***
В крошечной подсобке для сотрудников службы безопасности тесновато даже втроем — начальство полагает, что все эсбэшники должны находиться на своих местах, так что сюда обычно забегают на минутку выпить чай-кофе, и тут всего две табуретки. — Ни-чер-та у нас не складывается. — Вадим устало трет переносицу. — Кажется, мы предусмотрели все варианты, все проверили… И полный ноль. — Давайте дождемся Данди. — Услыхав финальный писк кофемашины, Зак Коннели поднимается со своего места и, протиснувшись к столику в углу, разливает всем кофе. — Если у кого и есть шанс что-то обнаружить, то это у него. — Да, еще парочка киборгов нам бы не помешала. — мечтательно произносит Роджер Сакаи, с благодарным кивком принимая от Зака кружку. — Тот DEX, Дикон, показался мне вполне толковым парнем. — Запрет на киборгов внутри здания не предусматривает никаких исключений, — констатирует Вадим. — Прежде я сказал бы — оно и к лучшему. А теперь мне чудится тут подвох. — Повод, однако, есть. — Замечает Роджер с едва заметной насмешливой ноткой. — Киборгофобия среди космодесантников уже вошла в поговорку. Вадим лишь досадливо морщится — то ли вместо ответа, то ли оттого что кофе слишком горячий. Встретившиеся всего пару дней назад, прямо накануне мероприятия, трое полицейских очень быстро нашли общий язык — если Роджер и Вадим были давно знакомы и дружны, то Зак влился в их дуэт без малейшего напряжения. Именно он обеспечил всех троих спецпропусками службы безопасности «Мега-Спейс холла» — глава службы был каким-то его родственником. Задача им предстояла не из легких — предотвратить подмену президента Федерации его клоном. Особенно учитывая тот факт, что любая попытка вывести операцию на официальный уровень была чревата утечкой информации и провалом. Дату планируемой подмены они узнали от Орланда, а скачанные Гидеоном из лаборатории данные косвенно ее подтверждали. В самом деле — концерт, посвященный юбилею космодесанта, стал довольно удачным стечением обстоятельств — сам президент и многие чиновники высшего ранга собирались на нем присутствовать от начала и до конца. Теория заложенной бомбы казалась самой вероятной — охрана президента работала как идеально отлаженный механизм, нарушить который могло лишь нечто из ряда вон выходящее, например взрыв и последующая всеобщая паника. Однако, в виду присутствия на мероприятии главы государства, меры по обеспечению безопасности были предприняты совершенно беспрецедентные, исключающие малейшую лазейку для террористов. Троица копов и один Bond пытались отыскать таковую уже в течении восьми с половиной часов, мониторя камеры слежения, наблюдая за разгрузкой аппаратуры, обследуя зал и все примыкающее к сцене пространство, прогоняя данные обслуживающего персонала через полицейские базы. Но пока безрезультатно.***
— Эй, ты далеко собрался? Перестав вращать барабанную палочку в руках, Богдан оборачивается, с недоумением глядя на их солиста, застигнутого за попыткой незаметно покинуть небольшое помещение для коротких саунд-чеков. То же самое выражение появляется на лицах остальных — Мадлен задирает бровь, ее ладони замирают над виртуальной клавиатурой, а пухлощекая физиономия Хьюго чуть вытягивается, тогда как пальцы продолжают машинально пощипывать струны бас-гитары. Морс досадливо поджимает губы — улизнуть незаметно не удалось, отговорка про туалет не сработает — санузел примыкает к помещению. — Мне надо пройтись, — заявляет он безапелляционным тоном. — Что-то муторно. Прогоните трек без меня. И выходит, не дав возможности членам своей группы что-либо возразить. Те переглядываются, по очереди недоуменно пожимают плечами. — Может, волнуется? — высказывает свою версию Хьюго. — Не каждый день перед такими шишками играем. Богдан пренебрежительно морщится. — Да ладно, ты же знаешь Дио. Чхал он на всяких там шишек. Но что-то настрой у него сегодня не задался с самого утра. Оказавшись за дверью, Морс прерывисто вздыхает и вынимает из кармана сканер. Он еще не все успел охватить, слишком мало было времени. На него и так косились — у звезд галактической величины обычно нет привычки накануне выступления праздно шататься по коридорам, периодически норовя заблудиться в лабиринте гримерок, складов и подсобок. Ладно, плевать. Осталось обойти несколько помещений в левом крыле — не обязательно вламываться внутрь, сканер действует и через дверь. Спустя четверть часа он успевает с трудом разминуться с группой молоденьких кокетливых девиц с подтанцовки, поздороваться с парочкой знакомых селебрити из музыкальной тусовки и заработать крайне подозрительный взгляд от сильно смахивающего на боевого киборга личного телохранителя кого-то из звезд. Вздыхает с облегчением, нырнув словно в укрытие, в небольшую нишу, где над запертой дверью светится надпись «Только для персонала». Ничего. Совсем ничего. Результатов ноль. Осталось два помещения в самом конце коридора. Хотя, если честно, — в этом секторе бомбу заложили бы в последнюю очередь — слишком далеко от президентской ложи, слишком много сопутствующей звездам суеты, слишком много личной охраны. Услыхав звук открывающейся двери и стук каблуков, Морс инстинктивно вжимается вглубь ниши — сегодня он чертовски устал от лишних вопросов. Напрасная предосторожность — обитательница самой крайней гримерки сворачивает в боковой коридор, не дойдя до его убежища, лишь шлейф длинного алого платья тянется следом за ней, словно лисий хвост. Разумеется, он ее знает, хотя близко они ни разу не общались. Ее знают все меломаны — певица и композитор Маарет Маркс уже лет десять успешно синтезирует из разных музыкальных направлений нечто неповторимое и волшебное, а еще у нее удивительный по тембру голос. Билеты на ее концерты раскупаются через инфранет за считанные минуты. Ей выступать ближе к финалу, наверное, отправилась в зал с накрытыми для участников шоу фуршетными столами. Случайно кинув взгляд на сканер, Морс невольно вздрагивает — алый огонек на секунду загорается и тут же гаснет. Быть не может, наверное, какой-то сбой… Он сперва тщательно сканирует помещение за дверью у которой стоит, затем переходит к двери гримерки Маарет. Ничего. Огонек стабильно зеленый. Морс осторожно пробует ручку двери. Заперто. Замки тут самые обычные, если подключить импланты и нажать посильнее, то можно сломать, но зачем? Сканер вполне надежен. Однако… Он не вполне отдает себе отчет в том, что им движет. Люди называют это чувство «интуиция», Зак говорил, что оно не раз спасало ему жизнь. Коридор пуст, поэтому Морс решает рискнуть. Металлический щелчок сломанного замка кажется ему слишком громким; дверь медленно открывается внутрь, и первое, что он видит в образовавшуюся щель — неподвижная женская фигура в ярко-алом платье, с разметавшимися по туалетному столику черными вьющимися волосами. Секунды хватает, чтобы узнать в этой женщине хозяйку гримерки и понять, что она мертва — голова вывернута под неестественным углом, шея сломана явно кем-то, обладающим огромной силой. Пока Морс почти бегом движется по направлению к фуршетному залу, догадка зреет в его голове, а вид смеющейся Маарет Маркс с бокалом шампанского в руке, окруженной нарядно одетыми людьми, ее полностью подтверждает. Коснувшись левого уха, он активирует передатчик и негромко произносит: — Вадим, я нашел бомбу.***
В каморке для совещаний становится совсем тесно, складные стулья убраны в угол, а заговорщики в увеличившемся составе подпирают стены. — Ты уверен? — требовательно спрашивает Зак, а Морс думает, что у некоторых людей плоховато со слухом — Вадим задавал тот же вопрос три минуты и сорок секунд назад. — Спрятать небольшую бомбу в киборга вполне реально, — раздумчиво произносит Роджер. — Гала-полиция пару раз накрывала каналы наркокартелей, где роли курьеров выполняли киборги. Я до того момента и не думал, что внутрь живого существа можно засунуть такое количество посторонних предметов. — Все сходится, — подает голос Данди, — Им ведь не нужна бомба, которая разнесет пол-зала, такую и не пронести внутрь. В перечне декораций для Маарет Маркс есть подъемник в виде цветка с раскрывающимися лепестками — она будет внутри, лепестки раскроются и Маарет окажется прямо на уровне президентской ложи. И тут прогремит взрыв. — Если президентскую ложу разворотит до основания, кто ж поверит, что президент выжил? — резонно возражает Вадим. — Вариантов масса — президенту в момент взрыва поступил личный звонок, и он на пару минут вышел за дверь, либо телохранители закрыли его собой. Политтехнологи из нулевого отдела придумают, что скормить СМИ. Вдобавок, когда президентскую ложу накроет, неизбежно пострадают зрители в нижних рядах того же сектора, будут жертвы, вероятно, не единичные, начнется массовая паника. Очень удачный момент для подмены — тело настоящего президента будет легко скрыть и незаметно вывезти из здания. — Твою ж мать… — Вадим устало трет переносицу, — Почему именно мы должны разгребать это дерьмо? Данди принимает риторический вопрос за адресный. — Единственный, кому я бы доверился, это Леонтий Возняк, глава личной охраны президента. Его лояльность несомненна, и он близок к президентской семье. Но к нему так просто не подойти и с ним не связаться, не попав в поле зрения спецслужб, да и проверять информацию он будет долго и дотошно, а время работает против нас. Разве что, воспользоваться массовой паникой после взрыва и попытаться прорваться к нему лично. — Я не понял, — Роджер недоуменно хмурится, — мы ведь собираемся предотвратить взрыв, верно? А не ждать, пока он грянет и погибнут невинные люди. — Легко сказать, — ворчит Вадим, — бомба в киборге, киборг изображает знаменитую певицу и пьет шампанское в вип-зоне, куда нам хода нет. Прям как в сказке — игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце… Ничего себе задачка. — Это вам нет хода в вип-зону, — подает голос Морс, — а я пройду без проблем, меня там наверняка уже обыскались мои ребята из группы. Выйти было куда сложнее. — Он с многозначительным видом демонстрирует свой комбез уборщика, надетый прямо поверх сценического костюма. — И что же ты сделаешь? — В голосе Зака явный скепсис. — Вежливо попросишь киборга покинуть здание и последовать за тобой в место, где можно безопасно извлечь и обезвредить бомбу? Или силой потащишь? Ты не DEX, а она… Ее, скорее всего, создали по тому же принципу, что и всех клонов проекта «Демиург», а значит по боевым качествам и способности влезть в чужую систему вы примерно равны. — Ты предлагаешь что-то конкретное? — Ты проведешь меня в вип-зону, я покажу ей свой значок и придумаю что-нибудь, чтобы ее вывести… — Ни за что! — мотнув головой, Морс упрямо выпячивает подбородок. — Она киборг, а ты человек, я тебя к ней близко не подпущу! Она убьет тебя за секунду, если почует фальшь, а она почует, у нее детектор. — Это точно, — соглашается Данди, — обмануть киборга может только другой киборг. — Значит, я это сделаю. — решительно заявляет Морс. — Будем реалистами. — У Вадима вырывается прерывистый нервный вздох. — Если киборга запрограммировали на определенные действия, у нас вряд ли получится нарушить алгоритм, силой разве что, но тут результат непредсказуем. — Есть один опознавательный код, которым пользовались в нулевом отделе, — задумчиво произносит Данди. — Если киборг поверит, что пришедшего за ним человека прислал Контроль, скажем, что-то передать… Может сработать. Она последует за провожатым, но, боюсь, вывести ее из здания не получится — слишком сильное противоречие с ее основным заданием, система не позволит ей отойти чересчур далеко от места планируемого взрыва. Плюс при попытке обездвижить ее глушилкой может сработать взрывное устройство. — А в чем тогда смысл всех этих ухищрений? — в голосе Роджера неприкрытая досада. — Есть в здании места, где во время выступлений людей почти нет. Например, холл с зонами буфета, там полно зрителей лишь во время антракта. Можно вывести ее туда и заблокировать двери, минимизировав ущерб от взрыва. — Не вариант. — Роджер качает головой. — На любом мероприятии найдутся равнодушные к искусству обжоры, которые предпочтут происходящему на сцене бутерброды и напитки в буфете. — А вот это как раз разрешимая проблема, — вмешивается Вадим, — Пока Морс будет уговаривать даму немного прогуляться, мы расчистим холл и выгоним всех из буфетов под каким-нибудь благовидным предлогом. — А я тем временем договорюсь с главой службы безопасности насчет блокировки дверей. — подхватывает Зак. — Двери тут, кстати, не менее прочные, чем в банках и государственных учреждениях. Данди кивает в знак согласия. — Неплохой план. Вероятность успеха более пятидесяти процентов. Только вот Морс не годится на роль приманки. — Очень даже гожусь, — с нотками обиды возражает тот, — Мы с Маарет Маркс встречались пару раз на фестивалях, в электронной памяти клона должна содержаться эта информация. Я могу запросто подойти, поздороваться, заговорить… — Ты забыл кое-что. Тебе открывать шоу менее чем через час, все сильно удивятся, если ты не появишься на сцене. Если открытие задержат, то народ массово потянется в буфет и весь план полетит к чертям. Твоя задача — выйти на сцену и выступить так, чтобы никому не захотелось покинуть зал. А я тем временем выманю наш объект.***
Изящная фарфоровая чашка кажется Стасу настолько хрупкой, что есть опасения ее нечаянно раздавить, но налитый в нее кофе просто выше всяких похвал, особенно если добавить туда элитный коньяк. Капитан Петухов придвигает поближе тарелку с оставшимися бутербродами — толщиной с папиросную бумагу, но тоже исключительно вкусными — и ощущает, как внутри него потихоньку восстанавливается гармония и довольство окружающим миром. Все оказалось не так страшно — толпы людей почти не раздражали, благодаря грамотной организации мероприятия, вдобавок было приятно повидать парочку бывших сослуживцев, хоть и не нашлось времени для долгого общения. Теодор с Полиной отправились на автограф-сессию, а Стас заглянул в буфет и остался вполне доволен как тамошним выбором закусок и напитков, так и сравнительно невысокими для эдаких деликатесов ценами. Нынче его даже посещает немного малодушная мысль не идти в зал, а остаться здесь, в тишине и одиночестве, не считая компании молчаливого бармена, протирающего стаканы салфеткой, и бутылки коньяка, качество коего Венька точно бы оценил — огромные голоэкраны, развешанные по всему холлу, дают возможность увидеть происходящее на сцене, не слезая с высокого барного стула. Однако в памяти невольно всплывает воспоминание из детства — их сосед и друг семьи Моисей Арнольдович был заядлым театралом и частенько отпускал саркастические замечания в адрес тех, кто ходил в театр, только чтобы выгулять новый наряд, поесть в буфете и похвастаться потом перед знакомыми уровнем своей культуры. Испытывая некоторое смущение, Стас ставит чашку на блюдце и машинально оправляет свой парадный ветеранский мундир с наградными планками над правым нагрудным карманом. Мда. Наряд выгулял, в буфете поел. Прямо-таки заядлый меломан. — Станисла-а-ав Федо-о-отыч! Обернувшись, он видит Теда и Полину, спешащих к нему через почти опустевший холл — у пилота немного обескураженный вид, зато Полина просто сияет, сжимая охапку каких-то разноцветных буклетов. — Наконец-то, я уж думал вас разыскивать, — ворчит Стас больше по привычке. Полина принимается взахлеб делиться впечатлениями от близкого контакта со знаменитостями, а Тед принюхивается и оглядывает жаждущим взором батарею бутылок, выстроившуюся на полках за спиной бармена. — У них тут приличное пиво есть, надеюсь? — Эй, концерт уже через четверть часа! — Ничего, я успею. — Пилот занимает стул по соседству с капитанским и делает знак бармену. Спустя пару минут большущая, чуть запотевшая конусовидной формы кружка с янтарным напитком и идеально ровной шапкой пены наверху материализуется перед самым его носом, заставив удовлетворенно причмокнуть. Но насладиться ею Тед не успевает. — А вы-то какого черта тут делаете?! Все трое синхронно оборачиваются и с изумлением обнаруживают за спиной Вадима Ковалева — заметно осунувшегося с их последней встречи, взъерошенного, плохо выбритого, буквально излучающего нервное напряжение, одетого в униформу местных секьюрити с соответствующим бейджем на груди. — Ну, дела! — фыркает Стас. — Я был уверен, что если тебе тоже прислали приглашение, ты стопроцентно его проигнорируешь, поэтому даже не стал звонить… — Тут он замечает странный внешний вид своего бывшего сослуживца. — А чего это ты не при параде? Мне-то плешь проели насчет дресс-кода… У Вадима вырывается нервный смешок; он качает головой с таким видом, словно ставит неутешительный диагноз. — Ну конечно, день космодесантника же. И трасса у вас совпала, и звезды сошлись, и вы, как всегда, в центре событий. М-мозгоеды… — Может объяснишь по-человечески в чем дело-то? — Легкомысленный настрой капитана Петухова мгновенно улетучивается, сменившись пока еще смутной тревогой. — Ты тут по работе, что ли? Вадим морщится. — Некогда объяснять. Я тебя просто как друга прошу — забирай своих ребят и уходи. Возвращайтесь в гостиницу, на корабль — куда угодно, лишь бы подальше отсюда. — Но… — растерянно произносит Полина, — концерт вот-вот начнется! — Скоро всем тут будет не до концерта, поверь мне на слово. — Так, — Стас сползает со стула и одергивает полы кителя. Богатый жизненный опыт и привычка к разного рода опасным ситуациям научили его тому, что бывают моменты, когда лучше не задавать лишних вопросов, а действовать. — Хорошо. Ребята отправятся на корабль, а я останусь. — Проигнорировав взвывших в унисон Полину и Теда «Ну Стааа-нислав Федо-о-отыч!!!», продолжает, — Расскажешь мне в двух словах в чем суть, я помогу чем могу. Сообщили о теракте? И где твои коллеги, кстати, почему ты один? И почему не объявлена эвакуация? Вадим не успевает ответить — появившийся в поле зрения присутствующих запыхавшийся от быстрого бега, в расстегнутом пиджаке Роджер Сакаи частично дает ответ на вопрос о коллегах. Не добежав до барной стойки нескольких метров, он замечает знакомые лица и резко останавливается, будто наткнувшись на невидимую преграду, затем преодолевает разделяющее их расстоянии уже менее поспешно и кивает в знак приветствия. — Привет, Полли. Капитан, Тед. — Ты какого здесь делаешь?! — напускается на него Вадим, — За тобой левый холл, времени в обрез! — Это бесполезно, — чуть согнувшись и опершись ладонями о коленки, Роджер пытается восстановить дыхание, — Я едва успеваю выгнать одних, как появляются другие. Нас только двое, мы не справимся. Нужен кто-то у обоих основных выходов, а резервный надо перекрывать прямо сейчас. Зак уже на месте, ждет команды. Этот короткий диалог дает Стасу понимание, что происходящее здесь явно не обычная полицейская операция, тем более что Вадим и Роджер из совершенно разных департаментов. Они во что-то впутались вместе, во что-то наверняка серьезное и исключающее возможность официального участия гала-полиции. Что ж, расспросить можно будет и после, а сейчас стоит поступить так, как поступают друзья. — Мы поможем, — решительно заявляет он. — Что от нас требуется?***
Стоя за кулисами, Морс машинально поправляет ремень от гитары на своем плече, облизывает пересохшие губы. Он ни разу так не волновался перед выходом на сцену. Первое время он вообще не понимал, почему нужно волноваться — ведь угрозы для жизни нет, потом публичные выступления стали привычными, как дыхание, и перед каждым внутри зарождалось легкое прохладное щекочущее ощущение, скорее, приятное, чем неприятное. Сейчас легкости нет и в помине — внутренности словно свинцом налиты. «Выступи так, чтобы никому не захотелось покинуть зал». Теперь он не просто будет развлекать публику, теперь от него зависят жизни людей. От того, насколько его музыка сможет зацепить, захватить внимание, удержать на месте. Он может. Он справится. Они все справятся. Только вот Данди… Ему будет неоткуда ждать помощи. Он останется один на один с начиненным бомбой киборгом в помещении с запертыми дверями. Вопрос о том, как он выберется, даже не обсуждался, не до того было — Bond самоуверенно ухмыльнулся и заверил всех, что уж он-то выкрутится и выживет в любом случае. Люди ему поверили, а Морс нет. Но, в конце концов, жизнь киборга за успех этой операции — невысокая цена. Ведь невысокая же? Просто… Это Морс должен быть на месте Данди, это ведь он положил начало проекту «Демиург», ему и ставить точку. Но его жизнь ценнее, у него яркий талант, так все говорят, если его не станет, то тысячи его поклонников сильно расстроятся, а кто вспомнит про какого-то Bond'а, которого специально создавали незаметным, обычным, банальным? Морсу что-то категорически не нравится в этих рассуждениях, не нравится настолько сильно, что тяжесть внутри увеличивается, а во рту появляется гадкий привкус, как будто он съел что-то протухшее. Он прикрывает глаза, вызывая дежурящего у входа в здание Дикона по кибер-связи. Шум зала, голос президента, который читает приветственную речь, периодические звуки фанфар — все это на время заглушается, превращаясь в фоновый шум. Он передает Дикону всю текущую информацию и указания с учетом различных вариантов развития событий, поставив в приоритет помощь Данди. Получает в ответ короткое: «Все понял, сделаю что смогу». Невольно улыбается, вспоминая как долго он отучал своего DEX'а от типовых фраз вроде «приказ принят к исполнению». — Эй….! — Он оборачивается, ощутив прикосновение к своему плечу, видит позади обеспокоенную физиономию Богдана. — Ты спишь на ходу что ли? Что сегодня вообще с тобой творится?! Судя по выражениям лиц, Мадлен и Хьюго разделяют чувства ударника. Морс чуть приподнимает уголки губ. — Все нормально, дружище. Не парься. Спустя некоторое время он привычным жестом настраивает микрофон, глядя на колышущееся человеческое море у своих ног — зрелище привычное, разница лишь в том, что публика сейчас куда более респектабельная и взрослая, чем на обычных их концертах, где толпящаяся у самой сцены молодежь успевает еще до начала шоу изрядно подогреть себя спиртным и градусом ожидания. Этот зал будет не так легко завести, или даже хотя бы зацепить, увлечь. Что ж, достойный вызов, Дио бы оценил. Низкий вибрирующий звук, что порождает внутри смутное тревожное ощущение, проносится над зрителями, и в этот момент свет гаснет почти полностью, а на сети голопроекторов с эффектом окружения и полного погружения появляются искусно смикшированные кадры военной хроники, хорошо знакомые большинству присутствующих — военный транспортник, выстроившаяся вдоль него шеренга новобранцев и что-то втолковывающий им сержант. Первые слова песни звучат низко и приглушенно, сливаясь вибрацией с гитарой. Измени все, чем ты являешься И все, чем ты был Твой номер назвали… На экранах военный транспортник взмывает в небо, описав красивую дугу и поймав сенсорными панелями пробившийся сквозь облака луч; небо темнеет, грозовые тучи зигзагами прорезают молнии, слившись в следующем кадре со вспышками плазменных разрядов — это запись самой первой попытки высадить десант на Шебу, заставившая многих зрителей невольно задержать дыхание. Напряженно вибрирующий звук сменяется другими звуками, взорвавшимися каскадом, расползается по залу, становясь объемным, как голограмма. …Сражения и битвы уже начались Месть неизбежна Впереди у тебя трудные времена Лучшим, ты должен быть лучшим! Ты должен изменить мир И использовать этот шанс чтобы быть услышанным Твое время настало… Морс делает шаг к синтезатору, сменив Мадлен, бросает пальцы на клавиши. Звук синтезатора сейчас похож на обычный рояль, но акустика позволяет усилить его объемность, и теперь кажется, что он заполняет собой каждый кубометр окружающего пространства; на голоэкранах космодесантники идут в атаку, военные истребители выполняют фигуры высшего пилотажа, а из глубин космоса величественно выплывает звено крейсеров. Потом аккорды затихают, возобновляется низкая тревожная вибрация. Экраны на секунду гаснут, а следом на них появляется молоденький парнишка в потрепанной и местами обгорелой униформе, стоящий над уложенными в ряд упакованными в мешки мертвыми телами. Кадр приближается, взяв его лицо крупным планом — прилипшие ко лбу измазанные в крови пряди волос, уже подсохшая глубокая ссадина на скуле и по-детски отчаянное неверие в глазах. …Не позволяй себе сломаться И не позволяй себе отступить и пропасть Твой последний шанс уже здесь… И тот же парнишка уже чуть постарше, с нашивками старшины внушает что-то новобранцам на фоне дымящихся развалин какого-то укрепления, а позади шеренги приземляется очередной военный транспортник, и штандарт космодесанта полощется на ветру, почти сливаясь с сизо-серым небом под резкие победные финальные аккорды, оборвавшиеся на самом пике. Некоторое время Морс неподвижно стоит, прикрыв глаза и ощущая полное опустошение, какого не испытывал даже после многочасовых утомительных шоу. Пространство вокруг него, выждав пару секунд тишины, взрывается фейерверком звуков, эмоции из зала нахлестывает волной, а ребята из группы скачут вокруг него, машут руками публике, хлопают своего солиста по плечу, тормошат… Ну, кажется все. Он как-то отстраненно думает, что надо бы поклониться, делает шаг вперед, и… Сцена чуть вздрагивает под его ногами, свет частично гаснет, сверху сыплется какая-то мишура, а приветственные овации и выкрики сменяются недоуменно-испуганными восклицаниями.***
— Куда мы идем? Взгляд ощущается спиной как некая осязаемая субстанция; глаза у нее такие… странные. Антрацитово-черные, зрачков почти не видно, лишь чистые голубоватые белки и круги посередине, похожие на погасшие сенсорные панели. Она смотрела в упор — там, у двери в фуршетный зал. Сканировала. Ее система наверняка совершеннее, только вот у Данди есть преимущество перед другими киборгами его линейки — режим «невидимка». Ему проще, чем кому-либо другому выдавать себя за человека. А если сымитировать чуть ускорившееся сердцебиение и более интенсивное потоотделение, то картина станет идеальной. Он назвал условный код, сказал, что сигнал с устройства, выданного ей на хранение, нестабилен, надо проверить. Она чуть склонила голову набок, явно колеблясь; кончики черных вьющихся волос прикрыли зону декольте с правой стороны. Наверняка пыталась выйти на связь, но безуспешно — всю внешнюю связь в вип-зоне им удалось на время блокировать. Потом кивнула и поставила недопитый бокал с шампанским на столик. — Так куда мы идем? — вопрос звучит уже более требовательно, и ответ нужен прямо сейчас. Что-то почуяла? Или просто заподозрила? Прямо за спиной Данди один из основных входов в холл с зоной буфетов, надо заставить ее сделать всего каких-то лишь пять шагов… Появившихся из-за угла двоих секьюрити со стаканчиками с кофе в руках, Данди использует как отвлекающий фактор — мотнув головой в их сторону, произносит едва слышно: — Мы уже рядом. Здесь нельзя оставаться — многовато людей. И решительно переступает порог, заставив спутницу сделать то же самое. Почти получилось. Шаг, еще шаг, и еще… Стук каблуков за его спиной затихает, и Данди оборачивается. Клон Маарет Маркс настороженно поворачивает голову то вправо, то влево. Сканирует. Анализирует — отчего в огромном холле нет ни единого человека? Ладно, зрители в зале, но даже барменов нет за стойками. А потом Данди ловит взгляд антрацитовых глаз и тут же переходит в боевой режим. Клон кидается к выходу нечеловечески стремительно; Bond перехватывает ее в метре от съезжающихся дверных створок, она успевает лишь царапнуть длинными ногтями с идеальным маникюром по сверхпрочному пластику. Противники примерно равны по силе, так что Данди не удается удержать в тисках оба ее запястья — высвободившаяся левая рука клона внезапно трансформируется — кисть меняет форму, превращаясь в нечто, похожее на мини-гарпун, и вонзается в бок Bond-а, распустившись внутри тела как цветок с острыми когтями вместо лепестков. Собрав всю силу имплантов, он подтаскивает клона к металлической конструкции, удерживающей декоративный навес над барной стойкой, и пристегивает ее правое запястье к стальной перемычке силовыми наручниками. Спустя секунду они вновь глядят друг другу в глаза, просчитывая варианты и понимая, что оба проиграли — клон намертво прикован к месту наручниками, а Данди прикован к клону крючьями, впившимися изнутри в его тело. Позиция Bond'а теоретически более выгодна — он может вытащить «гарпун» и освободиться, правда в этом случае система выдает ему максимум пять процентов в качестве шанса на выживание, поскольку он не DEX и не обладает достаточным количеством имплантов, чтобы пережать все поврежденные сосуды, да и его система регенерации не столь совершенна. Но клон Маарет проиграла не только свою жизнь, а нечто гораздо более для нее важное. Осознав это, она внезапно издает низкий утробный звериный вой и принимается сперва остервенело дергать скованной правой рукой, а потом впивается зубами в собственное запястье, пытаясь его перегрызть. Данди отстраненно наблюдает за своим врагом, впервые проявившим чисто человеческие эмоции. Разумеется, даже при отсутствии прямой связи, ее перемещения отслеживают. И бомбу взорвут в любой момент — уже просто чтобы скрыть улики. А если связь восстановилась, то тем более взорвут. Ему очень не хочется вытаскивать ту штуку из своего тела. Потому что шансы на выживание мизерные, даже если укрыться от взрыва за барной стойкой, а еще потому что будет больно, очень больно. Он что — боится? Так странно. Странное чувство. Данди уже не глядит на клона, яростно вгрызающегося зубами в хрящевую ткань лучезапястного сустава на собственной руке, он смотрит на один из многочисленных голоэкранов, развешанных в холле. Там Морс. Вернее, он на сцене, сейчас как раз его выступление. Отчего-то нет звука, но Данди читает по губам. …Не позволяй себе сломаться И не позволяй себе отступить и пропасть Твой последний шанс уже здесь… Последний шанс… Последний шанс не только для него, но и для его человека. Стэн попал в беду, и если Данди умрет, кто ему поможет? Пять процентов это все-же лучше, чем ноль. Точно лучше.