Выбор

Признаюсь, я никогда не видела ничего подобного. Как человек может так быстро измениться от одной только фразы. Марк разглядывает меня как какой-то антиквариат, но при этом остаётся холодным. В его глазах - восхищение, а в словах - неверие. — Не предашь, говоришь? — Спрашивает в такой грубой форме, словно я всегда ему лгу и он уже просто не в состоянии мне доверять. Где-то в районе сердца сжимается от непривычного чувства. Неуверенность. Ветер растрепал мои влажные от снега волосы, и теперь они беспорядочно лезли в лицо. Кивнула, немного растерянно, не ожидая такого вопроса. В ночи, освещённой лишь лунным светом, его глаза буквально горели, выдавая эмоциональное состояние. Волнение. Он определенно волнуется, но почему? Из-за того, что я сказала? Не верит мне. Начинаю подозревать, что он уже проходил подобное. Испытал сам разочарование в близком любимом человеке. По коже пошли неприятные мурашки от прикосновения его руки к щеке. Хватаю ртом мёрзлый воздух, предчувствуя приближение паники. Не трогай меня! Не надо! Будто услышав немую мольбу, резко убирает руку и поджимает губы. — Я любил однажды. Она говорила как ты. Обещала, что не предаст. — Как в пустоту, уставившись в даль, произносит он. Смотрю на него, не в силах отвести взгляд. Испытывая то же состояние, что и он. Потерянность. Кажется, мы понимаем друг друга на каком-то глубоком, тонком уровне. — Она любила тебя? Всё та же синева, только сейчас заполняющая всю радужку глаз. Дикое море. Океан. Небо. Он необыкновенный человек. Я давно это заметила, ещё при первой встрече, но сейчас убедилась в этом бесповоротно. — Думаю да. Она любила всех, кто хоть немного любил её. Она искала эту любовь в каждом. — Как её звали? — Решаюсь спросить, но лишь для удовлетворения собственного любопытства, которое частенько приводит меня к нелепым, ужасным ситуациям. Достаёт пачку с кармана, закуривая. Подносит сигарету к моим замерзшим губам, позволяя затянуться дымом. Прикрываю глаза от интенсивности ощущений. Горько, но так необходимо. — Камилла. — Ударяя этим именем прямо в сердце. Что? Но... Я ничего не понимаю, но от страха, как от огромного ползущего по коже паука, волосы на голове встают дыбом. Стараюсь отодвинуться от него, но не могу из-за боли в бедре, которая вернулась так не кстати. Если это то, о чем я подумала, то он может быть заодно с ним. Чтобы в случае чего, опять спасти эту женщину. Господи, во что я ввязалась? Глаза начинают слезиться и от явного холода моё тело начинает дрожать. — Лера... Перестань. Все не так, как ты думаешь. Я хочу тебе помочь. Судорожно хватаюсь за поручни кресла, морщась от боли. Уйти. Сбежать. — Послушай, я против того, что сделал Волков. И не поддерживаю их в этом. — Меня как прибило на месте от осознания его слов. — Их? Что это значит? — На одном дыхании, волнительно, спрашиваю я. Он кивает, отстраняясь от меня. Давая возможность прийти в себя и успокоиться. Но это вряд ли получится, мой мир сейчас в который раз разрушился, ещё не восстановившись толком. — Камилла сама подсказала Максу такой вариант разрешения проблемы. Я не знаю, хотел ли он этого, но согласился, чтобы она не пострадала от Эльвины. Я замираю. Теперь в голове начинается складываться более менее понятная картина случившегося. — Расскажи мне все. **** Сидя на кровати в тёплой, немного затемнённой комнате, я наконец смогла трезво мыслить и здраво оценить всю ситуацию. Если Марк так же влюблён в Камиллу, то зачем он спас меня, тем самым подвергая её опасности? Ведь если Эльвина все узнает то, то же самое случится с Антиповой. Господи, Боже... Марк и Камилла. Может ли что-то ещё меня удивить? Тайн тут определенно много и от огромного количества мыслей, в моей голове зарождается мерзкая, ноющая боль. Будто кто-то сидит, там внутри, и медленно, но уверенно долбит молотком по вискам. Прикрываю глаза, откинувшись назад, к изголовью большой широкой кровати. Ланевский сидит дальше от меня в своём уже излюбленном кресле. Молчит. Иногда он хмурится так, словно размышляет о чём-то серьезном и тяжелом для него, придумывает как найти легкий выход, но не выходит. — Мы с Максом дружим с детства. Как и с Киром. — Вдруг прерывая тишину, произносит он. Вырывает меня из раздумий и догадок. Точно, зачем я парюсь? Он же здесь и все может поведать прямо сейчас. Давно пора, додумалась. — С Камиллой мы познакомились много лет назад. Она работала на моего отца ещё тогда. У неё была сестра, Тина, старшая, если не ошибаюсь. Помню, Макс тогда голову просто потерял. — Ухмыляясь, добавляет он. Проводит рукой по волосам, нервничая. — Мы любили проводить время парами, я с Камиллой, ну и естественно, Макс с Тиной. Часто гуляли, зависали в клубах, оставались все вместе ночевать в нашем с Камиллой загородном доме. Через время они поженились. Кам тогда просто с ума сходила от зависти, все настаивала на браке. — Опускает глаза, глубоко вздыхая. Меня начинает трясти. Как в лихорадке, потому что боюсь конца этой истории. От неизвестности покалывает кончики пальцев. — Потом, в один момент все пошло к чертям. Все наше вместе. Дружба, любовь. — Презрительно выплёвывает последние слова. — Однажды ночью ко мне пришла Тина, рассказала о тайной связи Макса с Камиллой. В подробностях описала, как они прятались от нас, как трахались в их доме... — Поднимает глаза и я вздрагиваю. В них столько боли, столько злости и ненависти, что я потерялась. Захлебнулась его эмоциями. — Увидела видео, которое они снимали каждый раз. Их встречи, длившиеся около года. А потом... Потом она призналась, что беременна. Срок довольно большой, а ребёнка она не хотела. Его ребёнка. Достала из сумки пистолет, который забрала у Волкова в кабинете... И застрелилась. На моих глазах. Чтобы не забывал никогда, что мы сделали с её жизнью. — В глазах потемнело, когда я представила женщину, брошенную, обманутую... Не знающую, как жить с её болью. На миг сравнила нас. Но я всегда была слишком трусливой, чтобы решиться на подобное. Как бы плохо не было. Ведь в ней зарождалась новая жизнь. Плод их любви с Максимом. От этой мысли стало не по себе, но я испытала жалость к ней. Выходит, я не единственная жертва Волкова. Его жена. Женщина, которая могла бы родить ему ребёнка. Но... Камилла, её сестра. Как она могла? — Боже... А ты? Что было с тобой после их измены? Как справился с этим ты? — Моё казалось бы зачерствевшее сердце сжалось от сочувствия к этому мужчине. — Я всегда был сильнее. Справлялся с разными проблемами и с этой справился. Я хотел только посмотреть ему в глаза. А Камилла... — Втягивает воздух через нос, шумно выдыхая. Скалится. — Мне и так всё с ней ясно. Ей нужны были деньги, власть. Не спорю, она искала свою любовь и это только её выбор. Но из-за эгоизма и своей алчности, она потеряла самого близкого человека. Думаю она тоже страдает. Они оба. Макс до сих пор не может простить себя. Каждый год в день её смерти, приезжает на могилу, просит прощения и искупления. — Потирает уставшие веки. — Марк... Женщина, изображённая на его животе, это она?... Тина? — Шепотом спрашиваю, неуверенная знает ли он о тех татуировках на теле Макса. Кивает, уставшим взглядом рассматривая меня. — Набил после её смерти. В память о любимой. — С иронией в голосе добавляет он. Хмурюсь, обдумывая услышанное только что. Как можно спокойно жить дальше после такого? Получается, во всей этой ситуации жертвами оказались Марк и бедная Тина. Они понесли наказание за поступки своих любимых. Как и я. За свою глупую зависимость, неправильную любовь, должна вынести столько страданий, боли. Должна была пережить жестокое нападение, избиение и изнасилование. Не потому что виновата в своих чувствах. А потому что ему просто легко лишить человека жизни ради собственных желаний и эгоизма. Ради его странной любви к Камилле. А любовь ли это? Такая же болезненная и страшная как моя? — Тебе пора спать. — Замечает Марк, подавая мне ещё одно теплое одеяло. Укрывая и улыбаясь. — У меня ещё так много вопросов. — Не сомневаюсь. Потом обо всём поговорим. Засыпай, мышонок. — Гладит мои волосы, и взгляд его снова светлеет. Я уже спокойнее воспринимаю его присутствие рядом. Мне проще, словно я знала его всегда. И такое странное, чудное прозвище уже не так меня раздражает. Выключает светильник, отходя к двери. Внутри, там где сердце, всё больше разрастается непонятное тепло. Но это безусловно радует, после всего я начала испытывать хоть что-то приятное. — Спокойной ночи, Марк... Закрываю глаза, мгновенно отключаясь.