнце уже садилось за горизонт, раскрашивая небо в багрово-малиновые тона. Пастельно-розовые облака быстро неслись в вышине, словно ничего не весившая вата. Голые деревья, освещенные солнцем, горели пожаром. В комнате было не светло, лишь изредка вспыхивали тёплые огоньки, отсвечивающие от стекол соседних зданий, и, станцевав свой незамысловатый танец, также стремительно потухали во мгле. Возле Александра Павловича горел настольный светильник, освещая половину его напряжённого лица. Он смотрел в окно, куда-то совсем далеко. — C’est vrai*, тогда я вернулся из Франции и, утомившись с дороги, незамедлительно решил уединиться в своих комнатах. Девушка пододвинулась чуть ближе. — А дальше? — она сильнее сжала подушку. — Что случилось дальше? Мужчина тяжело на нее посмотрел, собираясь с мыслями. Вспоминать тот день не хотелось совершенно. Он словно вновь возвращался в тот дворец, в ту душную комнату. Слышал тот ужасающий гром, который бил по ушам, словно артиллерийские орудия, а сердце на миг замирало. Снова на языке появляется горечь, а грудь сжимается, словно в тисках. Но он не должен этого показывать, он и так позволил себе слишком многое. — Тогда началась гроза, — он казался спокойным, но было видно, как на скулах заиграли желваки. — Я даже не мог себе вообразить, что случится подобное зрелище. Тогда погода разыгралась не на шутку. Я чувствовал, что что-то должно произойти. Чувствовал всем естеством, но не принял никаких мер, что и стало моей роковой ошибкой… Девушка была напряжена, словно струна, боясь пошевелиться. В комнате стало непривычно душно, хотя окно было приоткрыто. Лена чувствовала его боль, его переживания, хотя он этого не показывал. Прятался за маской безразличия, что немного огорчало. Она ведь представляла и знала, насколько он сейчас потерян. — Вас убили… — догадалась она. Александр медленно закивал, словно он находился в трансе и не слышал ее. — Незнакомец выстрелил мне в грудь,— он поднес руку к тому месту. — Я упал и провалился в кромешную тьму, а теперь… — император запнулся и прошептал. — я нахожусь здесь, с Вами, Елена Георгиевна. Ему не хотелось рассказывать подробности. Не хотел говорить, что когда начал проваливаться в темноту, он размышлял. Размышлял о том, что потерял, сколько вещей мог совершить во благо страны, во благо народа, но не совершил. Что в те секунды он хотел вернуть прошлое, хотел жить с непередаваемой жаждою, хотел кричать об этом, пока голос не пропадет. Молил Господа дать ему последний шанс. «И он дал». Из каждого произнесенного Александром предложения Лена старалась создать цепочку действий, произошедших с ним, вспоминая, что говорили про него на парах и насколько они достоверны, но каждый раз сбивалась. Ее смущал тот факт, что он умер не тогда, когда надо, и не так, как должен был. Всё запуталась в комок и не хотело распутываться. Голова шла кругом. Это было странно. Она решила для себя узнать об этом поподробнее. Может, и найдет что-нибудь интересное. Вдруг их взгляды встретились на мгновение. Девушка смутилась, на лице появился румянец и она, как и царь, отвела взгляд, вздохнув. — Похоже, Судьба дала вам второй шанс, Александр Павлович, — улыбнулась она, упав на кровать и расслабив тело. Он изогнул бровь. — Вы верите в судьбу? — он всем туловищем повернулся к девушке. — А как же, — Лена усмехнулась, смотря на потолок, на котором играли солнечные зайчики, — после такого я готова верить во что угодно, но точно Вам говорю, что это все не просто так. Случайности не случайны, как говорил один китайский мыслитель. «Или Мастер Угвэй». — добавила девушка про себя и хихикнула, вспоминая мультфильм детства. — Пожалуй, я не буду спорить с Вами. Вы вправе думать, как Вам будет угодно, — сказал он и тоже немного расслабился, смотря на летящих птиц за окном, которые сейчас напоминали черные пятна. Повисла тишина. Спокойная и тягучая, какая бывает не часто. Которая ни капли не напрягала. Бывший император перевел взгляд на умиротворенное лицо девушки, которая закрыла глаза и легко улыбалась каким-то своим мыслям. Волосы разметались по покрывалу, ресницы чуть подрагивали, а на щеках играл легкий румянец. На душе становилось спокойней, тугой узел, который был у него с самого его пребывания здесь, потихоньку расплетался. То время казалось ему уже каким-то сном. Долгим и нереальным. И он понял главное. Нужно принять тот факт, что он очутился в будущем. Жить дальше, не оглядываясь на прошлое, от которого уже ничего не осталось. Жить в новом мире. Познавать и изучать то, что было невозможно в XIX столетии. — Елена Георгиевна? — услышав что-то похожее на ответную реакцию, он продолжил. — Я могу поинтересоваться, откуда у Вас такое количество литературы? Девушка задумчиво хмыкнула. — Ну… Если честно, я уже и не вспомню, — она почесала затылок. — что-то от отца, что-то от мамы, некоторые книги я стащила у дедушки. Но большинство, конечно, от папы. — Я заметил, у Вас много книг исторического плана… — Я заметила, что Вы заметили, — она приоткрыла глаза и улыбнулась. — Да, так и есть. Я ведь на истфаке учусь все-таки. На историческом факультете. — опередила она его вопрос. Он кивнул. Девушка его весьма поразила. — Ваши родители работают в сей сфере? — последовал очередной вопрос. Девушку начинало забавлять резкое любопытство императора. — Это скорее увлечение. Они по профессии музыканты, — она посмотрела на него, заметив огоньки заинтересованности в глазах. — Мама — оперная певица, а папа — пианист и скрипач. Ее брала гордость за своих родителей, и она могла хоть тысячу раз повторять, что они самые лучшие и талантливые. Что не скажешь о самой Лене. Да, она закончила музыкальную школу, могла пойти учиться дальше в консерваторию и получить высшее музыкальное образование, но мысли о том, что это не ее, съедали с потрохами. Смысл продолжать дальше, если не горишь желанием? Она хотела пойти по другому пути, который проложит самостоятельно. — Я, конечно, тоже музыкант, но это совершенно не мое. Я больше хотела быть связана с историей или литературой, — ее глаза горели неподдельной решимостью. — А музыкой я могу заниматься и для себя. — Мадмуазель Альшанская, я приятно удивлен. Узнавая что-то новое о Вас, я изумляюсь всё больше и больше, — он мягко улыбнулся. — Да бросьте, я самый обычный человек, — смущенно сказала Лена, а потом тише добавила. — Я даже приготовить ничего сама не могу, о чем Вы вообще… Император промолчал и сделал вид, что не услышал последние слова. Он уже сделал некоторые заметки в воображаемом блокноте на счет девушки. Ему еще многое предстояло узнать. Первый шаг навстречу друг другу был сделан, что несомненно радовало. Лена резко села и, сладко потянувшись, встала. Увидев задумавшегося императора, она решила сразу же его окликнуть. Она вспомнила, что ему негде спать и надо было как-то решать данную проблему. — Александр Павлович! — он встрепенулся и вопросительно посмотрел на нее. — Пойдемте, я Вам комнату покажу, а то с этими разговорами совсем из головы вылетело. Он кивнул и, встав, пошел за своей новой соседкой, улыбаясь уголками губ. Они прошли по короткому коридору и зашли в темного цвета дверь. Пыль летала в полутемной небольшой комнате. Здесь господствовал хаос: на полу валялись книги, нотные, недописанные тетради и небольшие горки вещей. У серого шкафа-купе стояла акустическая гитара Серого, оставленная бог знает сколько месяцев назад, когда он ещё оставался у нее на ночь. Кровать с темно-синим постельным бельём была не заправлена. Стол был погребен не только под пылью, но и под мусором. Единственной отрадой этой комнаты были большие окна, с выходом на балкон. Все помещение казалось давным-давно заброшенным. Собственно говоря, так и было. Лена в нее не заходила из-за ненадобности. Тем более теперь она оставляет неприятные воспоминания. — Прошу прощения за беспорядок, — Лениному смущению не было предела. Она отчетливо помнила, что тут было чище. Месяц назад. — я все-все уберу, приберу, и в этой комнате будет чище, чем в нынешнем Зимнем дворце! — пообещала она. — Merci beaucoup, ma cherie! * — Александр был доволен, как кот, нализавшийся сметаны, тем, что ему не придется вновь спать на стуле, — Единственное, прошу Вас оставить книги, чтоб я мог скоротать досуг за ними. — Конечно, они все в Вашем распоряжении. — она улыбнулась. Пока бывший император оглядывал комнату, Лена оглядывала его, о чем-то задумавшись. Уж слишком величественно он выглядел на фоне простецкой маленькой комнатушки. И тут девушку осенило, что он до сих пор находился в своем черном мундире и громоздких сапогах. Тихо выругавшись, она полезла на поиски каких-нибудь вещей, которые могли ему подойти. В сером шкафу она нашла лишь сменные покрывала и несколько футболок с яркими надписями, которые раньше принадлежали Трофимову. Она поднесла одну из них к лицу — до сих пор чувствовался слабый запах его одеколона. «Эх, столько воспоминаний». — промелькнуло в голове. Она резко отдернула себя от мыслей о парне. Вот не до него сейчас. У нее другие заботы. В частности, Российский император. — Сударыня, что-то не так? — его голос вывел ее из мыслей. — Да нет, все нормально. Просто задумалась. Она осознала, что несколько футболок ему явно не хватит. И что делать со штанами, с обувью, а с зимней одеждой? Он же не будет до весны в квартире сидеть. Или не будут же они по очереди носить ее пальто. Что с этим делать, она не знала. Ну не покупать же. Денег и так немного. Ее внезапно осенило. Точно, Катя! У нее точно должны были заваляться вещи. Она сама рассказывала Лене, как её старший брат уехал в Америку, как позже оказалось, насовсем. Даже вещи не забрал. «Я — гений!» — обрадовалась девушка своей новой идее. — «Осталось только Морозову уломать!» Мужчина всё это время вопросительно поглядывал на девушку. Его слегка удивила резкая смена эмоций на юном лице и в то же время непременно забавила. О чем она могла думать? Девушка загадочно улыбнулась и скрылась в коридоре. Она захотела сделать сюрприз. Вскоре солнце скрылось за домами, оставив лишь бордовое пятно на горизонте. Стало темно. Лене пришлось включить везде свет, что вызвало бурную реакцию императора. Новые вопросы посыпались на нее, а она не знала, что отвечать. На ночь глядя она должна вспоминать, как устроена лампа? Как будто ей делать нечего. Она историк, а не электрик. Странно, что его не удивил настольный светильник. Наверное подумал, что за пластиковым абажуром скрывалась свеча. Что же будет, когда она покажет ноутбук с телефоном? Где-то в комнате во все горло запел Стас Михайлов. Александр, читавший книгу, вздрогнул, выронил ее и удивленно посмотрел на Лену, которая виновато на него уставилась, а после начала искать телефон, который не переставал петь «Все для тебя». Это еще один пунктик в ее списке, за который ей будет точно стыдно перед императором. Телефон обнаружился где-то в недрах кровати. На экране высветилось фото Кати, которая с усердием пыталась сделать глупое и смешное лицо. В принципе, сомнений в том, что звонила подруга, не было. Потому что именно она поставила на свой контакт известного всем певца, обосновав это тем, что его любит ее бабушка. Логики в этом не было, но Лена так и не убрала песню с ее звонка, потому что была в этом какая-то изюминка. Тем более, смешно и сразу понятно, кто звонит. Вот только, похоже, Александру Павловичу это смешным не показалось. А жаль. Девушка взяла трубку: — Слушаю, Екатерина Петровна, — она улыбнулась, услышав недовольное сопение девушки на том конце. — Ле… — она быстро среагировала. — Елена Георгиевна, и где же Вы, интересно, ходите? Неужто спите? — она произнесла это настолько деловито, как только возможно. — Вы не забыли, что у нас с Вами назначена встреча? — Никак нет, сударыня. Я Вас уже ожидаю, — дуры, что с них взять. Секунда молчания. Две. Три. И они заливисто засмеялись. — Лен, ты упоротый пенек! — лучшее оскорбление, какое девушка когда-либо слышала. — Кто бы говорил! — хохотнула она. — Через минут двадцать буду у твоего дома, можешь собираться, — сказала Катя, а потом добавила. — Только оденься потеплее, на улице похолодало. Лена улыбнулась. — Хорошо, до встречи. И они отключились. Брюнетка повернулась к императору, про нахождение которого здесь она совсем забыла. Его взгляд был красноречивее любых слов. Еще одна галочка в списке. Черт. — Мадмуазель Альшанская, не сочтите за грубость, но что это в данный момент было? «Надеюсь, он не принял меня за сумасшедшую? Он ведь о существовании телефона ни черта не знает. Подумал небось, что я сама с собой разговаривала.» — Ну… Как Вам объяснить… — он отложил книгу, заинтересованно смотря на девушку и ожидая ответа. — Вот этот вот тонкий блестящий кирпичик называется телефон. — она демонстративно положила гаджет себе на руку. — По нему нынешнее общество общается на расстоянии и многое-многое другое. Сейчас я разговаривала со своей подругой. Лицо императора перекосило в изумлении. Глаза намеревались вылететь из орбит, а челюсть упасть на пол. А когда экран включился, то он вообще выпал из реальности. Но через мгновение он попытался сделать самое спокойное лицо, но в глазах все-таки читался неподдельный интерес. — Quel miracle! À ce que l’humanité a atteint! * — воскликнул он. Девушка уверенно покивала, делая вид, что поняла, что он сказал. Надо же создавать образ образованного человека, и неважно, что Лена всю свою жизнь учила английский и относительно польский. Главное — умный вид. — Елена Георгиевна, Вы обязаны показать, как работает сей волшебный аппарат! — сказал он уже на русском, что несомненно порадовало девушку. — Я всё Вам обязательно покажу и объясню, но только не сейчас. Мне нужно сейчас уйти ненадолго, простите пожалуйста! — он понимающе кивнул. — Беру с Вас обещание, сударыня, — улыбнулся император. Девушка согласно кивнула и побежала собираться. Когда она уже напоминала капусту и обувала ботинки, мужчина вышел к ней. — Негоже барышне одной ходить в такую темень. «Ну начинается». — Я не одна буду, меня встретят… друзья, — отчасти соврала Лена. Один друг все-таки будет, точнее подруга, но Александру это знать не обязательно. — Вас точно не нужно встретить? «Только этого еще не хватало!» — Всё в порядке, я правда скоро вернусь, не переживайте, — уверенно сказала она, улыбнувшись. Он тяжело вздохнул. Он помог ей надеть пальто, и Лена побежала на встречу к подруге, предварительно закрыв дверь, а то мало-ли.***
Елена вышла из подъезда, и сразу же ей в лицо дунул прохладный ветер, от чего девушка слегка поежилась. Небо было наичистейшим, ни облачка. На нем серебряной россыпью горели звезды, что бывало нечасто. В свете уличного фонаря виднелся силуэт Кати, которая переступала с ноги на ногу. Девушка улыбнулась. Завидев подругу, блондинка поспешила к ней и крепко обняла. — Лен, как же мне сегодня твоих тупых шуток не хватало! — воскликнула блондинка, но увидев недовольный взгляд девушки, исправилась. — Да ладно тебе, я же шучу! Брюнетка что-то пропыхтела, но все же потом успокоилась. На Катю вообще не получалось злиться. Только если она не вытворит что-то совсем за гранью понимания. Лена подняла взгляд на окна домов, о чем-то размышляя, а потом отдернула себя. Окна ее квартиры горели тёплым свечением, раскрывая то, что в ней кто-то находился. Девушка поспешила увести подругу из двора, не вызывая ни малейших подозрений. Они шли по людным улицам, которые светились всеми цветами радуги. Катя, покрасневшая от смущения и холода, жарко рассказывала о ее встрече с Семёном, который ни с того ни сего повел ее в кино, объясняя это тем, почему бы друзьям не сходить повеселиться и посмотреть вместе фильм. Видите ли, его знакомым понравилось. И вообще, этот фильм хвалят многие критики. Поэтому выхода не было. Девушке уже надоело ждать, когда он наконец раскроет глаза, и поэтому взяла ситуацию в свои руки. После кино, когда они собирались расходиться, блондинка резко притянула его к себе, встала на носочки, потому что он был чуть ли не двухметровой шпалой, и поцеловала. Он опешил, раскраснелся и остался стоять на месте, как фонарный столб, пока девушка стремительно убегала, крича: «Пока, идиотище!» — А сегодня он мне названивал чуть ли не весь день! — радовалась она. — Но я не брала, пусть сам придет объясняться! Подруги рассмеялись. — Морозова, у тебя настоящий талант пикапить людей! — А я что, виновата, что Сёма слепой такой? Надо же было ему как-то намекнуть! — хмыкнула блондинка. — После такого намёка он точно не отстанет! — хохотнула Лена. — Я тебе обещаю! После диалог плавно перешел на университет. Катя рассказывала, как помирилась с Анной Петровной. Как она была не права и как серьезно она относится к данной тематике, поэтому так отреагировала. Она извинилась и сказала, что ей совсем не нужно на пенсию, и то, что она совсем молодая. В принципе, конфликт разрешился, и остальные пары прошли относительно спокойно. Если, конечно, не считать совершенно тупого спора, где проиграл однокурсник Кати и Лены Никита. Проигравший должен был подойти к их декану Роману Алексеевичу и поцеловать его. И не важно, парень это или девушка. И он ведь, блин, поцеловал! Не просто чмокнул, а прямо напористо поцеловал в губы. Лицо декана в тот момент было что-то с чем-то. Конечно, его потом отправили к ректору, но главное, что у Кати теперь есть доказательство в виде видео. Девушки сели на скамейку возле пекарни, которая была украшена яркими цветными гирляндами и мишурой. До носа доходил терпкий и сладкий аромат хлеба и других вкусностей. — Лен, кстати, сегодня днем по телефону ты пообещала мне что-то рассказать, — она смотрела на переливающиеся огни. — Ах да, точно, — она грустно улыбнулась. — Мы с Сережей расстались. Катя подавилась воздухом и закашлялась. А потом начала гневно материться. — Что?! Как?! Вы же целых три года встречались, вместе в Питер приехали, и теперь так просто расстаетесь?! Лена рассказала всю сложившуюся ситуацию. Рассказала про ту девушку, про то, что Лена для него никто. Что он ей даже не позвонил или не написал после этого. Объяснил хоть что-то. Тогда бы она поняла его действия, но нет. Этого не случилось. Странно, что боль уже чувствовалась меньше. По крайней мере, не хотелось повеситься. Осталось только горькое и мерзкое чувство из-за его поступка. У брюнетки промелькнуло в голове, что скорее всего она не впала в депрессию, потому что у нее внезапно поселился Российский император и проблемы с Сережей отошли на второй план. — Лен, а хочешь, мы его вместе с Сёмой найдем и втащим? — уверенно предложила она. — Какая же он паскуда, как он посмел?! — Катя, пожалуйста, я не хочу о нем что-то слышать, давай просто забудем, — она улыбнулась. — Было и было. Да, я любила его, он, возможно, тоже. Он мерзко поступил, не спорю, но теперь я хочу просто его забыть. Катя тяжело вздохнула. — Как знаешь. На несколько минут повисло молчание, а потом Морозова воскликнула: — Лена, погнали ко мне, чаем напою, а то так продрогнем скоро, — она встала. — Тут до моего дома остановки две на метро. Доедем быстро. В кафе не зову, потому что суточную норму денег я потратила в KFC. Лена тоже встала и усмехнулась: — А потом ты говоришь, что у тебя огромные щеки и тебе надо худеть, — она встретилась со злым взглядом подруги. — Ладно, ладно. Молчу. Пошли. Вскоре девушки уехали от сверкающих улиц в спокойный жилой район, который освещался лишь фонарями и светом из окон. Люди расходились в разные стороны, наступала тишина. Холодный ветер пробирался под куртки, что заставляло девушек идти быстрее. Через несколько минут они дошли до Катиной многоэтажки. — Располагаетесь, Мадам, чувствуйте себя как дома, — блондинка пропустила девушку вперед. — Мама уехала к подруге, так что квартира в нашем распоряжении. Брюнетка кивнула. Она сняла пальто и ботинки и пошла вслед за Катей. Кухня была средних размеров в пастельно-зеленых тонах. Подруги обожали здесь сидеть. От этого места несло спокойствием, теплом и уютом. Морозова вскипятила воду и заварила чай. Кухня наполнилась воздушным ароматом жасмина. — Новый? — спросила гостья, вдыхая изысканный запах. — Ага, — заулыбалась голубоглазая. — папа привез неделю назад. Ты не представляешь, какой он шикарный! Пью его каждый день. Попробуй! Лене протянули фарфоровую чашку с персикового цвета напитком. Нежный аромат и сладковатый цветочный вкус окутал девушку. А на языке осталось приятное послевкусие. Она сладко зажмурилась, отпивая еще бодрящего напитка. Открыв глаза, она посмотрела на хозяйку квартиры, словно та сейчас отдала ей миллион рублей просто так. Катя захихикала. — Катя, это лучшее, что я пила в своей жизни! — Могу подарить тебе немного. У нас его достаточно. Лена засияла. — Морозова, ты лучшая! — Я знаю, — хмыкнула она. — Тем более, я не могу представить, как ты пьешь «Каждый день». Боюсь, что ты однажды в универ просто-напросто не придешь из-за него. Может, это и есть твой секрет, почему ты такая худая? Наверное, шутки про этот чай никогда не умрут. — Еще раз спасибо, братан, — вот ей свезло, так свезло. — И еще, я хотела тебя кое о чем попросить. Катя вопросительно на нее посмотрела, поставив чашку на стол. — У тебя есть ненужные мужские вещи? — она немного смутилась, потому что блондинка как-то странно и многозначительно на нее посмотрела. — Есть, — она ехидно улыбнулась, кладя голову на руки. — Стиль менять собираешься? На пять размеров больше будешь носить? Или же решила помогать бомжам тёплыми вещами? Она отвела взгляд и покраснела. Ну не говорить же, что ей нужна одежда для Александра Павловича. Катя поняла, что прямого ответа она не получит. Не просто же так брюнетка покраснела. Лена точно что-то от нее скрывала, но допрос устраивать не хотелось. Все равно рано или поздно всё раскроется. Тем более они на то и подруги, чтобы друг другу доверять. — Что из одежды нужно? — она встала и направилась в старую комнату брата, не видя, как посветлело лицо подруги. — Штаны, брюки, обувь? Не забудь — все вещи дорогие, так что, надеюсь, ты не додумаешься их продать? Лена засияла, как второе солнце, от радости и побежала за своей спасительницей. — Катя, боже, спасибо!***
Насыщенный день подходил к концу. Солнце давно село, и город вновь ожил. Протиснуться в вагончик метро было невозможно, особенно с ее массивным пакетом одежды, но Лена смогла совершить этот подвиг, улыбаясь своей маленькой победе. Выйдя из метро, девушка еще сильнее укуталась в шарф и до самых глаз натянула шапку. На улице становилось все холоднее и холоднее. Снежные вихри носились по улицам. С каждым шагом, с каждым метром брюнетка все больше предвкушала лицо царя, когда тот будет пробовать нормальный чай. Особенно с таким волшебным вкусом. Она уже чуть не бежала домой, несколько раз чуть не поскользнувшись. Ей хотелось уже побыстрее дать попробовать Александру напиток и показать новые вещи. Это заставляло ее улыбаться все шире и шире. Поймав себя на этих мыслях, Лена немного покраснела и встряхнула головой. Александр уже занимал добрую половину ее мыслей. В принципе, это было не так плохо… Вскоре она оказалась возле своей квартиры. «Дом, милый дом!» В квартире было относительно темно. Лишь несколько ламп горели. Тишину нарушал лишь шум за окном, и это очень насторожило Лену. В легкой панике она открыла дверь в свою комнату и облегченно выдохнула. Александр, видимо, так увлекся чтением своего наилюбимейшего поэта Александра Сергеевича Пушкина, что не заметил, как заснул в довольно забавном положении. Полусидя, с «Онегиным» на груди. Лена бесшумно, не скрипя половицами, накрыла царя своим любимым пледом с барашками, легко вытащив книгу из рук и положив ее на стол. Она приблизилась к нему, услышав тихое, почти неслышное бормотание. Удивленно заметила, что по беспокойному лицу императора скатилась одинокая слеза. Сам он немного дрожал и шевелил губами, издавая тихие звуки. Девушка испугалась и поняла, что ему снятся кошмары. Она отчетливо помнила, что в ее детстве маме тоже снились тревожные сны и она из-за этого сильно переживала. Особенно, когда она начинала кричать. Брюнетке до сих пор было от этого неспокойно. Лена притронулась к нему, гладя по его напряженной руке и тихо шепча успокаивающие слова. Так она делала маме. И это помогло. Тело царя перестало дрожать и расслабилась, а умиротворение обосновалось на его лице. Брюнетка была довольна результатом. Облегченная улыбка коснулась ее губ. Она так же тихо вышла из комнаты, потушив свет и закрыв дверь без единого скрипа. Что поделать, чай они еще успеют попить. Пусть отдыхает, ему и так тяжело пришлось. Лена зевнула и отправилась спать в другую комнату, даже ничего не прибрав там. Она рассчитывала, что ляжет к себе, но планам ее не суждено было сбыться. Потому что, во-первых, царя ей было не сдвинуть, а, во-вторых, будить жалко. Потому что он наконец смог спокойно заснуть. Без кошмарных снов, без страхов. Девушка поймала себя на мысли, что беспокоится за него. Она упала на кровать и укрылась одеялом. «Может, это и к лучшему», — подумала она и провалилась в царство Морфея с улыбкой на лице.