***
Катара вышла из душевой кабины. Вся ванная комната пропахла ее шампунем, кондиционером для волос и лосьоном для тела с запахом спелой клубники. Она обожала все клубничное от цвета до вкуса. Ей нравилась сладость запаха и приятные летние нотки. Катара сходила с ума по клубнике. Квартира ее была двухкомнатной с двумя ванными. В одной была душевая, в другой — сама ванна. Кухня-столовая была совершенно новой и окна открывали вид от пола до потолка на готовку Катары. Катара любила готовить. Особенно — на публику показывать свои таланты. Она ходила из комнаты в комнату, тщательно просушивая полотенцем длинные волосы. Нужно было выглядеть роскошной, чтоб никто не подумал, будто они обсуждают важное дело по службе. Да и агенту Сафире Огонь было приятно посетить ресторан восточной кухни и лишний раз нарядиться. Она надела белое длинное ципао* с изображением сакуры, подчеркивающее ее смуглую кожу и подтянутую фигуру. Волосы ей захотелось накрутить и распустить стекать волнами по плечам и спине. Из обуви она предпочла прозрачные лодочки, а в сумочку сунула ежедневник, кошелек, папку с делом и любимую авторучку. Катара Янг вызывала восхищение у своих коллег мужского пола. И никто не понимал, почему она предпочитает какой-нибудь красивой напудренной девице Тоф. Капитан Бейфонг особо не славилась красивой внешностью, но с ней было всегда интересно поговорить, даже о погоде. Она была умна, истинный стратег, сообразительна, смешлива и хвалила присущие ей от ее матушки сарказм и цинизм. Тоф была многим авторитетом, многим хамила, у многих пользовалась уважением, но никогда не хвалилась своими достижениями публично. Она держала все в себе и рассказывала лишь лучшей подруге Катаре о всех своих невзгодах и поражениях. Но Катара любила Тоф не за авторитет и уважение со стороны сослуживцев, а за ее человечность и за ее «силу в слабости». Но этот разговор с Зуко — и все, что касается только их двоих, — Тоф касаться не должно, насколько бы близки они не были. Каждый занимается своим делом, говорила Катара каждый раз, когда чувствовала себя виноватой перед подругой. Сафира Огонь собиралась быстро. Годы тренировок, отметила она про себя. Налив себе красного полусладкого вина и закусив холодной клубничиной для храбрости, так сказать, она приняла звонок от службы такси в прихожей, накинула обувь и темное пальто, поспешила выйти из квартиры.***
Зуко прибыл в назначенное место за семь минут до назначенного времени. Галантный джентльмен проводил его до забронированного столика, подал меню на две персоны и ушел обратно, к дверям. Лин сидел в удобном кресле в волнительном ожидании. Почему именно это место? Это же китайский район. Мало ли, может быть, тут процент опасности выше, чем в центре города. Женщин умом не понять, думал Лин. Но Катара умная и честная. Она должна сказать, почему выбрала восточный ресторан в китайском районе. Справа от него, за барной стойкой, сидели джентльмены в мужских пальто. Слева — вид на ночной город со второго этажа ресторана. Сзади и спереди него, почти за каждым столиком сидели китайцы и англичане. Кто-то говорил о работе, кто-то — о личной жизни. Половина гостей — дамы со своими галантными и чересчур обходительными кавалерами. Катара подошла спустя минуту после назначенного времени. Такой пунктуальности Зуко никогда не видел. Мэй опаздывала на полчаса-час, а Азула так не успевала на какую-либо встречу, что переносила, на день, несколько, неделю, порой, даже месяц. — Привет, — впопыхах проговорила она и села напротив, уложив сумочку на колени, соблюдая рамки приличия. Она даже не заглянула ему в глаза, а сразу открыла меню и принялась его изучать, создавая впечатление, что пришла на свидание. Когда Зуко готов был сделать заказ, он посмотрел на Катару решительно, с вызовом, и прочел в ее глазах огонь азарта. Они делали вид, что это все игра. Их заставили играть во влюбленных. Но лишних подозрений они не производили. Взгляды бросались с остротой и резкостью, но теплом, отчаянным теплом. Подошел официант принять заказ. Я бы хотела горячие роллы «Санси» и вот этот салат, она проговорила все с четкостью и точностью, словно знала, зачем она сюда пришла, и указала на салат из меню. А мне, пожалуйста, запеченные «Сатори» и вок с курицей, грибами, сливочным соусом и рисовой лапшой, продиктовал Зуко. Официант спросил про напитки. Они ничего не взяли и отдали меню. Официант отошел на приличное расстояние от них. Можно было поговорить и о работе, но… — Прекрасной леди презент в виде дорогого красного полусладкого вина от джентльмена с семнадцатого столика. — проговорил молодой работник ресторана. Зуко нахмурил брови, ему это не нравилось. — Позвольте отказаться и вернуть подарок отправителю, — мягко улыбнувшись, произнесла Катара и отодвинула бутылку дорогого вина на край их столика. Мешать их работе не должен никто, тем более всякие джентльмены с семнадцатого столика. Вернувшись от семнадцатого столика, официант снова подал дорогое вино, но уже с другой этикеткой. — Господин настаивает, — теперь настаивал молодой официант. — Извините, мне нельзя пить, противопоказано. — так же мягко, утонченно и с улыбкой. Официант ушел и вернулся через полминуты заявив, что любой ее каприз будет оплачен тем господином. — Передайте джентльмену с семнадцатого столика, что я замужем! — уже раздраженно воскликнула Янг, демонстрируя официанту обручальное кольцо на пальце. Зуко вскинул брови от удивления и задал вопрос только после того, как принесли вок и салат. Семейная реликвия, ответила она, ничего общего с браком не имеет, лишь подарок от мамы на память. Зуко понимающе кивнул, показывая кулон с мечом в виде креста на его груди. Когда они были готовы приступить к важному рабочему разговору, им ничего не мешало. Катара говорила об опеке, полиции и других разведслужбах, положивших глаз на «их» подопечного. У нее было немного информации о психотипе Иссы Волкова и его психопортрете. Она говорила без умолку даже тогда, когда помечала что-то в свое красном кожаном ежедневнике. Рассказывала о вредных привычках, продуктах питания, разведке и часто посещаемых местах. Почти все, что ему нужно было знать. Когда ей принесли клубничный десерт и ему — шоколадный с мятой, он почувствовал запах клубники сильнее, чем когда-либо. Вкус оказывался на языке, а в памяти всплывали моменты, когда она совала ее себе в рот, откусывала до хвостика и облизывала пальцы. Он так и смотрел на нее, любуясь, как она ест свой десерт, быстро и четко облизывает пальцы вместо того, чтобы протереть их салфетками. Зуко любовался, положив свои пальцы себе на губы и незаметно улыбаясь, раскинувшись в кресле. Но его глаза выдавали его с потрохами, и Катара все понимала: он любуется. С чего бы это? Но Янг создавала невозмутимый вид, ничего не замечая, держа спину ровной, как струна в грифе гитары. Так было нужно.