Лоббист

      Альфард за свою богатую на приключения жизнь побывал во многих местах, от арктических пустынь до глубоких джунглей Амазонки. Ему доводилось ночевать и в домах графов (его родной дом тоже нельзя было назвать скромным), и в бедных, забытых Мерлином деревушках, куда редко добирались и магглы, и волшебники. Но в родной Британии он путешествовал мало и искренне полагал, что большая часть страны похожа на знакомый ему Лондон, разве что менее шумный и неприятный. Рабочий городок в Саффолке, где должна была быть его племянница, выглядел так, будто его толком не отстроили после бомбардировок. Убогие дома серели как бесконечный ряды закоптившихся домино. Небо закрывали тяжелые серые облака, которые, казалось, были сделаны из того же белесого дыма, что жирно вытекал из труб завода. Эти фабричные трубы возвышались надо всем городишком и были, должно быть, видны из любой точки. Каждый, у кого хоть на секунду появлялась надежда выбраться из этого унылого места, мог посмотреть вверх и понять, что его жизнь с рождения была предопределена этими выплевывающими дым трубами, и выхода попросту не было.       Сигнус, конечно, сказал ему вправить Нарциссе мозги, но как будто не был по-настоящему зол на нее — в конце концов, если бы был, пошел сам и еще в начале каникул. Альфард готов был возмутиться тем, как наплевательски они с Друэллой относились к воспитанию дочерей, хотя девиц вроде Белларикс и Андромеды было вообще сложно воспитывать. Но Нарцисса, хотя и не была тихоней, на фоне буйства старших сестер все равно казалась более покладистой. По крайней мере свой фамильный характер она предпочитала проявлять, читая по ночам запрещенные книги по темной магии, а не круша серванты и поджигая мебель, как старшие. Да и что, что могла девушка из одной из самых древних и влиятельных чистокровных семей делать в этой дыре уже несколько недель? На Слизерине почти никогда не оказывались дети, живущие в таких местах, а поверить в то, что Нарцисса, как ее кузен Сириус, находила друзей не среди родного им змеиного гнезда, было сложно.       Тем не менее, Нарцисса была здесь — об этом четко говорил один из семейных артефактов, скромное кольцо, указывающее ее положение на карте. Оставалось надеяться, что Нарцисса не просто потеряла его, случайно оказавшись в этом захолустье — тогда искать ее было бы гораздо сложнее. Про платье Эйлин, в котором племянница была на балу, он почти не думал. Стоило ему впервые появиться в Саффолке, как тут же стало ясно, что здесь не может скрываться разгадка главной потери его молодости. Эйлин Принц наверняка правда забыла свое лучшее платье в доме у одной из подруг, а может даже в школе, а Нарциссе просто повезло найти его. Бывали в жизни и более невероятные совпадения.       На улице с воодушевляющим названием Тупик Прядильщиков было также пустынно и серо, как и во всем остальном городе. Странно, но даже дети тут не играли, хотя у магглов тоже, кажется, шли каникулы. Альфард увидел только одного человека — усталая женщина развешивала мокрое белье на веревке во дворе. Он сам сомневался, что после просушки в этом воздухе белье окажется намного чище, чем до стирки, но выбора у нее, конечно, не было. Нужный ему дом оказался предпоследним перед тупиком и выглядел даже более потрепанным, чем остальные, если такое было возможно. Лет десять назад деревянные рамы были, видимо, выкрашены ярко-зеленой краской, но сейчас это угадывалось лишь по редким оставшимся хлопьям. Хотя дом делил боковые стены с двумя соседними, крохотный клочок земли перед ним был обнесен забором в человеческий рост — тот. впрочем, тоже уже поизносился и калитка, на которой виднелся добротный, но ржавый замок, теперь стояла распахнутой настежь. Когда-то жильцы этого дома пытались отвоевать себе хоть немного личного пространства, но теперь всем было все равно.       Во дворе, куда беспрепятственно зашел Альфард, можно было угадать некогда разбитые грядки, на которых сейчас колосились сорняки. Пройдя несколько шагов и оказавшись перед самым крыльцом, он заметил также пару горшков с засохшими на корню растениями. Двор производил впечатление полного запустения, но из дома слышались голоса. Альфарду показалось, что он узнал племянницу, но наверняка сказать он не мог. «Хватит стоять тут как девица на выданье, — выругал он самого себя, — пора зайти и разобраться, что тут происходит». Не стуча, он распахнул незапертую дверь и сделал шаг внутрь.       Отдельные детали вроде бы регистрировались в его сознании, но он не мог даже на секунду задержать на них свое внимание. Вот Нарцисса, за которой он сюда пришел, стоит в дверях кухни в простом летнем платье с миской в руках — он бы ни за что не мог вспомнить, какое выражение было на ее лице. Вот Регулус сидит, скрестив ноги, на продавленном диване, — ему вообще нечего было здесь делать, но Альфард не мог сейчас удивляться. Огромная пентаграмма на полу, которая попросту не могла относится к светлой магии, неожиданно красивая фарфоровая люстра, такие делали задолго до войны, книжные полки, где магические трактаты соседствовали с маггловским мусором, который даже не издавали в нормальных обложках — он физически не мог сосредоточиться на этих вещах, потому что смотрел в одну-единственную точку, где, казалось, сейчас сосредоточилась вся его жизнь. Со стены с засаленными обоями на него смотрела Эйлин Принц — такая же прекрасная и юная, как и в их последнюю встречу. Она слегка улыбалась тонкими губами и прижимала к груди стопку книг, в точности, как в школе. Портрет, если и был магическим, никогда не был активирован, а значит Эйлин могла еще быть… — Убирайтесь из моего дома! — обозленный мальчишеский голос прервал его размышления и Альфард усилием воли отвернулся от картины, убеждая самого себя, что она никуда от него не денется. Ребенок, сбежавший по лестнице, был примерно того же возраста, что и Регулус, значит, чуть младше Нарциссы. Он был одет в короткие маггловские джинсы и красную футболку, а черные волосы, чуть не доходившие до плеч, были сейчас мокрые. На скуластом носатом лице злость была смешана со страхом. Мальчик направлял на него палочку. — Как тебя зовут? — тихо, почти без эмоций спросил Альфард и снова бросил взгляд на портрет. Эйлин Принц, застывшая в возрасте едва ли девятнадцати лет, все также смотрела из-под длинной челки. Его племянник, вскочив с дивана, встал рядом с незнакомым мальчиком. — Его зовут Северус.       Подошла Нарцисса. В миске, которую она все также держала в руках, было какое-то тесто. Альфард понятия не имел, что она умеет готовить. — Что ты здесь делаешь, дядя Альфард? — спросила она.       Блэк обвел всех троих взглядом. Подростки выглядели уверенными в себе и готовыми защищаться, но он был уверен, что это была всего лишь детская бравада. Он был взрослым и обязан был выяснить, что здесь происходит. — Где твои родители? — спросил он у незнакомого мальчика. — У меня нет родителей, — выплюнул тот. — Послушай, дядя, я не знаю, зачем ты пришел, но мы тут сами прекрасно справляемся, — снова вклинилась племянница, как самая старшая по сравнению с мальчишками. — Да что ты говоришь? — Альфард попытался вложить в свой голос как можно больше иронии. Он не привык читать лекции, да и вообще воспитывать племянников, но сейчас ситуация требовала неординарных действий, — вы, юная леди, вообще должны находиться дома, а не волновать родителей, проводя каникулы непонятно где. Регулус, твоя мать вообще думает, что ты гостишь у Ноттов во Франции! Как ты мог ей соврать? — Нарциссу его попытки казаться строгим не убедили, но у Регулуса хватило совести опустить глаза в пол. Удовлетворённый этим минимальным успехом, Альфард обернулся к третьему ребенку. — А ты, Северус, немедленно опусти палочку, это невежливо. Глаза мальчишки расширились от удивления. Спустя несколько секунд, он правда опустил руку с палочкой, но совсем ее не убрал. — Вот и молодец, — похвалил Альфард. Они и правда были всего лишь детьми. — А теперь вы все сядете и расскажете в подробностях, почему вы живете здесь без взрослых, и откуда здесь взялся этот портрет. Быстро! — он махнул рукой на диван, и все трое, бросая на него разозлено-обиженные взгляды, все же уселись на него, оказавшись вплотную прижатыми друг к дружке.       Альфард передвинул заклинанием единственное кресло, чтобы оказаться напротив, но через минуту напряженного молчания и игры в гляделки понял, что просто так ему никто ничего не расскажет. — Регулус! — он понадеялся, что племянник будет с ним откровенен, — почему вы с Нарциссой оказались здесь? Мальчик предварительно обменялся взглядами с кузиной и приятелем и только потом коротко ответил: — Северус наш друг. Ему скучно здесь одному. — Где родители Северуса?       Он поймал взгляд мальчика и уставился в черные, глубоко посаженные глаза. До этого он неосознанно считал, что портрет в маггловский дом могла принести Нарцисса, оттуда же, где взяла старое платье Эйлин. Но глядя в эти глаза он вспомнил, у кого был такой же тяжелый взгляд — не у самой Эйлин, конечно, а у ее отца, лорда Стеффануса Принца. Да, старик часто на него так смотрел, стоило им с Эйлин немного задержаться на конной прогулке. А после того как она сбежала… После он не мог найти в себе храбрости даже встретиться с ее родителями и вообще не возвращался в Британию несколько лет. Вскоре Стеффанус и его жена Гертруда умерли, не оставив наследников. Поверить в то, что он сейчас думал, было невозможно. Ему нужны были ответы. Альфард сделал строгое лицо: — Я жду. Северус — какое замечательное, давно забытое магглами имя — закатил глаза и огрызнулся: — Моя мать давно умерла, где отец — понятия не имею. И вообще это не ваше дело! — Как звали твою маму? — чуть мягче спросил Альфард. — Сами знаете, — с обреченностью висельника ответил тот. Нарцисса бросила короткий взгляд на портрет позади нее. Альфарду этого было достаточно. — Нарцисса Блэк, поверить не могу, что ты знала об этом и ничего никому не сказала. Неужели тебе самой не хотелось, чтобы твой друг вернулся к своей семье? Регулус, тебя это тоже касается. — Нет у меня никакой семьи, — усмехнулся мальчишка. Альфард машинально подумал, что прикус надо будет подправить, пока зубы не перестали расти. Нарцисса согласно кивнула: — Я проверяла, все наследство ушло каким-то родственникам в Германию, осталось только законсервированное поместье, но только содержать его будет стоить тысячи галеонов в год.       Альфард удивился такой практичности. Сам он даже не подумал о том, что у Принцев, перебравшихся в Британию в разгар войны, не было родственных связей с большинством чистокровных родов. Да о каких родственниках вообще шла речь? Это был сын Эйлин Принц и он не мог жить на маггловской помойке вроде этой. Кто бы не был его отцом и где бы тот сейчас не пропадал, Альфард мечтал сломать ему нос — и за Эйлин, и за себя, и за Северуса. В конце концов, даже родственники из Германии могли позаботиться о ребенке — уж точно лучше, чем сейчас. А если нет… Ради сына Эйлин Принц Альфард был готов пойти на что угодно. — Когда она умерла? — тихо спросил он, понимая, что это было эгоистично, выспрашивать у ребенка о мертвой матери, но ничего не мог с собой поделать. Мысленно он уже много лет назад смирился, что Эйлин давно мертва, так что сейчас эта боль была совсем не новой, только заныла в сердце с новой силой. — В 1964. — ответил Северус.       Это правда случилось уже давно. Она даже не пережила своих родителей. — Значит, тебе было три года? После этого ты жил с отцом? — Пять, — поправил мальчик. — И да. До этого года он в основном был здесь.       Мысли в голове Альфарда переворачивались медленно, как шестеренки в не смазанном механизме. Он предположил, что мальчик однокурсник Регулуса, но оказалось, он был сверстником Сириуса и Нарциссы. В молодости, когда он был влюблен в самую прекрасную девушку на свете и видел перед собой только десятилетия непрерывного счастья, он меньше всего обращал внимания на даты, но сейчас они медленно приходили к нему, привязанные к событиям. Вот празднование его совершеннолетия в поместье Блэков — 8 октября 1958, а за несколько месяцев до этого — гораздо более скромный день рождения Эйлин, после которого они всю ночь гуляли по лугам в окрестностях ее дома. Той осенью все было настолько идеально, что он и представить себе не мог… Эйлин исчезла прямо из школы, забрав из дома лишь кое-какие мелочи и теплую одежду — это было начало ноября. В Хогвартсе она, кажется, говорила, что принимает зелье, но Альфард не переживал насчет возможной беременности — все знали, что они были вместе, его родители готовы были играть свадьбу хоть завтра. Ничего, ничего, не предвещало беды. Эйлин в жизни не бывала в маггловском мире, в этом он был уверен точно. Вопрос был в том, когда именно мальчик родился, потому что…       «Да какая к Мерлину разница? О нем все равно нужно позаботиться». К тому же жена его брата Вальпурга неплохо разбиралась в зельях. Даже если у нее не нашлось бы нужного состава, она могла его сварить.       Альфард поднялся с кресла и приказал не терпящим возражения тоном: — Десять минут на сборы всем троим. Нарцисса отправляется домой, Регулус и Северус для начала — ко мне. Северус тоже вскочил с дивана: — Да пошли вы к черту! Никуда я с вами… — Чудесно, — оборвал его Блэк, — Северусу собираться не нужно, можешь просто подождать своих друзей.       Регулус попытался было встать, но посмотрел на кузину, которая сидела с равнодушным видом, скрестив руки на груди и не собираясь никуда идти, и тоже сел. Перед Альфардом сидело трое подростков, один пылал ненавистью, второй смущался и смотрел в пол, а третья играла в снежную королеву. Именно племяннице он вручил порт-ключ, который наспех сделал ему брат. — Пароль — девичья фамилия твоей матери.       Нарцисса посмотрела на него, как на домового эльфа — когда только успела научиться такому? — кивнула двум мальчикам, что-то шепнула на ухо Северусу и исчезла из дома.       Мальчиков он аппарировал сам, бесцеремонно схватив обоих за руки. Оказавшись в его доме, оба начали озираться по сторонам, хотя смотреть было в общем-то и не на что: Альфард никогда не жил здесь дольше нескольких недель, а порой и вовсе не появлялся годами. Тем не менее, благодаря старому домовому эльфу, дом всегда был ухожен. — Регулус, можешь показать своему другу дом. Я пока сообщу твоей матери, что ты здесь. По лицу племянника было видно, что такая перспектива его не радует, но возражать он не посмел. Альфард же подумал, что ему сейчас только не хватало объясняться с Вальпургой — занятие, которое почти всегда затягивалось на несколько часов. Поэтому, вызвав жену брата через камин в спальне, он попросил: — Пожалуйста, ничего сейчас не спрашивай. Я потом тебе все объясню. У тебя есть зелье определения родства? Даже через камин было заметно, как подозрительно она рассматривала его: — Оно называется зельем горячей крови, — поправила она, — подожди секунду. Можно было не сомневаться, что вскоре его ждет долгий допрос, а заодно и упреки в том, что сразу не вернул Регулуса домой, но сейчас он получил то самое зелье, которое так было ему нужно.       Ноги Альфарда слегка подрагивали, когда он спускался обратно в гостиную. Хотя он, конечно, в любом случае не мог позволить себе бросить сына Эйлин, если мальчик оказался бы от него… Даже представить невозможно, как это все изменит. Альфард Блэк меньше всего на свете подходил на роль отца. Когда-то — когда рядом была Эйлин — он очень хотел детей, также много, как было у его родителей, чтобы им было также весело играть вместе, а по выходным они могли бы ходить на пикники в лес у дома. Но уже 15 лет он не задумывался даже о самой возможности продолжения рода — благо, старшие братья наверняка избавили его от этой обязанности. Дарить дорогих кукол племянницам и катать племянников на плечах раз в пару лет — одно дело, но сын… Альфард вздрогнул. Вопрос сейчас был не в том, как было бы лучше ему. Речь шла о благе ребенка Эйлин Принц. Внизу мальчики склонили друг к другу головы и о чем-то шептались. Издалека они немного напоминали старших братьев самого Альфарда — между Сигнусом и Орионом как раз была примерно такая же разница в возрасте. Стоило приглядеться, и сходство, конечно, пропадало. — Северус, — начал Альфард и растерялся. Что полагалось говорить в таких случаях? Он не мог даже представить себе. — Ты, наверное, никогда не слышал обо мне, но я знал твою мать, — знал? Как можно было таким банальным и глухим словом описать, все, что он чувствовал к этой девушке? — Я не знаю, почему она покинула магический мир, но в любом случае… — нет, он не мог говорить об этом, не мог ни с кем, а уж тем более с этим ребенком, смотрящим на него настороженными глазами. — После того, что я сегодня увидел, я считаю своим долгом позаботиться о том, чтобы у тебя впредь были нормальные условия для жизни. И я хотел бы попросить тебя… — в очередной раз он замялся и просто протянул флакон, подписанный аккуратным почерком педантичной Вальпурги.       Судя по глазам Северуса, он узнал зелье. На его лице в мгновение ока проступило упрямство и он прошептал: — Не буду. — Северус, пожалуйста… — Оставьте меня в покое, я к вашей семейке не имею никакого отношения, — прошипел мальчишка, как раздраженная гадюка.       Рука Альфарда с фиалом бессильно опустилась вниз. Что ему оставалось делать? Он мог, конечно, использовать силу, но заставлять ребенка ради собственного успокоения казалось жестоким. В конце концов, он же сам пообещал себе (и только что сказал вслух), что в любом случае позаботиться о мальчике. А зелье всегда можно было использовать в более подходящий момент. — Как скажешь. В таком случае мы сейчас пообедаем, а затем я пойду и поговорю с кем-нибудь, кто может знать что-то о твоих родственниках в Германии. Тебе приготовят комнату здесь на первое время. Регулус, попросить у твоих родителей, чтобы ты тоже погостил пока у меня? Племянник расплылся в улыбке и закивал. — Спасибо, дядюшка. — Хорошо. Так как вы оба отказались брать с собой вещи, я принесу тебе что-нибудь из дома. И найдите почтовый каталог в библиотеке и закажите что-нибудь Северусу. — Да, дядя, — Регулус выглядел просто как идеал хорошего поведения и Альфард почти ожидал, что маленький слизеринец (такой же, как и он сам) вот-вот что-то попросит взамен. Он не ошибся:  — А можно нам почитать книги? — Да, конечно. Это же не Гриммо, там ничего опасного нет, — он подмигнул племяннику и с облегчением заметил интерес в глазах Северуса, — а теперь пойдемте поедим.