***
Они незаметно прокрались мимо слуг, которые в случае чего могли стать свидетелями, а это сейчас ни к чему. Все-таки это они — король и королева — вершители преступления, а не правосудия, хотя всё должно быть наоборот. Екатерина тщательно оттирала белой тряпкой, смоченной в холодной воде, кровавые лужицы, которые за несколько минут успели преобразоваться в багровые корочки. Их было не очень-то легко стереть с каменного покрытия, для этого требовалось приложить немало усилий. Даже Генриху было трудновато отскабливать запекшуюся кровь. Конечно, они ведь подобным раньше не занимались — это обязанности слуг, а не людей королевских кровей. — Пятно не сходит, — тихо проговорила женщина, не прекращая водить тряпкой из стороны в сторону и с силой нажимая на неё. — Почему это так сложно? Если платье испачкается, его же чистят… Интересно как? — недовольно прокряхтел он, искренне не понимая почему это так сложно. — Не знаю, одежду относят прачкам, — Генрих недоуменно посмотрел на свою жену, в его глазах читалось некое удивление. Все-таки они никогда не интересовался подобными вещами. — А те с ней что-то делают… Соберите запекшуюся кровь, — добавила Екатерина, после чего поднялась на ноги, брезгливо откинув багровую тряпку в сторону. — Если нам повезет, то решат, что это вино. Через несколько секунд мужчина доделал грязную работу и откинул перепачканные в крови куски материи в сторону и подошёл к своей жене, которая, судя по всему, уже собиралась избавиться от тела его очередной любовницы. Забавная история, сюжет которой не изменен до сих пор: набедокурил он, а разгребать — ей. — Скатывайте ковер, как повара рулет, — скомандовала Екатерина в который раз за этот вечер, после чего откинула край ковра на тело герцогини и принялась за работу, Генрих тоже присоединился к ней, хотя толком ничем и не помог. — Вот так, вот… Осталось отнести ее в комнату и выбросить из подходящего окна. Оу, это моё любимое покрывало… — Включите в список моих долгов, — тут же вставил свое слово король, а она лишь усмехнулась, но все же запомнила его слова. — Да, она тяжелее, чем кажется, — проговорил мужчина, когда они бросили её тело возле лестницы, а королева лишь недовольно поджала губы и вновь взялась за края материи. Они дотащили её до спальни с трудом, учитывая все обстоятельства и трудности, возникшие на их пути, плюсом ко всему герцогиня была куда тяжелее, чем они могли себе только представить. Однако об этих трудностях можно на время позабыть, им ещё предстояло написать правдоподобное письмо самоубийцы. — Фердинандо, моему дорожащему брату… — заново начала писать письмо Екатерина, не стараясь выводить буквы с прежней аккуратностью. — Дорожащему? Сколько у нее было братьев? — расправляя покрывало, поинтересовался король, тем самым не одобряя идеи супруги. — Мой дорогой брат, Фердинандо, сегодня я решила оборвать свою жизнь, — она скомкала лист бумаги и отбросила его к остальным, уже с неким раздражением продолжая писать. — Напишите о её любви к Франции, её обычаям и красоте, — тут же вставил своё слово Генрих, который в данный момент беспокоился о будущем Франции, да и про себя не особо-то забывал. — Это письмо самоубийцы, а не послание пилигримам, — она усмехнулась и посмотрела на него, ожидая хоть каких-то предложений. — Она бросилась из окна! Нужна причина, — он задумался над тем, почему молодая, красивая, обаятельная герцогиня могла прекратить свое безбедное существование. Это казалось как минимум чем-то странным и необъяснимым. — Ей было одиноко, — сразу же ответила Екатерина и продолжила писать письмо с нахлынувшим вдохновением, стараясь всеми силами написать что-то драматичное, что бы могло задеть эрцгерцога за живое. — Как женщине в ее положении может быть одиноко? Это смешно! — он искренне не понимал, как женщина с таким статусом может чувствовать себя одиноко, вокруг нее же бегают сотни мужчин, причем достаточно хороших собой. — Знаете что, пишите сами, — раздраженно проговорила она и отложила перо в сторону, ей действительно надоели его придирки. — Человек, которого она любила не мог стать ее мужем. Бедная девушка… Опишите его, как красавца с обольстительной силой льва. — Кхм, вы серьезно? — женщина усмехнулась, но увидев всю серьезность короля, сразу же поменялась в лице. — Вот, теперь его даже слепой найдет, — она закончила писать предсмертную записку и поднялась на ноги, положив листок бумаги возле кровати герцогини. — Она заслуживала лучшей участи… — с сожалением проговорил Генрих, глядя на её бездыханное по его вине тело. — Как и все мы, — прошептала королева и пожала плечами. Он тяжело вздохнул и принялся поднимать её тело, а на помощь тут же прилетела супруга, которая взяла какой-то кусок ткани и подложила ей под голову, обхватив его обеими руками. Далее они потащили мертвую девушку к окну, с которого и сбросили её, а затем поспешили скрыться с места преступления.***
Король и королева шли по коридору, заполненному самыми различными людьми, начиная от слуг и заканчивая дворянами. Они направлялись прямиком к тронному залу, где их уже ожидал эрцгерцог. — Подыграйте мне, говорить буду я, — наконец заговорил Генрих, разрушая ту идиллию, царившую в тот момент между ними. — Разумеется, пока вы все проделывали с блеском, — согласилась она, не желая в данный момент препираться с кем-либо. Они завернули за угол, где их сразу же встретил придворный лекарь, Нострадамус, который собственно и преградил им дорогу, чтобы сообщить не об очень-то приятных известиях. — Ваше Величество, простите меня, но я должен вам сообщить. Одна из моих подопечных не вполне владеющая собой ударила отца Людука его же распятием. Он умер… — Это ужасно… Позже поговорим, — женщина, мягко говоря, была ошеломлена таким потоком известий: сначала Сесилия выпала из окна по чистой случайности, затем убили священника. Когда же этот круг смертей прекратится? Королевская чета направилась в сторону эрцгерцога и фаворитке короля, после чего между ними завязался не очень-то приятный диалог, касающийся исключительно его сестры. Екатерина всеми способами выгораживала себя и мужа, словно действительно они не были к этому причастны. — «Красив как греческий Бог и силен как лев». Это не она писала, — прочитав данную записку, сделал выводы мужчина. — Я понимаю, вам трудно поверить, что кто-то из вашей семьи способен на такую страсть, — она кивнула, не прерывая зрительного контакта с ним. — Знаете чего она не умела? Писать, — его голос звучал грубо, он вел себя крайне не сдержано. — Так и не научилась. Эта записка — подлог. Боюсь моя сестра стала жертвой грязной игры, которую вел кто-то в этом замке. И коль скоро это так, то у Богемии нет иного выхода… — Вы правы… это подлог. И я знаю чьих рук это дело — любовника герцогини, — Екатерина ляпнула первое, что пришло в голову, и, признаться откровенно, выглядело это достаточно правдоподобно. — У нее был любовник? — всерьез удивился мужчина и сказал это шепотом, словно хотел это скрыть от всего мира. Хотя, несомненно это было так. — Не надо омрачать память герцогини скабрезными подробностями, — тут же вмешался король Франции, беспокоясь о том, что его супруга может сболтнуть чего-нибудь лишнего. — Генрих, подожди, дорогой, наш гость заслуживает того, чтобы знать правду, — Екатерина повернулась к нему лицом, а затем начала рассказывать выдуманную на ходу историю. — Прошлой ночью я случайно столкнулась с герцогиней, она была в объятиях какого-то мужчины. — Моя сестра… — Я была потрясена, но, уверяю вас, у меня и в мыслях не было ее осуждать. Мой муж подтвердит это — я не из тех, кто осуждает. Да, Генрих? — абсолютно серьезно говорила королева, которая уже порядком привыкла лгать все и вся. Этот спектакль — очередная актерская игра с теми же правилами, что и раньше. — Это правда. — Но, когда новость о самоубийстве Сесилии вышла наружу, я сразу заподозрила ее любовника и под пыткой его допросила. Он признался в чем была настоящая причина событий. — Какова же она? — задал очередной вопрос мужчина, и все взоры сразу же обратились в сторону королевы, которая сразу же нашла ответ на этот вопрос. — Ну, что ж… — сделав небольшую паузу и глубокий вдох, она начала разъяснять причину произошедшего. — Исполнившись раскаяния, Сесилия, чистая сердцем, набожная, помнящая о своей королевской крови, выбросилась из окна не в силах вынести позора, который в эту минуту слабости могла навлечь на ваше семейство. — Бедная моя Сесилия… — прошептал мужчина, опустив свой взгляд на пол. — А ее любовник, желая избавить вас от нестерпимой боли, написал записку, дабы скрыть их тайну, представив дело так, будто отчаяние вашей сестры было вызвано страстной и безответной любовью. — Безответной? В письме сказано о плотской любви! — возмущенно воскликнул эрцгерцог, а его лицо в мгновение ока покраснело то ли от злости, то ли от стыда. — Я думаю, что написавший записку просто об этом мечтал, верно, Генрих? — её взгляд тут же переметнулась на супруга, который все это время стоял в стороне и наблюдал за великолепной, с самое главное правдоподобной игрой королевы. — Значит её любовник написал записку, чтобы сохранить ее честь? — Это опрометчиво, но галантно… — Екатерина приблизилась к нему и заглянула в глаза. — Я хочу видеть её любовника.***
Все трое стояли в небольшой комнате, находящейся в северном крыле замка, возле деревянной кровати, застеленной чистыми простынями, а на в данный момент лежал мертвый священник. Зрелище, конечно же, было не очень приятное, даже скорее наоборот — омерзительное. Кожа пожилого мужчины была синеватого оттенка, а глаза навеки закрыты. — Сердцу не прикажешь, — серьезным тоном проговорил король, за спиной скрепляя руки в замок. — Вы пытали священника?! — в данный момент мужчина был ошарашен столь непредсказуемыми и ужасными поступками, в какой-то степени он даже винил себя. Не стоило заводить роман с этой девушкой, нужно было уделять больше времени сестре. Возможно, тогда бы не произошло ничего подобного. — Мы не знали, что он священник. Нам нем не было облачения, и вообще почти ничего не было, — спокойно произнесла женщина, придерживаясь сюжета своей истории. — И вы его убили. — Не желая того… Порой наш допрашиватель не может сдержаться, когда ему не отвечают, — тут же нашла она, что ответить. — Моя сестра… поверить не могу. Я знаю, что раз или два она искала утешения в объятиях мужчин, но… такой позор… — откровенно признался он, после чего добавил. — Может скажем, что она случайно утонула в реке? Ни слова о самоубийстве и пожилом любовнике-священнике? Знаю, я прошу вас солгать, но я буду очень благодарен. — Не мучайте себя, эрцгерцог. Ради нашей дружбы мы с женой готовы на все, — в заключении сказал король, после чего брат покойной Сесилии повернулся в сторону Екатерины. — Да, — подтвердила она слова супруга.***
— Я забыл, что значит быть заодно с вами, а не против вас, — искренне говорил король, шагая по коридору следом за своей супругой, которая горделиво приподняла подбородок и улыбнулась. — Вы так хороши, когда не пытаетесь меня убить, — усмехнулась она в своей привычной манере, не упуская шанса напомнить о недавних событиях, которые до сих пор ее терзали. — Серьезно, вы бесподобны. Вы галеон на раздутых парусах с пушками, готовыми к бою, — торжественно заявил мужчина, улыбнувшись впервые за долгое время искренне. — На круче волн, я помню, — завершила за него Екатерина и повернулась в его сторону так, что их взгляды встретились. — Это до сих пор правда. Вы затмеваете всех женщин, — она победно улыбнулась как раньше — также светло и добродушно. — Останьтесь со мной… Король посмотрел в ее прекрасные, искрящиеся светом глаза и понял, что допустил фатальную ошибку — вновь утонул в её карих омутах, как и при их первой встречи. Он немного наклонился, желая коснуться её разгоряченных губ своими, но почувствовал её вытянувшуюся руку на своей груди. — Генрих… не надо ничего портить, — после этих слов она зашагала прочь, проклиная его за эти слова. — Екатерина! — крикнул он вслед уходящей женщине, но та не остановилась, лишь ускорила шаг. — Постойте же! Он бросился за ней и почти сразу же догнал, загнав её в угол и обхватив ладонью хрупкое запястье, чтобы точно никуда не убежала. Королева попыталась вырваться, но у нее ничего не вышло — мужская сила против женской. Генрих обольстительно ухмыльнулся и ещё раз посмотрел в ее глаза, прекрасно понимая, что готов в них утопать снова и снова. На его лице появилась едва заметная улыбка, и он трепетно коснулся манящих и столь желанных губ, зарываясь руками в её шелковистые волосы. Она лишь на одно мгновение замерла, чувствуя как по всему телу разливается тепло, а затем с тем же напором ответила на поцелуй, обхватив его шею руками, словно змея. Её губы были слаще любого меда, а этот вкус дурманил и окрылял, заставляя сердце биться в разы быстрее и ощущать это внеземное счастье. Генрих готов был в это мгновение бросить весь мир к ее ногам только, чтобы она осталась рядом с ним. Однако через несколько секунд Екатерина отпрянула от него и отвернулась, пытаясь выбраться из его объятий. — Что вы себе позволяете?! — недовольно воскликнула она, убирая его руки со своей талии и плеч. В ее взгляде читалось непонимание и злость вперемешку с другими чувствами. Он хотел что-то сказав в ответ, но Екатерина оттолкнула его от себя и скорее зашагала вперед, приподнимая руками подол платья. Он посмотрел ей вслед: она ушла, оставив после себя лишь едва уловимый цветочный аромат в воздухе.***
Екатерина сидела напротив трюмо, укладывая свои золотые украшения по многочисленным шкатулкам самых различных форм и размеров, однако сейчас ее совсем не интересовали такие мелочи. В голове постоянно всплывали картины сегодняшнего дня, их своеобразное приключение и маленькая совместная тайна, поделенная на двоих, а еще тот поцелуй… Наверное, это прозвучит глупо, но она была не властна над собой рядом с ним. Чувствуя его разгоряченные губы на своих, она ощущала себя все той же маленькой девочкой, что жаждала его любви и внимания, а еще такой предательски сломленной. За многие годы ей пришлось усвоить одну очень неприятную истину — его слова пустая ложь. Он король, который может говорить и обещать все, что заблагорассудится, но выполнять не обязан, увы. Она грустно улыбнулась своему отражению в зеркале и продолжила заниматься одной из самых скучных и надоедливых работ — разбирать украшения по определенным критериям, чтобы в случае чего можно было быстро отыскать. Раньше ей нравилось разбирать свои вещи, наслаждаться их разнообразием и просто рассматривать. Но сейчас многое изменилось, она уже давно привыкла к материальному богатству, совсем позабыв о духовных ценностях. Но все так и должно быть, она же королева. Из мыслей ее вывел приятный для ушей голос мужчины, что во второй раз за этот день ворвался в ее покои. Должно быть, он решил что-либо разъяснить о возникшем в коридоре инциденте. Вот только она не должна ему раскладывать все по полочкам, для этого у него есть две фаворитки. — Екатерина! — он сразу же захлопнул за собой дверь, испуганно оглядываясь по сторонам, словно за ним гнался кто-то очень страшный и опасный. Женщина даже не повернулась в его сторону, ей было достаточно посмотреть в зеркальное отражение и увидеть его глаза, полные страха. Чего же так испугался бесстрашный король, желающий захватить английский трон? Неужели какие-то духи пудрят ему мозги, как об этом говорил придворный лекарь и по совмещению лучший друг королевы?