***
Емитсу сидел в своей машине и молча сверлил взглядом руль. Дино разрешил ему наведаться к Ямамото и Сасагаве лишь при одном условии: вместе с Тсунаеши. «Совмещай приятное с полезным, дружище», — заявил ему Каваллоне, уверенно выпинывая отца и сына за порог их же собственного дома. И как только Нана его впустила? Он ведь просил не открывать этому чокнутому вне его присутствия… Ах да, у этих двоих же сейчас вселенский заговор против слуги бумажек «по случаю запрета ходить Тсунаеши в школу». Безобразие чистой воды. В больнице Намимори Емитсу не был уже три дня — слишком загружен работой, да и Сасагава находился не в лучшем для бесед состоянии. К тому же что-то подсказывало мужчине, что Рехей не особо-то и жаждет с ним говорить. Возможно, присутствие Тсуны хоть немного сменит обстановку этого неприятия. Переведя взгляд на сына, Емитсу заметил, что тот уснул. Просунув руку между кресел, он легонько толкнул мальчика в колено, заставляя проснуться. — Выходи, мы приехали. Тсунаеши с неохотой протер глаза, на ходу зевая и даже не пытаясь скрыть, насколько сильно он сейчас нуждается в подушке и полноценном сне. Кажется, последнее время он почему-то не высыпается. Озорной порыв ветра теплого дня задорно растрепал волосы и затесался в рукава. Тсуна, еще немного сонный, рассеянно поглядел на четырехэтажное здание приятной светлой расцветки. — Мы в больницу? — способность воспринимать происходящее постепенно возвращалась к нему. — Из-за меня? — Нет, — поспешил успокоить его отец, — мы в гости. Будто услышав его слова, во дворик вышел Шамал, при виде посетителей тут же кивнувший в знак приветствия и жестом велевший им войти. — Тут спокойно, — сказал Тсунаеши, когда они окунулись в больничные коридоры. Внутри было светло от ярких ламп, горящих даже несмотря на третий час дня, и приятно пахло едой и ромашковым чаем — кажется, совсем недавно был обед. — Вам повезло. Сейчас будет тихий час, но Ямамото на нем никогда не спит, — сообщил Шамал, направляясь к лестнице. — А вот с Сасагавой поговорить я вам не дам: он еще не оклемался. — Сасагава?! — Тсуна как-то подозрительно подпрыгнул, но сразу заглох, возвращаясь к привычному равнодушию. Хотя, быть может, оно напускное, чтобы избежать возможных расспросов. — А что с ним? И кто такой Ямамото? Мы к нему идем? Почему мы к нему идем? Мужчины переглянулись, не зная, как на это ответить. Тсунаеши ни к чему быть в курсе дел Вонголы, но… Медику непроизвольно вспомнился недавний звонок Каваллоне. Кажется, Дино что-то подозревает, раз попросил у него разрешения впустить Тсунаеши в палату к хранителям и наказал по возможности повлиять на мнение Емитсу касательно школы… Нет, определенно, что-то происходит. И это что-то раздражает своей неизвестностью. А тут еще и хранитель Облака нарисовался… Что же они все разом-то? То годами тишина, а тут повылезали друг за другом, как мыши ночью. — Не волнуйся, мы просто навестим одного моего хорошего знакомого, — солгал Емитсу. Он и Такеши уж точно не были хорошими знакомыми. Но Тсуна, кажется, поверил этой лжи — во всяком случае, вопросы задавать перестал. Старший Савада не мог не отметить, что Ямамото уже перевели на два этажа ниже. Хоть одна хорошая новость на фоне всего остального хаоса. — Подождите немного здесь, — велел им Шамал, подозрительно быстро влетая в нужную палату. Похоже, кто-то так заработался, что совсем забыл предупредить пациента о том, что к нему должны прийти. Пока врач с кем-то объяснялся, а отец вдруг полез в свой ранец листать какие-то бумажки, Тсуна уставился в глубину коридора. Чистый, светлый, яркий, а главное — тихий. Ему здесь нравится. Нравится этот пол, что так красиво темнеет, нравятся стены, что ненавязчиво раздвигаются, образно делая шире и сам коридор… Когда на белом плиточном полу стали расцветать темно-серые ромбы, круги и квадраты, а стены начали медленно истекать кровью, Тсунаеши моргнул. Но нет, изображение не сменилось, появилось лишь больше крови. Она капала с когда-то нежно-персиковых обоев и подтекала к его ногам, замирая вокруг воняющей железом мутной жижей. Тсуна отшатнулся. Он знает, что сейчас будет. Снова. Только не снова. — Тсунаеши, — знакомый до дрожи в коленях и судорог в сердце, противный, скрипучий голос. Голос его личного безумия. Его собственная пытка, его собственное проклятие. — Идем же со мной, Тсунаеши. Почему ты опять убегаешь? Тсунаеши. Да, правильно, иди ко мне. Резкая боль во лбу и подкосившиеся ноги заставили его рухнуть. Упершись побелевшей рукой в пол, другой Тсуна схватился за рот. Противно. Как же противно. «Сейчас стошнит», — последняя мысль, прежде чем его накрыла чья-то тень. — Тсунаеши? — рядом опустился Емитсу. Кровь, струящаяся под их ногами, отступила, грязными, счерневшими потоками исчезая вдали. — Ты зачем ударился головой о стену? Снова плохо? Таблетки дать? Трясущимися руками Тсуна взял наспех протянутые ему капсулы и бросил в рот две сразу. Он был готов проглотить их, не запивая, лишь бы забыть как можно скорее ту недавнюю картину, так и стоящую перед глазами цветными бликами, но Шамал, подошедший к ним уже сразу со стаканом, заботливо протянул его мальчику. — Может, завтра зайдете? — предложил доктор. — Пускай отдохнет, а то белый, как мой халат. — Не-нет, — Тсунаеши практически вцепился в руки врача, — я пойд-ду. — Да ты дрожишь весь, пойдет он, — проворчал Емитсу, но Шамал почему-то поддержал Тсуну. Он видел, что мальчику плохо. Возможно, после общения с хранителем ему станет легче. Особенно, если Дино все-таки прав… — Ну, тогда проходите, а я, если что, вон там, на посту буду, — Шамал указал сперва на двери палаты, затем на стол в конце коридора, заставленный ночником и коробками с лекарствами. Емитсу кивнул и, повернув ручку, мягко подтолкнул все еще слегка лихорадившего сына внутрь. Когда мужчина поднял глаза на Такеши, собираясь их представить друг другу, то наткнулся на шокированный взгляд янтарных глаз, уже без повязки на правом, ни на секунду не сходивших с Тсунаеши. Парень будто призрака увидел, только убежать не мог: нога все еще в гипсе. Ну, оно и не удивительно, все же Тсуна сейчас выглядел не многим лучше, чем эти самые призраки. — Эм… Ямамото? — неуверенно позвал его советник, и хранитель Дождя будто проснулся. — А… Добрый вечер… — едва он заговорил, слегка шевельнувшись, Тсунаеши схватился за отца, прячась за ним, как за спасительной стеной. Емитсу постарался не придавать этому значения, но на всякий случай украдкой ощупал грудь сына в поисках спрятанных ножниц. А найдя их, нахмурился и сдвинул Тсуну в сторону, ближе к выходу и подальше от Ямамото. Так, на всякий случай. Вот только мальчонка слепым котенком прицепился к рукаву и не желал отпускать. — Ну же, Тсуна, — Емитсу говорил максимально спокойно, но нотки недовольства нет-нет, да и проскальзывали. — Не бойся его, он тебя не обидит. — Это… твой знакомый? — еле слышно прошелестел севший голос. Тсуна неловко потянул пиджак отца, все же выглядывая из своего укрытия и тут же встречаясь взглядом с Такеши, который выглядел совершенно растерянным. — Да, познакомься, это Ямамото Такеши, — Емитсу все-таки удалось отцепить от себя сына и заставить его встать нормально. Ямамото же хватило сил лишь на подтверждающий его личность кивок. — Ямамото-кун, это мой сын Тсунаеши, — продолжил это нелепое знакомство в третьи ворота советник. Оба парня бездействовали, каждый по своим причинам, предоставив все ему. — Прости его, он давно не общался со сверстниками. «И вообще с людьми», — доложилось в уме, но мужчина не стал это озвучивать. К тому же хранитель вроде бы начал проникаться пониманием и даже немного пришел в себя. — Вот, в чем дело, — лицо юноши озарила улыбка. — А я уж было подумал, что выгляжу как-то странно… — Нет-нет! — Тсунаеши быстро замотал головой, пытаясь спрятаться обратно, но сильные руки упорно возвращают его на место. Смущенный этим, Тсуна вперился в вычищенный до блеска пол. — Ты не… не странный… Это я… мне… ты… Емитсу обреченно вздохнул. Нет, все-таки Тсунаеши не умеет общаться с людьми. Как только Дино с ним справляется? Да и Ямамото молодец, вон как держится, даже не упрекнул его ни разу за нерешительность. Краем глаза мужчина заметил, что Шамал стоит за дверью и с завидным усердием тычет ему на выход. Что-то случилось? Едва Емитсу коснулся плеча сына, чтобы увести, Шамал снова зажестикулировал, яростно показывая крест. Он хочет оставить Тсунаеши здесь? В маленькой комнате, один на один с незнакомым человеком и ножницами в кармане? Емитсу развернулся к сыну. — Одолжи свои ножницы на минуту, — попросил он. — Шамал просит. Смотри, вон, как размахался, — нахально воспользовался он тем, что, из-за разделявшего их стекла и боязни напугать Тсуну, врач не может опровергнуть его слова. Мальчик задумался. К Шамалу у него антипатии нет, в отличие от некоторых. Потому, немного посомневавшись, он таки протянул свое сокровище, хотя нежелание расставаться с ним было чуть ли не написано у него лице. Оставленный наедине с незнакомцем, Тсуна робко поднял голову на него. Ямамото улыбался. Так тепло и так искренне, что все страхи разом ушли на второй план, там же и растворяясь. — Ну, привет, Тсунаеши. — Ну и что это был за цирк? — не забыл возмутиться Шамал, доводя их маленький спектакль до логического завершения. Для этого ему пришлось выхватить из рук Емитсу ножницы, нужные ему, как Вонголе еще одна кучка хранителей без Неба. И вовремя, потому что Тсуна как раз повернулся к ним, то ли проверяя, не обманул ли его вредный отец, а то ли просто отвлеченный громким голосом медика. — По-другому он бы мне их не отдал, — пробубнил Савада, поворачиваясь к сынишке, внимательно смотрящему за ними по ту сторону двери, и тут же отвернулся к Шамалу, избегая пронизывающего взгляда карамельных глаз. — Так чего ты хотел-то? Шамал прикусил губу, очевидно, выбирая, как подступиться. — Дино только что звонил. Он поделился со мной некоторыми своими соображениями, и… — И? — Емитсу взглянул на приятеля с недовольством и непониманием. Обычно, когда тот так тянул со словами, ничего хорошего это не предвещало. — Ты никогда не думал, что Небо, которое ты так упорно ищешь, все это время было рядом? Емитсу моргнул. — То есть? — мгновенная догадка охватила его, едва он задал этот вопрос. — Вы знаете, кто это? Это кто-то из штаба? Кто? Шамал посмотрел на друга с укором, напоминая себе, что перед ним, в первую очередь, трудоголик-маньяк. Нет, кажется, Дино прав, и этот чурбан даже не задумывался о таком. — Посмотри-ка туда, — медик указал на двери, за которыми Тсуна и Такеши уже давно о чем-то мило болтали, забыв о взрослых, своих страхах до этого и вообще обо всем мире. — Гляди, как быстро они поладили, стоило тебе выйти. — Эм… Ну и что? — Емитсу не спорил, действительно быстро, но что тут такого? В конце концов, они же дети, а дети легко находят общий язык. — Дурак ты, Емитсу, — фыркнул Шамал и развернулся обратно к посту. Этот глупый советник совсем уже заработался, бесполезно с ним спорить. Только и делает, что ищет это Небо, до которого ему, вообще-то, и дела быть не должно. Но он ищет, старательно ищет, не жалея ни сил, ни времени, ни себя самого. А ведь, возможно, то, что он так упорно ищет, всегда было перед самым его носом. — О чем вы с ним говорили? — уже после того, как оба Савады наконец ушли, Шамал заглянул к Такеши узнать о его самочувствии и о том, о чем пока догадываются лишь они с Каваллоне. — О Средней Намимори, — бейсболист широко улыбнулся. — Он так хочет поступить в нашу школу, что меня прямо гордость за нее берет. — Ну, может, он и правда к вам поступит, — хмыкнул доктор. — Ты ведь будешь тогда рядом с ним? — Без проблем! — Завтра тебя переведут на первый этаж, а к концу недели можно и на выписку, — по-взрослому скупо улыбнувшись в ответ, Шамал скрупулезно осмотрел приставленную к парню капельницу. — Это тоже можно снимать. Уже уходя, он все же притормозил, чтобы спросить еще о чем-то. — Кстати… По ощущениям… Это был он? Его ты почувствовал в магазине? Блеск янтарных глаз заметно потеплел, а выражение лица стало расслабленным, как и все тело хранителя, уже не исколотое шприцами от капельниц. — Ага. Шамал вышел из палаты с победной ухмылкой, на ходу доставая мобильник. Дино точно будет доволен результатом.Сумасшествие седьмое. То, что ты ищешь
15 мая 2018 г. в 21:46
Темноволосый парень пинком открыл двери палаты, чудом не вышибив их с петель.
— Ты, мусор, — рубиновые глаза полыхнули, а рука потянулась к сидевшему на кровати блондину, — ну-ка давай еще раз.
— Убери от меня свои лапы, — огрызнулся «мусор», тут же обращая все свое внимание на бинты, обхватывающие его грудную клетку и живот. — Деликатнее надо быть с пострадавшими, тем более с хранителями.
— Ты мне еще пожужжи, — отмахнулся брюнет. — Руку гони.
Светловолосый закатил глаза в немой мольбе и тихих стонах, взывая ко всем богам сразу.
— Ну тебе же сказали, Занзас. Ты не Небо Вонголы, отвали уже, — хранитель Урагана, Гокудера Хаято, окинул своего морального мучителя сочувственно-укоряющим взглядом и вновь вернулся к бинтам. — Мы уже пять раз проверяли, и хоть бы что. Так что свали из моей палаты, пока я врача не позвал.
— Вот поганец, — рыкнул Занзас, но почему-то послушался. Нет, врачей он не боялся и при необходимости послал бы их всех туда, откуда нет выхода, разве только из морга и сразу в гробу, но паршивый старик Тимотео просил ни во что не ввязываться.
О том, что он был приемным, Занзас узнал лишь недавно. Ну, как приемным: его дура-мать просто взяла и обманула Тимотео — последнее известное Небо Вонголы, Девятого главу, — повесив на него пятилетнего Занзаса и объявив его новым Небом вдобавок. И все — и он в том числе — в это верили, пока не обнаружился чертов хранитель Грозы, Ламбо Бовино, учуявший Небо где-то в Сицилии, но потом пропавший на добрые полгода, так как был очень занят игрой в прятки с прицепившимися к нему Мельфиоре. Когда же те от него наконец отстали, вернее, попросту упустили из виду, то несчастному Ламбо как члену семьи Бовино, одной из альянса, пришлось выполнять всю работу, что он благополучно пробегал за эти шесть месяцев, и еще плюс сверхурочные за «наглое отлынивание от своих обязанностей». Бедолага до сих пор гоняет по всему континенту, выполняя все новые приказы своей педантичной главы — огонь, а не женщина. Сейчас вот, если люди Варии — элитного отряда убийц Вонголы, которым Занзас и заправлял, — не ошибаются, Гроза осел в Японии, а потом направится в Англию, а оттуда в Германию и далее по списку. Впрочем, на хранителя Грозы Занзасу глубоко фиолетово, как и на Урагана и всех прочих стихий. Все равно они, оказывается, его не принимают. А ведь он так хотел унаследовать дело отца и спалить этих поганых Мельфиоре и прочих врагов Вонголы до последней косточки…
— А, хрен с тобой, — смилостивился вариец над хранителем. — Но если Небом окажется какой-нибудь дохлый сопляк, я его по стенке размажу.
— Только попробуй, — в ярких, почти бирюзовых глазах Хаято сверкнула угроза.
— И попробую, — заверил его Занзас, громко хлопая дверьми.
Гокудера уставился на свои перевязанные руки и протяжно вздохнул. И почему он только заступается за того, кого ни разу не видел? Кого всего лишь однажды почувствовал, проходя мимо торгового центра, когда по случайности был в Сицилии. Они еще не виделись, а Хаято из-за него уже переломали все кости и помяли лицо — благо, последнее уже почти зажило и ему даже сняли часть бинтов. Теперь он хотя бы не так сильно напоминает чертову мумию. Оттого, что его так отделали из-за его сущности, было обидно. А все из-за чего? Правильно, из-за этого хренового Неба, что будто в лету кануло. «Лишь бы это была не девушка, чтоб я хоть врезать ему смог», — удрученно подумал Ураган и упал на подушку. Через час или полтора ему принесут капельницу, уже последнюю на этой неделе, а пока можно и поспать.
Едва выйдя из здания больницы, Занзас тут же наткнулся на своих горе-подчиненных: Мармона, настоящее имя которого Вайпер, но хрен знает, зачем он его скрывает, и Леви-а-Тана. Остальные варийцы уже давно разбежались по заданиям, и только эти двое все еще капали ему на мозги. Леви — потому что буквально фанател от своего босса, Мармон — потому что этот самый босс обещал сводить его в какой-то качественный сбербанк, где со связями Занзаса можно ухватить выгодный куш. Правда, обещал он это матом и рюмкой коньяка о стену, со словами, очень сильно похожими на «Да свали ты уже, блять, в свой гребаный банк». И Мармон свалил. Только сделать он это решил все-таки вместе.
— Да одного твоего вида, босс, хватит, чтоб меня обслужили по высшему разряду и бесплатно, — комментировал свои действия треклятый иллюзионист, даже не реагируя на упреки Леви по тому поводу, что он фамильярничает со своим начальником. Впрочем, Занзас давно привык, да и все эти формально-угоднические «Вы» его жутко бесили. Вот так и хочется треснуть по роже бутылкой из-под коньяка.
Вопреки тому, что Ураган его жестоко продинамил, злился Занзас не так сильно, как решались предполагать замершие у крыльца Леви и Вайпер. «Магия» у его маленького, но способного отряда — Варии — была и своя. У него, если можно, конечно, так сказать, есть и свои хранители, только силы у всех них имеются лишь благодаря оружию, превосходным навыкам и предметам, пропускающим через себя то цветное пламя, что у настоящих хранителей и их Неба «течет» в крови. Ему недоставало только Облака, но оно ему не нужно — он и сам кого угодно на облака порвет одним взглядом.
После более-менее мирного похода в банк, где Занзас с чувством и расстановкой разнес два сейфа, фарфоровую люстру и сектор подвала, Мармон и Леви все же притащили его обратно — в один из штабов семьи, который временно расположился в Сицилии. Проходя мимо дома внешнего советника, Занзас, готовый уже было затыкать уши, задумчиво моргнул, потому что домик как был тихим и молчаливым, так и остался.
— Наконец-то здесь тишина, — бросил он, равнодушно пройдя мимо и даже почти не задержавшись взглядом на высокой ограде.
— Так Савада уехал же, — объяснил любимому боссу Леви-а-Тан.
— Правда, что ли? Неужто наконец этого мелкого решили сплавить в психушку?
— Не знаю, кажется, они просто переехали в Японию…
— Мне это неинтересно, мусор.
— Как скажете, босс.
Выродка советника, как называл его сам вариец, Занзас видел лишь однажды, где-то с год назад. Но этого раза ему хватило, чтобы напугать сопляка до бешеных искр в глазах и до новой пары шрамов на себе от его ножниц. Занзас видел в Тсунаеши проблему. Проблему для всей семьи и ужасный позор для альянса. Этот мальчишка будил в нем желание прибить. И он давно бы уже это сделал, если бы не Девятый, который даже попытался их подружить, поскольку в будущем эту мелочь Вонгола планировала спровадить в Варию. Как сказал один из подручных Тимотео: «Одним психом больше, одним меньше — с вас не убудет». И если другие варийцы отреагировали на все это молча, то Бельфегор очень даже обрадовался, так как Савада ему понравился. Особенно когда эта малявка всунула их ненормальному боссу ножницы меж лопаток. Занзас и моргнуть не успел, как эти двое спелись и начали строить совместные будущие козни. Занзасу, конечно, было на них до форточки, но прописанных им самим тумаков получили все же оба, тотчас ответив прилетевшими в босса стилетами.
— Ну и о чем ты так задумался? — поинтересовался Вайпер, когда грозный глава Варии чуть не зашел левее двери. Вписаться в стену, протаранив лбом надежный кирпич, наверняка последнее, что хотел бы сделать Занзас в этой жизни.
Парень не ответил и, громко топая, исчез в своем кабинете. Мармон и Леви решили не трогать его и заняться какими-нибудь своими делами. Например, сыграть в покер. На деньги, разумеется.