Выбор

Его слова эхом отражаются от стен комнаты, медленно проникая в моё сознание. Сначала услышанное вызывает во мне лишь отголоски недоверия, замедляя возможность трезво мыслить. Как? Он не мог так поступить со мной, предавая и подвергая мою жизнь новой опасности, ведь теперь все может закончиться куда плачевнее, чем тогда, моей смертью... Потом приходит липкое чувство страха, словно из ниоткуда выбирается и поселяется глубоко в душе, зарождая подозрения. Я оглядываюсь на дверь, раздумывая успею ли сбежать пока не поздно. Марк спокойно качает головой, будто читает мои мысли как открытую книгу. К чёрту страх, я хватаю его за плечи, слегка встряхивая и умоляя посмотреть на меня. Но он не поднимает голову, лишь закрывая тонкими пальцами лицо. Ему стыдно? Или он жалеет о том, что сделал? — Марк... — Мой голос прерывается от грудного протяжного всхлипа и я не сразу понимаю, что плачу, — Зачем? Где-то отдалённо звучит негромкая музыка, заглушая мои слова, произнесённые тихим шёпотом. Кажется, тень прошлого нависла надо мной, погасив весь свет счастливого будущего. Веки закрываются, глаза горят от слёз, губы онемели от попыток произнести ещё хоть что-то, суметь разглядеть в нём того родного и близкого человека. Но всё это напрасно. Ничего не бывает просто так, случайно. Все было продуманно до самых мельчайших подробностей, чтобы не оплошать, играя роль великодушного спасителя бедной преданной жертвы. Чёрт. А он молчит, не имея сил или желания даже взглянуть на меня. Следом за страхом приходит неожиданная злость, которая вырывается наружу отчаянным диким криком. — Как ты посмел так поступить?! — В груди жжёт от неизбежности и его безразличия. — Я жила с тобой два года, я верила тебе, я полюбила тебя. Порывисто поднимает взгляд холодных, но уже успевших проникнуть в глубь меня, глаз. Он плачет. Невольно вздрагиваю, отпрянув от него и забыв о чём шла речь несколько секунд назад. Я никогда не видела его слёз... В моей голове такой хаос мыслей, их ход сбивает меня, а дрожь, которая прошла по телу от увиденного, отвлекает. Стирает тыльной стороной ладони след мокрой дорожки, размазывая солёную влагу по щекам. Вижу, что пытается сказать что-то, но задыхается от этих стараний. Время остановилось. Словно всё замерло от ожидания его признания. Моё сердце, его сердце, даже мертвенная тишина. — Ошибка, — Странным шёпотом произносит Ланевский, оглядывая меня с ног до головы, словно только сейчас очнулся от крепкого долгого сна и до него наконец дошло, что я здесь, рядом. — Это всё ошибка. Звонит мобильник, громко оповещая о чьём-то желании срочно поговорить, прерывая холодный поток его бормотаний. От непрерывного звука, доносящегося где-то со стороны дивана, он начинает нервно оглядываться по сторонам, явно чего-то испугавшись. — Я не хотел, чтобы так получилось, — Уже спокойнее произносит Марк, протягивая ко мне свои руки. Я отползаю ещё дальше, но скорее инстинктивно желая спрятаться, чем специально, чтобы причинить ему боль, которая сразу отражается в ясных голубых глазах, — Всё случилось неожиданно, как я не мог даже представить. Руки падают обратно на его согнутые колени, и он сглатывает, потирая их, будто хочет согреться. — Мне звонил Кирилл, он хотел узнать почему я уехал так быстро, ничего никому не сказав. Рассказывал, что ты тоже пропала, не отвечаешь на звонки Лии и она переживает, — Вздохнул, прикрывая веки и прикусывая губы до крови, — Я тогда не подумав ляпнул, что с тобой всё в порядке и им не о чем волноваться, но потом во время опомнился и попросил его не говорить о том, что ты со мной. Он пообещал мне, что всё останется только между нами. Хватает с пола какой-то листок, пробегая по нему беглым взглядом, наверное, пытаясь отвлечься. Но потом он разворачивает его ко мне, показывая пальцем на фотографию, опубликованную в какой-то статье непонятного и неизвестного мне журнала. Глубоко вдыхаю свежий воздух, но от пелены слёз в глазах, не могу сразу разглядеть, что там запечатлено. На маленькой фотографии, которая была сделана в честь объединения двух российских фирм, улыбаемся мы с Волковым. А ниже подпись, которая гласит о том, что юную помощницу перспективного и одного из самых богатых людей страны, переманил к себе на работу преуспевающий глава нескольких корпораций связанных с дизайном, Марк Ланевский, и его фотография в левом углу странички. От прочитанного я начинаю нервно заламывать пальцы, подавившись собственным вздохом, который застрял в глотке, не давая сказать хоть что-то, прокомментировать то, что я увидела. Что это такое?! Откуда эта бредовая статья? Марк отводит взгляд, виновато потупившись. — Как я узнал только сейчас, на моём телефоне была прослушка и всё, о чём я говорил с Киром, было записано. Так, кто-то продал всю информацию газетчикам, поэтому неудивительно, что они узнали о тебе, — Хриплым голосом продолжает он. Мои руки начинают трястись и я чувствую, как к ним прикасаются теплые пальцы Марка, пытавшегося меня успокоить. — Поверь, я не знал, что так получится. Но теперь это объясняет, как и почему им стало известно, что ты жива...— Поглаживая аккуратно мои ладошки, добавляет он. Что теперь будет? Волков и Камилла не успокоятся, пока не закончат начатое. И никто, даже Марк, меня не спасёт. Уж я то знаю. Я видела это в её взгляде. Вспоминаю слова, сказанные Камиллой мне на пляже: «Кто же спас нашу мученицу?» Действительно, зачем она притворялась, что не знает обо всём, если могла сразу меня устранить? Похитить и убить по тихому, пока никто не видит. Хотя, там же была Карла. Бедная Карла тоже, не желая того, оказалась замешанной в эту странную историю. Ведь Камилла её видела, теперь она узнала о ней и, возможно, думает что та всё знает о ситуации. Блять... Мои виски противно стучат, словно молотом отбивая ритм. Сжимаю пальцы, поднимая глаза на поникшего, но слава Богу, успокоившегося Марка. — Ты не виноват. Просто это нелепое стечение обстоятельств, — Глажу его руку, радуясь хоть и маленькой, почти незаметной, но улыбке. Он тоже испытывает страх. Впервые я поняла, что это страх потерять меня. — Ты до сих пор её любишь? — Неуверенно спрашиваю, следя за движениями своих пальцев. Как в замедленной съёмке, наблюдаю за плавными перемещениями по мужской грубоватой, тёплой коже. — А ты до сих пор его любишь? — Вопросом на вопрос. Умно, Ланевский, ничего не скажешь. Криво ухмыляюсь, начиная царапать его руку. — Трудно сказать. Думаю, я никогда его не любила. Отрывается от созерцания моих ногтей, которые выводят непонятные узоры на его коже и удивлённо смотрит на меня, приподнимая брови. Но надо отдать ему должное, он быстро берет себя в руки, скрывая эмоции, вызванные моими словами. — Ты пережила страшные вещи из-за этого человека и всё равно продолжаешь звать его во сне... — Шепчет Марк, даже сам не веря в свои слова. Улыбка так и не сходит с моего лица, но это лишь очередная маска, скрывающая ноющую тупую боль в моём сердце. — Это не любовь, Марк. Это зависимость, которая пожирает всё внутри меня, и я не могу с ней справиться. Он опять смотрит на наши переплетенные пальцы, качая головой, почти возмущаясь. — Меня ты не подпускаешь к себе близко, даже спустя два года. Хотя говоришь, что я единственный дорогой тебе человек, — Печально добавляет, вставая с пола. Подхватывает меня, поднимая на ноги и целуя в макушку. Прижимаюсь к нему, пропуская через нос запах его мускусного одеколона. — Ты мой единственный. Больше никому я не могу доверять в этом мире. Но я пока не готова на что-то интимное... — Замолкаю, смущённо уткнувшись ему в грудь лицом. Боже, зачем о таком говорить? Мои щёки окрашиваются в тёмно красный цвет, заставляя тихо застонать от досады. — Я и не требую от тебя чего-то большего, кроме нашего такого привычного мне общения, — Ухмыляется, видимо, догадавшись о моей реакции. — Но я хочу, чтобы ты была в безопасности. И всё для этого сделаю, Лера. Ты мне веришь? От его вопроса перехватывает дыхание и сердце ускоряет свой стук, отдаваясь в ушах. Он спрашивал меня об этом, когда я лежала в его постели избитая, не знающая как жить. Только тогда я не знала его, не понимала зачем он спас меня и притащил к себе, тогда я была убита горьким предательством любимого мужчины... — Конечно, я тебе верю, Марк, — По-другому и быть не может. Он стал для меня всем. Сегодня я чуть не умерла ещё раз, думая, что и он предал меня. Улыбается, но его улыбка медленно гаснет, когда я высвобождаюсь из его объятий и медленно отодвигаюсь в сторону. — Что мы будем делать со всем этим? — Да, меня это волнует. И тревожит, безумно тревожит. Марк кивает и отходит к столу, на ходу замечая, что он сотворил со своим кабинетом. В его глазах немое удивление и даже шок. Мда. Ты сумел меня поразить сегодня. — Нужно позвонить одному человеку, переговорить с ним по поводу статьи. Я уже звонил в редакцию и пригрозил им судом. Знаешь ли, они не имели права публиковать эти сплетни, — Поясняет он свои слова на мой изумлённый взгляд. Киваю, устраиваясь на уцелевшем мягком диванчике, посматривая в окно. Там темно, значит ещё глубокая ночь. Странно, что я вообще проснулась, потому что после последних новостей, безумно вымоталась. Марк кому-то звонит и разговаривает по телефону какое-то время, я же осматриваю остатки его кабинета, поражаясь теперешнему виду. Сколько здесь нужно сделать... Всё убрать и привести в порядок. За своими размышлениями не замечаю, как Ланевский присаживается рядом, и только когда он нежно дотрагивается до моей шеи, переключаю всё внимание на него. Он такой замученный, уставший и грустный, что от всех чувств, переполнявших меня в этот момент, я кидаюсь к нему и повисаю на крепкой шее, тяжко вздыхая. Какой он ласковый, всегда такой заботливый и внимательный. Марк ахает, удивлённо поднимая моё лицо двумя пальцами и заглядывая в глаза. — Всё хорошо? — Киваю и кладу голову ему на грудь. Мой хороший. Переживает. — Просто я испугалась. И захотела быть ближе к тебе, чтобы убедиться, что ты со мной и я не одна, — Бормочу ему в белую рубашку, чуть ли не засыпая. Он немного меняет положение и теперь я полностью сижу на его коленях, обхватив их ногами. Его дыхание учащается, и из горла вырывается то ли стон, то ли всхлип. Я поднимаю голову, касаясь кончиками пальцев его губ. Они не такие пухлые как у Волкова, но они мягче и роднее. Спешу откинуть ненужную мысль, чтобы не испортить такой момент. Нежно и легко, словно перышко, провожу своими губами по его щетинистому подбородку, лаская. Он гладит мою щеку большим пальцем, и целует. Глаза закрываются и я полностью отдаюсь чувствам, поглотившим меня. Его язык исследует мой рот, гладит нёбо и зубы, проводит по моему языку, лениво и любовно. У меня появляется ощущение, словно за моей спиной выросли крылья и стоит мне взмахнуть ими, я взлечу высоко-высоко, к самому раю. — Мы со всем справимся, мышонок, — Бархатный голос заставляет меня отвлечься от его сладких губ и схватить недостающего воздуха. Сердце вот-вот разорвёт грудную клетку от сильных прерывистых ударов. Дыхание учащается и я вновь целую его, желая почувствовать ещё ближе к себе. Странное чувство, я такого не испытывала с ним. Сейчас я защищена, мне не нужно молить о любви и внимании, всё это уже есть у меня. Стоит только присмотреться и заметить. Остановиться хоть раз, чтобы увидеть его. Он вызывает такой табун мурашек по коже, что я забываю кто я и где нахожусь. На улице завывает тихий ветерок, разгоняя летнюю жару, птицы поют, кажется, рассказывая всем о моей любви. Она пока маленькая, такая хрупкая и лёгкая, но уже наполняющая меня своим счастьем. Наконец, душа не прячется и не мечется в поисках, а раскрывается и тянется к этому загадочному мужчине. — Обещаю... Я всё решу и ты снова будешь в безопасности.