***
— Сегодня я совершенно не готов к физкультуре, — слышать подобное от Гокудеры было обычным делом. Но когда это сказал Ямамото, то все одноклассники как один уронили мячи. — Но ты нам нужен, Ямамото, — заскулили они, окружая несчастного бейсболиста со всех сторон. — У нас сегодня «вышибалы» со старшими из класса 2-D! — О, это класс твоего брата, — Ханна ткнула Киоко в бок. — Твои навыки в метании мяча нам бы очень пригодились! — на Такеши тут и там воззрились умоляющие глаза. — Зря ты снял сегодня свой гипс, — упрекнул его Хаято. Такеши ответил глупым смехом. — Его рука еще не оправилась после травмы, — оповестил разом расстроившихся одноклассников Ураган. — Так что, пожалуйста, не давите так на него. — А ты что же, заделался его менеджером? — ухмыльнулся Мочида Кенске. — Нет, — Хаято даже возмутился. — Но я стану тем, кто обеспечит вам победу! — Я тоже, — тут же увязался за ним Тсунаеши. — Джудайме, такие игры для Вас — это немного… — О, так он менеджер не Ямамото, а Савады, — снова встрял Мочида. — Отлично, вы оба участвуете вместо Ямамото и… — Ханна мгновенно подняла руку, чтобы свинтить по своим сугубо важным девчачьим делам. — И Курокавы, — сдался Мочида, не желавший перечить подружке своей тайной возлюбленной. — Но если мы из-за вас проиграем… — парень испепелил их взглядом. Такеши и Хаято переглянулись. Идея выпустить Тсуну в центр спортзала, где в него в любой момент могут швырнуть мяч… Просить его самого швырнуть мяч в кого-то… Справится ли его психика с таким испытанием? В зал влетели старшеклассники из 2-D, и всем пришлось занять свои позиции, надеясь на нормальный исход игры. С «вышибалами» Савада справлялся на удивление хорошо. С выбиванием других у него, правда, возникли проблемы из-за неопытности, но вот выбить самого Саваду пока не получилось ни у кого. Он уклонялся от любого мяча даже без подсказок Гокудеры. Будто на интуитивном уровне считывая, с какой стороны надвигается угроза, и уходил из-под мяча в ту же секунду. Гокудера даже немного расслабился и позволил себе наконец сконцентрироваться на собственном «поединке» с Рехеем. Он этому торфяноголовому еще не все снежки отомстил. В какой-то момент он увлекся настолько прочно, что не сразу понял, из-за чего вокруг поднялся такой шум. А когда понял… — Вы это видели?! — Вот это скорость! — Его мяч что, реально горит?! — Не знаю, но у Мочиды, над головой которого он пролетел, теперь нет волос! — Са-ва-да, — прорычал облысевший Кенске, но Тсуна не отреагировал. А проследив его взгляд, Хаято понял, почему. Тсуна смотрел на парня, в которого попал своим мячом, объятым небесным пламенем. — Не гаснет, — заключил Тсуна после очередной попытки юноши потушить непонятно от чего загоревшийся мяч, в мыслях одновременно удивлявшегося и радовавшегося тому, что огонь не перешел на его одежду. — А ведь я представлял пустоту… — Джудайме! — позвал его Гокудера, когда в Саваду полетел другой мяч, а тот этого даже не заметил. Впервые за всю игру. Потому что впервые за игру он не следил за мячом, а изучал свои руки. — Тсуна! — обеспокоенный этим Такеши поднялся со зрительской лавки. Рехей тоже подбежал ближе, не зная, к чему готовиться. Явно неземная интуиция не подвела Тсунаеши и в этот раз. В последний миг он успел рухнуть на пол и откатиться, но от слишком резкого движения рана в животе вновь дала о себе знать. Потревоженная долгой и утомительной игрой в «вышибал», сейчас она, видно, решила отомстить за все движения сразу, поскольку на майке Савады начало стремительно появляться кровавое пятно. — Черт, у него рана открылась, — Хаято бросился к Десятому, коснувшемуся рукой своего живота и теперь недоуменно созерцавшему свою окровавленную ладонь. «Утром он был расстроен, — вспомнил зачем-то Ураган. — А когда он в таком состоянии, то приступы безумия случаются чаще… Хоть бы он сейчас не…» — Чего застыл, Савада? — Кенске, проигнорированный дважды, просто не смог этого стерпеть и сейчас был почти в бешенстве. — Ты нам сейчас всю игру сорвешь, в курсе? «Пожалуйста, ради себя же, не лезь к нему сейчас», — хотел бы Хаято так сказать, да только Кенске его вряд ли послушает. — Ты меня звал? — Савада повернулся к Мочиде с неестественной, пугающей улыбкой и таким же выражением глаз. Пустыми и невыразительными, как у куклы. Обычно крохотный и беззащитный, ранимый и хрупкий, сейчас он вновь напоминал нечто устрашающее. Но пугал не столько он сам, сколько эта холодная пустота во внезапно потухшем взгляде. Тсуна будто находился вне пространства и времени, выбитый из реальности, но создавший свою взамен. В момент, когда Савада потянулся к шее болтливого одноклассника, Гокудера бросил в них мяч. Специально не сильно, чтобы удар по руке не спровоцировал Тсуну и не причинил ему вреда, но страшным было другое. Сразу за этим учитель-судья просвистел о нарушении, и Тсуне очень не понравился этот звук. Однако не успел он сделать и шагу, как Гокудера схватил его за руку и потащил к лавке, откуда к ним уже бежал Ямамото. — Гокудера, класс 3-С средней, ликвидирован, так как выбил своего сокомандника! — объяснил причину свиста учитель, хотя все и так было понятно. Впрочем, Гокудера бы сейчас ушел с Савадой и без судейского решения об устранении. — Нам нужно выйти, — сказал он Ямамото. Тот кивнул и жестом подал знак Сасагаве, веля не беспокоиться и продолжать игру. На крыше на свежем воздухе Тсуне стало лучше. После случая с Такеши ее, правда, начали закрывать, но что какие-то замки подрывнику? — Как ты, Тсуна? — осторожно спросил Ямамото, кутаясь в мастерку, совсем не удерживавшую тепло. — Я в норме, — Савада привычно улыбнулся. А после, словно увидев что-то в глазах своих хранителей, вдруг произнес: — Я совсем не в норме. Я разочарован. Я… ужасен. И совершенно ничего не могу. Из-за меня мама снова плакала. Из-за меня у отца на работе проблемы. Хаято хотел было возразить, но Такеши отдавил ему ногу и сообщил взглядом: «Дай ему выговориться». И Тсуна в самом деле говорил о наболевшем. — Из-за меня вы постоянно встреваете в драки и получаете раны… А Мукуро и вовсе попал в тюрьму… Какой от меня смысл, если я не то что защитить своих друзей, а даже просто потушить свой огонь не могу? — И поэтому ты решил сейчас тут поныть? — на краю крыши появился Хибари, непонятно каким ветром здесь вообще очутившийся. — Слишком цинично для того, кто недавно собирался задушить одноклассника. — Хибари-сан! — упрекнул его Ямамото. — Хочешь сказать, я не прав? — Хибари приподнял бровь. — Вы не должны с ним так нянчиться, он не маленький ребенок, который вечно нуждается во внимании. — Мы его хранители, — нахмурился Гокудера. — И что теперь? Носиться с ним? — искренне не врубился Кея. — Если быть хранителем — значит стать нянькой капризному мальчишке, то я умываю руки. Он должен научиться нести ответственность за свои поступки, особенно если понимает, где ошибся и как исправить. А с вашей гипер-опекой он и дальше продолжит считать нормальным нападать на людей, а потом просто сказать «я не хотел, извините» и получить прощение. «Спрятавшись от мира в четырех стенах, он ничему не научится». — Как вы поступите, если однажды Савада убьет человека? «Ты страшный». — Он этого не сделает, — сердито заявил Ямамото. — Я уверен, что Тсуна не допустит подобного. Кея усмехнулся и посмотрел на Тсунаеши, пустыми глазами глядевшего перед собой. — А вот сам он, похоже, совсем не уверен. — Не говори таких вещей о Джудайме, — в глазах Хаято сверкнули опасные искорки. — Нет, — Тсуна вцепился в его кофту, стоило парню шагнуть в сторону ГДК. — Хибари-сан прав… Я не умею ладить с окружающим миром… Но очень хочу научиться. Я хочу стать тем, кто сможет защитить кого-то, а не оставаться тем, кого всегда защищают. Я… хочу стать Небом, которым вы сможете гордиться. Еще не знаю, как, но я что-нибудь придумаю… — Для начала, давай позаботимся о твоей ране, — предложил ему Такеши с улыбкой. — Стремиться стать лучше — хорошо, но и о здоровье забывать не стоит. Ага? Тсуна взглянул на свою майку, все больше пропитывавшуюся кровью, и вынужденно кивнул. — Ага… Такеши вновь улыбнулся. — Вот и славно. Следуя за Ямамото и Гокудерой в медпункт, Савада не мог отделаться от мысли о том, что Хибари его, кажется, ненавидит.***
После занятий Хару, как и планировала, проследила за Тсунаеши до самого дома. К ее удивлению, мужчина, которого она собиралась спасать, встретил Тсуну уже на пороге. На всякий случай Хару прочла табличку, где черным по белому значилось «Савада». — Эти двое зашли так далеко? Мужчина, которого Тсуна счастливо обозвал «Реборн», утащил школьника в дом, и наступила тишина. «Что… что… Что они там делают только вдвоем?!» Будто услышав ее мысли, спустя какое-то время к дому подошли двое парней в той же форме, что и Савада, и также растворились в дверях. «Групповуха?!» Еще чуть позже перед воротами припарковала байк девушка весьма вызывающей внешности и с ребенком на багажнике. «Вызвали проститутку? Но почему она приехала с сыном?» Как только девушка перешагнула порог, тишина в доме наконец пошатнулась. Один из парней вылетел на улицу, убегая от «проститутки» по всему двору. Ребенок, сидевший на ее руках, весело смеялся и тыкал в юношу пальцем. «Я поняла! — осенило Хару. — Это жена пришла за мужем, уличив его в измене! Но почему они такие молодые и как у школьника может быть сын?» Мозг Миуры окончательно заплавился. Не выдержав этого кошмара, она перелезла через забор. — Савада! Выходи! Я вызываю тебя на дуэль за Реборна! — Тсуна, там какая-то девочка кричит, — выглянула в окно кухни Нана. — Я ее не знаю, — сказал Тсуна, тоже подходя к окну. — Придурок! Савада Тсунаеши! — Но она кричит твое имя, — озадачился Такеши, пивший чай у подоконника. — Кретин! Выходи! Трус! — …Точно не знаю. — Не беспокойтесь, я о ней позабочусь, — Реборн таинственно улыбнулся. — А я позабочусь о нем, — Такеши со вздохом указал сквозь стекло на вырубленного Хаято, которого Бьянки и Ламбо все же догнали и теперь с воодушевлением тискали. — Бьянки-и, — позвал любвеобильную бестию Реборн уже на улице, выпуская свои определенно незаконные чары. — Мы уходим. Обе представительницы прекрасного пола без слов ретировались за ним. — Пойдем и мы, Гокудера, — Такеши снова вздохнул и водрузил Хаято себе на плечи. С уходом ребят в доме вновь стало тихо и даже немного дико. Нана осталась приводить кухню в порядок после внепланового набега гостей, и Тсуна, чтобы ей не мешать, решил подняться к себе в комнату. Достав из стола черный медальон и старые ножницы, он лег в кровать и уставился в потолок. Когда он только вернулся со школы, то сразу понял, что Реборн вышел его встретить лично, чтобы что-то скрыть. А влетев в кухню, наконец понял, что именно. Нана говорила по телефону с Лар Милч о том, что ему явно не стоило слышать. — Я поняла, Лар, — пробормотала она в трубку еле слышно. — Я тоже не могу ему дозвониться… Надеюсь, Емитсу найдется как можно скорее, ведь… Тсуна, — обернувшись и увидев сына, женщина завершила разговор торопливым «я позже перезвоню» и спешно выдавила дежурную счастливую улыбку. — Ты уже вернулся? Как дела в школе? — Отец… — Срочный вызов по работе. Тсунаеши не купился на эту ложь, но сделал вид, что поверил. Тем более, что потом к ним один за другим начали приходить гости. — Ты и правда пропал? — спросил Тсуна у ножниц, вытягивая руку с ними вверх. — Ты дурак, отец. Тсунаеши думал об этом всю ночь и на рассвете наконец провалился в дрему без снов. Следующее утро почти полностью повторяло предыдущее: место отца пустовало, а на соседнем сидел Реборн и сербал кофе. Отличалось лишь то, что перед самым приходом Тсуны Реборн пытался успокоить Нану, едва державшуюся от слез. Заметив Тсунаеши, оба тут же натянули улыбки и пожелали доброго утра. Тсунаеши остро ощущал в груди противоречия, и это само по себе бесило, а попытки взрослых сделать вид, что все в порядке, выводили лишь сильнее. И потому, разозленный, Савада даже не сел за стол. — Я в школу, — вновь не позавтракав, мальчик наспех собрал тетради и выбежал из дома. Под грохот хлопнувшей двери Реборн размеренным шагом пошел за ним. Они шли молча. Тсуна все еще злился, в Реборна же, казалось, вселилось всемирное спокойствие. Увидев их лица, Хару мгновенно предположила, что эта «сладкая парочка» в ссоре. «А что, — с ужасом начала строить догадки Хару, — если Реборн-сан решил, что я тоже любовница этого извращенца Савады, раз кричала вчера его имя перед его домом?» Накрутив себя пуще прежнего, Миура выскочила из своего укрытия и произнесла то, из-за чего, собственно, и поджидала Тсунаеши тут с самого утра: — Савада Тсунаеши! Я, Миура Хару, вызываю тебя на дуэль! Не ожидавшие такого Реборн и Тсуна молча глядели, как к ним на полной скорости летит смутно знакомая девочка, которую буквально в полметре от них сбивает байком Бьянки. — Реборнчик, утречка, — засверкала сестра Гокудеры лучами любви. Примерно такими же засияла и Миура, коей прямо в руки упал Ламбо. — Какой ты милый и пухлый, — проворковала она хранителю Грозы, вместе с ним поднимаясь и уходя восвояси. Озадаченный и растерянный, мальчик жалобно протянул руки к своему Небу, от которого его так нагло уносили. — Бьянки, — Реборн улыбнулся девушке, и та засверкала сильнее. — Да, Реборнчик? — Ламбо. Свет любви Бьянки погас. — Черт, — сплюнула она и завела мотор для гонок за Хару и Ламбо. — А ты взбодрись, — киллер хлопнул Саваду меж лопаток. — Смотри: тебя уже ждут твои хранители. Проследив кивок мужчины, Савада увидел машущих им издалека Гокудеру и Ямамото. — Ты ведь хотел стать Небом, которое они будут уважать, — напомнил Реборн Тсуне его недавние слова, хотя конкретно Реборну Тсуна об этом не говорил. — Тогда вперед, — добавил киллер с улыбкой. Получив от него толчок вперед, Савада тоже растянулся в улыбке. Не время раскисать по проблемам, которые ему все равно не решить. Лучше заняться теми, решить которые в состоянии только он. — Ямамото, Гокудера-кун, давайте сегодня потренируемся вместе! Реборн и Хибари говорили правильные вещи. Он не научится чему-то, если будет лишь убегать и прятаться от незнакомого за стенами дома или спинами товарищей. Все незнакомое сначала всегда страшно, но это вовсе не значит, что от этого нужно бежать. Ведь когда страшным дети называли его и в ужасе разбегались, Тсуне безумно хотелось, чтобы они вернулись. Сейчас не важно, убьет ли он однажды человека или сможет остановиться. Он будет думать об этом, когда снег снова станет красным. А пока снег кристально-белый, как новый лист его жизни.