release me, heal me...

      На экране телефона вспыхивает сонное лицо со смущенной квадратной улыбкой и взлохмаченной копной волос в облаке одеяла. Любимое фото.       - Уже еду, ma querido*. Неужели думаешь, что могу опоздать на собственную свадьбу?       - Нуу, можешь-не можешь, а если все таки опоздаешь, шепотка а-ля Мин Юнги-невеста будет сложно избежать, - подразнивающая манера собеседника звучит заразительно и Мин смеется. – А также смею напомнить о нашем с тобой споре, дорогая невестушка.       - Эй-эй! - Юнги буквально давиться беззвучным смехом. В зрачках, если присмотреться, можно даже Огневушку-поскакушку увидеть. Того и кружит, и наплясывает, ведь знает, что Мин редко смеется глазами, так что за все разы отрабатывает.       Мужчина деловито поворачивает руль на очередном крутом повороте и после секундной паузы, такой нужной, чтобы вернуть его низкому голосу некую властность, все же спешит осадить неугомонного парнишу на той стороне провода: "Я. Никогда. Не. Проигрываю. Так что, ma querido, можешь морально готовиться к участи побежденного."       - Ахаха, как только, так сразу… Не-вес-туш-ка… - парирует собеседник, а последнее слово, сказанное нараспев, с придыханием, жгучим морозом пробегает по коже Юнги. Они уже пять лет вместе, а непокорность и вечное поддразнивание Ким Тэхена, самого очаровательного парня Южной Кореи, до сих пор топит холодную внешнюю невозмутимость Юна, являя миру все новые и новые бреши в его броне. Ах да, к слову сказать, этот меткий очаровашка сегодня станет его законным супругом, и, если Юнги поторопится, его вечно опаздывающая задница останется цела в первую же, мать ее, брачную ночь.       - Тэхени, шепни священнику, в речь нужно добавить один маааленький пунктик. Берете ли в законные мужья Мин Юнги, чтобы быть с ним всю оставшуюся жизнь в горе и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, а также В ОТРАБАТЫВАНИИ ПРОИГРАННОГО СПОРА ДЕННО И НОЩНО пока смерть не разлучит вас. Так будет правильнее. И не забудь ответить утвердительно.       Тэхенов громкий смех заставляет минову Огневушку-поскакушку от удовольствия еще пуще выбивать искры из-под каблуков.       - Окей, передам. - И после паузы: "Мин Юнги, я по ходу люблю тебя, но надо проверить, так что не опаздывай."       - Теперь точно не опоздаю, ma querido.       - Встретимся у алтаря.       Юнги добавляет громкости радио и давит на газ. Проиграть нельзя. Проиграть – это не прогулять занятия и не согласиться на "бутылочку" с такими же разгельдяями.       Это остановка стеклянного дула на ком угодно, но не на гетеро-парне со своего же факультета, заточившего океан ужаса в глазах.       Это подавить нарастающий в геометрической прогрессии приступ гнева и не поцеловать беднягу со всеобъемлющей злостью, до крови, ибо какого хера тот соглашался играть в подобную игру, если кишка тонка.       Это не почувствовать отрезвляющий вкус металлика на языке после. Не услышать тихое «Я, пожалуй, пойду домой».       Это не замечать с растущими в груди тревогой и раскаянием слишком затянувшуюся пустоту места у окна на общих лекциях.       Это никогда не услышать размеренный шаг у себя за спиной через две недели с грудным, уверенным «Мин Юнги, мне надо кое-что проверить!».       Это не ощутить парадоксально нежные тиски чужих рук на шее и горячее дыхание за секунду до мягко-колючей лавины нервно-обкусанных губ.       Это жить без «По ходу, ты мне нравишься, но надо проверить еще».       Это подавить внутреннее ликование, не предложить посильную помощь сомневающемуся идиоту и остановить треск рубашки в кулаках от проявленного рьяного усердия.       Это похерить пять лет той самой ежедневной проверки с неустанным перетягиванием одеяла.       Это не арендовать церковь на холме в самой шикарной местности за ненадобностью.       Это выскочивший из ниоткуда грузовик. Это резкий поворот руля влево на серпантине. Это один… два… пять… кувырков машины с обрыва. Это взрывная боль. Это темнота.

***

      Ка-чок Ка-чок Ка-чок Ка-чок Ка-чок Ка-чок Ка-чок Ка-чок       Поворотники отмеряют утекающее время.       Мин Юнги, ты все же проиграл.