Голая правда

      Тот, кто говорит, что клубы это скука смертная с громкой музыкой и пьяными обдолбышами, никогда не бывал в гей-клубах. Здесь вам и ролевые игры, и водопады шампанского, и странные активности с песнями-плясками, и абсолютно абсурдные конкурсы, вгоняющие в краску.       Юнги со скучающим видом обводит счастливо визжащую толпу, прыгающую около сцены с ведущим транссексуалом и думает о том, как бы незаметно слинять от сладкой парочки, неуверенно мнущейся за столом. Для них приход сюда первый и явно смущающий, ведь оба строят из себя закоренелых натуралов, хотя у одного в столе спрятана красная губная помада с чулками, а второй спит в пижамке хэллоу китти.       Мину и вправду везет на идиотов в своей жизни, иначе как еще объяснить существование этих двух. Он плюет на протесты зажатых девственников и заказывает им чего покрепче в надежде развязать скованные языки, но получает только хихикающих существ, строящих друг другу глазки и обсуждающих обжигающий вкус напитка. Ну просто блеск, снова здорово. Именно так Юнги и мечтал провести выходные, прямо спал и видел.       Еще и какая-то дотошная лесбиянка к ним цепляется с глупыми вопросами. А может, и не лесбиянка вовсе, как-то подозрительно ее рука живет своей жизнью на колене Мина, наглаживая бедро будто на приеме у массажиста. Парень не говорит ей ни слова, игнорит как может, пока вопросы не приобретают уж слишком личный характер, задевая за живое. Быть милым с людьми Юнги не умеет, а она, увы, не удосужилась разузнать поподробнее. – Слушай, а что тебя больше всего привлекает в девушках? – он едва ли не давится пивом от смеха, с трудом сдерживая позыв выплюнуть девушке его в лицо. Вероятно, ее обмануло то, что парень вечно пялился исключительно на представительниц женского пола. А Мину просто невдомек, зачем лесбиянок и геев сгоняют в одно помещение. Юнги находит данное место не менее скучным, нежели клубы для натуралов, а потому переводит взгляд ближе к сцене, туда, где в темном уголке прекрасно проводит время в компании какой-то соски Чонгук, зажимая девчонку у стены.       Зачем этого петушару с собой прихватили, остается загадкой. Видимо, увязался по привычке хвостом за Тэхёном. Сладкую парочку, кажется, даже не смущает несколько иной концепт клуба. Да к ним никто и не лезет, потому что те не возникают и не плюются ядом, порицая радужный смысл жизни. Стоят себе в стороночке, почти сосутся на глазах у всех. Ебаный стыд. А вот Юнги откровенно бесится, правда, не знает точно, от чего больше: от того, что зажимают не его, или от того, что слишком уж Чон увлеченно пытается развести ее на большее. – Обычно их парни, – псевдолесби следит за траекторией его взгляда, усмехается чему-то своему и поднимается с места, направляясь прямиком к голубкам, и вот чего Мин не ожидает совсем, так это жаркого поцелуя между девчонками, которые смеются заливисто в ответ на вытянувшееся лицо Чонгука и скрываются в толпе.       Отшитый герой-любовник сам приползает к их диванчику и пришибленным отчитанным котом опускается рядом с довольно улыбающимся Юнги. – Что если я скажу тебе, что мне кое-кто нравится из этого зала? – подливает масла в огонь он, разворачиваясь всем корпусом к гостю, и наблюдает за недовольно сведенными к переносице бровями горе-соблазнителя. Чон едва ли не пыхтит от обиды и позорного фиаско и явно подумывает над тем, чтобы прикопать где-нибудь на заднем дворе лезущего со своими шуточками Мина. Голубые дельфинчики в лице Тэхёна с Чимином резко прерывают разговор, вероятно, уловив масштабы пиздеца, и поворачиваются к ним с каким-то затаенным выжиданием скандала. – Это будет раздражающим трепом, довольно бестактным кстати. И я не хочу его слушать, – резко бросает Чонгук, будто и не он тут совсем недавно пытался развести Юнги на ревность, играя в обольстителя с первой встречной. Забавно, а ведь они даже не встречаются толком, так, сосутся иногда от скуки или трутся телами друг о друга, сцеживая горячие стоны в губы напротив. Недофлирт, одним словом. – Что если я скажу, что это ты? – Чон подбирается на диване мгновенно, чувствуя зарывающиеся в волосы пальцы на затылке, ежится от приятной волны мурашек и неожиданного прилива жара к паху и смотрит ошарашенно на Мина, наверняка с трудом сдерживаясь от того, чтобы не заверещать, как какая-нибудь девчонка. Это видно по хитрой кроличьей улыбке и смешинках в глазах, превратившихся в узкие полумесяцы – довольный засранец. О, Гуку явно приходится по вкусу неожиданное признание от ледышки, который вечно позиционирует себя асексуалом. – Продолжай, – больше умоляет, нежели просит парень, однако Юнги уже теряет к нему интерес, попивая свистнутый у Тэхёна коктейль. Слишком легкая добыча, с таким даже играть не интересно, придется теперь искать новую жертву. Мин избегает прямого зрительного контакта, хотя Чон норовит его буквально пригвоздить к месту и сгореть здесь же от любопытства и нетерпения, и убирает руку с затылка паренька. Запястье мгновенно перехватывают и не дают отстраниться, как бы безмолвно намекая на то, что просто так уйти от ответа не получится.       Хитрая усмешка прячется в стакане с розовой жидкостью. – Слушай, как насчет того, чтобы нам с тобой уехать отсюда? – первым включает соображалку Тэхён и недвусмысленно двигает бровями, с усмешкой глядя на залившегося краской Чимина, у которого в голове далеко не детские мысли просыпаются под действием высокого градуса выпитых коктейлей. – И чем мы займемся? – пьяненько улыбается Пак ему в ответ, строя осоловелые глазки и без того очарованному им парню. Он присасывается к трубочке очередного напитка и пытается думать о чем угодно, только не о широкой чужой ладони на своем бедре, ободряюще сжимающей напряженные мышцы. – Ох, ты знаешь, – пьяный Тэхён – смелый Тэхён. Он наклоняется к Чимину вплотную и почти шепчет это на малиновое ушко, слегка цепляя зубами чувствительную мочку, и с трудом сдерживается от желания скользнуть по шее губами, попробовав кожу на вкус – слишком опасно, завтра обоим может быть стыдно, лучше начинать с малого. И только Юнги смотрит на них, посмеиваясь себе под нос, и знает наверняка, что у тех при всем желании дальше поцелуев дело не зайдет: кишка тонка. Можно подумать, первый раз наблюдает за их брачными играми девственников.       Пока Пак плохо соображает, что к чему, Ким берет его за руку и под шумок утягивает прочь из зала, предоставив Юна на волю судьбе. Не маленький, разберется. И Мину обидеться бы на такое неуважительное отношение к себе, но ему, откровенно говоря, плевать, потому что душа просит приключений, а алкоголь в крови не дает времени на размышления, подталкивая на глупости. – Я бы сказал, что они поехали трахаться или хотя бы дрочить, но они по-любому будут только ржать и жрать еду из мака, – задумчиво изрекает Юнги, смотря им вслед, даже не скрывая зависти в голосе. У этих недотрог хотя бы личная жизнь есть, а его окружают только одни идиоты и мудаки. Есть один на примете, да и тот тормозит со страшной силой. – Почему мы так не делаем? – недовольно вторит ему Чонгук, и это отчего-то злит, потому что… Ну надо же, вы только посмотрите, кто проснулся. Чон не прикладывает никаких усилий для того, чтобы реализовать собственный вопрос, только строит из себя заносчивого чмошника, ухлестывающего за Тэхёном, а тут такой сюрприз с планами на Юнги. Такое себе представление об идеале парня, который вдруг решает заявить права на то, что ему не принадлежит. – Потому что я не нерешительный чмошник, не знающий, как пригласить тебя на свидание, а ты не припизднутый на всю голову чудак, надеющийся под дружбой скрыть симпатию другого рода, – они куда хуже, потому что Мин упорно отрицает очевидное, не желая связываться с бабником, а Чонгук попросту тупит, не умея обращаться с парнями должным образом и уж тем более флиртовать с ними. – У меня нет к тебе симпатии, – что и требовалось доказать. Как собака на сене, тянет одеяло на себя и одновременно готов пойти на попятную, когда приперли к стенке. Это даже не раздражает, скорее разочаровывает и добавляет горечи к кисловатому привкусу спиртного. – Да ты что? – Юнги улыбается ну совершенно гаденько, когда подается вперед и шепчет провокацию практически в губы, приоткрывшиеся в удивлении. На грани поцелуя, так сладко и томно, что невозможно не поддаться. Чонгук тяжело сглатывает и не может отвести от них взгляда, даже не подозревая о подвохе, который кроется в словах Мина. – Тогда не ходи сейчас за мной, потому что лично я намерен подцепить кого-нибудь для отличной дрочки в сортире, – и он исчезает, отстраняется неожиданно быстро, грациозным котом поднимается с дивана и уходит, вызывающе покачивая бедрами, затянутыми в возмутительно узкие джинсы.       Чон мнется ровно минуту, ссорится с гордостью, откровенно бесится, жует губы, вытирает влажные ладошки о штаны, а потом посылает нахуй нерешительность и идет следом.