Пикник для утонченных натур

Гарри остервенело сжимал кулаки, чувствуя, что еще минута, и он всю душу из Малфоя вытрясет, и плевать, что они в Министерстве, да еще в рабочее время. Правозащитники с него потом три шкуры спустят, и, по иронии судьбы, Гермиона окажется в первых рядах, несмотря даже на то, что всему виной проклятый Малфой, самодовольно вздернувший свой наглый бледный нос, будто довести Гарри Поттера до белого каления, это ух какой подвиг. — Поттер, гриндлоу тебя задери, да признайся уже, что ты гей, — издевательски ухмыльнувшись, заявил Малфой и с деланным возмущением всплеснул руками. — Хватит ломать комедию. По счастью, в коридоре кроме них никого не было. Только Энтони Голдстейн устало потрясал в сторону Малфоя кулаком, потому что слышал это заявление уже не в первый раз и прекрасно знал, что за ним последует. — Голдстейн тебя хочет, Поттер. С глухим шлепком на конторку Энтони приземлилась пачка министерских бланков, пестрящих цифрами и мудреными расчетами. Малфой же развернулся на каблуках и поспешно ретировался из Аврората, оставив за собой густой шлейф совершенно не вяжущегося с ним тяжелого шипрового аромата. — Твою мать, я ему сейчас все кости переломаю, — со злостью прошипел Гарри и, закатав рукава мантии, рванулся вперед, чтобы догнать засранца, пока тот не усвистал на другой этаж. — Гарри, да забудь ты о нем, — цепко ухватив его за локоть, зарядил Энтони свои еженедельные увещевания. — У Малфоя крыша едет, нам-то что? Стараясь успокоиться, Гарри сердито взлохматил волосы. Он медленно выдохнул, прислонившись спиной к холодной мраморной стене. Вообще-то он любил четверги. По четвергам он приходил в Министерство, чтобы проведать знакомых и решить бумажные вопросы. Это был скорее приятный ритуал, особенно когда он пересекался с Гермионой, Кингсли или Энтони. Но по четвергам же в Аврорат стабильно заявлялся Малфой с квитанциями, и мастерски портил ему настроение. — Он совсем сдурел в своей каморке, наедине с цифрами? — попытался пошутить Гарри. — Надо намекнуть Кингсли, чтобы его отсадили подальше от Аврората. Энтони многозначительно хмыкнул: — Едва ли ты от него избавишься, он ведь... Хм. Пойдем-ка лучше пива выпьем? У его ремарки о Малфое явно было продолжение, стоило лишь спросить, но Гарри предпочел не развивать тему почем зря, чтобы вновь не закипать из-за пустяков. — Пиво так пиво, — согласился он. — Но мне сегодня сливочное, вечером еще на дежурство в Запретный лес. — Вечно тебе, Поттер, на месте не сидится, — рассмеялся Энтони и по-дружески взъерошил ему волосы. — Ладно, давай без градуса. Пошли, у меня есть заначка в кабинете. *** А начиналось все довольно безобидно. Когда Драко Малфоя перевели к ним из другого отдела, Гарри и предположить не мог, что тот ему всю кровь попортит, прямо как в юности, своими ребяческими, но отчего-то очень раздражающими насмешками. Гарри не появлялся в Министерстве уже месяц, и не сказать, чтобы его это особенно огорчало. В Аврорате дел почти не осталось, всех преступников года два как пересажали. Гарри и не представлял, что когда-нибудь захандрит от хорошей жизни, но факт оставался фактом, торчать в Лондоне для него оказалось жутко скучно. В то время как друзья радовались отсутствию невзгод и проводили время кто во что горазд — Рон в магазине с Джорджем, Гермиона с эльфами в профсоюзе, а Джинни на поле для квиддича, — Гарри внезапно настиг сплин. Понаблюдав за тем, как он мучается от безделья и желая его встряхнуть, Кингсли торжественно перевел его на новую должность, которая пока даже не имела названия. Отныне Гарри без устали мотался по миру и участвовал во всех странных проектах, где требовались талантливые волшебники. Выслеживал оборотней, ловил драконов, общался с вампирами. Словом, развлекался как мог, и Кингсли, как бывший аврор, не считал, что знаменитость надо беречь. Наоборот, отправлял его во все дикие заварушки, чтобы тот служил волшебникам примером, если уж сам вызвался на общественно полезную работу. Но Гарри это даже нравилось. Всего за пару лет он столько новых мест перевидал, что в глазах рябило. И вот сейчас, вернувшись из Ирландии после освобождения деревни от сглаза вздорной банши, он решил, что самое время завалиться к Энтони. Сдать рапорт, отметить выполненную миссию и заодно поболтать о жизни. Энтони, как самого дисциплинированного, всегда можно было найти в Аврорате, пусть он и не слишком напрягался, целыми днями слушая радио и играя с самим собой в волшебные шахматы. Аврорат встретил Гарри умиротворением. Лишь в одном из кабинетов раздавалась беспокойная возня, но не было похоже, что произошло нечто из ряда вон. Гарри пожал плечами. Что ж, Британия по-прежнему спит спокойно. Энтони Голдстейн, как и полагалось, восседал за дубовой секретарской конторкой. Завидев Гарри, он приветливо ему улыбнулся. Хорошая стрижка, мантия отутюжена, на груди сияющий аврорский значок. Аккуратист, как и всегда. Привычную картину нарушало лишь то, что перед Энтони, уперев левую руку в бок, застыл явно раздосадованный Драко Малфой. Он удерживал под мышкой толстенную пачку документов и, заметив Гарри, как-то сразу покраснел и скривился. Недовольный, как и всегда во время их случайных встреч. — Гарри! Привет! — перегнувшись через конторку, Энтони протянул ему ладонь для рукопожатия. — Давно тебя не было. Отлично выглядишь, — он похлопал его по плечу. — Мне нравится твоя рубашка. Это «Пол Смит»? Гарри пожал плечами: — Понятия не имею. Мне ее подарила Гермиона. Он любил рубашку за мягкий лимонный оттенок, но еще больше — за ее способность не мяться ни при каких условиях. Если вещь и была маггловской, то Гермиона, зная Гарри, наверняка здорово над ней поколдовала. — Гермиона умница, — похвалил Энтони. — Мы тут с ней недавно разболтались, и она подкинула мне идею. У нее дом в Лейк-Дистрикт? Я не знал. Всегда мечтал смотаться туда на выходные. Ну, знаешь, огневиски, барбекю, гитара… Гарри знал, но не ожидал услышать такое от Энтони, да еще в присутствии Малфоя. Поэтому он лишь тактично кивнул приятелю, понятия не имея, что за этим последует. А вот Малфой посмотрел на Энтони в упор, взглядом тяжелым, словно свинец. Энтони пожевал нижнюю губу, подбирая слова: — Ммм, Гарри, давай со мной? Гермиона пообещала мне ключи. С условием, что я вытащу тебя на отдых. Будет весело, — заключил он оптимистично, — хватит работать! Гарри порядком удивился. Гермиона обожала свой уютный загородный домик и не позволяла никому устраивать без ее присмотра там пикники, которые безапелляционно обзывала дебошами. Однажды они с Роном разожгли костер на заднем дворе и спалили клумбу, так она без всякого волшебства надавала им тумаков. Вот уж чудо, что она с готовностью одолжила ключи Энтони, да еще навязала ему в попутчики Гарри, который был неиссякаемым источником сомнительных авантюр. А еще в его представлении несколько рафинированный Энтони был человеком, который гитаре предпочтет фортепиано, а по вечерам, за место бифштекса и скотча, колдует над нисуазом и кислородными коктейлями. Да, Гарри знал, что это стереотипы, но, черт побери, в его голове никак не укладывалась картина — Энтони рубит дрова для костра, закатав рукава своей идеальной белой рубашки, наплевав на усталость, грязь и занозы… Нет, Гарри мог бы в легкую сыграть ему что-нибудь на гитаре, он неплохо этому обучился, заседая в окопах в ожидании очередной зубастой твари со своими напарниками (это были те еще ребята, настоящие сорвиголовы). Но он всерьез считал, что если Энтони хочет поразвлечься на природе, то ему бы лучше позвать с собой кого-нибудь вроде Малфоя, пока тот не утанцевал из Аврората в свою финансовую будку. Энтони и Малфой отлично проведут вечер, жаря зефир на веточке и распевая любимые хиты Селестины Уорлок. Размечтавшись, Гарри подавился смешком. Малфой воззрился на него неодобрительно, словно бы мог знать, о чем он думает, а Энтони выжидательно приподнял брови. Собравшись с мыслями, Гарри попенял себе за сарказм. Не стоило смеяться над приятелем. — Эм-м, да, здорово. Я тогда… хм. Кто-то еще будет? Пожалуй, Рон или Невилл могли бы спасти ситуацию. — Нас двоих достаточно, — принимая из рук Малфоя документы, шутливо отозвался Энтони. — Гермиона не обрадуется, если мы приведем туда ораву. Гарри уклончиво почесал подбородок, попутно отмечая, что пора бы побриться, трехдневная щетина дала о себе знать, пока он в азарте колесил по Ирландии. Понаблюдав за ним с минуту, Энтони собрался было добавить еще что-то, но осекся, потому что Малфой, все это время разглядывающий их со сдержанным, мрачным любопытством из-под светлой, в кои-то веки незалаченной челки, вдруг как будто разозлился и, развернувшись к Гарри, нахально заявил, выпятив острый и совершенно гладкий подбородок: — Поттер, ты оглох? Голдстейн тебя хочет, — он прищурился. — Так ты гей, Поттер? Держу пари, так оно и есть. *** С того злосчастного утра, все происходило примерно по одному сценарию. Раз в неделю Гарри исправно наведывался в Министерство. В это же время, как специально, в их крыло приносило Малфоя. Плюхнув на конторку Энтони бланки финансовой отчетности, он заводил свою любимую трель про гея Поттера. При солидном виде Драко — жилет, рубашка, галстук и форменная мантия — все это казалось настолько неожиданно и по-детски, что Гарри, право слово, терялся. При этом Малфой одаривал Гарри каким-то странным, пристальным взглядом и вроде как намекал, что видит его насквозь. Вдоволь наязвившись, он поспешно уносил из Аврората ноги, мастерски улавливая момент, когда Гарри начинал всерьез сердиться. Пожалуй, даже в Хогвартсе хорек не был настолько невыносимым. Ну, или Гарри просто не ожидал столкнуться с такой вопиющей бесцеремонностью на рабочем месте. Отойдя от удивления, он порывался встряхнуть Малфоя как следует, чтобы стереть с его ядовитых, красиво очерченных губ эту кривую ухмылку, но Энтони каждый раз его останавливал, уговаривая не обращать на Малфоя внимание, и выглядел при этом таким печальным, что Гарри покорно сдавался, и они, по сложившейся традиции, шли пить сливочное пиво. Когда Гарри догадался — честное слово, не с первого раза, — что грусть в глазах Энтони вызвана не идиотскими высказываниями Малфоя, а реакцией самого Гарри, он крепко задумался. Он ничего не имел против дружбы с Энтони, но стоило бы намекнуть ему яснее, что Гарри видит в нем только приятеля и ни о чем таком не помышляет. Вот только зачем Малфой с упорством уверял его в обратном? Гарри вздохнул. Нет, ну что за придурок?