Бумажный кораблик

      "Я тянулся к свету, клянусь. Тянулся, как чёртов желтолистый одуванчик на полянке, только к солнцу, только наверх. Но, может, я просто запутался. Тяжело различать противоположные стороны верно, когда твоя жизнь держит тебя вверх ногами, пока ты этого не понимаешь."        На этих словах, он захлопнул ежедневник в мягком бордовом переплёте, но из рук не выпускал. Продолжал вертеть его, надавливать пальцами на внешнюю сторону корешка, рассматривать линии на обложке. Что-то цепляло и раздражало - откуда столько пессимизма, лишь выдаваемого за реализм? Эти подобия паранойи, когда тебе кажется, что где бы ты ни был, за тобой охотится какая-то "холодная и пугающая" школьница, просто невероятно напрягают. Погодите, школьница? И что она сделает - удушит шарфиком, пустит устрашающие слушки, натянет противные колготки в сетку на голову и потребует твой кошелёк и сердечко в придачу?       Таро немало повидал девиц в этой школе. Знаете те жалобы женщин из разряда "всем мужикам лишь бы залезть под юбку"? В данном заведении всё работает по противоположным законам. Казалось, каждая женщина старших классов пыталась стянуть штаны с бедного Ямады, или без этих заморочек сразу потащить парня под венец, а уже после, мгновенно родить семь детей на каждый день недели. Любой, кто никогда и близко не стоял с таким положением, был бы рад. Лишь потому, что не стоял. И конечно же не понимает, что нет ничего опаснее одержимости, будь она связанна с человеком, вещью, местом - значения не имеет. Одержимый, ради своей бредовой идеи, готов съесть живого барана, выпивая всю его кровь до последней упавшей капли, или уничтожить целую вселенную, чтобы и пылинки не осталось, только бы не лишиться предмета своего безумия.       Кажется, господин "Ф.Д." попал под обжигающую руку именно такого человека.       "Она пожирает меня жестоко и кровожадно, даже не прикасаясь, хватает одного только взгляда бездонных чёрных глаз. Они кукольные, холодные и пустые. Кажется, словно в них, как в молодом мраморе, вкрапления и прожилки насыщенной бордовой крови. Каждый раз, когда Она смотрит прямо мне в глаза, я вижу эту кровь, вижу её отблески на тёмной радужке, блики страданий и боли. И я вижу, что это всё принадлежит тем, кто были моими коллегами по несчастью. Скоро в этих глазах отразится и моя мучительная гибель. Это понимаем мы оба."       Он нашёл этот таинственный красный прямоугольник у дальних шкафчиков, в пыльном и грязном углу, неподалёку от небольшого мусорного ведра. Наверное, он случайно выпал, пока кто-то складывал повседневные вещи в свой "сундук сокровищ" для добросовестного обучения, а после его не заметили, и он так и остался лежать здесь до конца смены. Скорее всего, это дневник кого-то из параллели, ведь именно они выходили последними, да и причём такой толпой, что неудивительно, потому-то хозяин не услышал хлопка от свалившегося вниз предмета. В моменты, когда бледный коридор заполняют старшеклассники, даже проезжающий и ломающий стены танк будет тяжко услышать, не то что какую-то упавшую книжку. Или кто-то поиздевался, специально бросив личную вещь в сторону отбросов, что, как думалось Ямаде, очень низко.       Что за Ф.Д.? Надо бы вернуть ему, а то выходит как-то неприлично. Да и жалко парня, перенервничает ещё, подумает, что его недоброжелатели нашли сборник тайн и будут использовать, как компромат, провоцируя появление более мерзких оскорблений и давлений на большее количество больных мест. Выяснить бы только, кто это, и в каком классе учится.        А пока Таро пролистает ещё пару страниц, впитавших отчаяние и безысходность, в происках своего любопытства.       "Мне страшно. Я знаю, что умру, но что я могу сделать? Хотел бы отдать Ему собственное сердце, но разве такое возможно? Могу лишь подарить то, что выразило бы всё те же слова, что не могу сказать, и те вещи, что я не в силах объяснить или показать. Я не позволю себе не успеть выполнить это предсмертное желание, иначе видят боги..."

***

      Нет. Рука принципиально не поднималась прочесть хотя бы ещё одну строчку, выполненную наспех вырисованными кривоватыми иероглифами, как будто на неё с каждой минутой подвешивали всё больше глыб с громогласной надписью "совесть". Но и оставить всё в покое просто не удавалось.       Любопытство заставляло темноволосого любвеобильного мальчика читать тонну книг, везде выпытывать полезную информацию, и быть в курсе, где и в какое время осыпалась штукатурка или упал учебник в этой чёртовой школе. Он просто не позволял себе находиться в неведении, а тут настолько оплошал, что упустил не какую-нибудь пылинку или тетрадный лист, а целого ученика. Возможно, он был очень даже сравним с тем же бледным тетрадным листом, выпавшим из конспекта по биологии, или с едва заметной пылинкой на атласной ткани школьной формы. Какой-то незаметный, болеющий хиккакомори, посетитель местных занятий. И всё равно это не даёт отвлечься ни на минуту, отвязаться от путающей заинтересованности.       Тяжело выдохнув, со своеобразным раздраженным рыком, Ямада решительно подхватил дневник и двумя руками, словно это был поднос с дорогостоящим сервизом, аккуратно положил его на полку с учебниками на видном месте, чтобы завтра с утра прихватить находку и вручить хозяину сразу.       Знал бы он тогда, насколько болезненной и трудоёмкой выйдет эта операция.

***

      Солнце воспринимается, как самая премерзкая звезда во вселенной по утрам. Как назло, слепит, заставляя как только открыл глаза, сразу же их закрыть, шипя сквозь плотно сжатые зубы проклятия и оскорбления на любой вкус и цвет. В одно мгновение забываются все плюсы огненного шара, горящего в относительно недалёком космическом пространстве, и оспаривается только один, самый, пожалуй, бесящий.        Юный Ямада потёр тыльной и прохладной стороной ладони морщинистый из-за напряженных бровей лоб, стараясь максимально защитить зрительные органы чувств от золотистых лучей вопиющего раздражителя и побыстрее привести себя в чувства. Когда, вдоволь наругавшись на бренный мир, он, наконец, соизволил встать с тёплой постели, его тут же охватило нешуточное волнение. Взгляд упал на загадочный прямоугольник находки, всё ещё лежавший на полке, словно специально оставленный прямо перед глазами. Сегодня придётся с ним расстаться, и даже не ясно - к счастью это или к горю?       У старшей школы всё так же неизменно в вальсе кружили шёлковые листья сакуры и холодящий аромат весны, какое бы время года ни застало посеревшее и тусклое учебное заведение. Смесь дряхлого, тоскливого на вид здания и зелёных, свежих видов вокруг, создавала отдельное, особое настроение. Утро за утром, всё те же: звуки, запахи, картины... И каждые по отдельности совсем не имели смысла. Они были не связаны ни с чем, не добивали воспоминаниями, будь они печальными или восторженными, не вдохновляли ни одну крупицу души темноволосого завсегдатая старой школьной библиотеки. Наверное, разве что шелестящие, хрупкие и тонкие листы книг, отдалённо пахнущие древесиной, новизной и клеем, заставляли его сердце взволнованно трепетать. Любые строки, о рыцарях, волшебниках, планетах и фантастических героях, о ком угодно и о чём угодно, безмерно его вдохновляли и пропускали в мир, где думать о чём-то бытовом считается просто преступлением против здравого смысла. Ему казалось, что он доволен таким раскладом. Деля всё пополам - жизнь направо, счастье - налево. И сейчас думал о том, что имей он каплю лишнего времени, денег, смелости - взял бы все свои книжки, и отправился бы туда, где эти чудные листья нежных деревьев имели бы смысл. На поиски того, кто придал бы его им. Но продолжить мысли не успел - в ушах отдалённо спутались скрип железных школьных ворот и монотонный сигнал, оповещающий о старте нового дня-нервотрёпки.       Войдя в класс, он с трудом вспомнил об одной из главных мотивации посещения школы по собственному желанию - о дневнике. До звонка оставалось десять минут, и, определившись со знакомым, к которому стоит подойти с трудным вопросом, он бросил свою наплечную сумку на парту, едва ли не промахнувшись, как только вытащил приковывающую своё внимание "книгу тайн" в кожаном переплёте, приятном на ощупь. Неторопливо, Ямада мерно зашагал по направлению к параллельному классу, где, по его мнению, и мог быть владелец любопытной потеряшки. Ну и, естественно, человек, который каждую вторую блоху в этих стенах знает по имени-фамилии. Если придётся искать кого-то, и тебе будет казаться, что этот человек провалился сквозь землю - Никушими-Сан*, именуемая в простонародье Инфо-чан, с ухмылкой на лице возьмёт лопату в руки и превеликим удовольствием выкопает разыскиваемого из сырой почвы, наглядно демонстрируя свой талант к поглощению и раздаче информации, а также владению завидными данными. Она просто ходячее хранилище в бордовых очках. Кажется, в её голове самая большая документальная библиотека в мире. И как Нику ещё не потерялась там, ища нужный "файл"?        Таро устремил взгляд в светлые потрескавшиеся доски пола и увяз в своих размышлениях, словно они были аморфными и липкими, как густая смола, настолько, что появившаяся из-за угла коридора фигура напугала его похлеще кричащих резко выскакивающих картинок в дешёвых видеоиграх для любителей экстрима. Он ухватился за место в груди, где тихо покоилось взбудораженное сердце, и мелкими шажками попятился, всё ещё пытаясь отойти от собственной реакции на обыкновенное явление. Наверное то, как резко он вздрогнул, выглядело нелепо и комично, и от того хотелось просто провалиться сквозь гнилую деревянную мозаику, именуемую паркетом, и оказаться на этаж ниже совершенно в другой обстановке. Ямада решил не задерживаться на собственных неудачах, уделяя внимание виновнику произошедшего.        И только это, наверняка, не дало сердцебиению восстановиться после испуга. Тёмные глаза осматривали парня так осторожно, словно взгляд - лезвие, и не позвольте боги ранить этого юношу, задев хоть миллиметр светлой, ровной кожи. При всей аккуратности, Таро вобрал в память всё, что так хотелось помнить после: светлые волосы с медным отливом были аккуратно уложены, эстетично сверкали под тонкими нитями солнечных лучей, пробивающихся сквозь мутное окольное стекло, серо-голубые глаза по-доброму, с долей вины, словно оставшейся осадком в светлом океане, смотрели прямо и открыто, так приятно и с честностью. Запомнил, какой нежной на вид выглядела розоватая кожа, и как красиво на ней смотрелись выступающие на ладонях синеватые вены. Тонкие, негрубые черты лица, воодушевляющая улыбка, извиняющаяся за неприятный, лишь отчасти, инцидент. Он почувствовал знакомый мятный, ненавязчивый запах, смешавшийся с мягким ароматом корицы и стирального порошка, и неосознанно придал ему новое значение в своих воспоминаниях. В такие моменты секунды ровняются с вечностью. - Ты прости, - раздался отголоском в сознании тёплый тембр, постепенно разбавляющий мыслительные процессы восхищения. - Не хотел быть так резок на поворотах. Просто, знаешь, в привычку уже вошло вот так вот выскакивать и вообще ни о ком не думать. Вот что проще в такие моменты встретить? Не знаю, зомби там, пингвинов, титаник, рассадник оспы, но никак не ученика. Они меня не замечают обычно, так что ходи я тут в маске Самары Морган, никто б и не вздрогнул от неожиданности. Ой, кстати, любишь пингвинов?        На секунду показалось, что светловолосый годами ни с кем не разговаривал, будто его держали в подвале школы с заклеенным ртом, и выпускали лишь в моменты, когда коридоры более-менее пустовали. Здесь и впрямь было совершенно не людно и тихо в момент их столкновения. Теория с подвалом оказалась бы логичной, ведь Таро всё не мог вспомнить, когда до этого хоть раз видел лицо собеседника. Он вряд ли новенький - новенькие не могут так сразу стать лидерами клуба, о чём, к слову, гласила алая повязка на тонком предплечье. Ямада точно бы запомнил такого приятного человека. Так... где же он был всё это время? - Люблю, - не без удовольствия ответил Таро, попытавшись столь же мягко улыбнуться в ответ. - А с этим - забудь, ничего страшного. Слишком часто загуливаюсь в лабиринтах сознания, а так уж можно и впереди стоящей стены испугаться. - Думать любишь? Здорово. Ну ладно, мыслитель, больше не буду задерживать тебя, - с этими словами, чуть поклонившись, светловолосое, милое на вид чудо покинуло общество взволнованного парня, отправляясь вдаль по своим делам. Ямада зависать более не решился, и, всё ещё глупо улыбаясь и размышляя о золотых прядях и ярких глазах странного паренька, так и не смог услышать испуганный, внезапный громкий вздох с конца коридора, доносящийся от того самого "чуда", схватившегося за голову в осознании происходящего.        Нырнув в приоткрытый класс, книжный червь сразу же поймал в сети своего взгляда карминно-красную шевелюру, принадлежащую неповторимой Никушими, лениво листающей какую-то книжку, небрежно разложенную на парте. За такое обращение со святым Таро был готов отобрать литературное сокровище, но сразу же передумал, напомнив себе, что он пришёл по делу. Плавно подойдя к информатору, он остановился, чуть нервировано разминая пальцами мягкую обложку дневника, всё ещё лежавшего во вспотевших ладонях. - Что-то нужно, Ямада-кун? - серьёзно, но с примесью игривости начала диалог Инфо-чан. Она подняла взгляд с желтоватых листов бумаги на Таро, и её очки в красной оправе медленно съехали с переносицы к кончику носа, дополняя образ. Нику заинтересованно выжидала ответа, положив подбородок на согнутое запястье облокоченной на парту руки. Она чуяла новое дело, требующее её знаний, и как всегда искренне наслаждалась такими моментами. - Ты знаешь кто такой Ф.Д.? Я не знаю никого с такими инициалами в старшей школе, но ты-то уж наверняка, - последние слова польстили девушке, и та с неким мечтательным видом задумалась на пару секунд. Выйдя из краткосрочного транса, Никушими посерьёзнела, чуть покачав головой. - А зачем он тебе? - с ноткой стали и более привычного спокойствие ответила вопросом на вопрос. - Дневник нужно отдать. Он его потерял, этот сборник тайн валялся у крайних шкафов рядом с мусорным ведром, и я решил его подобрать и отдать, пока до грязных рук не дошло. - А у самого-то ручки не грязные? Ты ж его читал, небось, - Инфо-чан, не став ни каплю веселее, всё избегала первоначальной темы. - Читал, каюсь, - резче напирал Ямада, всё больше косясь на часы, висящие в конце класса, и гласящие, что звонок прозвенит через пару минут. - Так ты знаешь, в каком он классе, как выглядит? Я же должен вернуть ему его вещь, а то не по-человечески выходит. - Джонзу Фуреддо. Блондин, невысокого роста, серо-голубые глаза и вечно идеально выглаженная форма. Лидер клуба фотографий, очень часто и аппарат носил с собой, повесив на шею. Но, думаю, ты опоздал со своим благим намерением. - Ну да, звонок-то уже через минуту, и правда отнести не успею. На следующем уроке поймаю и отдам. Не подскажешь, в каком классе учится? - В гробу, - с холодом выпалила собеседница, захлопывая книгу и озираясь на монотонно тикающие часы. - Чего? - недоумевая переспросил Таро, слегка напрягшийся от сказанного. В каком гробу, если он видел Джонзу буквально пару мгновений назад? И если это шутка, то с юмором у красноволосой девицы сегодня напряженная ситуация. - Фуреддо убили, похороны были дня четыре назад. То-то я думаю, почему и тебя на них не было - наверное, с пол школы пришло. Так что, можешь дневник не возвращать. Сожги там, утопи, просто выбрось - делай, что вздумается.       Сердце как проткнули чем-то острым и холодным, заставив в агонии биться быстрее, пуская импульс самой настоящей боли, эхом отдающейся в каждой нервной клетке. *Никушими-Сан - имя Инфо-чан по моей версии, что-то вроде отсылки к "Искусству Ненависти", дженовой работе моего авторства по закадровой истории Инфы.