selfish

После встречи с альфой, подаренной ему природой, Тэхён не может перестать думать о том, насколько было бы правильно, если бы он сам был альфой. И в то же время ему интересно, как это будет работать и насколько приятно будет им с Хосоком, потому что они оба, очевидно, омеги. Напряжение растёт внутри снежным комом, нарастает в геометрической прогрессии и рвётся наружу. Наверное, из-за того что желание обладать Хосоком бурлит в его теле с такой силой, течка у него начинается раньше положенного примерно на два дня, когда они с Чоном, завернутые в одеяло, лежат у последнего дома, смотрят какое-то кино — Тэхён не совсем понимает, о чём оно, потому что он постоянно отвлекается на разглядывание чужого профиля (у него рябит в глазах от него, такого красивого) и урывает сладкие, тягостные поцелуи с губ-сердечек. У Тэхёна откровенно неподходящие вкусы в телах для омеги, потому что ему нравятся изящные, стройные и гибкие, немного упругие и с нужными выпуклостями. Ему нравится — Хосок. Только лишь тихий хёнов смех, от которого у него приятно тянет в животе каждый раз, заводит в его голове моторы и взрывает миллионы нервных соединений. Он вздыхает, тихо рыча и отодвигая ноутбук к стене, когда второй лезет хёну под футболку, крадя у него поцелуй, грубый и глубокий. Омега под ним удивленно охает, сгибая одну ногу в колене, на которую позже опирается Тэхён, в ответ ставя свою между ног Хосока. Чувствует ревностно и до эгоистичного довольно, как кожа под руками, мягкая и поддатливая, постепенно начинает гореть больше, и ловит всхлипы хёна губами, когда тот начинает потираться об его ногу. Движения у него хаотичные, резкие. Ким гораздо мощнее Чона и многих других знакомых ему омег, поэтому ему не составляет труда перевернуть Хосока на живот, вдавливаясь всем телом, кусая за загривок и оставляя алые следы. Он не может поставить ему реальную метку, но ему хватит и засосов на самых заметных местах. И чужих рук на собственных, направляющих смущённо. Хосок под ним, румяный и дрожащий, хнычет, прижимаясь задницей, чтобы потом опуститься вниз, потеревшись об смявшееся одеяло. Руки порывисто хватаются за подушку, когда Тэхён снимает с него домашние шорты. Лицом омега утыкается в подушку, прикусывая губу. Низко рыча, Тэхён спускается укусами-поцелуями ниже по спине, чтобы потом укусить запыхавшуюся омегу в ямочку над ягодицами. Широко разводит его ноги, устраиваясь между ними и поглаживая бедра, оставляя поцелуй над коленкой. Чужое тело так трогательно дергается, что ему приходится подняться вверх, поцеловать успокаивающе в шею. Тэхён спускается ниже, облизываясь и дыша ему между ног, улавливая мурашки на коже и дрожь, пробегающую по чужому телу. Он прекрасно знает, чем занимается омега в душе перед его приходом. И в какой-то момент, когда от его рук на бедрах хёна уже остаются следы, и он продолжает вылизывать его, чувствуя гордость от того, как громко тот стонет и как крупно дрожит его тело, тот выгибается в его руках, почти ломаясь. Это выглядит так, так красиво, что он невольно замедляется, но Хосок мычит что-то, и он ускоряется вновь, заставляя его кончить на скомканное постельное белье. Тяжёлое дыхание в тишине квартиры звучит оглушительно. Тэхён не притронулся к себе ни разу, и его тело всё ещё горит, потому что у него чёртова течка, которая началась раньше из-за другого омеги. Ха… Он падает рядом с тяжело дышащим Хосоком, который поворачивается к нему, такой очаровательный и захватывающий дух, что он невольно прикрывает глаза, боясь ослепнуть. Не замечая в то же время, как Хосок тянется к его ремню, улыбаясь и облизываясь. Тэхён крупно дрожит. Это даже лучше, чем он мог себе предположить.