Семь небес Рая

«Будь хорошим мальчиком», — говорила тебе учительница продленки, одной рукой поглаживая по голове, а другой — шаря по карманам детской курточки в поисках чего-нибудь ценного, что ненароком ты мог умыкнуть у родителей, чтобы поиграть. Но ты ведь уже тогда понимал, насколько бесполезен ее совет для дальнейшего сосуществования с глупым, не слишком приветливым обществом. «Будь хорошим мальчиком», — твердила медсестра в заведении, не слишком похожем на детский лагерь, вводя тебе в вену препарат, от которого затем страшно знобило, тошнило, а то и рвало. И уже в то время ты осознавал, что, желая подобного, люди пытаются упростить собственную жизнь, а вовсе не твою. «Будь хорошим мальчиком», — об этом просила даже мама, в моменты отчаянья запираясь от тебя в туалете и тихо всхлипывая. Помнишь, какой ужас ты наводил на нее одним лишь взглядом серых глаз? Помнишь, как она, глотая слезы, пятилась от тебя и шептала: «Не подходи ко мне! Пожалуйста, не подходи!». А ведь тогда ты уже был хорошим мальчиком, как она и просила. Будь хорошим мальчиком, Тери. Иначе им стану я. Я распахнул глаза и подскочил на кровати, невольно впившись пальцами в мягкое покрывало. Огурцы, берущие на абордаж детские карусели, в мои сны вписывались лучше, чем противный безглазый слизень, что иногда наведывался в мои грезы почитать псевдофилософские лекции. Нет, я вовсе не против безглазых и не надо строчить на меня очередную повестку в суд за, якобы, оскорбление инвалидов. Поумерьте свой пыл и вы, ярые защитники животных. Ведь дело не в отсутствии глаз, не в елейном голоске и даже не в том факте, что когда этот слизень говорит, шевелящиеся абсолютно человеческие губы на его брюшке кажутся мне особенно жуткими. Мне не нравятся его слова. Но еще больше мне не нравится его блеск для губ. Где это видано, чтобы слизень красил свои губы в ярко-алый. Это же жесть! Просто жесть! Кошмарная жесть! Другое дело — розовый блеск с маленькими блесточками в виде звездочек. От такого я бы и сам не отказался. Мазал бы им брови и мочки ушей и чувствовал бы себя на коне или баклажане. Возмущенный безвкусием слизня из сновидения до глубины души, я не сразу заметил, что в комнате нахожусь не один. В момент моего пробуждения три пары глаз обратились в мою сторону и теперь внимательно следили за каждым движением. — Здрасте, — гнусаво поприветствовал я своих, видимо, надзирателей, ощутив, как каждое произносимое мной слово отдается тупой болью в носу. Не сразу поняв, в чем причина малоприятных ощущений, я коснулся носа пальцами и тут же с тихим шипением отдернул руку от поврежденного места. Нос был сломан. Зуо явно вложил в удар всю любовь, которую ко мне испытывал. И даже чуточку больше. — Не трогай нос. Нэйс поколдовала над ним, но следующие пару часов к нему лучше не прикасаться, чтобы сросся как надо и без осложнений, — сообщил мне Сао-сан, облокотившись на спинку кровати и виртуозно изображая из себя саму доброту. Но слишком пристальный взгляд разнился с располагающей улыбкой и ровным тоном. — Нифига себе самодеятельность! — возмутился я. — Быть может, предел моих мечтаний — сломанный нос, у которого левая ноздря смещена к центру, а правая смотрит и сморкается прямо в безоблачные небеса?! — Глупый, мы же помогли тебе, — встрепенулся Виллоу Ви, восприняв мое негодование за чистую монету. — Конечно-конечно. Рассказывайте дальше о своих стремлениях помогать. Небось, внедрили в меня бомбу замедленного действия и теперь собираетесь шантажировать? Что это? Чума? Свиной грипп?! Неконтролируемая тяга есть бекон со сгущенным молоком?! — Не будь дураком, Виллоу. Фелини на то и Фелини, чтобы нести всякую чушь и пудрить нам мозги. А лишь поддадимся или расслабимся, сбежит как миленький, — похлопал Сао-сан друга по плечу. Так значит, выводы мои были верны, и они действительно следят за тем, чтобы моя невероятная персона не выбралась наружу из душного помещения?! Из темницы, переоборудованной в шикарные покои?! Ничего, где наша не пропадала? Верно, нигде она не пропадала. А посему… — Так, значит?! — выдохнул я грозно. — Непростительная грубость! Требую книгу жалоб Тени! Не-мед-лен-но! — хлопнул я ладонью по мягкому пружинистому матрасу, рассчитывая на то, что в этот самый момент выгляжу страшнее ревизора. — Что вылупились не хуже детенышей птеродактиля?! Нет книги? Прекрасно. Раз так, зовите главного менеджера. Или директора. Зуо ко мне, сейчас же! — Не получится, — покачал Сао-сан головой так печально, что у меня дыхание сперло. — Это еще почему? — запаниковал я. — Он не хочет меня видеть? Захочет! Не хочет слышать? Придётся. Не хочет терпеть? Никуда не денется. Не хочет любить? Поздняк метаться! — Нет, дело не в этом, — покачал хакер головой, помрачнев хуже прежнего. — А в чем же тогда? — В том, что Зуо умер. **** — Он не здоров, — после затянувшегося молчания заговорила-таки Нэйс, понимая, что слова ее присутствующим не понравятся. — Это я нашла у него в кармане, — девушка продемонстрировала тонкий блестящий предмет. — Заметила засохшую кровь на лезвии. Проверила. Кровь его. Воспользовалась возможностью без лишних сторонних воплей осмотреть тело и обнаружила кое-что мало обнадёживающее. Парень не дурак, хорошо прятал последствия, делал не напоказ. Даже я, врач со стажем, не сразу заметила. Его девиантное поведение указывает на психологические отклонения куда большего масштаба, чем мы могли предполагать, оценивая его состояние с точки зрения лишь его поведения в обществе. Я не психиатр, но, думаю, и вы согласитесь, что люди не причиняют себе боль от хорошей жизни. С ним что-то произошло. Переживания. Страхи. Насилие такого рода в его случае может указывать абсолютно на всё. А ведь это один из факторов, по которому в наше время выявляют потенциальных самоубийц и… маньяков. Проще говоря… — девушка набрала в легкие побольше воздуха, чтобы произнесенные далее слова прозвучали убедительней. — Он опасен для себя. Но еще больше он опасен для нас. **** — То есть, как это умер? — я ощутил, как череда нервных тиков прокатилась по всему телу, сводя судорогой конечности и заставляя мышцы самопроизвольно дергаться. — Да такие, как он, не умирают! — Такие — это какие? — с горечью ухмыльнулся Сао-сан. — Он обычный человек. Такой же, как ты или я. — Нет, не обычный, — отрицательно покачал я головой, чувствуя внезапный прилив жгучей ярости. — Обычные люди сторонятся трудностей, плывут по течению и беспокоятся о собственном комфорте и благополучии. А люди, которые не боятся, но сами добровольно вылезают из зоны комфорта и пребывают в постоянном стрессе ради достижения определенной цели — не обычные! Если говорить проще, вы все овцы, а Зуо пастух. И сколько бы овца ни верила в свое равенство с пастухом, она останется овцой, а пастух останется пастухом. Законы мироздания не обмануть. — Если мы овцы, а Зуо пастух, кто тогда ты? — усмехнулся Сао-сан, и не думая обижаться на мои слова. Наоборот, в глазах его промелькнули искорки интереса. — Разве не очевидно? Я лиса, от которой пастух защищает овец, — с вызовом проговорил я, отвечая взаимностью на выразительный взгляд Сао-сан. — А у лисы пасть не порвётся от столь большой добычи? — продолжал меня провоцировать хакер. — Проверим? — заискивающе приподнял я полуседые брови, острее прежнего ощущая, как из тела моего выползают гибкие провода и вонзаются в податливую плоть Сао-сан. Я не видел, но чувствовал, как они разрывают мягкие ткани, оборачиваются вокруг влажных, действующих внутренних органов, сковывают работающее, словно мотор, сердце и лезут дальше, выше, к голове, пока не добираются до самого мозга. Ах, если бы они были настоящими и подчинялись моей воле. Тогда, лишь пожелав, я мог бы лишить раздражителя зрения или способности говорить, мог бы поиграться с его воспоминаниями или заставить и вовсе потерять человеческий облик. Я мог бы держать его тлеющую жизнь в своих проводах, ощущать трепет сердца и упиваться мыслью о том, что сожми я мягкий орган чуть сильнее, и наглые искорки в глазах хакера потухнут раз и навсегда. Но о чем это я? Отвлекся, забылся, где там моя клоунская маска? В конце концов, я добрый, благодарный, отзывчивый дурак с улыбкой до ушей и мозгом размером с горошину! А дураку негоже разбрасываться пафосными речами. Это прерогатива Зуо, вот он пусть и корчит из себя садиста со стажем. А я постою в уголочке и понаблюдаю. — Проверим? И как же? — усмехнулся Сао-сан, не подозревая о мучающих меня мыслях. — Конечно же, на просторах Виртуалии! — Ну уж нет. К сети мы тебя и близко не подпустим, — не согласился хакер. — И как же я должен, в таком случае, доказывать Вам свое лисье происхождение? — А ты по старинке, используя конечности, а не фаерволы, — хмыкнул парень, намекая на драку. — Да без проблем! — вскочил я с кровати. — Давай, ну? Попробуй, ударь меня! Да я порхаю как бабочка, жалю, как металл на морозе! — провозгласил я, начиная неуклюже прыгать на месте, изображая из себя боксера. Сао-сан понаблюдал за мной мгновение, а затем замахнулся, явно пытаясь испугать, а не ударить меня. Этого-то я и ждал. Изобразив скорбный вид, с которым в детстве разве что хоронил траву в глине, я сосредоточился, пытаясь выдавить из себя скупую мужскую слезу. Получилось это у меня далеко не сразу, а потому Виллоу Ви и Сао-сан пришлось несколько минут наблюдать за тем, как я корчу самые разнообразные рожи, больше намекающие на мою востребованность в уборной, чем вызывающие жалость ко мне. — Можешь придуриваться сколько душе твоей угодно, мы все равно не попадемся на твою уловку, — предупредил меня Сао-сан. — Уловку? — меня, наконец, прорвало, а потому я не сказал, но прорыдал вопрос, падая на колени и начиная царапать пол обгрызенными ногтями. — Нет здесь никакой уловки! Просто когда ты вот так замахнулся на меня… Я… Внезапно… — мою речь начали прерывать колоритные всхлипы. — Вспомнил… — я протянул руку к Сао-сан, заставляя его попятиться. — О чем вспомнил? — более наивный и душевный Виллоу Ви обеспокоенно всплеснул руками, вызвав со стороны Сао-сана обреченный стон. — Вспомнил, что у меня траур. Чего тупите-то? Я, знаете ли, потерял своего любимого! — последнее слово я произнес с театральным надрывом. Мне достаточно быстро удалось разгадать стратегию Сао-сан. В конце концов, никто не знал хакеров Тосама лучше меня. Характер каждого можно было прочитать по стилю написания кода, по тому, когда, что и как они любили взламывать, по манере общения и даже по вкусовым предпочтениям в вирту-кафе! Сао-сан среди безумной компании гениев-недоучек всегда казался самым сознательным, если не хуже, адекватным. К такому и на сраной козе в балетной пачке не подкатишь. Ты пошутишь, постебешься, попытаешься потроллить, а он ответит тебе очередной умной лекцией про мораль или и того хуже! Потому и слова Сао-сан по умолчанию воспринимались всерьез. Чем он иногда и пользовался. Сейчас, например. Сообщив мне о смерти Зуо, он понадеялся выбить меня из эмоциональной колеи и у него это почти получилось. Заметьте, шуточки у этого хакера ох какие недобрые. Так ведь человека и до инфаркта довести можно. Хотя в моем случае вся Тень возликовала бы и присудила Сао-сану премию за самый полезный поступок тысячелетия. Но, увы и ах, на провокацию я так просто не ведусь. Над эмоциями всегда преобладает логика. И прямо сейчас она говорила мне о том, что если бы Зуо умер, никто бы меня не утащил в отдельную комнату и в кроватку мягкую не положил, потому что всем на меня плевать. Всем, кроме Зуо. Значит ли это, что он дал распоряжение позаботиться обо мне, а затем умер? Нет, умри он, и вся Тень сейчас бы бесновалась и ходила на ушах. И не нашлось бы ни единого придурка, и уж тем более двух придурков, которые бы захотели провести пару часиков со столь приятной персоной, как я. — Его больше нет, — прорыдал я, хватаясь за сердце. — Моего пупсика. Сладкого медвежонка. Моей бескрылой ласточки. Моего ласкового дятлика. Больше. Нет, — прошептал я и глубоко вздохнул, одновременно посматривая на Сао-сан и Виллоу Ви, лица которых слегка посерели. — Солнышко мое кровавое, мой комочек черной шерсти. На кого ты оставил меня, демон отверженный! Как жить-то теперь, когда сердечко мое разбито?! Кто бить-то меня теперь будет, приблудный ты сукин сын! Бусинка ты моя жемчужная, цветочек аленький, ноготок отрезанный, ножка ты моя прогнившая! Хакеры по-прежнему оставались относительно невозмутимыми. Смотрите-ка, какие стойкие. Вызов принят. — Не вонзишь ты в меня больше свой жезл, мой Аполлон. Не возведешь к небесам лютого удовольствия. Не придет больше твоя гора к моему Магомеду!!! Не оросишь нутро обжигающим живительным эликсиром! Человеческой амброзией! — Не надо так убиваться, — залепетал Виллоу Ви, явно желая убежать из комнаты, только бы не слышать всего этого. — Нет, надо! — мстительно прошипел я, а затем схватился за сердце и запричитал хуже прежнего. — Головка ты моя, налившаяся кровью. Вернись ко мне, мой Бог Любви. Твое неистовство в постели… — Господи, я не хочу этого слышать! — перешел на повышенные тона Сао-сан. Можно подумать, его мнение кого-то интересовало. — Не будет больше тех ночей, когда под взглядами очей твоих я таял, словно розы лепесток да в серной кислоте, — проговорил я с чувством, поднимаясь с пола и надвигаясь на надзирателей. — Присядьте, давайте я расскажу вам, как Зуо признался мне в любви в первый раз! — воскликнул я, вытирая сопли обо все, до чего дотягивался. — Он открылся мне на вершине огромной башни. Встал на одно колено и протянул коробку. Я открыл ее, а там!!! — я зарыдал хуже прежнего. — А там розовая кожаная плетка, которую Зуо обещал опробовать на нашу первую брачную ночь! Вы понимаете! Брачная плетка первого Зуо! — невнятно проблеял я, пытаясь ухватиться за руку Виллоу Ви. Парень, как я и ожидал, отшатнулся от меня, попятившись к двери, которая и являлась моей настоящей целью. — Кто-нибудь из вас когда-нибудь думал о том, как Зуо идут чулки в сетку?! Нет? Значит, подумаем об этом вместе прямо сейчас! Хакеры разве что сквозь зубы не застонали, явно жалея о наличии хорошей фантазии. — А если он надевает еще и каблуки на платформе! — Виллоу Ви отвернулся от меня и зажал уши руками, чем я и воспользовался. Тут же метнулся к двери, схватился за ручку и хотел было потянуть на себя, но меня остановила холодная хватка, сковавшая мою шею до такой степени, что я тут же потерял способность не только говорить, но и дышать. Упс. Совсем забыл про обладателя третьей пары глаз. Видимо он оказался самым сознательным надсмотрщиком. **** — Опасен? — в холодном взгляде Зуо будто искры засверкали. — А кто из членов Тени у нас не опасен? — поинтересовался он тихо. После очередной остановки сердца и откачивания молодого мужчину перетащили в его спальню, нацепили на него с десяток датчиков и теперь внимательно наблюдали за его физическим состоянием. Нано, что циркулировали по организму Шаркиса и знатно портили ему жизнь, наконец были уничтожены, но брюнет не торопился выглядеть здоровым. Под глазами его залегли черные тени, и без того бледное лицо осунулось. Но даже в таком состоянии босс продолжал производить впечатление человека, с которым лишний раз лучше не связываться. — Но от Фелини можно ждать чего угодно, — развела Нэйс руками. — Он нас всех с ума сведет! — Сведет, — согласился Шаркис, — если поддадитесь. — Босс, при вашем нынешнем состоянии… — При моем нынешнем состоянии, как и при любом другом состоянии, мои решения неоспоримы. — Как ваш лечащий врач!.. — Как мой лечащий врач, вы, госпожа Нэйс, явно забываетесь. Ваше дело — лечить меня, а не давать советы, — сказал как отрезал Зуо. — Так значит?.. — нахмурилась девушка, нервно дергая край белого халата, с которым она не расставалась. — Вот какая она, Шаркисовская благодарность? — Благодарность? — желто-зеленые глаза начали темнеть. — Только не строй из себя униженную и оскорбленную, Нэйс. За каждый твой приезд, за каждый укол я плачу тебе круглую сумму. Так что бессмысленно изображать из себя жертву, — осадил девушку брюнет, злясь все больше. — А как насчет нас? — в разговор влез взвинченный Грензентур, находящийся в крайней степени раздражения из-за нестабильного состояния Эсэф. — Не помню, чтобы вы так уж сильно парились об оплате наших услуг! — наигранно смело заявил он. — Мы здесь на добровольных началах. Идем за вами, босс, вверяя вам свои жизни, а вы… — А я? — Зуо приподнял брови, ожидая ответа, но хакер так и не решился продолжить. — А я всего лишь дал вам Цель в ваших жалких жизнях сделать что-то значимое. Нравится сидеть в каморке три на три метра, впихивать в себя очередную пищевую дрянь и взламывать порно-сайты? Так выметайся. Никого не держу. Если твоих амбиций недостаточно для осознания всей важности того, что мы делаем… — А что мы делаем?! — развел Грензентур руками. — Вы же нам толком ничего и не говорите. Мы как марионетки. У каждой свое назначение, но что мы делаем в Общем и целом, никто не знает! — Я знаю. И этого достаточно. — И кто же это решил?! — Я. — А не слишком ли много на себя берете? — Я лидер, моя задача брать на себя столько, сколько другим удержать не под силу. Хочешь поменяться со мной местами? Пожалуйста, дерзай. Правда, не уверен, что ты продержишься и пару минут, раз устраиваешь подобные истерики из-за ничего. — Из-за ничего?! — Грензентур задохнулся от возмущения. — Наши собратья лишаются возможности жизни в сети. И виною этого вполне может быть подстилка босса! От Лиса надо избавиться! Как можно скорее! Я… Грензентур хотел сказать еще что-то, вот только оглушительный выстрел заставил его замолчать. Тихо выдохнув, парень дрожащей рукой коснулся левого поцарапанного пулей уха. — Я смотрю, мои марионетки забыли свое место, — прошипел Шаркис, сжимая в руке любимый Зиг-Зауэр, что все это время покоился у него под подушкой. — Мое физическое состояние пошатнулось, и все вокруг тут же позабыли, кто их хозяин? Как интересно. Напомнить? — ухмыльнулся он, подзывая хакера дулом пистолета к себе ближе. — Давай, подойди, я хочу сказать тебе кое-что. Грензентур сглотнул, но к боссу подошел. — Наклонись. Парень подчинился, опустившись к Зуо совсем близко. — Скажи мне, ты ведь влюблен в Эсэф? — подобный вопрос из уст Шаркиса прозвучал странно. Грензентур нерешительно кивнул. — Прекрасно, — на губах босса появилась злая ухмылка. — Каждый мужчина желает обладать рукой и сердцем любимой дамы. Так вот, если хоть одна седая волосинка упадет с башки этого придурка, — заговорил Шаркис совсем тихо, так что услышать его мог лишь хакер, — я исполню твое желание. Я отрежу Ей руку у тебя на глазах и торжественно вручу ее конечность тебе. Ты понял меня? Грензентур вяло кивнул, чувствуя, как колени начинают дрожать. — Что? Почему побледнел? Неужели страшно? А так, — Зуо схватил руку хакера и вложил в нее свой пистолет. — Он заряжен. Смотри, ты можешь застрелить меня здесь и сейчас, — ухмыльнулся брюнет, — и тогда угроза будет исчерпана. Попробуешь? — Шаркис заставил хакера приставить пистолет к своей голове. — Давай. Нажмешь на курок — и можешь становиться новым лидером Тени. Свидетели подтвердят, что все происходило добровольно, — Шаркис смотрел парню прямо в глаза, не мигая. — Всего лишь нажми на курок, и решения будешь принимать Ты. Грензентур выглядел как человек, которого вот-вот стошнит. — Сделай же это! — Нет. — Зуо, может, все же… — залепетала Нэйс, не зная, что делать. — Молчать, — зло кинул босс и вновь обратился к Грензентуру. — Ну? Долго мне еще ждать? Застрели меня! НЕМЕДЛЕННО! — Нет! — воскликнул парень, неуклюже вырвался из слабой хватки босса и упал на пол. Пистолет ударился об пол и скользнул под кровать. — Теперь ты понял, в чем разница между тобой и мной? Я за Него устрою геноцид, если понадобится. А ты не можешь убить одного-единственного человека, чтобы сохранить Ей руку. И чтобы ты больше не смел даже Думать, что можешь перечить мне. Я внятно изъясняюсь? — Да, босс, — кивнул парень, поднимаясь с пола и еле удерживаясь на ногах. — Прошу прощения. Меня, кажется, сейчас вырвет. — Отлично. Можешь идти. А ты, Нэйс, пригласи ко мне Фелини. Если кто с ним и будет разбираться, так это я. — Быть может, стоит повременить? Ты еще не настолько окреп, чтобы… — Веди его сюда. Сейчас же. **** — …вы бы видели его глаза, когда я решил сделать ему минет! Только представьте… — так как побег мой пресекли, мне ничего не оставалось, как продолжать мучать двух надсмотрщиков и украдкой следить за третьим, которым оказалась змея Виллоу Ви. Она размеренно ползала вокруг кровати, то и дело сверкая на меня глазами и всем своим видом демонстрируя, что с ней шутки плохи. И я внимал ее немым угрозам, так как один раз она меня уже чуть не придушила. Когда питон, как бы нечаянно, но при этом очень вертко обвил мою шею и перекрыл поток извергаемой из меня речи, хакеры тут же пришли в себя, вспомнили, для чего их вообще оставили в комнате, и оттащили от двери обратно к кровати. Я кричал: «Провокация!» — но меня и не думали слушать. Я кричал: «На абордаж!» — но провода, даже проникая в тела противников, не вредили им, как бы я этого ни хотел. Я кричал: «Требую жалобную книгу!» — но на мои желания все наплевали. Расстроившись из-за неэффективности своих действий, я хуже прежнего ударился в рассказы о наших с Зуо идеальных отношениях, умело смешивая правду и вымысел. — …когда мы узнали, что Зуо залетел, мы предстали перед тяжелым выбором. В конце концов, я еще несовершеннолетний, а он молодой босс мафиозной группировки. О детях мы и не думали! — И все это произошло за неделю вашего общения, — подвел черту Сао-сан, у которого еще оставались силы периодически реагировать на меня. Виллоу Ви просто плакал в углу. — Да, именно так. — И Зуо залетел, даже будучи мужчиной и… Активом? Боюсь спросить, но… — Нет, не спрашивай его, пожалуйста! — захныкал Виллоу Ви. — А кто вам сказал, что он актив? Да когда мы остаемся одни, он скулит как сучка, желая подчиняться ее единственному хозяину — мне! — заявил я и тут же представил яркую картину, от которой у меня разве что не встал. — Предположим, — Сао-сан, твоя стойкость будоражит мою кровь! — И все же… в какой части тела должен был развиваться эмбрион в мужском-то организме. — Естественно, в яйцах, — не моргнув и глазом, продолжал я плести убедительную околёсицу. — То есть, через пару месяцев одно из я… яиц босса раздуло бы до размера арбуза? — Оба, — одними губами с придыханием прошептал я. — У нас должна была вылупиться двойня! — Даже двойня… — совсем не удивился Сао-сан. — То есть ментальный размер яиц босса превратился бы в физический. Жутковато. — Нет! Я не хочу это представлять! Пожалуйста, не надо! — раздался несчастный возглас из дальнего угла, где прятался Виллоу Ви. — Расслабься и получай удовольствие, — посоветовал я хакеру. — А хотите знать, как у меня так получилось оприходовать Зуо?! — Не интересно, — вздохнул Сао-сан, зная, что меня это не остановит. — Умоляю! — простонал Виллоу-Ви. — Я схватил его за шею… — Не Интересно! — Боги небесные, смилуйтесь! — Поставил на колени… — НЕ ИНТЕРЕСНО! — Во имя блок-питания, процессора и видеокарты, да услышит меня винчестер на 800 терабайт… — И как начал шпиливилить! — с этими словами я соскочил с кровати и, минуя питона, вцепился в стул, уложил его так, что ножки его оказались параллельно полу, разместился между ними и начал наглядно показывать, как я овладевал неутомимым Зуо. В фантазиях своих, естественно. За этим делом меня и застала Нэйс, через мгновение заглянувшая в комнату и увидевшая меня, стул, рыдающего в голос Виллоу Ви, зеленого Сао-сан и питона, что медленно обвивал мою ногу. — Даже знать не желаю, — предупредила она, лишь я открыл было рот, дабы объяснить, что она поняла все не совсем верно, что Виллоу-ви на самом деле плачет от счастья, Сао-сан позеленел от зависти, питон давно мечтал о тройничке, а стул совсем не стул, а распластанный на шелковых простынях мерзавец Зуо, гроза соблазнения и сладострастия. — Тебя зовет Шаркис. Будь умницей, оставь чужую мебель в покое и следуй за мной. — Так Зуо не умер?! — изобразил я искреннее удивление. — Ага, как же, — фыркнула в ответ чем-то раздосадованная Нэйс. Я с готовностью отшвырнул от себя стул и поторопился за скрывшимся за дверью врачом. — Ты же ему не расскажешь?! — заговорщицки зашептал я, настигнув девушку уже в коридоре. — О чем это? — Пух на мгновение бросила на меня заинтересованный взгляд. — О стуле, конечно же. — О стуле? — Ну да, о стуле. — Зачем мне рассказывать Зуо о стуле? — Затем, что я чуть не изменил ему с… — И на что я только надеялась, — пробормотала Нэйс себе под нос. — Можешь не растрачивать на меня силы. Они понадобятся тебе в разговоре с Зуо. — В разговоре? Так вот как теперь это называется?! — бодро отозвался я, на что Нэйс лишь кинула на меня странный взгляд, будто бы не в силах решить, ненавидит она меня или все же жалеет. Наличие первого меня совсем не удивило. А вот жалость навела на определенные размышления. — Он не в духе, — предупредила она, открывая передо мной дверь. Что-то… Подозрительно. **** Ник пришел в себя уже через пару минут после «живительного поцелуя» босса, но даже спустя час не мог избавиться от вкуса любимых сигарет Зуо у себя во рту. — Ядрёная дрянь, — фыркнул парень, пихая в рот очередной бутерброд и морщась от чувства, будто и хлеб с маслом добротно приправлены табаком. Дожевав не слишком вкусное блюдо, нанит в очередной раз провел тыльной стороной ладони по уже и без того раскрасневшимся от постоянного трения губам. Легче Нику от этого стало едва ли. Хорошо хоть с расспросами к нему больше никто не лез. Мифи, что накинулась на друга с объятьями и проклятьями, была мягко отослана домой. Райн же, что кружил вокруг нанита, будто курица-наседка, по просьбе парня поехал выбирать для него новые болты, которые якобы понадобились Нику не жить не быть, а именно в эту самую минуту. Потому теперь Дайси сидел на кухне и гипнотизировал вазу с фруктами, впервые за долгое время действительно не представляя, как жить дальше. — Ого! Бодрствуешь уже почти час и все еще не заперся в своей лаборатории? Такое не каждый день увидишь, — послышался за спиной парня надсадный смешок. Ян буквально ввалился в обитель чревоугодия и начал шарить взглядом по полкам явно в попытке найти что-то ценное. — Теперь не тянет, — помрачнел нанит, прожигая взглядом мутное отражение в вазе и с ужасом осознавая, что с вернувшимся после уничтожения нано натуральным карим цветом глаз он до противного сильно напоминает себе отца. Убитого им отца. — Неужели так расстроился из-за пары сломавшихся побрякушек в теле? — протянул Ян равнодушно, забираясь на столешницу, просовывая руку в верхний ящик и усиленно шаря в его глубине. Где-то здесь с недельку назад он припрятал заначку. — Эти, как ты выразился, побрякушки делали меня сильнее, выносливее, быстрее. Став частью меня, они позволили мне быть сверхчеловеком! Ты даже представить не можешь, сколько сил, времени, сколько боли мне пришлось пережить, прежде чем они прижились. Ведь они были одними из первых нано, что сделал мой отец. Бета-версии! А теперь… Теперь я бесполезный. — Бесполезный для кого? — Для всех. Для Тени. — Если бы, — Ян лишь отмахнулся, усаживаясь напротив Ника. — Я сейчас раскрою тебе страшную тайну, но… — шатен выдержал эффектную паузу. — Но? — Но Зуо ценит тебя. И вовсе не за машины, что циркулировали по твоему телу, и даже не за то, что в свое время ты помог ему. Он ценит тебя в первую очередь за это, — Ян перегнулся через стол и постучал Нику указательным пальцем по лбу. — За твою думалку и конструкторские навыки. Усёк? — Усёк, — Ник едва ли вдохновился услышанным. — И ты все равно чем-то недоволен, — вздохнул Ян, откидываясь на стуле, будто в шезлонге. — Не то чтобы недоволен, — пожал Ник плечами. — Скорее не привык быть таким… — Таким? — Таким… Слабым, — вздохнул парень, демонстрируя кровоточащий палец. — Вот делал бутерброд и, представляешь, порезался. Так всю раковину кровью залил. До сих пор идет. — Конечно, идет. Должна идти, ты же человек. — Но раньше… — Какая разница, что было раньше? Теперь ты стал более уязвим, так пользуйся этим. Ведь чем человек уязвимее, тем больше его стимул стать сильнее, — с присущей ему назидательностью сообщил Ян. — Да, наверное, — Ник через силу улыбнулся, ловя себя на мысли, что «Правая рука» босса обладает некой способностью приободрять. И как такой с виду обычный, добродушный парень мог стать лучшим другом злобной, хладнокровной скотины? — Но, несмотря на все это, мне в данный момент попросту тошно. Готов на луну выть. И я понятия не имею, что делать с этим, а потому… — Что ж ты сразу не сказал! — прервав нанита, весело отозвался Ян. — Решение простое! Тебе всего лишь надо выпить! — заявил он, ставя бутылку с добротным виски на стол. — Я несовершеннолетний, — напомнил Ник. — А я и не настаиваю, — усмехнулся Ян, разливая виски по кружкам в цветочек. — Если только чуть-чуть, — подумав, добавил Ник, протягивая руку к кружке. Но, конечно же, «чуть-чуть» не ограничилось. **** Я зашел в комнату к Зуо, искренне надеясь на то, что пока я преодолевал путь в пару метров, ненаглядная мать моих будущих вынашиваемых в яйцах детей заснула или потеряла сознание, на крайний случай, начала рожать! Но Шаркис, мертвенно бледный и с более недовольным выражением лица, чем обычно, оставался в сознании и был явно настроен на серьезнейший разговор, а не на роды. — Ну ты и сволочь! — заявил я с порога, дабы не получать тумаков понапрасну. Так хотя бы вырисовывалась какая-никакая, а причина. Зуо и бровью не повел. — Подойди ближе, — попросил он тихо, призывно похлопав по кровати рядом с собой. — Да мне и здесь неплохо стоится, — залепетал я, переминаясь с ноги на ногу. — Я сказал, подойди ближе, — Зуо даже тона не поменял, но я, на мгновение оцепенев, подчинился, приблизился к постели и с громким выдохом разместился где было позволено. — Как чувствуешь себя? — решил я продемонстрировать свою заботу. — Раздевайся, — в ответ продолжал раздавать приказы сэмпай. — Разд… что? Прям вот так сразу? — не смог я сдержать изумления. — Ты отупел или тебе кажется, что в моем нынешнем состоянии я ни на что не способен? — последние слова он произнес с особой злостью. Я судорожно стащил с себя толстовку и футболку и взялся было за штаны, но сэмпай жестом приказал мне остановиться. — Иди сюда, — поманил он меня пальцем. Все еще чувствуя подвох, я осторожно забрался на кровать и уселся привалившемуся к спинке кровати брюнету на ноги. — Доволен? — поинтересовался я, разводя руками. — И что дальше? Ты вот-вот от лишнего вздоха кони двинешь. Так, может, все же… — Зуо коснулся моего живота и кончиками пальцев начал прощупывать кожу с такой сосредоточенностью, будто выискивал блох. — Может, все же объяснишь, что тебе нужно? Ответом мне послужила резкая обжигающая боль в правом боку. Это Зуо после тщательного осмотра нащупал-таки пластырь нового поколения, который полностью сливался с кожей и становился абсолютно незаметным внешне. Оторвав от моего тела добротный кусок размером двадцать на двадцать, Зуо со злостью откинул пластырь на пол, вперив взгляд в ровные глубокие порезы, коими был исполосован весь мой правый, да что таить, на самом деле и левый бок тоже. — Это что? — кивнул сэмпай на раны. — Это… Мое тело, — замямлил я, запоздало замечая, что избегаю взгляда уже красных глаз. — Откуда это? — Упал. — Судя по тому, что некоторые раны совсем свежие, другие зажили наполовину, а третьи и вовсе превратились в шрамы, падаешь ты с завидным постоянством, — хмыкнул Зуо, нащупывая пластырь и на втором моем боку и так же беспощадно срывая его. — Что хочу, то и делаю, — стиснув зубы, промычал я, борясь с желанием закричать от новой вспышки боли. — Хочу — книги читаю, а хочу — падаю. — Дай-ка догадаюсь, на что именно падаешь. Не на это ли, — в руках сэмпая оказался длинный блестящий предмет — маленький скальпель. — Это провокация. — Это скальпель, который Нэйс нашла у тебя в кармане. — А какое она имела право лазить по моим карманам! Коварная человеческая женщина! — возмутился я, еще пытаясь свести все к шутке. — Нравится причинять себе боль? — Зуо не оценил моих стараний. — Не нравится, — совсем сник я. — Тогда зачем ты делаешь это? — Напоминаю себе о жестокости этого мира. — Врешь. Зачем ты делаешь это? — Боль позволяет мне чувствовать себя живым. — Врешь. Зачем ты делаешь это? Последняя попытка, а иначе… — И что же ты сделаешь? Порежешь меня? — не смог я сдержать смешка. — Испугал так испугал. — Нет. Я верну тебя домой. И уеду. И на этот раз уже не вернусь. Не стоило и сомневаться, что Шаркис говорил серьезно. И его угроза действительно возымела действие. — Если я расскажу, ты не поверишь мне, — совсем тихо проговорил я. — А ты попробуй. — Ну… — я замялся, на полном серьезе решая, говорить или нет. — Ну? — Зуо оставался непреклонным. И будьте уверены, начни я сейчас врать, и он сразу бы меня раскусил. Попробуй же я перевести тему разговора на что-то иное, огреб бы сильнее прежнего. — Все дело в проводах, — наклонившись к сэмпаю, прошептал я ему на самое ухо. — В каких еще проводах? — В тех, что пытаются из меня вылезти. Я помогаю им, — на полном серьезе произнес я, смотря Зуо прямо в глаза. — И как давно? — вместо смеха задал он мне новый вопрос. — Как давно Что? — Как давно помогаешь? Когда они начали вылезать? — Не знаю. Пару месяцев назад, — ответил я неопределенно. — А прямо сейчас из тебя что-нибудь вырваться пытается? Обескураженный столь спокойной реакцией Зуо на свои слова, я взглянул на правый бок и увидел два провода, что тыкались острыми концами сквозь пленку запекшейся крови. — Пытается. — И если высвободить это, что будет тогда? — Обычно они оплетают людей, что находятся рядом со мной. Но можешь не беспокоиться, к тебе они не приблизятся. — Почему? — Потому что в тебе тоже есть провода, и они куда страшнее, — выдохнул я, чувствуя, как меня начинает знобить. На самом деле до этого самого момента о своих галлюцинациях я никому не рассказывал, и теперь, поведав о проблеме сэмпаю, я ощутил себя в сравнении с ним еще слабее и более жалко. А что самое страшное, произносимые мною слова казались бредом даже мне самому. — Вот, значит, как, — Зуо повертел в руках скальпель, а затем приложил его лезвия к своему боку и сделал длинный неглубокий надрез слева между шестым и седьмым ребрами. Тонкая струйка крови поползла по белой коже. — Что ты делаешь? — ахнул я. — Выпускаю свои провода, разве не видно? — из Зуо действительно выползло с десяток черных толстых кабелей, которые мгновенно опутали меня. — Ты их видишь?! — мое сердце застучало, как отбойный молоток. — Нет. Их видишь ты, а я наблюдаю за твоей реакцией, — Зуо оставался настолько спокоен, что все более неспокойным становился я. Сэмпай, подарив мне одну из тех милых улыбок, с которой он ломал людям кости, приложил лезвие ножа к не исполосованному шрамами участку кожи на моем боку и сделал неглубокий надрез. Мои провода и кончиков высунуть не успели, когда черные кабели ворвались в свежую рану и словно сжали меня изнутри. Они начали опутывать мои внутренние органы, внедряться в кровеносную систему и царствовать в желудке и легких. Я и сам не заметил, как на глазах у меня выступили слезы. — Они внутри? — удостоверился Зуо, стирая большим пальцем капли, катящиеся по моим щекам. — Внутри. — Больно? — Очень. — Хочешь, я остановлю их? Глупости, Зуо, это же мои глюки. Как ты собираешься контролировать их?! Ты, конечно, сильный малый, но не до такой же степени! Сэмпай наклонился к оставленной им ране и с силой провел по ней языком, слизывая кровь. Провода, что уже добрались до моей глотки и вот-вот собирались вырваться наружу через рот, встрепенулись и стремительно потянулись обратно к хозяину. Мои ощущения при этом словами передать невозможно. Одно могу сказать с уверенностью — этого бы я не пожелал и врагу. Силы будто утянуло вслед за черными змеями, а потому я, не имея возможности удерживать себя в сидячем положении, привалился лбом к плечу Зуо, тяжело дыша и находясь на границе между реальностью и мнимой болью. — Тебе плохо? — Да. — Очень хорошо, — кивнул Шаркис удовлетворенно. — А теперь ответь мне на один простой вопрос, — зашептал он, кладя ладони на мои исполосованные бока и надавливая пальцами на раны, будто бы стараясь выжать из них новую порцию проводов. — Я сейчас… не в состоянии, — еле ворочая языком, пробормотал я. — Лаирет — это твоя месть Тени? — Зуо даже не слушал меня. — Кто это? — вяло отозвался я. — Не притворяйся, Фелини, — Шаркис отодвинул меня от себя, заставляя самостоятельно держать спину прямо. — Я и не притворяюсь. Мне очень плохо. Можно я прилягу. — Нельзя, пока не признаешься. — Признаюсь в чем? — В том, что ты написал Лаирет, чтобы насолить мне. — Что за бред?! Кто такая эта Лаирет? И с чего мне ей писать?! — вспылил я, действительно не понимая, о чем Зуо ведет речь. — Вот, значит, как… — по лицу сэмпая пробежала тень волнения. — Так кто это? — Вирус обнуления, который дискредитирует тебя, — ответил Зуо, прекращая давить на бока и позволяя мне вновь привалиться к его плечу. — И как же он это делает? — Представляется некой Лаирет. Именем, которое является зеркальным отображением твоего. Сам вдумайся. Лаирет. Л. А. И. Р. Е. Т. Териал. Териал? ТЕРИАЛ? — Погоди-ка, — встрепенулся я, запоздало осознавая услышанное и теперь отстраняясь от Зуо по собственной воле и смотря ему в глаза. — Это не я!