release me, heal me...

Телефон Ким Намджуна имеет систему паролей не хуже чем у сотрудника Белого дома. Не удивлюсь, если при одной мысли взять его в руки не самим Намджуном тотчас запустится процесс самоуничтожения. Сам же владелец привычно за несколько секунд проходит все процедуры идентификации. Пальцы прыгают по экранчику с характерным чпокающим звуком клавы, а я все жду, когда же все это многоуровневое таинство завершится отпечатком языка. Блокировка сдается без мокрых приставаний. Разочарованно щелкаю зажигалкой. Ее слабый теплый свет чуть касается кожи Нама и позорно сдается перед яркостью выродка технического прогресса в его руке. Ясно вижу на экране отвратительно ванильные стикеры в виде сердца и поцелуев. Ну, давай, отправь в ответ такое же дерьмо. И на этот раз Джун "не разочаровывает", легким движением выуживает из недавно использованных подобную приторно-липко-кринжевую херь. Делаю слишком глубокую затяжку, дым кусает легкие и они, как две сцепившиеся бешенные болонки, начинают тявкать моим горлом. Бля. - Бросать так и не пробовал, чахоточный? - теплая рука ложится чуть выше моего колена, делает пару легких жим-жимов, пока вторая набирает "и я тебя люблю, малыш". Не считаю нужным отвечать. Внутри будто кто-то сдох - такая тишина, а снаружи, во временно нашей квартире-студии, бесконечно шумно: бормочет телек - шутит шутниками и смеется толстосумами на вип-местах, в углу гудит минихолодильник, за стеной соседка старается перекричать молчаливое возмущение дитя за уроками, капает вода из крана. Пепел с моей сигареты смачно и оглушительно тихо в этом горластом безумии падет на белые простыни. Раскаленные червячки радостно принимаются точить тонкую ткань. Плевать, не мне платить за съемную хату. Намджун отрывается от телефона - пальцы перестают чпокать клавиатуру - и тянется меня поцеловать. Бесстыдные ямочки появляются на его щеках. Невоспитанно выпускаю сигаретный дым прямо ему в лицо - последняя попытка спастись. Но уже слишком поздно. Дым неправдоподобно и предательски быстро рассевивается, и я, как в пропасть, позорно падаю в глаза напротив, наполненные чертовой нежностью и обожанием под завязку. Белый флаг, гвоздь программы, появляется на горизонте, и мои, словно чужие, но мои собственные, с неестественно изогнутыми пальцами руки торжественно и добровольно вкладывают ниточки в умелые ладони своего кукловода. Я снова забываю обо всем. Например, как считать до трех. Потому что... В очередной раз сигналит телефон. Намджун неохотно вынимает язык из моего рта и с жалким "прости" выбирает ответить на звонок. Напрягая упругие ягодицы, красиво удаляется в ванную. - Да, малыш. Как ты себя чувствуешь? Мы же разговаривали час назад, а ты уже соскучилась? Расскажешь, как сильно? Пытаюсь понять, что я тут делаю. Или нет, мне интереснее знать, куда делась полупустая пачка сигарет, может быть с ней найдется и остаток моей гордости? Хотя откуда у третьих лишних гордость. Дурман рассеился, я снова умею считать. А ведь когда-то "3" было моим счастливым числом. Пододеяльник пуст - ни одеяла, ни сигарет. Скидываю его с кровати, следом себя, расхаживаю голышом по двадцати квадратам, вдруг ставшими сумкой Гермионы с заклинанием незримого расширения. Внутренний голос по детской привычке беспомощно мямлит "Чертик-Чертик, поиграй и обратно отдай". Вот только не надо ржать и говорить, что у вас нет странных привычек детства! Безрезультатно. Сигареты как сквозь землю провалились, а напряжение от родного зычного смеха за дверью ванной только наросло. Надо подышать. Ночной ветер будто бы ждал, когда кто-нибудь его впустит - с разгону бесцеремонно впрыгивает в открытое окно пятнадцатого этажа, окутывая меня своей прохладой. Его пальцы играют на контрасте с горячими намджуновыми, фантомно оставшимися на коже. Совершенно не теряясь, Безликий ощупывает каждую клетку меня, обнимает, ластится, словно в попытке стереть все следы недавнего сумасшедшего секса. Маняще шепчет на ушко прекрасные рассказы о свободе, тишине и нежных, умелых руках звезд, что способны вознести кого угодно на вершину блаженства. Зовет с собой. Туда, где нет ни Ким Намджуна, ни его новоиспеченной жены, ни беглых встреч на съемных квартирах, ни числа "3", ни ноющей боли где-то в груди, мешающей дышать. Ничего, кроме спокойствия. Нужно лишь выйти. В окно.