Запах мандаринов

      Уже почти дойдя до отель, альфа увидел Юри и Пчихита, они обнялись и посмеялись, мило улыбнувшись, Юри помахал Чуланонту и побежал к дверям отеля. От подобной картины, что-то сжалось в груди Никифорова. Глупо ревновать к бете, но он ничего не мог с собой поделать. Виктор никак не хотел признавать тот факт, что он стал кошмарным ревнивцем, но больше всего его пугало то, что у него и Юри может произойти тоже, что и с Плисецким и Отабеком. Пчихит хороший друг Кацуки не больше не меньше, но даже это не могло избавить альфу от жгучего чувства ревности.       Пройдя мимо стойки ресепшн Виктор подошёл к лифту. Как только двери лифта открылись, Никифоров увидел Юри, что сидел на полу прижав колени к груди. Не придумав ничего лучше, он забежал внутрь и кинулся к Юри. — Что случилось?! Ты вроде улыбался с Пчихитом… Что случилось, Юри? — прижав к себе омегу, взволнованно спросил Виктор. — Два придурка случились, вот что! Под этим я имею ввиду, тебя и Юрио! Вы что с ума все посходили?! Бесит! Я устал от такой жизни! — в слезах кричал Юри. — Ты что, считаешь меня своей собственностью?! Если да, то мне противно твоё общество. Лифт остановился, Кацуки вышел и пошёл в сторону номера, а Виктор стоял упустив голову так, что платиновые пряди скрывали глаза альфы. POV Виктор Что с ним в последнее время происходит? Он никогда таким не был. Всегда улыбался, смущался и никогда на меня не повышал голос. Что могло измениться? Хотя… Помнится мне, что после наших «игр в постели», он начал какой-то странный разговор, даже сказал, что мне должно быть противно от того, что таким я его вижу впервые. Дурашка. Нужно срочно с ним об этом поговорить, а-то напридумывал себе наверное невесть что. End POV Виктор Наконец Никифоров за долгое время смог вновь принять прежнее выражение лица, и улыбка вновь появилась на довольно привлекательном лице. Зайдя в номер он конечно же увидел Юри, что был явно не настроен на разговор, при чём именно с Виктором. Он лежал на кровати поджав ноги и отвернувшись в сторону окна. Красные и опухшие глаза, покрасневшие нос и щёки (из-за непрерывного рыдания), всё это казалось альфе безумно милым. Кацуки напоминал обиженного ребёнка, которого отругала мама. Сняв верхнюю одежду и присев на кровать так чтобы видеть лицо Кацуки, Никифоров уже хотел что-то сказать, но Юри отвернулся от него. Вот так просто взял и отвернулся. Это удивило альфу. — Юри, я тут вспомнил наш разговор после… Ну сам знаешь чего… И подумал, что ты теперь меня ненавидишь, — от таких слов, глаза Юри распахнулись в удивление. — Я понимаю, что сделала ужасную вещь, ведь это как мне кажется, была твоя первая течка. Юри, прости. Это не ты плохой, а я ужасный. Я ранил тебя, надеюсь после всего этого, ты сможешь простить такого идиота как я, — слова давались с трудом, казалось, будто Виктор сейчас внезапно заплачет, но он же альфа от природы и не мог такого себе позволить. Он уже хотел подняться с кровати, как Юри резко заключил его в объятиях, уткнувшись в грудь Виктора. — Чего ты там себе напридумывал? Я думал, что неприятно наверное, когда ты долгое время считал, что прекрасно знаешь человека, а в итоге, получается так, что он всё это время притворялся. Я дебил. И это я должен извиняться, а не ты, — сквозь улыбку сказал Юри и ещё сильнее стал прижиматься к своему альфе. — Дурашка ты мой, — улыбнулся Виктор и обнял Юри. — Именно, твой и больше ничей, — сказал Кацуки и потянулся к губам возлюбленного альфы. — Будь со мной вечно… — прошептал Никифоров почти коснувшись губ омеги. —Если это приказ, то он уже приведён в исполнение. Мой господин, — с ухмылкой проговорил Юри и поцеловал Витю. — Ах ты опошлевший до мозга костей омешка! Ну всё, ты нарвался! — со звериным оскалом сказал Виктор и накинувшись на Кацуки, принялся его щекотать. Смех был слышен, как казалось Виктору, по всему этажу, но это его не волновало, ведь Юри впервые за сутки улыбнулся и даже засмеялся.