Семь небес Рая

Слэш
NC-17
В процессе
5695
автор
Пэйринг и персонажи:
Размер:
планируется Макси, написано 1 219 страниц, 90 частей
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Разрешено только в виде ссылки
Награды от читателей:
5695 Нравится 4095 Отзывы 2067 В сборник Скачать

Третьи небеса Рая: 22. Стереотипы

Настройки текста
Стойкий запах антисептика будто бы пропитал собой в этом помещении всё, начиная от горизонтальных металлических жалюзи, сквозь неплотно сдвинутые сегменты которых пробивался густой красный из-за цвета оконного стекла дневной свет, и заканчивая постельным бельем, буквально светящимся белизной. Хотя под красным освещением оно больше напоминало пропитанную неоновой кровью лужу. И ненароком хотелось оглядеться по сторонам в поисках свежего изуродованного трупа, от которого это все натекло. И реальный запах антисептика тут же перебивался воображаемым насыщенным ароматом железа, которого здесь быть не могло, но который ощущал каждый, кто когда-либо посещал это место. Комната походила на футуристическое жилье, которое фантасты прошлого с упоением описывали в ярких красках, предполагая, что уж к XXIII веку люди однозначно вступят на новый технологический виток развития. Они были преисполнены надежд, водружая на плечи будущих поколений то, чего не смогли сделать в свое время сами: найти лекарство от всех болезней, побороть ненависть к себе подобным, уничтожить безработицу и, естественно, окружить себя технологиями с немыслимыми возможностями, которые позволили бы людям эволюционировать в высшие разумы. Как бы все эти мечтатели разочаровались, если бы узнали, что в среднестатистической квартире среднестатистического Тосамца большие плазменные телевизоры с очками для виртуальной реальности и с доступом к камерам на Луне, предоставлявшие возможность прогуляться по спутнику Земли в реальном времени, закрывали собой отклеивающиеся от стен обои. А самым популярным среди технологических разработок уже который год оставался компьютерный «зонт», создававший вокруг компьютера мощное силовое поле. Вот только защищало это самое поле навороченную технику отнюдь не от воров, ни от кибер-нападок или жестоких взломов системы, нет… Всего лишь от капающей с потолка воды. Вторым по популярности технологическим «ноу-хау», так же спасавшим от протечки, оставалось самое обыкновенное ведро или таз. И фантасты XXIII века, грустно вздыхая и придерживая тазик над головой, щелкали по сенсорным клавиатурам или по виртуальной печатной машинке будучи в глубокой виртуалии, строча истории о людях Будущего, скажем, из века XXVII, которые однозначно открыли бы лекарства от всех болезней, побороли ненависть к себе подобным и так далее и тому подобное. Все они не могли смириться с одним простым фактом: главным хобби человечества оставалась прокрастинация. И каждое поколение откладывало решение проблем наивысшей важности на следующее. В этой комнате не было ни ведер, ни тазов, ни даже силового поля. Помещению протечка не грозила хотя бы потому, что потолок предусмотрительно обшили металлом, ровно как и стены и даже пол. Если бы не окно, эта спальня мало чем отличалась бы от стандартного сейфа, коими оборудовали любой реальный банк Тосама. Даже дверь — толстый кусок стали — больше производила впечатление входа в бункер, но никак не в обычную спальню. Впрочем, ее владелец жил в подобной обстановке не забавы ради и даже не потому, что карманы его набили деньгами богатые родители. Весь этот дикий антураж являлся необходимостью. Не более. Эол не без усилий отворил дверь в комнату, встал на специальный коврик, который мгновенно очищал обувь от налипшей грязи, осторожно разулся, стараясь не сходить с металлической пластины с облезлой надписью «Добро пожаловать», после чего протер руки антисептическими салфетками, и лишь затем позволил себе коснуться дверной ручки со стороны комнаты, запирая за собой дверь. Убедившись, что она прилегает плотно, между собой и косяком оставив лишь тонкую полоску в четверть миллиметра, парень защелкнул замок и вздохнул с облегчением. — Добрый день, — поприветствовал Эола электронный голос. — Очистка воздуха начнется через три, две, одну… — комната наполнилась едва заметным гулом, который, отразившись от металлических стен, напомнил рой жужжащих насекомых. Парень терпеть не мог этот звук, но такова оставалась плата за то, чтобы на какое-то время почувствовать себя свободным. На небольшом экране, вмонтированном в дверь, появилась пустая шкала, которая начала достаточно быстро заполняться зелеными квадратами. Когда зеленой она стала от основания до вершины, рядом с ней появилась мигающая цифра 100, сообщавшая, что очистка воздуха в комнате полностью завершена. Лишь после этого парень позволил себе снять маску, что все это время скрывала нижнюю часть его лица, и с удовольствием вдохнуть полной грудью. Как было бы здорово, если бы он мог, как и любой другой житель Тосама, дышать так не только в похожей на бункер комнате, но и на улице, в баре, магазине. Но… Увы и ах, несколько лет назад ему поставили диагноз, из-за которого подобное времяпрепровождение стало для Эола под запретом. Диагноз при первом оглашении не казался чем-то страшным. Обратился он в больницу с неприятными, но не убийственными симптомами: забитый нос, слезы из глаз, сыпь, и першение в горле. Пришел парень к врачу, надеясь вылечиться от затянувшейся простуды, а ушел с аллергией. С аллергией на воздух. Точнее, как объяснил доктор, у Эола выработалась аллергия на те тысячи и тысячи химических примесей, что постоянно витали в воздухе Тосама. Варианты дальнейшего существования поражали открывающимися перспективами: Эолу либо в срочном порядке следовало переехать на одну из закрытых ферм, которыми заведовали обычно религиозные фанатики или отшельники, либо всю жизнь носить ингаляционную маску, так как стандартные лекарства от аллергии должного эффекта не давали и со всеми симптомами не справлялись. А все потому, что концентрация аллергена была слишком велика. Сомнительное «украшение» лица фильтровало воздух при каждом вдохе, вместе с тем периодически впрыскивая в дыхательные пути молодого человека лекарство на случай, если незначительный процент аллергенов все же прошел сквозь фильтр, вызывая реакцию организма. По правую руку от Эола располагались две встроенные в стену полки. На верхней красовались три подобные той, что он держал в руках, маски, но с куда более вызывающими рисунками, которые Эол нанес на них сам. На нижней был аккуратно разложен «товар», над которым еще следовало поработать. Положив маску на свободное место рядом с другими тремя, парень прошел к кровати, рухнул на нее не хуже мешка с картошкой и какое-то время просто лежал, зарывшись носом в подушку. Он бы, возможно, позволил себе так полежать еще немного, но раздражающий сигнал оставленного на автоответчике сообщения, роль которого играла голографическая красная лампочка, мигающая над прибором, заставила Эола прерваться от безделья. — У вас три сообщения, — проговорил неживой голос, как только парень провел пальцами сквозь лампочку. — Первое сообщение: Добрый день! Меня зовут Брэнда Уолсэн и я представитель компании под названием Торэс! Прошу вас, не торопитесь стирать сообщение! Мы предлагаем не товар! Мы предлагаем бизн… — Стереть, — махнул Эол рукой и автоответчик тут же переключился на следующее сообщение: — День добрый, Эол Томсон. Это вновь детектив Феанор Кит. В деле об исчезновении ваших родителей много неточностей. Будьте добры в ближайшее время прибыть в полицейский учас… — Стереть. — Здаров, Эол. Паста. Слышь, эта твоя металлическая дурь — бомба! Хер знает, как ты это делаешь, но покупатели в гребанном экстазе. Короче, нужна еще партия и как можно скорее, пока эти придурки ссутся в штаны от восторга. Перезвони. Надо договориться об оптовой цене и сроках. Это сообщение Эол стирать не стал. Паста, получивший свое прозвище из-за того, что придумал протаскивать наркоту, смешивая ее с зубной пастой, а употреблять, втирая ее в десны, быстро прославился в определенных кругах и кличку свою носил с гордостью. Но его «изобретение» даже рядом не стояло с тем, что придумал Эол. — Хм, оптовая цена, значит, — пробормотал парень, перекатываясь на спину и устремляя взгляд в металлический потолок. — Не так быстро, Паста. Эта дурь нужна мне самому… Эол мигом представил, как с помощью своего изобретения достигает желанной цели, и сухие, потрескавшиеся губы его против воли растянулись в довольной ухмылке. Правда этой улыбки и след простыл, когда стационарный телефон зазвенел от входящего вызова (сотовая связь в комнате у Эола не ловила, что бы он ни пытался для этого сделать). На экране отобразилась лишь мало информативная надпись «неопределенный номер», но парень мгновенно понял, кто ждал его ответа по ту сторону оптических кабелей. — Принять, — скомандовал парень, усаживаясь на кровати. — День добрый, мистер Грин. Ну что, вы подумали над моим предложением? **** Вам знакомо это ни с чем не сравнимое всепоглощающее ощущение абсолютного всесилия в момент, когда вы разгуливаете по улице, кабинету или классу в новых шмотках, которые нравятся вам до усрачки? С этим внезапным приступом самоуверенности, при котором вы искренне недоумеваете, как же раньше могли себя такого идеального считать обычной среднестатистической массой? Ведь каждый раз, прохаживаясь мимо любой зеркальной поверхности, будь то витрина магазина, лысина охранника или натертая маслом целлюлитная задница проститутки, что живет по соседству, вы видите афигенно модного чувака, которому отдали бы и руку, и сердце, и вообще любую конечность, если бы этим горячим перчиком не были бы вы сами?! Неужели пара красиво сшитых тряпок действительно так влияет на наше самовосприятие? И если это действительно так, можно ли предположить, что именно вещи делают из нас тех личностей, которыми мы являемся? В таком случае, могла ли моя жизнь стать совсем иной, если бы в детстве мама вместо расшитых цветочками комбинезонов натягивала на меня кожаные комплекты из БДСМ-магазинчиков? Каким бы я вырос, ходи я в шесть лет в шипастой обуви и при ирокезе, вместо слюнявых желтых рубашек с уродливыми животными и в кепках с надписями из мультиков для девочек? Выходит… Выходит жизнь моя пошла под откос из-за дряхлого неприметного шмотья?! И почему я это понял лишь спустя семнадцать лет существования на этой всеми забытой планете?! Бьюсь об заклад, если бы с десяти лет я носил пропитанные потом клетчатые рубашки, которые так любят водители фур, и проблем с ростом волос на теле у меня бы не возникало! Я бы уже оброс волосами не хуже снежного человека и об щетину на лице и спине ломал бы по несколько бритв кряду! — Одежда сломала мне жизнь… — прошептал я, не веря выводам, к которым пришел какое-то мгновение назад. — Ты что-то сказал? — не расслышал сэмпай. — ОДЕЖДА СЛОМАЛА МНЕ ЖИЗНЬ! — воскликнул я, взирая на Зуо, который в этот самый момент расплачивался за мой новый наряд, открывший мне глаза на ситуацию. — Ну хоть у кого-то это получилось, — кинул в ответ сэмпай, убирая руку с терминала, который по отпечаткам пальцев находил карту их владельца и автоматически списывал необходимую сумму денег. — Очень смешно, — нахмурился я. — Ходишь такой весь из себя расфуфыренный индюк! А знаешь ли ты, что своему брутальному виду обязан вот этому вот черному пиджаку, м? И своим супер моднявым бордовым джинсикам. А сними их с тебя и что останется?! — Ахуенное тело? — Если только. — Ахуенная внешность? — Предположим. — Интеллект? — Ты себе льстишь. — И кулаки, которые имеют поразительную возможность проникать в любую дыру в твоем теле. А при необходимости и делать новые. — Этот довод, конечно, заставляет задуматься. И все же… — Только идиоты судят людей по одежде, — кинул Зуо, направляясь к выходу. Я, со своим предыдущим одеянием в пакете наперевес, поторопился за Шаркисом, всеми силами стараясь донести до него ту ужасающую правду, к которой меня подвела моя новая жилетка. Вот! Уже начинается! Мой мозг порабощает одежда, меняя меня изнутри! Мировоззрение. Амбиции. Цели. С легкого лацкана жилета все это перевернулось с ног на голову, заставляя меня эволюционировать в нечто совершенно новое! — Если тебе плевать на одежду, почему же ты тратишь на нее столько денег? — Потому что большинство людей те самые идиоты, которые судят окружающих по обложке. Если ты зайдешь в магазин в дорогом костюме, тебе предоставят лучший сервис. Но если ты ворвешься в него в мусорном пакете, лучший сервис тебе предоставит разве что наркоман в обезьяннике, в который тебя посадят уже через пару минут. — Зерно истины в твоих рассуждениях, конечно, присутствует… — Только зерно? — усмехнулся сэмпай. — Я бы даже сказал, зернышко. Маленькое. Кунжутовое. Я, кстати, боюсь кунжута. Он похож на насекомых, которые бегают по твоей еде. А вдруг это они и есть, просто в спячке? И просыпаются только когда попадают в твой желудок? И начинают там царствовать? Строить мощную инфраструктуру? Размножаться? А что, если они обнаружат внутри меня нефть и разбогатеют? То есть даже паразиты в моем теле будут богаче, чем я сам? Я бы такого оскорбления не вынес! — А я-то думал, что выносить оскорбления — твое любимое развлечение. — Возможно, было раньше, но теперь-то я совершенно другой человек, — хлопнул я рукой по обновкам. — Теперь я в жилетке. — И считаешь, что это что-то в тебе изменило? — Однозначно! — Что, например? Тратить время на бредни ты не перестал. — Это не бредни! А открытие века! Величайшее открытие века! — Как и любое твое открытие, конечно же. — ДАЖЕ ЕЩЕ КРУЧЕ! — Да куда уж еще… — Вот и я о том же! — воскликнул новый Я. Жилеточный Я! — Не думал ли ты, что именно одежда определяет тебя как личность?! Заставляет нас соответствовать тому, что мы носим! А что, если ее нити внедряются нам под кожу, как… как… — попытался я подобрать нужное сравнение. — Глисты? — поразительно точно предположил сэмпай. Мать моя вселенная, быть может, его гипотеза о собственном интеллекте не была лишена смысла? Или же столь тонкую шутку юмора подсказали ему носки из брендовой коллекции? ПРИЗНАВАЙСЯ! ВСЕ ДЕЛО В НОСКАХ? Я ТЕБЯ РАСКУСИЛ! — Точно! Как они! Нити проникают в организм, добираются до мозга и управляют нами как марионетками! Твой пиджак, например, супер брутальный и сексуальный, и только поэтому таким ощущаешься и ты. Но надень на тебя, предположим, дурацкие шаровары и лифчик, и ты уже не будешь казаться ни тем, ни другим! — Это смотря с какой стороны посмотреть, — даже удивительно, что Зуо, вместо того, чтобы горячо спорить со мной, через слово напоминая, что я идиот, вел вполне себе спокойную беседу. — А с какой еще стороны можно посмотреть на тебя в лифчике и шароварах? — недоуменно уставился я на сэмпая, живо представляя его в новом наряде и ощущая, как меня кидает в жар. Черт, не хочу признавать, но бюстгальтер на нем выглядел бы ахерительно. Десять из десяти, отвечаю! Более того, он мог бы носить не один лифчик, а сразу четыре! Один на сиськах, а остальные три на прессе, который больше, чем грудь большинства моих знакомых женского пола! Купить в интернет-магазине накладные соски! И вуаля! А если купить не человеческие, а, скажем, свиные, выйдет все в одной упаковке и со скидочкой! — Мой характер и мускулатура не позволят кому-либо усомниться в моей мужественности, ты уж поверь. Это ты, Зуо, со свиными сосками на животе по городу не ходил. — Характер видно не сразу. А демонстрировать его постоянно ты замучаешься! Что же касается мускулатуры, не хочу расстраивать, но половина трансвеститов Тосама имеют такие тела, которые тебе и не снились! Хм… Зуо, а ты никогда не подумывал стать трансвеститом? Тебе бы однозначно пошло. Накладные ресницы. Макияж. Набивал бы людям морды на распродажах ограниченной коллекции каких-нибудь розовых сумочек в блестках. — Если уж ты упомянул о снах, мне, благо, снятся только мертвые тела, даже скорее тело. Догадаешься, чье? — рыкнул Шаркис. — Ты злишься, потому что не можешь оспорить мой довод насчет одежды! Выходит, если ты будешь в глупом наряде, тебя перестанут уважать. — Вероятность подобного равна нулю. Но хорошо, раз ты настаиваешь, предположим, что в какой-то параллельной вселенной это бы имело место. Тогда люди бы быстро пожалели о своем решении. Ровно в тот момент, когда у меня в руке появился бы нож. — Смотря, какой нож. Вдруг это был бы тот ребристый, который используют для намазывания масла. И вот ты размахиваешь им направо и налево, а народ шарахается, беспокоясь, что ты накинешься и размажешь масло по их лицу или волосам! Но это скорее вызывало бы отвращение, а не уважение. — По-моему, ты единственный человек, который увидев кого-то с ножом в руке, гадал бы, ребристый тот или нет и не хочет ли какой-то ебанутый размазать по твоему ебалу масло, — фыркнул Зуо. Он старался быть собранным и вел себя так, будто ему вообще начхать на тему нашего разговора. Но левый глаз дергался все сильнее. Бесишься, значит? Бесись-бесись, судьба твоя такая — испытывать нечеловеческие муки каждый раз, когда слышишь мой ангельский голосок. — То есть я особенный? — До судорог. Только подумайте, я не только шикарно выгляжу, но еще и единственный в своем роде! Не то что бы я удивлен, но лишний раз напомнить себе и окружающим об этом никогда не помешает! — Если одежда так губительна, думаю, самыми страшными ее атрибутами остаются шляпы. Ведь они имеют непосредственный доступ к голове! — Ага… — начал сдуваться сэмпай. — И панамки. Панамки заставляют людей тут же ехать на дачу или рыбалку! Но самые опасные ПЛАТКИ! Святые простыни, то, что творят с носителями платки ни в сказке сказать, ни в порно не заснять! Хотя постой, в порнухе эта тема как раз таки была бы раскрыта полностью! Только представь сюжет: старушка покупает платок в дорогущем магазине, приносит его домой, меряет в спальне у зеркала, а потом… — Давай без этой чернухи. — Платок оказывается сексуальным маньяком! — Поразительно информативный разговор. Но, думаю, продолжать не стоит, — сдался Зуо, видимо поначалу предположив, что если он мне подыграет, я быстро потеряю к теме интерес. Не на того напал, щенок! — Коварный платок своими тканевыми лапами сжимает хрупкое тело и… — решил я с упоением в подробностях пересказать то, что успела мне нарисовать моя фантазия. — Ты оглох? Заткнись, — холодно бросил сэмпай, повернувшись ко мне и посмотрев прямо в глаза. — Но… — запротестовал было я. — Замолчи. — Это груб… — Заглохни. — Нет, ты не можешь… — Следи за ртом, он открывается. — Подожди, я же… — Закрой, мать твою, пасть! — Только вдумайся, сколько синонимов, несущих одну смысловую наг… — Насекомое! — Ну и ладно, — обиженно надулся я. — Не сильно-то и хотелось. Когда-нибудь ты еще пожалеешь о том, что не выслушал меня. — Очень сильно в этом сомневаюсь. — А тебе бы только посомневаться. Делать-то больше не… Зуо вновь резко остановился и посмотрел на меня выразительней прежнего. На этот раз он ничего не сказал. Но этого было и не надо. Всем своим видом он не говорил, нет, орал не только то, чего от меня хочет, но и то, что со мной будет, если я не подчинюсь. — Ой, как мне страшно! Вообще-то страшно, но от этого я становлюсь только наглее. — И что ты мне сделаешь, а?! Хотя сделать ты мне можешь что угодно и даже нечто, находящееся за пределами скудной фантазии невинного мальчугана вроде меня. — Побьешь? Пожалуйста, не надо! — Хорош пугать ежа голой жопой! Хотя… Это же сэмпай ёж. Выходит, в нашей паре роль задницы играю именно я. Играю, естественно, отменно. Чего, собственно, и следовало ожидать от такого талантливого человека. И, между прочим, это сложно, потому как зад состоит из двух ягодиц, а, значит, мне приходится играть сразу две роли. Левое полупопие замкнутое и злое, а правое — счастливое до искр в яйцах! И между ними обязательно завязывается какой-нибудь межличностный конфликт: правое постоянно тянет на приключения, а левое скрипит зубами и готовит план по захвату общественных туалетов. И все это может очень плохо закончиться. Либо наоборот хорошо. Брат за брата. Ягодица за ягодицу. — Ты, хуеплет, либо, блять, замолкаешь, либо, сука, остатки твоего ебуче-вонючего тела будут оттирать от ебаного пола этого ебаного торгового центра целую сучью неделю, — пообещал мне Зуо. Я грустно кивнул, трагически вздохнув. Хочется, чтобы мое ебуче-вонючее тело еще какое-то время пожило в этом мире, полном душевных людей вроде Зуо. И я понимаю «ебучее», но почему вонючее-то?! Я отмылся и от запаха дерьма, и от запаха мочи! Почти полностью! И все же осознавать себя жопой не слишком приятно. Я знаю, вы удивлены, но я персона весьма капризная. Кроме того, подобная роль заставляет задуматься о жизни и о том, к чему она катится. А я, ой, как не люблю всю эту тухлую депрессивную муть, из-за которой ты ходишь унылым говном, страдальчески вздыхаешь при любом удачном моменте и строчишь сотни завуалированных печальных постов в социальные сети, надеясь видимо на то, что Боженька прочтет их и подкинет тебе под дверь кучу денег, раба или годовой запас антидепрессантов. В общем, я расстроился. Ненадолго, правда, но факт есть факт. Я мог бы поунывать и побольше, вот только заинтересованные взгляды двух симпатичных девушек, отдыхавших на маленьком диванчике, коими был уставлен весь торговый центр, приободрили меня не хуже бычьей спермы, которую, как поговаривают, одно время добавляли производители в особенно популярный энергетик. Поняв, что взгляды впервые обращены не только на Зуо, но и на меня, я надулся от важности, на кой-то черт перейдя на походку от бедра. Перенервничал. С кем не бывает. Продефилировав мимо незнакомок и услышав их звонкое хихиканье, я не удержался и прошелся мимо них еще раз, но уже спиной назад. Ну так… ненавязчиво. Типа, я что-то забыл и подумал: «О, зачем тратить время и поворачиваться, когда я могу идти прямо так!» А потом вновь вперед, при этом водя плечами так, чтобы девушки оценили черные лацканы моей жилетки. При этом руки я чуть-чуть расставил по бокам, чтобы мои узкие плечи — которые, судя по комментариям Мифи, были уже (в смысле, узкие) вагины девственницы — казались бы шире. Я вновь вернулся спиной вперед, маняще поигрывая седыми бровями и решил пройти последний, заключительный этап дефиле, при этом сделав самое скучающее лицо, на которое был способен а-ля «Да я в таких шмотках постоянно хожу, ой, да эта рубашка и джинсы — стары, как мир. Просто все постирал, остались лишь эти бомжатские тряпки, пришлось идти в них, что поделать. Что-что? Они смотрятся на мне, как на принце, который постоянно посещает вас в ваших мечтах? Что вы, что вы…» Вдохновленный, наряженный, да с мнимо широкими плечами, я, покачиваясь, пошел вперед, но не сделал и пары шагов, внезапно ощутив, что не к месту теряю равновесие. Чертовы шнурки чертовых драных кед, которые я завязал из рук вон плохо, торопясь поскорее увидеть свое отражение в обновках, решили, что я слишком много рисуюсь и коварно меня подставили. Наступив на один из шнурков, я стремительно полетел в сторону пола, пока не шлепнулся на колени и лицо, свой зад преподнеся на блюдечке с голубой каемочкой небесам и летающим вокруг планеты спутниковым телескопам, которые периодически делали рандомные фотографии. Что-то мне подсказывало, что и мой зад запечатлели данные технологии во всей его красе. — Вот лузер! — послышался хохот со стороны одной из девушек. — Боже, и на что он рассчитывал?! — поддакнула ей подруга. — Ненавижу мужиков! Они такие мерзкие! Всем им только одно и нужно! А вот сейчас, знаете ли, обидно было. Я бы даже сказал, весьма. Я с мрачной миной поднялся с пола, отряхнул колени и лицо и воззрился на обеих испытующим взглядом. — Чего уставился, уродец? — Да вот смотрю на двух куриц, которые считают, что наличие у них между ног вагины делает их желанными для каждого мужчины на планете, — брякнул я, не отрывая от них взгляда. И я даже не соврал. Ни ту, ни другую девушку в постель бы я не потащил, это и паралитику понятно. Просто… иногда приятно почувствовать себя красивым. Не так уж и много я просил. Они не переломились, проявив минутный интерес ко мне, это уж точно! — Если вы думаете, что какие-то вшивые половые признаки делают вас лучше тех, кто от вас отличается, то у меня для вас плохая новость. — Интересно, все членоносцы такие истерички, или ты один такой особенный? — не моргнув и глазом поинтересовалась одна из моих насмехательниц, окончательно выводя меня из себя. Да что они понимают?! Наслаждаются, значит, тем, что они красивые, с сиськами и вкусно пахнут и еще при этом чмырят тех, кому всего этого не досталось?! Это же произвол чистой воды! Я что, родился пацаном, чтобы всю жизнь меня девки унижали?! НЕ БЫВАТЬ ЭТОМУ! НЕ БЫВАТЬ, Я СКАЗАЛ! — По-моему, наше общество давно выросло из подобных стереотипов, — тем не менее, продолжил гнуть я свою линию, сохраняя мнимое спокойствие. — Общество вырастет из стереотипов лишь тогда, когда мужчин на земле больше не останется, — парировала мой вполне адекватный довод соперница. А рожа у тебя не треснет от мира без мужиков?! — А мужчины типа этому росту мешают? — решил я уточнить. — А каким образом, не объясните? Типа идет мужик, никого не трогает, почесывает яйца, тем самым производя искру, которая летит в сторону ракетной установки, из-за чего боевой атомный снаряд самопроизвольно запускается, стирает с лица мира половину из оставшихся сорока четырех городов, тем самым кидая развитие общества на несколько столетий назад, как это произошло в Третью Мировую? Или, быть может, и Третья мировая развернулась из-за мужиков? И Вторая? И Первая?! — Именно так! — с готовностью согласилась одна из девушек. Я впал в ступор. Погодите… Если подумать… Если хорошенько так подумать… А потом подумать еще лучше, чем до того… Господи, да мы чудовища! С другой стороны, лично я войн не разводил, даже наоборот, спас кучу народа. То есть теорию того, что по ночам член нашептывает каждому мужику мира о необходимости разрушить весь мир к сраным ебеням, мы отметаем. Как минимум один мужчина на этой планете с членом не разговаривает. И этот человек — я. ХОРОШО, РАЗГОВАРИВАЮ! Но далеко не о войнах! Лишь о благородных вещах и о том, каким я был героем! А я был героем! И где благодарность? Где благодарность, я вас спрашиваю?! Красная дорожка? Фанфары? Любование моим ликом и охота за моими грязными трусишками? Выходит, все мои великие дела ничто перед членом, который висит у меня между ног? — То есть вы предполагаете, что если бы Гитлер родился женщиной, то он бы Вторую мировую не развязал? — Понятное дело, не развязал бы! — И почему же? Из-за вагины он бы утратил способности великого оратора? Дара убеждения? Не смог бы повести за собой кучу людей, уверив их в своей правоте? Такого вы мнения о женщинах? — Конечно, нет! — взвилась одна из девушек. — Если бы Гитлер был женщиной, она бы стала прославленным художником и писателем! Она бы не бросила все ради войны! — То есть, вы утверждаете, что женщине было бы куда уместнее рисовать дома, вместо того чтобы на поле боя отстаивать свои идеалы? Пусть и столь извращенные? — Она бы отстаивала их иначе! Через искусство! — Но Первая мировая шла бы вне зависимости от того, участвовал бы в ней Гитлер или нет. Выходит, вместо того чтобы пойти на фронт еще будучи молодой, она сидела бы дома и малевала картины во благо мира? Но в военные времена искусство либо воруют, либо им подтираются. Что-то я не помню ни единой истории, при которой рота солдат, зайдя в здание и увидев картину, тут же сложила оружие, поняв, что война — это не выход. Значит, будь Гитлер женщиной, он бы бездействовал? — Нет! Она обязательно что-нибудь сделала бы. Нечто, не связанное с насилием! — А с чего вдруг женщина не может быть с ним связана? — удивился я. — Потому что мужчины тупые и жестокие, женщины же нежны и внимательны по своей натуре, потому что именно им природа даровала возможность производить потомство. Материнский инстинкт никто не отменял. — Выходит, они только затем, чтобы рожать? — вот Мифи-то обрадуется, когда я ей об этом сообщу! Уже вижу, как она хватает первый попавшийся под руку предмет и пытается забить меня им до полусмерти. — Нет! — А если женщина не родит, откуда же у нее появится материнский инстинкт? — Это общее мироощущение. Тебе, членоносцу, этого не понять! Что за слово-то такое омерзительное. Членоносец. То есть если назовешь бабу бабой, она взбесится, ведь это гребанное неуважение. А сами называют нас членоносцами и ведь еще и смакуют это слово! Тоже мне Леди нашлись! — Но если мы заговорили о природе, не кажется ли вам, что именно женщин природа создала машинами для убийств? Сами подумайте: у вас более высокий болевой порог — это раз, вы не боитесь крови по вполне понятным причинам (по крайней мере, большинство) — это два, и вы чертовски коварны — это три. К тому же достоверно известно, что защищая своих детей женщины порой и двери с петель сдергивали, и стены ломали. Вы чертовски опасны. И не надо прикрываться половыми губами, которые якобы делают вас святошами. Это, блин, не так! — Может женщины и не святые, но мы, по крайней мере, не ходим по темным лесам, выискивая беззащитную жертву. — Вот только не надо затрагивать тему маньяков! — воскликнул я. — Здесь даже говорить не о чем! ХОТЯ НЕТ! ДАВАЙТЕ ПОГОВОРИМ! Скажите мне имя одного из самых известных вам маньяков мужчин? — Ха, легко! Джек Потрошитель! — Джек Потрошитель убил пять проституток. А теперь скоренько поищите в сети информацию про некую Андреа Йейтс. Она убила пять детей. Пять Своих детей. А знаете почему? Решила, что они не достаточно чисты для Господа нашего Бога. Здорово, правда?! — Это уникальный случай. — Джек тоже весьма уникален! Давайте попробуйте еще, так и быть, дам вам вторую попытку. — Чикатило! Он откусывал жертвам соски, вырезал матки и грыз их! — Ха! Людмила Спесивцева! Заманивала девушек к своему сыну! Кормила его ими! Более того, кормила еще живых девушек мясом убитой подруги! И как апогей — варила мясо и продавала его на рынке! Суровая женщина-маньяк! — Ты придумываешь это на ходу! — девушки побледнели. — Сеть вам доступна. Почитайте на досуге, — посоветовал я. — И еще… — решил я водрузить вишенку на торт софизма, — оставила свой след в истории и некая Амелия Элизабет Дайер. На ее счету около четырехсот убитых детей. Рядом с ней Джек Потрошитель и Чикатилло нервно курят в сторонке и дрищут в штаны. Вы утверждаете, что женщин-маньяков в разы меньше. А я утверждаю, что Пойманных женщин маньяков в разы меньше, потому что, как я говорил ранее, вы коварны! А еще сложился такой стереотип — найдут пару десятков трупов и ищут какого-нибудь уродливого мужика, на грудастую красотку никто никогда и не подумает! Ведь женщины слабы и беззащитны. А мужики — сплошь моральные уроды. Заметив, что с каждым словом я распаляюсь только больше, и поняв, что лучше со мной не связываться, две девушки молча поднялись с диванчика и поторопились подальше от моей персоны. Неужто решили, что и я маньяк?! — И да, вы могли бы кинуть еще один довод, почему женщина Гитлер не смогла бы развернуть Вторую мировую! Потому что тогда у женщин прав было куда меньше и за ней бы просто никто не пошел! НО и здесь бы я с вами не согласился! Думаю, будь он женщиной, коварной умной женщиной, он бы не только развернул Вторую мировую, но еще возможно и победил бы в ней! А может и нет! Потому что то, чего человек в жизни добивается, зависит не от его пола! Не от расы! Не от ориентации! Только от него самого! Выходит, то, что в то время у женщин прав было не так много, даже к лучшему! Уберегло нас невесть от чего! Слышите меня?! ЭЙ! Девушки зашли в первый попавшийся магазин и изобразили безудержный интерес к подушке с принтом из сосисок. Я же, помявшись, решил не продолжать свою тираду, дабы не баламутить болото и не нарваться на женский гнев и коварство, оду которому воспевал уже десять минут. — Что за бред? — Зуо, не заметив того, что я отстал от него, успел дойти до выхода из торгового центра, а затем, все же каким-то удивительным способом определив мое отсутствие, вернулся обратно, застав лишь конец моего представления. — Считаешь, что я не прав?! — все еще распаленный спором, накинулся я и на него. — Считаю, что ты говоришь бред, только бред и ничего кроме бреда. Всегда и всюду. Без остановки, — пожал сэмпай плечами, хватая меня за шкирку и силком стремительно утаскивая в сторону выхода. — Ты просто не понимаешь! — вопил я, вяло сопротивляясь. — Да куда уж мне… — Они сексистки, ясно! Они меня оскорбили за то, что я принадлежу к мужскому полу! — Правда принадлежишь? Не замечал… — Ха-ха-ха, блин! Откуда ты только такой смешной появился? Ты что, последние полгода ходил на курсы клоунов?! — Хуеунов. — Они меня унизили! — В ответ ты, кажется, что-то орал про необходимость вернуть времена, когда у женщин не было прав? Вот это было, конечно, совершенно не сексистски. — Только лишение прав предоставляет возможность контролировать общество и следить за тем, чтобы не происходило непоправимого! Потому будь я президентом мира, я бы отнял у женщин права. А чтобы никому не было обидно, я бы отнял их и у мужиков, потому что, чего таить, они тоже те еще мудилы! — О, деспотия. Великолепно. Не думал, что скажу это, но мне твоя идея нравится, — усмехнулся Шаркис, заставляя меня пожалеть обо всем сказанном. Если Зуо захочет кого-то ограничить в правах, я буду в его миллиардном списке под номером один. А мне, знаете ли, куда приятнее было бы оставаться с правами среди бесправных. Вселенная, я что, о многом прошу?! — Нет, деспотия, это все же перебор, — забормотал я менее уверенно. — Но согласись, стереотипы в ХХIII веке — это какое-то извращение! Давно бы пора понять, что людей надо делить не по половой принадлежности, не по расе, не по вероисповеданию! Есть только два актуальных на все времена фактора! — Жуть как хочу услышать, какие же, — произнес Зуо таким тоном, будто скорее лег бы в гроб и заколотил бы его крышку с той стороны, чем прослушал мою лекцию о правильном порядке вещей. Впрочем, меня это не остановило. Никогда не останавливало! — Людей можно делить только на Нормальных и Мудаков. И подтипы вроде «Нормальный мудак», «Мудацкий нормал» и так далее и тому подобное. Все предельно просто! — Гениально. — А я о чем! И знаешь, что самое обидное?! Взять хоть тех девушек! Они ненавидят мужиков из-за таких вот мудаков, как ты! А чмырят таких вот Нормальных мужиков как я! А мудаков продолжают любить! Потому что Нормальные — означает «обыкновенные», «простые», «добрые», «хорошие»! А мудаки сплошь умники, деспоты или просто до жопы харизматичные уроды! А так как ты одновременно и деспот, и умен, и харизматичен, ты трижды мудак! Ты дискредитируешь весь род мужской! Но девушки вешаются именно на тебя! Разве это справедливо?! — я аж захлебнулся от возмущения. Зуо в ответ почему-то тихо прыснул, а затем рассмеялся в голос. Мне даже показалось, что у него слезы на глазах выступили, настолько он развеселился. И чего ж ты скалишься, скотина, м-м-м?! — Нормальный, значит? — простонал он, оставляя мою шкирку в покое и на мгновение закрывая лицо руками. — Добрый. Хороший. Простой. Черт побери, как три копейки, не иначе! — выдохнул он, все же кое-как справляясь с приступом безудержного ржача. — Вот именно! — поддакнул я. — И как давно ты живешь в таких иллюзиях? — Это не иллюзия! — Самая натуральная. — Много ли ты знаешь о натуральном, — буркнул я, насупившись. — И как ты смеешь подвергать сомнениям мою нормальность?! Где доказательства?! — Одно из них демонстрировалось минуту назад, когда ты чуть не довел до истерики двух безобидных девок. — Но они обзывались! — Не они первые, не они последние. Наш мир устроен так: каждый вправе ненавидеть то, что ему хочется. — Не спорю! Но я вот например брокколи ненавижу. Даже само название вызывает жуткие ассоциации! Только подумай — брокколи. Это почти как бокколи, то есть покалывания в боку. Если бы мы бока называли броками, это являлось бы прямой угрозой! И кто знает, может раньше бока действительно назывались броками, а потом со временем слово видоизменилось! Но к чему я это! Вот не люблю я брокколи, но проходя мимо них в магазине я же не обзываю их «У, брокколиносцы! Развалились тут на витринах, уроды. Посжигать бы вас всех! Общество тормозите, чтоб вас». И не потрясываю кулаками в их сторону! НУ ХОРОШО, ПОТРЯСЫВАЮ, НО НЕ ОБЗЫВАЮСЬ! ПОНИМАЕШЬ, ЗУО?! КОРЕНЬ ЗЛА?! СТЕРЕОТИПНОЕ МЫШЛЕНИЕ! НЕНАВИСТЬ К ЧЕМУ-ТО РАДИ НЕНАВИСТИ И НЕ БОЛЕЕ! Женщины веками боролись за свои права не для того, чтобы теперь ими пользовались какие-то обозленные на мужиков девки, которые и сути феминизма-то не понимают! Уж я тебе говорю как ярый феминист! У меня даже значок есть! Зуо кинул на меня вопросительный взгляд. — Что? Не ожидал? Я вхожу в клуб феминисток в школе. Мифи затащила. Боремся за права женщин, хотя им давно позволено куда больше, чем мужикам! Но нет предела совершенству! — Только этого для полного счастья мне и не хватало, — как-то сразу помрачнел Зуо. — А что это ты так напрягся? Только не говори, что ты… — я закрыл рот руками в немом ужасе, прежде чем еле слышно прошептал, — шовинист? — Нет. — Но ты ни во что не ставишь женщин? — Меня не интересует половая принадлежность человека. — НО ВЧЕРА ТЫ УДАРИЛ ДЕВУШКУ! — За дело. — МУЖЧИНЫ БИТЬ ЖЕНЩИН НЕ ДОЛЖНЫ! — А я это как Долг и не воспринимаю. — ТЫ НЕ МОЖЕШЬ! — Я все могу. И пора бы тебе к этому уже привыкнуть, — кинул Зуо, входя в вертящуюся дверь торгового центра. Я, потоптавшись рядом с ней еще пару мгновений, беспокоясь, что вертушка размозжит мое тело, размазав своими стеклянными лопастями по всему выходу, задержав дыхание, все же нырнул в один из проемов и выдохнул, лишь оказавшись на улице. — Ненавижу такие двери! Они жуткие! — пожаловался я. — Не более жуткие, чем ты, — парировал Зуо. — Эй! — возмутился было я, когда мое внимание привлекло нечто огромное и яркое. Гигантский воздушный шар непонятной формы ярким аляповатым пятном вырос прямо посреди квартала и медленно продвигался в нашу сторону. И бьюсь об заклад, такой он был не один. За ним тянулась целая вереница таких же непонятных, но сносящих крышу своей уродливой красотой, шаров! А это могло означать только одно… — Зуо! — завопил я в восторге, тыкая пальцем в сторону шаров. — Хочу! — Нет. — Ну, пожалуйста! — Нет. — УМОЛЯЮ! — Я сказал, нет. Но все же мы знаем, что «Нет» означает «Да». Поэтому я не задумываясь побежал на встречу желанному, игнорируя вопли сэмпая. То, что он кричал мне в спину, я едва разобрал. Всего пару слов, разве что: «Бля!», «Насекомое!» и «Люблю!». Или последнее было все же «Убью»? Да нет, конечно же, любит. Куда ж тебе деваться, Зуо, с нашей с тобой подводной лодки любви. — УБЬЮ!!!
По желанию автора, комментировать могут только зарегистрированные пользователи.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.