***
Из здания университета большими шумными группами выходили студенты старших курсов. На улице, как и утром, уже было темно. Полупрозрачные снежинки невесомыми пылинками падали на холодную землю, растворяясь среди остальной белой массы. Люди, обрадованные окончанию долгого дня, расходились в разные стороны и исчезали в шуме улиц. Наступила тишина, лишь кучка курящих, стоявшая в десяти метрах от здания, издавала негромкие звуки и смех. Спустя какое-то время двери открылись, и оттуда вышла Катя вместе с Леной. Первая рассказывала новую невероятную историю про Александра Первого, а Лена, слушавшая ту вполуха, сетовала на то, что, мол, приходишь в универ — ночь, уходишь — тоже. Девушки остановились. Морозова, говорившая без умолку, затихла, поглядывая на группу неподалеку то ли с презрением, то ли с сочувствием. Лена, проследив за взглядом подруги, усмехнулась. — Ты мне тут сейчас досмеёшься, — повернулась блондинка к Лене. — Раньше ведь тоже там стояла постоянно. Девушка спокойно пожала плечами, никак не отреагировав на колкость подруги. А что она должна была ответить? Что правда, то правда. У всех свои тараканы были. — Мы идем к тебе или нет? Или ты мне ещё припомнишь воровство шоколадок из магазинов? — Лена показательно съежилась и попрыгала на месте. Катя кинула короткое «ладно», и они направились к ней домой. Улицы горели золотым светом, множество людей ходило, бегало, спешило, что, даже посмотришь на это, появлялась улыбка. — Так ты ещё и в магазинах воровала? — Резко спросила Катя. Лена лишь громко засмеялась. Доехали они до Катиного дома весьма быстро. Возможно, на это повлияло то, что они постоянно болтали. Когда уже был виден подъезд, девушки стремительно побежали, чтобы быстрее оказаться в тепле. В окнах квартиры горел свет, так что было понятно, что кто-то из родителей Морозовой уже вернулся. Как только подруги вошли в квартиру, их обдало жаром. Брюнетке было неизвестно, какую магию они использовали, чтобы полностью прогреть все комнаты, но факт, что здесь было невероятно тепло, оставался. По сравнению с Катиной, Ленина квартирка была довольно промозглая, но это никак не огорчало девушку. В этом были свои плюсы. На пороге их встретила полная женщина средних лет с правильными чертами лица и карими, почти чёрными, глазами, которые излучали доброжелательность. Заметив Альшанскую, женщина улыбнулась пухлыми губами. — Добрый вечер, Анастасия Федоровна, — поприветствовала он маму подруги. — Какие люди! Лена, век тебя не видать, рада тебя видеть! Вы проходите, проходите. Замерзли же, наверное. Они зашли на кухню, в которой было душно. Пахло жареной картошкой и курицей. От этого вкусного запаха сводило живот, ведь Лена давно не ела домашней еды, по которой очень скучала. Последующий час Анастасия Федоровна активно вела диалог. Спрашивала, что надо, что не надо, и с таким участием, что хотелось рассказать ей абсолютно всё. Этим Лене и нравилась мама Кати: теплом, уютом и живостью. И было понятно, в кого Катя выросла такой разговорчивой. Когда еда была съедена, а посуда убрана, Лена с Катей отправились к ней в комнату. С самого утра на лице блондинки читался вопрос, который она очень хотела задать, но момент не позволял. Это можно было заметить по её время от времени задумчивому взгляду, направленному на Лену, и по заговорчески-подозрительному виду после. Брюнетке что-то подсказывало, о чём подруга хочет заговорить, но надеялась на другой исход. Девушки уместились на мягкие подушки дивана, а Катя заулыбалась так, что Альшанская сразу поняла, что будет сейчас страдать. — Ну что? Как ваши дела? Лена подняла бровь. — Эм, нормально? Кать, не поверю, что именно это ты хотела спросить. — Я и спрашиваю — как у вас дела? — до брюнетки дошел смысл вопроса, отчего она закатила глаза. — Кать, я тебе уже утром все в мельчайших деталях рассказала, — девушка с ногами залезла на диван. — Работает твой дорожайший император, работает. Что тебе ещё надо услышать? — Ой, да ладно тебе. Будто бы ты не видишь. На этот раз девушка подозрительно посмотрела на улыбающуюся во все зубы подругу. Последовал вопрос: — Что? — Его отношение к тебе, как он на тебя смотрит, как говорит. Я виделась с ним всего три раза, и ты не представляешь, как это заметно. В последний раз, когда я к тебе во время болезни пришла, он так на тебя смотрел, так заботился, что я уже подумала, всё, это канон. Хоть Лена и сделала недовольное лицо, устало прикрывшись рукой, у нее заблестели от еле заметной радости глаза, а улыбка так и хотела расцвести на тонких губах. — Кать, это полнейший бред… Этого быть не может. — Да как ты этого не заметила! Он хоть и пытается это скрывать, но по глазам то все равно можно понять. Ладно для тебя, но со стороны это прекрасно видно, уж поверь. От слов подруги становилось так легко и тепло на душе, но в то же время ей становилось стыдно, ведь там, в Москве, был Серёжа, к которому она испытывала теплые чувства. «Вот именно, что чувствовала. Может, он уже и бывший парень», — говорил внутренний голос. — Это невозможно, — Катя хотела снова влезть, но Лена не дала. — Послушай, он относится ко мне как к другу и человеку, который помог в трудный момент. Я не могла ему понравиться, как девушка, не могла. Тем более… он женат! У него были любовницы, дети! Катя не сразу нашла, что ответить. Она глубоко вздохнула. — С женой у него были отношения не такие, как ты себе представляешь. Она скорее другом ему была, близким человеком. Любовницы были, да, но не все мы идеальны, согласись. И знаешь что… — она смерила подругу тяжелым взглядом. — Двести лет прошло! Никого из тех, кого он знал, уже нет на этом свете. Брюнетка хотела что-то сказать, но не находила слов, поэтому её рот то открывался, то закрывался. В итоге она растерянно уставилась на свои руки, которые с силой сжимали подушку. У неё не осталось аргументов, которые она могла бы использовать. Она упала рядом с коленями Морозовой и закрыла лицо подушкой. — Я не знаю, я ничего не знаю, — её голос звучал жалобно и хрипло, будто бы она сейчас заплачет. — А как же Серёжа, как же всё это… Голубоглазая успокаивающе погладила её по голове. Всё-таки она оказалась права. — С Сёрежей как-нибудь решим. Ты мне, главное, ответь, нравится ли тебе наше драгоценное ископаемое или нет? — в ответ ей последовало молчание. — Ле-е-ена, я от тебя не отстану! — Катя, прошу, не спрашивай меня об этом, — она резко села, посмотрев на подругу. Щёки покрыты румянцем, а серые глаза, тоскливо смотрящие на неё, поблескивали в свете ламп. Морозова впала в ступор. Повисла неловкая пауза. Брюнетка отвернулась к стене так, что Кате был виден только её острый профиль. Та обняла колени и положила на них голову. Темные волнистые волосы рассыпались по её плечам. Катя и не знала, что ей сказать. — Хорошо, хорошо, — сжалилась она. Катя прекрасно понимала её метания, поэтому перестала давить. После этого неудобного разговора девушки посидели вместе ещё какое-то время, общаясь на легкие темы, которые никаким образом не касались Александра Павловича, а потом Альшанская засобиралась домой под предлогом позднего часа. На лице её до сих пор читалась растерянность и отстраненность. Катя точно могла дать гарантию, что её подруга думала о своем соседе и словах, которые Морозова ей сказала. Уже стоя на пороге в одежде и собираясь выходить, Лена повернулась к подруге и сказала: — Я теперь не знаю, что и думать… — Спокойно, подруга. Прости, конечно, что я так резко тебе это высказала. Думала, что ты это и так замечаешь, — брюнетка отвела взгляд в сторону. — Всё, всё, молчу. Просто понаблюдай за ним, посмотрим, что из этого выйдет. Альшанская вымученно улыбнулась подруге: — Понял-принял, тогда я пошла, — они обнялись на прощание. — До свидания, Анастасия Федоровна! — крикнула девушка вглубь квартиры. Из комнаты глухо донеслось доброе «Пока-пока!». Лена вышла из квартиры, слетела с лестницы подъезда и на негнущихся ногах поплелась в сторону метро.***
Лена зашла к себе в квартиру довольно громко и без страха кого-либо разбудить. Ведь Александр Павлович предупредил, что сегодня задержится. Она расстегнула пальто и тяжелым грузом упала на тумбу рядом с дверью, даже не сняв ботинки. Тишина звенела в ушах, а темнота тянула к ней свои бесформенные холодные лапы. Было ощущение, что на девушку из густого мрака коридора вылезет что-то страшное. Лена встряхнула головой, отгоняя противные мысли. Она посидела в таком положении с минуту, а после всё-таки сняла верхнюю одежду и направилась на кухню. Заварив чай, брюнетка погрузилась в раздумья о недавнем разговоре. «Бред, — думала Лена. — Ни за что не поверю, что я реально ему нравлюсь как девушка. Кате показалось, показалось». От этих мыслей румянец вновь появился на её лице. В смешанных чувствах она выпила свой напиток и, не дожидаясь Александра, отправилась спать, чтобы, наконец, избавиться от навязчивых слов Кати, которые звонко, будто бы она сейчас стояла здесь, звучали в голове. Долго ворочавшись, Лена нашла удобное положение и, с напряжением на лице, крепко уснула. Закончив полностью со всеми делами, Александр смог выбраться на улицу лишь к половине десятого. Усталость от долгого рабочего дня отражалась на лице экс-императора. На улице стоял легкий морозец, который заставлял покраснеть нос и щёки. Мужчина пошел по направлению к дому. Шел он медленно, не торопясь, рассматривая старинные постройки города, будто бы видел их впервые. Лицо его было расслаблено, а губы изогнулись в легкой улыбке. Такие спокойные прогулки всегда поднимали настроение. Александр с наслаждением вдыхал морозный воздух и размышлял о том, что только ему было известно, но от тех дум его улыбка становилась только шире. Добравшись до дома и тихо открыв дверь, он зашел внутрь. Хозяйка квартиры явно спала, так что мужчина издавал наименьшее количество звуков. Романов бесшумно прошёл в сторону своей комнаты, переоделся, принялся за подготовку к урокам и лишь в двенадцатом часу отдался в объятия Морфея…***
Очередной поздний вечер подруги проводили в универе. Вся их группа уже успела уйти, только они и Никита с преподавателями находились в здании. В университете было тихо, а некоторые лампы в коридорах выключили, что придавало этому месту таинственности и мрачности. Лена полулежала на скамейке возле кабинета, залипнув на очередном видео на YouTube, и ждала своих друзей. Катя успела набрать долги за такой короткий срок, а Лена, как настоящий друг, ждала её, пока та исправляла эту проблему. Позже стало известно, что Катя не одна такая везучая, и у Городчикова такое же количество долгов. Вышло так, что они освободились даже позже намеченного времени. Альшанская, которая настолько устала из-за ожидания подруги, чуть ли не спала стоя, а вот Катя прыгала от счастья, наматывая круги вокруг девушки. На вопрос, когда она успела обзавестись долгами, она беззаботно пожимала плечами и говорила «фиг его знает». Так же говорил и Никита, вымученно посматривавший на девушек. — Хочу как Лермонтов! — сказал Городчиков, когда компания надевала верхнюю одежду. — Умереть в 26 на дуэли? — шуточно спросила Катя. Паренек поправил свою непослушную светлую челку и посмотрел обиженно на Морозову. — Нет же, на Кавказ хочу уехать. Там хорошо, тепло. — И что ты там делать собираешься? — уже спросила Лена. — Как «что»? Буду заниматься натяжными потолками. Я уже всё продумал! — девушки прыснули. — Эй! — Я желаю тебе удачи во всех начинаниях, — показала брюнетка большой палец и бодро посмотрела на парня. Никита усмехнулся и направился к выходу из учебного заведения, а девушки за ним. На этот раз погода была явно лучше. Ветра не было, а с темного неба падали большие хлопья снега, делая улицы и дорожки белоснежными. Катя шла позади Лены и о чём-то шутила с Никитой, что даже не заметила, как подруга резко остановилась рядом с порогом здания, и врезалась ей в спину. Катя что-то пробубнила, хватаясь за пострадавший нос: — Ты чего? Блондинка выглянула из-за спины, а потом радостно запищала, шатая подругу за руку из стороны в сторону, будто бы та не заметила того, кого заметила она. В нескольких десятках метров, расположившись на скамейке, сидел Романов, закинув ногу на ногу, и кормил птиц из маленького пакетика. На его плечах осел снег, а на лице была привычная задумчивость. Брюнетка как стояла на одном месте, так и стояла, пораженная тем, что увидела. Щёки её заалели, а губы задрожали. Какое-то приятное чувство вместе со смущением тесно переплелись между собой в тугой узел. — Кать, Кать… — повернулась она к подруге. — Что мне делать? — В смысле «что делать»? К нему иди. Он за тобой вообще-то и пришёл, — сказала блондинка. — Но, но… — Лена хотела что-то сказать, но не успела. — Александр, bonjour! — блондинка замахала ему двумя руками и закричала на всю улицу, что даже глухой бы, каким был император на 50 процентов, услышал. Лена закрыла лицо руками со словами «ой, дура!». Никита вообще перестал понимать происходящее. Мужчина резко поднял голову, улыбнулся знакомым силуэтам, а затем встал, отчего птицы разлетелись в разные стороны. — Всё, теперь ты никуда не свалишь. Пока-пока! — и она толкнула Лену в сторону Александра. Девушка посмотрела на неё, как Цезарь на Брута, лишь известной фразы для драмы не хватало. — Я убью тебя когда-нибудь, — прошипела брюнетка, а потом быстро пошла навстречу мужчине. Когда Альшанская подошла к Романову, тот как-то по-особенному на неё посмотрел и улыбнулся, что Катя точно заметила своим зорким глазом шиппера. Лена что-то спросила у него, а он кивал и отвечал, только вот что, блондинке услышать было не дано. На моменте, когда Лена отряхнула его плечи от снега, Морозова довольно хихикнула. — А кто это? — проснулся, наконец, Никита. Катя облокотилась на него, выставив руку на его плечо, и сделала такой солидный вид, будто бы сейчас собиралась размышлять о вечных проблемах человечества. — Знаешь, Городчиков, пока непонятно, но в будущем точно либо её муж, либо парень, — ответила блондинка, улыбаясь во все зубы. — Я, конечно, на этом не настаиваю, но что-то мне подсказывает, что я права. Пошли, кудряш, поедим что-нибудь. Тут недалеко булочки делают вкусные. Сёму хоть увидишь. Никита заулыбался, услышав имя старого друга, встрепенулся и поспешил за быстро идущей девушкой, на ходу махая рукой Лене на прощание. Та как-то смущенно помахала в ответ. — Как Вы тут оказались? — повернулась она к мужчине. Тот смотрел вслед уходящим друзьям девушки, а затем взглянул на неё. — Вы утром мне сообщили, что заканчиваете учёбу в половину седьмого из-за того, что Екатерина будет сдавать долги, затем я вспомнил адрес Вашего учебного заведения и осознал, что мне будет по пути, если я Вас заберу. Так я тут и оказался, — объяснил он, а после предложил ей локоть. — Пойдемте? — Д-да, — Лена ухватилась за локоть, и они последовали в противоположную сторону. — Я совсем забыла, что говорила Вам об этом. Александр лишь улыбнулся. На улице было приятно находиться. Несмотря на то, что время шло к ночи, людей было много. Все ходили оживленные, радостные и явно чего-то ждали. Последний раз такую суматоху она видела перед новым годом. Вдалеке слышалась музыка. Девушка взглянула на профиль монарха. — Ну, Александр Павлович, — она замешкалась. — Как Ваш день прошёл? — Прекрасно, Елена Георгиевна, — с теплотой в голосе ответил он. — Сегодня вел занятие у мальчика, у которого мама француженка, поэтому он великолепно владел разговорным языком, но с письмом имеет проблемы. Остальные занятие ничем не отличались от прошлых, так что не думаю, что Вам будет интересно слушать. — А почему мама сама не может помочь мальчику в изучении языка? Последовал долгий ответ, в котором Романов рассказал, что мама его живет во Франции, а он летает к ней лишь на каникулы, так что возможности учиться грамматике и т.д. у него не было. На это Лена кивнула, мол, всё понятно. Лена и Александр подошли к площадке среднего размера, где играла оживленная музыка, проходили конкурсы, в которых участвовали дети, и танцевали в самой гуще событий люди. Всюду были развешаны гирлянды и другие светящиеся приборы. От увиденного у девушки разбегались глаза. Уж слишком всё было красочно и ярко. Немного поодаль брюнетка заметила ларёк со знакомым названием и направилась к нему, потому что уж очень хотелось есть, а шаурма сейчас была отличным вариантом. — Что это? — спросил мужчина, с подозрением поглядывая на ларёк, возле которого столпились люди. — Еда богов, — просто ответила она, ища кошелёк в недрах рюкзака. — Есть будете? — Елена Георгиевна, я заплачу, — в его руках появился кошелёк, из-за чего Лена отвлеклась от своих поисков. Мужчина прищурился. — Вам с курицей или со свининой? — Так, я сама заплачу, — остановила она Александра. — У меня есть деньги… — Елена Георгиевна, это было не предложение, — сказал он спокойно и достал купюру. — Да нет же, я не хочу, чтобы Вы за меня платили! — она взяла его за руку, в которой были деньги. — Я же буду должна! — Если Вас беспокоит именно это, то сколько тогда должен Вам я? — девушка потупила взгляд, не зная, что на это ответить. — Все равно я сама куплю. — Отнюдь. — Александр Павлович! — Лена поняла, что переспорить его не получится, но всё равно продолжала это делать. — Елена Георгиевна, — ласково сказал он, а девушка испытала дежавю, ведь спор с таким концом уже был, только интонация у мужчины была другая, и в споре выигрывала она. Спустя 15 минут в руках Лены и Александра была шаурма, на которую девушка смотрела с видом «это ты виновата». Заплатил всё-таки Романов, а Лена чувствовала себя побежденной, ведь не всегда её мог кто-то переспорить. Они уселись на скамейку рядом с проходившим мероприятием и наблюдали за танцующими людьми. — Je ne comprends pas pourquoi vous êtes si têtue*, — сказал экс-император, смотря на девушку. — If you talk to me that way, I don't mind doing the same! * — обиженно сказала она, на что император, словно ребенок, весело засмеялся. От этого смеха у самой девушки появилась улыбка, а в груди как-то потеплело. Так они посидели ещё полчаса, смотря на веселые лица людей, а в итоге всё-таки решили пойти домой. Внезапно, Альшанская, услышавшая знакомый мотив, стремительно двинулась в толпу, чтобы хоть немного размяться. Александр где-то потерялся по дороге, но это девушку не беспокоило. Монарх смог обнаружить её силуэт только под конец песни, когда она уже оканчивала танцевальный баттл с пареньком, которому было максимум 12. И по их виду, произошла ничья. После она нашла его и подбежала со словами «а теперь можно идти!». Она была запыхавшаяся, с красными щеками и носом, а в блестящих глазах читалось неподдельное счастье. Свет подсветок и гирлянд придавал её лицу особый шарм, и мужчина не мог насмотреться на эту очаровательную картину. На её губах появилась широкая улыбка, а сразу после зазвучал звонкий смех. Лена что-то говорила ему, а он, как статуя, не двигался и лишь смотрел на неё, не в силах оторваться. В его голове были мысли лишь о том, когда он успел пустить всё на самотёк. Когда он успел что-то явно важное упустить в их отношениях?