Семь небес Рая

— Здесь проглядывается определенная ирония, — задумчиво протянул я, вертя в руках найденный в ящике стола простой остро наточенный карандаш. Сперва я попытался помять в руках пальцы Зуо, но сэмпаю моя идея не понравилась. Стеснительный недотрога отнял у меня свою руку и со смущенным «Нахуй пошел, недоразвитый!» попытался скинуть меня с кровати изящным пинком под ребра. Увы, сегодня сэмпай не мог похвастаться былым проворством, а потому постельный пируэт не получился. Зуо, крайне обеспокоенный своей немощью, демонстративно уставился в потолок. Мне же, бедному, несчастному и обделенному человеческим теплом и вниманием со стороны Зуо идиоту, ничего не оставалось, кроме как раздобыть иной объект для тактильной сенсорной стимуляции, как называется в научных кругах маниакальное желание что-то теребить в руках. В ящике прикроватной тумбочки нашелся карандаш, и бьюсь об заклад: будь он разумен, от моих поглаживаний, полизываний и погрызываний он уже подходил бы к пику восьмого карандашного оргазма. А все почему? Потому что я хорош. — О да, детка, я очень хорош, — пробормотал я. Зуо предпочел проигнорировать мои слова. Насмотревшись на потолочную гладь, он закрыл глаза еще минут десять назад и теперь старательно изображал спящего. Или же… Я наклонился к сэмпаю ближе: — Эй, Зуо… — позвал я его. — Ты спишь? — ответа не последовало. — Тебе меня не провести! Не притворяйся! — сэмпай продолжал хранить интригующее молчание. — Если ты сейчас же не подашь признаков жизни, я тебя поцелую! — пригрозил я, уверенный, что после подобного сэмпай, точно ошпаренный, подскочит с кровати и надает мне по голове. Ноль реакции. — Сэмпа-а-ай. Ноль реакции. — Сладкий мой. Ноль реакции. — Любимый мой человечек! Ноль реакции. — Самый важный, самый нежный, самый дорогой! — уж таких оскорблений Зуо бы точно не стерпел! Ноль реакции. — Неужели и правда спишь? — все еще не мог я поверить такому везению. — В таком случае… — я осторожно стащил с Зуо покрывало и уселся ему на живот. — А что, если я тебя трахну? — прошептал я, наклоняясь к Шаркису ближе. Ноль реакции. — Господи, да я вижу, как ты мысленно отвечаешь мне что-то вроде «Ну давай, говно, попробуй. Посмотрим, сколько минут после подобной попытки ты проживешь на этом свете в качестве мужчины»! — воскликнул я. — А затем ударишь меня по лицу! — я размахнулся и подарил себе пощечину. Между прочим, хорошо приложился. С душой. — И еще под ребра! — я, что есть мочи, стукнул себя в бок, закашлялся, перевалился с Зуо на кровать, но, не удержав равновесия, слетел на пол и растянулся на дорогом ковре. — Между прочим, больно! — заявил я, но реакция сэмпая продолжала балансировать на нулевой отметке. — Так нечестно, как ты мог заснуть при мне?! Так спокойно? Только не говори, что настолько мне доверяешь! Это ж жесть. Я бы себе никогда и ничего не доверил. Особенно себя спящего. Поэтому я сплю при условии, что я сплю, — заявил я и затем уже кинулся в размышления по поводу глубокой философии, заключенной в произнесенных мной словах. Зуо по-прежнему не реагировал. Значит, я мог заняться собственными грязными делишками. Забравшись обратно на кровать и мимолетно чмокнув Зуо в губы, я сгреб с тумбочки сэмпаевский ноутбук с вирту-очками и направился с добычей прямиком в шкаф. Можете смеяться сколько угодно, но шкаф являлся единственным замкнутым местом после туалета, где я всегда чувствовал себя в безопасности. Даже не знаю, почему. Может, потому, что в детстве это было мое личное убежище, в котором я хранил самое дорогое от любимых игрушек до флешек с первыми самодельными вирусами. Может, потому, что когда я играл в прятки с Джонни и прятался в шкафу, под грудой вещей он никогда меня там не находил, даже заглядывая внутрь. Может быть, потому, что после того, как Зуо бросил меня, тогда как кошмары про заключенных в капсулы хаксов наведывались каждую ночь, я в каком-то смысле ассоциировал себя с одной из частичек ПКО-вируса. Я тоже мог быть в капсуле и уничтожать все, к чему прикоснусь. Это до ужаса пугало, но в то же время вносило в мою душу определенное спокойствие, уверенность в правильности всего происходящего, в справедливости, которая никак не могла нагрянуть на мою больную и не в меру умную голову. Распахнув дверцы большого шкафа и оценив его содержимое, сплошь состоящее из костюмов и рубашек, я, убрав в сторону расставленные внизу комплекты дорогой обуви, разместился в самом темном углу и аккуратно прикрыл за собой дверь. Оказавшись в приятном полумраке, я расслабился окончательно, натянул на глаза вирту-очки и зашел в виртуалию. Лаирет, значит. Посмотрим, кто ты есть на самом деле. **** У каждого человека должно быть хобби — нечто, что позволяло бы ему реализовывать себя как личность. Деятельность, от которой человек мог бы получать удовольствие. Длик к своему хобби подходит с завидной серьезностью, тратя на него почти все свое свободное время. Дело было непростое, но он справлялся, и с каждым днем у него получалось все лучше. Хобби Длика было самолюбование. Кто-то рассмеется, решит, что это шутка, но для Длика это было действительно непросто и очень важно. Не всегда он был так хорош, как теперь. Еще полгода назад он страдал от лишнего веса, был очень неуклюжим, неуверенным в себе и слабохарактерным подростком, на которого не глядела ни одна уважающая себя девушка. Тогда он и мечтать не мог, что жизнь его может так круто изменится. Теперь Длик обладал сногсшибательным телом и с каждым днем раздувающимся все больше Эго. Теперь он был уверен в себе. Теперь он любил себя и верил в свою сногсшибательность. Единственной проблемой оставался толстый неказистый парень, которым он все еще был в глубине души. Иногда он проявлялся внезапно и совсем не кстати, а потому Длик старательно боролся с ним, каждый день вставая напротив большого зеркала в своей комнате, раздеваясь до трусов и любуясь собой. «Вот какой ты стал! — повторял он, играя бицепсами или напрягая пресс. — Да-да, тебе не кажется! Это ты! И ты офигенный!» Сегодняшний день не стал исключением. Придя домой и раздевшись, Длик расположился у зеркала и начал тщательно осматривать себя на наличие возможных изъянов. Когда он напрягся посильнее, на животе у него появилась тонюсенькая складка кожи. Сперва парень не поверил своим глазам. О нет, ему однозначно померещилось. Не может быть, чтобы его идеальное тело перестало быть таковым! Конечно же, не перестало. И складка эта была всегда. И жиром там и не пахло. Но парень в приступе паники ворвался в ванну, схватил с полки мамин крем от целлюлита и обильно нанес его себе на живот. Гадкая складка не стала единственной целью. Немного подумав, парень обмазал мазью торс, плечи, руки и даже задницу. Легкое покалывание, говорившее о действии мази, успокоило такого красивого, но такого нервного Длика. Около получаса он восстанавливал душевное равновесие, продолжая с помощью зеркала убеждаться в совершенстве своего тела. Он бы героически убеждался и куда большее время, вот только квартира его заполнилась трелью звонка. Быстро натянув поверх совершенного тела леопардовый халат, парень вальяжно прошествовал к входной двери и распахнул ее, изображая из себя самого сексуального человека на планете. Его гостя, впрочем, появление Длика ничуть не впечатлило. Скептически приподняв левую бровь, парень в маске беспардонно ввалился в небольшую обитель бывшего толстячка, не разуваясь, прошествовал на его кухню и без спроса полез в его холодильник. — Эол, рад тебя видеть! — перед гостем строить из себя крутого Длику смысла не имело. Ведь именно Эол был тем человеком, который изменил его. — Ага, — безразлично отозвался тот, вытаскивая из холодильника молоко, снимая маску, что скрывала нижнюю часть его лица, и припадая губами к горлышку бутылки. — Как все прошло? — переминаясь с ноги на ногу, продолжал пытаться завести диалог нанос. — А как должно было пройти? — пожал плечами парень, звучно рыгая и плюхаясь на кухонный диванчик. — Ну… Ник, как говорят, не из робкого десятка, — смущенно протянул Длик. — Чем это воняет? — вместо ответа, поморщил нос Эол. — О, это, наверное, ты про мазь! С алоэ и мятой! — Гадость какая, — фыркнул парень, возвращая маску в первоначальное состояние. Она была не простым украшением. По крайней мере, Эол утверждал, что у него страшная аллергия на загрязнённый городской воздух. Дышать им больше пары минут он не мог — начинал задыхаться не хуже астматика. Маска же позволяла ему нормально функционировать. Если подумать, именно по этой причине Длик и познакомился с Эолом. У парня была своя личная философия жизни. Он называл себя и свое окружение Искусственно Совершенными — людьми, которым природа отсыпала не так много, как могла бы. Людьми, которые сделали себя идеальными своими собственными руками (безусловно, фигурально выражаясь). У каждого, с кем общался Эол, была определенная механическая модификация, будь то рука, нога, маска или, как в случае Длика, стальная пластина. С ее помощью лишний вес парня за какие-то пять месяцев переработался в чистые мышцы. Длик не особенно разбирался в механике и не представлял, как работает вживленное в него оборудование. Но его это и не интересовало. Главное — результат. — Так значит, с Ником вы разобрались? — все же скромно вернулся нанос к первоначальному вопросу. — Разобрались, естественно, — потянулся Эол. — И что теперь? — А что теперь? — Ну… Что мы будем делать дальше? — Продолжать захватывать школу. — Но… — Длик на мгновение задумался, а стоит ли спрашивать: — но зачем тебе это? Ведь ты там больше не учишься. — Мне необходимо отыскать одного человека. Но всё, что я о нем знаю, — это место его обучения. Эта школа. Я не силен в виртуальных поисках. Мне куда проще найти его старым добрым способом. — И кого же ты… кого же мы ищем? — Хакера. В Виртуалии он достаточно известен. Быть может, ты о нем даже слышал. Его ник — Лис. **** Честно говоря, я уже начал забывать, каково это — спокойно блуждать по Виртуалии, не скрывая своего присутствия, не прячась от любопытных взглядов пользователей сети и не отражая десятки скрытых атак. Виртуалия была создана таким образом, что создать несколько аватаров на одного человека было практически невозможно. Менялись образы, имена, а остаточный след все равно был одним и тем же. По нему, при должных умениях, узнать о прошлом пользователя труда не составляло. Это я к тому, что как бы я ни пытался скрыть свою достаточно известную в хакерских кругах лисью морду, выходило плохо, а потому приходилось прибегать ко всяческим ухищрениям, которые требовали и временных, и интеллектуальных ресурсов. Прошлые полгода я находился в так называемом подполье. Одной из главных причин такого моего поведения был тот факт, что после «победы» над ПКО кто-то начал активно распространять слухи о моей непосредственной причастности к этому. Проще говоря, виртуальная публика разделилась на два лагеря. Первые — те, кто были уверены в моей миссии спасителя всего человечества. Во второй лагерь вошли те самые ребята, которые считали своим долгом воспринимать в штыки все, что становилось популярным, начиная от хэллоу китти и заканчивая вашим покорным слугой. Лично для меня опасными являлись оба лагеря, ибо что фанатики, что лютые ненавистники ничего, кроме неприятностей, не приносили. Более того, представители враждебных лагерей периодически сталкивались друг с другом на форумах, посвященных цветам, на форумах, где обсуждалось детское питание, да что мелочиться, они разжигали маленькие междоусобицы, в народе именуемые срачами, даже под картинками с милыми котятами. Диалоги их оригинальностью также не отличались: — Ваш Лис — Никто и звать его Никак! — Неправда! Лис — сын Иисуса! — Больные ублюдки! Нет ничего глупее обожествления обычного человека! Особенно, если этот человек — какой-то замшелый хакер Лис! Он, кроме взлома детских сайтов, ни на что не способен! — Да что вы понимаете?! Он мир спас, а вы! — А мы его об этом не просили! Любая популярность несет в себе безумную любовь и лютую ненависть, и именно по этой причине я никогда на просторах виртуалии особо не высвечивал. Да, меня знали в узком кругу хакеров, что оценивали меня по моим действиям и умениям, а простые, так сказать, смертные воспринимали меня как какого-то прикольного чувака, что иногда портит жизнь полиции. Слава, что сковала меня по рукам и ногам теперь, вздохнуть мне лишний раз не давала и безмерно мешала. Более того, внимание стражей закона виртуалии к моей персоне повысилось втрое. Поэтому я и предпочел стереть себя с лица виртуалии, появляясь в ней лишь под псевдонимами и старательно заглушая свой уникальный остаточный след. Но сегодня я собирался в кои-то веки воспользоваться своей славой. Если в чатах я иногда еще появлялся, то в виртуальных городах носа предпочитал не показывать. Сейчас же я шествовал по главной улице самого густопосещаемого города виртуалии по статистике последнего месяца. Да-да, я шел по Этрусу. В последнее время городов, подобных этому, становилось все больше. Огромные шматки бесполезной информации, переплетенные сетевыми развлечениями и противозаконными заведениями. Откуда бралось столько посетителей, одному Богу известно, так как складывалось такое впечатление, что в виртуалии обитало больше людей, чем на планете Земля. А ведь такого быть не могло. Не могло же, верно? Вместе с тем в виртуалии появлялось все больше черных дыр, цифровых смерчей и даже цунами, которые накрывали особенно перегруженные города и разрушали их до основания. Физических повреждений пользователи не несли. Единичными случаями являлись сердечные приступы из-за перенесенного человеком страха. Финансовые потери были куда более реальной угрозой. В мгновение ока человек мог лишиться сетевого магазина или милой забегаловки, а то и целого банка. Самое страшное заключалось в том, что контролировать это было практически невозможно. Латать же виртуалию не успевали. На месте одного «вылеченного» смерча возникали три новых. В общем-то, происходящее было вполне логичным закатом долгоиграющей сети. Виртуалия слишком разрослась. Настолько, что ее не мог контролировать вообще никто. Обуздать ее рост — тем более. Потому сеть походила на кусок теста, который пытались раскатать до несусветных размеров, из-за чего в тонкой прослойке возникали рваные дыры. Кто-то предвещал очередную виртуальную войну, другие грозились виртуальным концом света, при котором сеть и вовсе бы вышла из строя, и людям ничего бы не оставалось, кроме как вернуться к старому доброму интернету со старыми добрыми браузерами типа Гугла или Оперы. А это равносильно возвращению в каменный век. Несмотря на то, что угроза полной утраты Виртуалии в буквальном смысле дышала в затылок и всеми осознавалась, люди паниковали, ругались, ходили по виртуальным городам с табличками с надписями, призывающими Задуматься о нашем будущем и, вместе с тем, наслаждались новыми веяниями моды. Четыре месяца назад один популярный актер вопреки виртуальным правилам в качестве аватара взял себе не стандартное животное или же вещь, а создание гуманоидного типа. Лютый моветон с его легкой руки в мгновение ока превратился в модное течение. Все, от табуреток до бегемотов, наскачивали тут же созданные приложения, которые позволяли подделать аватар под гуманоидный тип, то есть обрести человеческое тело. Господи, можно подумать, в реальности человеческих тел мало! Конечно, я был возмущен подобным положением дел и негодовал не хуже бабули у подъезда, но приложение хуманизации скачал одним из первых. Почему? Потому что, несмотря на все мои возмущения, я всегда любил нововведения и моду. Да, я очень люблю моду, особенно когда она вводит в повседневный обиход шляпы в виде унитазов, браслеты из апельсиновой корки или домашние тапочки из натуральных крыс. В некотором роде я ощущал определенное родство между собой и создателями этой самой моды, ибо они воплощали в реальность самые дерзкие идеи, которые крутились у меня в голове. Хуманизация была не столь смелым ходом, но также шла против устоявшейся системы, а потому грела мне душу своим существованием. В связи с новомодными штучками теперь я был не просто изящной рыжей лисой, но высоким человекоподобным широкоплечим лисом гуманоидного типа — то есть, обладал лисьей головой, человеческой грудной клеткой, покрытой рыжим мехом, и руками и ногами, что заканчивались не пальцами, а лапами с симпатичными подушечками и когтями. Хвост также имелся в арсенале моего великолепного аватара. Хуманизация заключалась еще и в наличии одежды. Я выбрал для своего лисьего облика серую толстовку с глубоким капюшоном и черные бриджи. Штаны для лисы не подходили, так как нижняя часть была полностью идентична звериным лапам, и длинные брюки мешали бы мне при ходьбе. Кроме того, в предоставленных виртуалией бриджах имелось отдельное отверстие для хвоста. По крайней мере, я надеюсь, что его изначальное предназначение было именно таковым. И вот, хуманизированный, разряженный, как новогодняя елка, а-ля Тери Фелини, я проплыл по главной улице города не хуже Аэростатоносца — судна, о существовании которого мало кто подозревал, но увидев, неимоверно бы его виду удивился. — Эй, вы только посмотрите! — доносились до моих лисьих ушей сумбурные шепоты. — Это что же, Лис? — Тот самый Лис? — Боже мой, я слышала, что он террорист! — Интересно, а он распишется у меня на груди?! Пока люди вокруг кто паниковал, кто бился в счастливых конвульсиях от моего непревзойденного лика, я проскользнул в достаточно известный в Этрусе бар. Попав внутрь, я ощутил себя героем старого вестерна, когда персонаж заходит в потрепанный кабак, и все его посетители как один замолкают и оглядываются на незнакомца. Так вышло и в моем случае. Не успел я переступить порог бара, как в нем воцарилась мертвая тишина. Сотни глаз оценивающе уставились на меня. В отличие от фильма, все вокруг замолчали не потому, что я был подозрительным незнакомцем, а наоборот — вряд ли нашелся бы в баре хоть один аватар, не знавший, кто я такой. Чувствуя себя не в своей тарелке, я медленно прошел к барной стойке и, наклонившись к бармену как можно ближе, тихо прошептал: — Я хочу поговорить с Джоу. Бармен, один из виртуальных работников, обладающий способностями внедрять определенные программы в аватары посетителей, тем самым позволяя им чувствовать определенные вкусы, запахи и даже опьянение, шарахнулся от меня, как от прокаженного. — Сомневаюсь, что она захочет увидеться с вами, — проговорил высокий гуманоидный аист в белой майке, драных черных джинсах и с красной бабочкой, повязанной на длинную шею. Вместо рук у бармена были достаточно гибкие крылья, которыми он орудовал так ловко, что у зрителей не оставалось сомнений в мастерстве парня. — Но мне надо… — настойчиво проговорил я. — Сомневаюсь, что надо ей, — поморщился парень. Да уж. В последнее время отношения с Джоу Кер у меня испортились от слова совсем. Если быть совсем честным, уже пять месяцев между нами происходило что-то вроде холодной войны. Началось всё с того, что я задался целью вытащить отца из белого куба, в который он попал из-за чертовых малявок ПКО. Сперва-то я был уверен, что отец выберется самостоятельно и без особых напрягов. Так нет же. После недели ожиданий и бесконечных слез со стороны матери я забрался в Виртуалию, нашел Джоу Кер и попросил помочь ее вытащить отца из Белой тюрьмы. А она… Она сказала: — Нет. — Но почему?! — удивился я тогда. — А зачем мне тебе помогать? Будучи только-только брошенным Зуо, с болями в ногах и трауром в доме, я походил на создание, давно потерявшее моральный и человеческий облик. В общем, моя планка полетела со скоростью восемь световых в секунду. Говорить об адекватности при мне и в былые времена лишний раз не рисковали, но в тот вечер все границы, коими я сдерживал себя ни один год, окончательно рухнули. Проще говоря, я натворил дел. За что Джоу меня справедливо невзлюбила. С тех пор при редких случайных встречах мы друг друга либо игнорировали, либо пулялись вирусными программами. Но сейчас как никогда мне было необходимо узнать, не является ли Лаирет еще одной выходкой со стороны королевы виртуалии. Очень уж плохое предчувствие сжирало меня изнутри. А я к своей интуиции привык прислушиваться беспрекословно и без лишних вопросов а-ля «Почему? Зачем? Как вышло, что касатка не умеет играть на банджо?» — Если она сейчас же не примет меня, я сделаю то же, что и в день нашего разлада, — пригрозил я, вытаскивая из кармана мерцающий зеленый шарик. Это моё любимое детище, мой маленький вредоносный вирус, которого я назвал БагДаном. Что? Ну что?! Почему все недоумевают, когда слышат это название? Баг — это ошибка, а Дан — японский разряд в боевых искусствах, который остался в нашей культуре даже после исчезновения самой Японии. По мне, так потрясающее сочетание! Тот факт, что придуманное мной слово оказалось созвучно с вполне реальным старославянским именем Богдан — дурацкое и ни к чему меня не обязывающее совпадение! Так вот, БагДан являлся своего рода виртуальной вирусной бомбой, при взрыве которой закодированные цепочки сети рвались и рассыпались на пиксели. Я собирался использовать свой вирусный шедевр против первого попавшегося белого куба, которые находились в пустых антуражных высотках любого вирту-города, но Джоу мне помешала, за что и поплатилась. Являясь сущностью виртуальной и лишь таковой, она потеряла часть тела, а вместе с ним и добрую половину информации, то есть собственные воспоминания. Понятия не имею, смогла ли она восстановить данные, но что-то мне подсказывает, что это было не так легко, как хотелось бы. Не успел я сказать бармену еще хоть что-нибудь, когда под ногами моими разверзлась бездна, и я камнем полетел вниз раньше, чем сообразил, что вообще происходит. Я еще толком не оценил ситуацию, когда уже приземлился в большое мягкое кресло, и по ощущениям, и по виду очень напоминавшее облако. — Ого, — выдохнул я, невольно наслаждаясь мягкостью предложенного мне предмета мебели. — Зачем ты пришел? — сходу набросилась на меня Джоу, тут же появившись подле меня. Левая рука девушки со взрыва, произошедшего пять месяцев назад, восстановилась лишь до локтя, в боку Керр все еще не хватало добротного куска пикселей. — Привет! — бодро поприветствовал я девушку, представшую предо мной в черном обтягивающем платье. — Привет? — поморщилась Джоу. — Ты устроил мне истерику, подорвал меня к чертям собачьим и пять месяцев не давал мне житья, насылая в мой адрес такое количество вирусов, которых в виртуалии сроду не обитало, а теперь приперся в мой бар и Приветкаешь?! — Типа того, — скромно кивнул я. — И, между прочим, вирусами я бомбардировал тебя только первые три месяца, затем они начали размножаться и… В общем, продолжение банкета было чисто их инициативой. — Да, конечно. Инициативные программы — это же вполне нормально в наше-то время, — фыркнула девушка, размещаясь в таком же точно кресле, в каком над белым полом парил и я. Вот только если мое облачко с виду было белое и пушистое, то кресло Джоу больше походило на тяжелую грозовую тучу, которую то и дело раздирали проблески слепящих молний. Оба виртуальных предмета мебели смотрелись достаточно непривычно посреди шаблонного кабинета, украшенного вполне реалистичными книжными полками. — Можешь считать, что мои программы — немного того, — покрутил я пальцем у виска. — Каков создатель, таковы и программы? — хмыкнула Джоу. — Вроде того… Но, как посмотрю, твоя месть оказалась не менее изящной. Я оценил! — Месть? — девушка взглянула на меня с удивлением. — Какая еще месть? — Не притворяйся! — пробормотал я уже менее уверенно. — Ведь это ты создала Лаирет, не так ли?! — Что? — на лице Джоу Кер отобразилось самое искреннее удивление, которое я когда-либо видел. — Только не притворяйся, будто бы не подозреваешь о ее существовании! — проговорил я грозно. — И не буду, — пожала девушка плечами. — Я прекрасно осведомлена о данном вирусе. В конце концов, он наводит определенный шорох в мире, созданном, между прочим, мной. Но не я написала эту программу. — Да что ты говоришь! А твои глаза утверждают обратное! — воскликнул я, вскакивая с кресла и тыкая в девушку лисьим когтем. — Глаза? — Глаза. — Очень сомневаюсь, что Мои Глаза что-то могут Утверждать. — И тем не менее! — Фелини, прекрати пороть чушь. Не я создала Лаирет. Но… до этого самого мгновения я полагала, что ты сам принял непосредственное участие в ее написании, — задумчиво протянула девушка. — А теперь оказывается, что ты обо всем об этом слыхом не слыхивал! Значит, Он всё сделал самостоятельно! О лучшем раскладе нельзя было и мечтать! — воскликнула она с детским восторгом. — Вот умора! — Нет в этом ничего уморительного, — возразил я. — С какого хрена он назван в честь меня? — Я думала, что у тебя разыгралась мания величия. Но если не ты так назвал Лаирет, значит… Возможно, это дань уважения? Или наживка? — Наживка для чего? — Очень хороший вопрос, — усмехнулась Джоу, вертя в единственной руке бокал вина. — Получается, вирус написала не ты, но… Ты ведь знаешь, кто, не так ли? — осторожно подводил я девушку к интересующим меня данным. Кер скосила на меня ярко-голубые глаза, явно обдумывая, достоин ли я владеть столь ценной информацией. — Если его написал не ты... Есть еще парочка возможных кандидатов. — И что мне сделать для того, чтобы ты поделилась со мной тайной? — продолжал я балансировать на грани. — А ничего, — пожала девушка плечами. — В каком смысле? — В прямом, — расплылась королева виртуалии в злой усмешке. — Сиди… и мучайся, — прошептала она, внезапно оказавшись ко мне совсем близко. Настолько, что ее кончик носа почти коснулся моего. — Но… — Териал Фелини. Великий Лис. Обыкновенный подросток с тараканами в голове. Что бы ты ни делал, ты навсегда останешься всего лишь одним из сотен хакеров, тогда как я — создатель Виртуалии, и сколько бы ты ни старался нагадить мне, ничего, кроме легких неудобств, доставить ты мне не сможешь. — Руке своей левой об этом сообщи, — хмуро посоветовал я. — А вот за это спасибо, — девушка похлопала меня по плечу существующей правой рукой. — Этим ты продемонстрировал мою уязвимость. Теперь моя информация распространена по всей виртуалии. Я создала такое количество резервных копий, что искоренить их у тебя попросту не получится. — Как Крестражи Волан-де-Морта? — Что? — Крестражи, ну эти… Неважно. Я понимаю, что отношения наши в последнее время оставляли желать лучшего, но происходящее сейчас беспокоит меня куда больше нашей дурацкой вражды. Прошу, помоги мне, и я не останусь у тебя в долгу! — Ты ничего не понял, да? — вздохнула Джоу, продолжая парить в паре миллиметров от меня. — Мне ничего от тебя не надо, Териал Фелини, — проговорила она и щелкнула меня по носу, таким образом тактично посылая меня нахер. Я и моргнуть не успел, как оказался распластанным на асфальте перед входом в чертов вирту-бар. Она просто вышвырнула меня! — Ах ты сука! — не смог я сдержать эмоции, ударяя лапой по луже, в которую меня окунули. — Прям мысли мои прочитал, — донеслось до меня недовольное. Я, все это время барахтающийся в воде, откинулся назад и столкнулся взглядом с незнакомцем. Высокий мускулистый парень с мордой, напоминавшей крысиную, с острыми длиннющими иглами, что торчали у него из головы и спины и с виду походили на пушистую копну волос, доходившую хозяину до сгиба колен, наклонился надо мной, угрожающе хрустя костяшками пальцев. — О, привет Зуо. Ты пришел в себя? Так быстро? — узнав сэмпая, я осторожно поднялся на лапы, чувствуя нарастающее напряжение. Что я натворил на этот раз?! — Ты где пропадаешь?! — В каком смысле? — В прямом! Куда ты делся? Я очнулся, а тебя нет. Мы обыскали все здание и никого не нашли! — Ой, да ладно вам, меня не было каких-то двадцать минут. — Двадцать минут? Я пришел в себя два часа назад. — Что? — я вздрогнул, пытаясь сообразить, что произошло. Я не погружался в глубокую виртуалию, а потому не мог потерять чувство времени. Это было просто невозможно. Или же Джоу умела то, о чем не подозревал я. Стерва. — Я не хотел доставлять кому-либо неудобства, — пробормотал я. — И если я скажу, где я, боюсь, не успею выйти из виртуалии, прежде чем ты начнешь меня убивать. — Где ты? — нахмурился сэмпай. — В шкафу. — Где? — В шкафу, говорю. Там, где вещи твои. — В шкафу, — повторил Зуо. — Да. — Отлично, — кивнул ёж и тут же исчез. Так! Срочно выходим из виртуалии! Я хочу быть в полном сознании, когда Зуо начнет меня бить! **** Джоу с улыбкой наблюдала за препирательствами Тери и Зуо. — Все-таки из них вышла неплохая пара, — проговорила она, отходя от окна и начиная разглядывать корешки книг на виртуальном книжном стеллаже. — Два юных безумных создания, каждый в своей степени готовый на всё ради достижения своих целей. Это и импонирует, и пугает одновременно. Что? Думаешь? Да, наверное, ты прав, подобный союз таит в себе определенные опасности — как для окружающих, так и для них самих. Но они наверняка справятся. Со всеми проблемами справятся, — вздохнула девушка, касаясь одной из книг и вытягивая ее из череды ей подобных. — И все же на его плечи мы собираемся водрузить слишком тяжелый груз. И мне тяжело врать мальчику. Тяжело поступать с ним так. Да. Я понимаю, что только таким образом… Я понимаю! И все равно… Мне даже немного жаль его. Он так старается, даже не подозревая об истинном течении дел. Нет, я не сомневаюсь. Говорю же, я не сомневаюсь в нем! Мне просто жаль. Знаю, что Фелини моя жалость не нужна, но… Господи, иногда ты становишься таким невыносимым! И ни капли сострадания к нему. А он, между прочим, твой… Знаю, что для его блага. Но слишком уж жестокая школа ему грозит. Да. Я понимаю. И верю, что все получится. Я верю в него. И верю в тебя, Дэвид.