***
— Мы прочесали сам бункер вдоль и поперек, но не нашли ничего похожего на машину, о которой говорится в записях здешних ученых. Оперативники прочесывают лес, но результата нет. Где она ещё может быть? Сергей выслушал Егора и развернул на раскладном столе карту города и взял флажок. — Из всех вариантов не проверен только этот, — флажок проткнул бумагу, намертво прикрепляя бумагу к пробковой столешнице. — Здравствуй, прежнее место работы… — Уйдет несколько дней на расчистку дороги, с вертолета сняли несколько поваленных деревьев. — Значит, делайте всё, что нужно. Она может быть ранена, поэтому я пойду вперед. Считай, что на разведку. — Возьми с собой хоть человек пять. — Нет, — Костенко отрицательно покачал головой, — троих максимум. Зона опасна, не хочу подвергать вас риску. — Ну вот, а то «застрелюсь» да «застрелюсь». Молодец, что собрался. — Ребята где? — В одну палатку забились, шушукаются о чем-то. — Заговор, значит. Учитывая, что я знаю замысел ребят, мне придётся взять и их в довесок. Иначе сами сбегут следом.***
«Анечка, Анюта, милая, я знаю, что ты там. Ты можешь быть сейчас только там и нигде иначе. Я иду к тебе, любимая…» — Сергей, мы оцепили здание, каждое окно под прицелом, без приказа никто не пальнет. — Мушкетеры где? — Костенко даже не обернулся к Саше. — Я их в машине запер, чтобы под ногами не суетились. — Правильно. Саша, головой за них отвечаешь. Я иду первым. Никому не стрелять, — он снял рацию с ремня и проговорил: — Ещё раз повторюсь — никому не стрелять без приказа. Я иду один.Неуловимо для всех, реальность словно начала словно плавиться, затем все встало на свои места.
Сергей оглядел толпу людей вокруг, словно не понимая, что делает, но воспоминания с неожиданной легкостью вернулись, подсказывая ему, где он и что нужно делать. В этот момент в здании КГБ СССР что-то с грохотом разбилось и мужчина, не слушая предостерегающие крики коллег и подчиненных, пулей бросился ко входу. Краем уха Сергей услышал, как внутри кто-то выругался, а мгновение спустя на него налетела его возлюбленная. Он подхватил теряющую сознание девушку, не отрывая взгляда от её лица и услышал то, чего боялся и ждал одновременно: — Серёжа, Серёжка, любимый… Живой…***
Медики в Москве с рук на руки приняли всё ещё находящуюся в глубоком обмороке Аню и направили её в палату реанимации. Она была в бессознательном состоянии почти две недели. Всё это время Настя, Леша и Гоша дежурили у палаты посменно, но сам Сергей отходил не более чем на десять минут, даже когда усталость пересиливала — дремал на лавочке, опираясь на ледяную стену. Ещё неделю Антонову, пришедшую в себя, продержали в общей палате, где их с Сергеем и расписали. Пышные платья пылились в коробках, приглашения так и не были разосланы, на служебной машине не закрепили кольца с колокольчиками и лентами. Просто две подписи на бумаге, золотые кольца на пальцах и штампы в паспорте, без слащавых до приторности слов регистратора. Однако, множественные путешествия сквозь время, пространство и смерть превратились для девушки в разделение личности, она перестала отличать наступившую реальность от того, что случилось лишь в её разуме — по мнению абсолютно всех: и врачей, и друзей и самого Костенко. Из больничной палаты Костенко Анну Сергеевну перевели в лечебницу для душевнобольных.