Не на ту напал

Лес. Он несёт полное понимание всех причин и следствий в поступках любого существа, будь то зверь или человек. У людей, конечно, взаимосвязь между причиной и следствием будет намного сложнее, но общие принципы одни и те же.       Автомобиль подъехал к небольшому деревянному дому. Мы давно выехали за город, и это было первое строение за сотни миль. Мы находилось где-то в глуши леса, вокруг были высокие, пушистые сосны. Их верхушки устремлялись далеко вверх, длинные иголки заполняли собой всё пространство, одни висели на деревьях, другие лежали на земле, сухие желтые палки. А запах такой тяжёлый и бросающий в дрожь. Мне стало страшно, но не за себя, а за Лию. А что, если бы я не увезла её к родителям? Что, если бы она осталась дома?       У меня началась паника. Лия, моя маленькая девочка. Ведь о ней некому больше позаботиться. Адриану её проблемы и даром не нужны (как и она сама). Надеюсь, она останется у родителей, и они о ней позаботятся. — Пошли, — Блондин вышел, открыл мне дверь, хватая за руку одним рывком достал меня из машины. Дмитрий в это время не отрывал от меня взгляд. Но только смотрел, издалека, горячий сияющий взгляд на ходу. Я начала осматриваться в поисках спасения. — И даже не думай. Ты не сбежишь, а если это получится, тебе некуда бежать. Тут ничего нет. Ты скорее замёрзнешь или умрёшь от голода, чем дойдёшь до первого поселения людей. От осознания, что я ничего не смогу сделать, у меня началась обостряться нервозность. Мысли большущим шквалом сменяли друг друга, приглушая голос разума, хотелось отдаться порыву эмоций. Броситься бежать! Но только далеко ли я убегу? А что будет если я выведу их из себя. Навряд ли меня ждёт поощрение. — Отпустите…прошу! Мой муж вам заплатит, только, пожалуйста, не надо… Отпустите! — Из глаз полились слёзы, а тело покрылось мурашками и затряслось от резких всхлипов. — У неё истерика. Отведи её в дом, я позвоню Андрею, — Дмитрий достал телефон, из правого кармана своей чёрной кожевенной куртки. Затем посмотрев на дисплей телефона, он не спеша зашёл в помещение. Из машины вышел водитель. Его взгляд. Это — тяжелая артиллерия флирта: взглядом можно выразить всё, и при этом, однако, всё можно отрицать, ведь его не поймаешь на слове. Но он. От этого парня веяло опасностью. Такие глаза бывает у людей с косоглазием или у наркоманов. И у ещё одной категории людей. Гораздо менее многочисленной — у профессиональных убийц. Животным страхом сковало тело, было страшно отворачиваться. Если охотишься — думай как жертва. А наоборот, если жертва — ты. — Тебе никто не поможет, — брюнет ухмыльнулся, подошёл ко мне в плотную и вдохнул полную грудь воздуха. Выдыхая почти у самого уха, нежно провёл рукой по контуру моей шеи, — твой муж на мели, и пока он не вернёт долг, ты будешь у нас. — его рука остановилась на моей шее, слегка сжимая её. Это не предоставляло боли, но заставляло чувствовать себя так, словно я его вещь. Что если он так хочет, то я буду слушаться. Но дело в том, что я не буду! Если я молчу — это не значит, что я согласна. Просто жду подходящий момент. — А пока ты у нас, ты всецело в нашей власти, — он положил свою вторую руку мне на талию и стал плавно притягивать к себе, до конца вжимаясь в моё тело. Из-за чего я резко отскочила, но врезалась в сзади стоящего улыбающегося блондина. — Ну, что? Как ты думаешь, Джесси? Она нам импонирует?       Тот самый Джесси закивал головой и заговорщически переглянулся с брюнетом. — Не надо… — водитель закрыл мне одной рукой рот, а второй прижал к себе. Оба стали неприлично смеяться, смотреть на меня издавая неприятные шипения, смешки, произносить в слух свои некоторые грязные мыслишки. — Не кричи, Дмитрию необязательно об этом знать. Ведь так? — он посмотрел на меня. Провёл пальцем по губам, пытаясь залезть им мне в рот, но я на это его лишь укусила. Удивление, боль и ещё более злой взгляд исказил его лицо. — Ах, ты дрянь! Он влепил мне смачную пощёчину, от которой я упала на грязные листья. Я не вынесла удара; кашлянула, прижалась ладонью к губам, и красное пятно ярким знаменем обрамило оливковую кожу руки! Кровь! — Может лучше не надо её тут? — сказал Джесси, — Спиридон? Пару дней без еды сделают своё дело. — Ты прав. Отведи эту тварь в подвал. — Я испугалась звука этого простого голоса и робко оглянулась. Глаза брюнета смотрели прямо на меня, взгляд их был зол и насмешлив, а голос был ровен и холоден. — Нам могло бы быть хорошо вместе. Ты ещё сама прыгнешь ко мне в кровать! — Но… — блондин попытался возразить. — Плевать, что сказал Дмитрий. Скажем, что она пыталась убежать, — вскрикнул Спиридон, — Я сказал, отведи её! Джесси продолжал смотреть на брюнета и одновременно поднимал меня. Я постаралась поправить свою испачканную одежду. Мда, меня хотят убить, изнасиловать, а я волнуюсь, что кофту уже не отстирать. Но в данном случае «ненормальность» в виде умения абстрагировать позволила создать новое средство взаимодействия между происходящим, обладающим этой ненормальностью, что и помогло мне выжить. — Пошли, — он грубо толкнул меня вперёд. И повёл за дом, однако деревья вплотную окружили его, а чтобы обойти, нужно пройтись по густым зарослям. < tab> Пару минут ходьбы по чертовому лесу, вывели меня из себя, и похоже, что не только меня. Глаза зудели, под ноги попадались какие-то коряги и корни, в лицо лезли сучья и ветки. Для Джесси последней каплей была паутина, которая оставалась незаметно прозрачной, до тех пор, пока не облепила его лицо. Остановившись, Джесси повернулся к ближайшему дереву: — Сучий лес! Как только я из тебя выберусь, я вернусь. Вернусь с кучей долбанных лесоповалочных машин. Свалю тут всё к чёрту, и из брёвен сделаю туалетную бумагу. А бумагу продам в Африку, чтобы нигеры вытирали свои чёрные, грязные задницы…       Он толкнул меня, и я упала на что-то холодное. Большой железный люк. Джесси открыл его, устало посмотрел на меня и резко схватил за руку притягивая к чёрному пространству. Я вскрикнула и попыталась силой оттолкнуть от себя парня, но ноги предательски заскользили по грязной и мокрой листве, не давая возможности оттолкнуть противника. О достал из какой-то кучи мусора замок, а затем бросил меня в эту дыру с улыбкой на губах. — Нет, — Это единственное, что я произнесла, прежде, чем исчез свет и раздался звук закрывающегося замка. < tab> Мне было страшно. Человеческая жизнь — ужасна. В ней есть много всего хорошего, и она может по-разному сложиться, но она страшная. Я не хочу знать, что там в той зловещей темноте. И что для меня значат мои действия? Спасение это или наказание? Может быть было лучше не злить того парня? Ты многого не знаешь заранее: не знаешь себя, не знаешь, что ошибаешься, не знаешь цену своим поступкам. Ты постфактум что-то понимаешь про свои предыдущие виновности. Спрашиваешь: А чего я тогда об этом не подумала? Почему тогда, в комнате, дома, я просто не закричала? А ты и не мог подумать! У тебя не было для этого мозгов или чувств. Не может щенок понимать то, что понимает взрослое животное. < tab> Чёрт! Я ужасно боюсь темноты. В подвале было не только темно, но и сыро, и холодно. Пол по ощущениям был бетонный либо же асфальт, поэтому становилось ещё холоднее. Я начала двигаться в поисках непонятно чего. Сердце билось, как сумасшедшее. Ничто не пугает так сильно, как детские страхи. Человек, поддавшийся страху, похож на белку в колесе. Его мысли бегают по кругу, и с каждым оборотом всё больше и больше выходят из-под контроля. < tab> Я протянула руку вперёд и наткнулась на что-то тонкое, но холодное. Металлическая полка. Руки невольно дрогнули, когда пальцы коснулись деревянной палки. О, да. Значит, у меня есть шанс. Я нашла что-то напоминающее ткань. Похоже, это старая рубашка. Так же я нашла большую коробку с обувью. Высыпав обувь на землю, я стала ломать картонную коробку, а затем постелила её, накрыв найденными тряпками. Я села и прижалась к палке, к моему спасению. Тело стало дрожать, то ли от холода, то ли страх детства давал о себе знать. < tab> Страх важен не менее любви. Он пронзает нашу жизнь до глубин нутра — и так мы понимаем, кто мы есть. Попятишься, прикроешь глаза? Или тебе хватит сил шагнуть к обрыву и заглянуть в бездну? Хочешь ты знать, что там обитает, или и дальше будешь жить в сумеречном самообмане, где нас заточил этот мир торгашей. Загружая себя ненужными мыслями, я засыпала. Надеясь, что когда проснусь, моё оружие будет рядом. Проснулась. Вокруг кромешная темнота. Всё время я просидела с битой в руках. Руки ужасно ныли из-за этого. А ещё безумно холодно. Сколько прошло времени час, два, день? Всё тело окоченело, и если бы не боль в руках, которая отрезвляла, я бы пальцев не чувствовала.       Сколько себя помню, я всегда мечтала согреться и всегда мёрзла, потому что иногда для тепла мало жарко горящего огня, нужно что-то другое, но я наверное, никогда не узнаю, что, и потому холод — мой вечный спутник.       Я не чувствую тепла от мужа, от жизни, только Лия — моё маленькое солнце. Я стала опять засыпать. Но это было, не как в прошлый раз. Глаза сами словно наливались свинцом. А руки уже окончательно онемели. Раздался шум, а затем резкий скрип и грохот. Свет. Солнце резко ударило в глаза. Как больно, ярко!       Чья-то фигура спустилась в подвал. Широкие плечи, высокий рост… Дмитрий! Он осмотрелся и увидел меня. Я попыталась встать, но ноги меня не слушались, и я с хрипом упала на пол. Дмитрий подбежал ко мне. — Ты в порядке? — я посмотрела на него снизу вверх. — А ты как думаешь? — я не узнавала свой голос. Хриплый, неприятный, и каждый звук царапал горло, доставляя невыносимую боль. — Чёрт! — выругался Дмитрий по-русски. Интересно, он только по-русски может ругаться? Наверное, чтобы никто не мог понять. — Прошу…отпусти, — из моих глаз потекли слёзы, — я же ничего не сделала. Я не виновата.       Дмитрий печально посмотрел на меня. О господи. Это сожаление? Ему меня жалко или мне показалось? Дмитрий поднял меня на руки и увидел моё оружие. Он забрал его и кинул на пол. — Нет! — Пискнула я. — Отдай.       Сейчас я была похожа на ребёнка, на замёршего ребёнка с хриплым голосом. На мои слова Дмитрий лишь улыбнулся и понёс меня к выходу.       Мы быстро дошли до дома, дорога туда была намного длиннее чем обратно. Когда Дмитрий открыл дверь, я увидела комнату. Грязную, пыльную, но обжитую комнату. В ней было два светлых диванчика, тёмное кожаное кресло, далеко не новый телевизор, небольшая старая кухонька, стол и стулья из тёмного дерева, на столе была красная скатерть с прожжёнными дырками, а также множество книжных шкафов, набитых сверху донизу книгами. В комнате было ещё две двери. Одна была слегка приоткрыта, в неё меня и понёс Дмитрий.       Это была спальня, чистая, по сравнению с прошлой комнатой. В этой комнате была ещё одна дверь, и похоже, она вела в душ, туда меня Дмитрий и понёс. Он положил меня в ванную и стал раздевать. Так, надо собрать по кусочкам израненную гордость и постараться вернуть утраченное душевное равновесие. — Руки убери, — я оттолкнула Дмитрия, — Я сама.       Но парень даже не сдвинулся с места и продолжил то, с чего начал. Не знаю почему, но мне даже нравилось. Мне нравились его руки, его взгляд, блуждающий по моему телу, его горящие глаза. Он раздел меня и включил горячую воду. Тот факт, что он сам мыл меня, ввёл меня в полнейший шок.       Я просто молчала, молчала и наслаждалась его прикосновениями. Прекрати, немедленно прекрати! — словно кричит на меня мое подсознание, уперев руки в бока и топая от негодования ногой. «Забудь о нём… Немедленно! И хватит уже распускать слюни». Он достал меня из ванной, и обмотав в полотенце, отнёс на кровать. Господи когда бы меня ещё на руках поносили, как не в плену. А может это не я закрыта с ними, а они закрыты со мной. Может мне впервые за столько лет жизнь подсунула трёх накаченных мужчин, а я тут не вдупляю, что у меня есть такая прекрасная возможность насладиться жизнью. По крайней мере один из них мне точно нравится, а значит не всё так уж и отвратительно. Да, этот водитель, та ещё мразь, но зато какая! Шикарное накаченное тело, короткие почти чёрные, подстриженные на современный лад волосы и узкие, холодные, голубые глаза. А также блондин, да слегка худощавый, и внешность слащавая, но зато высокий крепкий, и весьма симпатичный. Ну о Дмитрии и говорить нечего! Полностью мой тип, идеален на все сто. Длинные каштановые волосы до плеч, высокий рост, крепкое накаченное тело и слегка зауженные карие глаза. Такие тёплые и такие далёкие одновременно. Погрузившись в свои мысли я не заметила, как оказалась на большой кровати, заправленной синим постельным бельём. Не люблю этот цвет, но видимо эта комната принадлежала какому то мужчине, так как минимальное количество мебели и очень грубый минималистический дизайн, говорил буквально сам за себя. Я посмотрела на Дмитрия и сжалась от страха. Он стал снимать с себя одежду и остановился, лишь когда остался в одних боксёрах. Так, я что рассуждала в слух или он решил довести до конца то, что начали его приятели. Слишком, быстро и самонадеянно, моя гордость и здравый смысл ещё лидируют и пока что точно не уступят. — Нет…не надо, — казалось Дмитрий даже не слушал меня. Хотя, о чём это я? Я бы убила себя, если бы он послушался. Правильно, не слушай меня! Странная дрожь свела низ живота, а тело покрылось мурашками. Он выхватил полотенце и бросил его на пол. Дмитрий лёг на кровать и прижал меня к себе, я зажмурила глаза, но он больше ничего не сделал. — Ты…ты не… — Спи. Ты так быстрее согреешься, — от странной заботы я не просто была в шоке, я была в нокауте, а мое подсознание валяется в обмороке где-то в дальнем углу. В смысле! Это всё? А где? А ну ладно, может он изображает правильного мальчика с добрым сердцем, хотя сложно об этом говорить про человека, который недавно участвовал в моём похищении. Хотя судя по моим вялым действиям у меня такое чувство, что я тоже в нём участвую.        Тело Дмитрия, оно совершенно, и он сейчас обнимает меня. Я так давно не лежала в объятьях человека, который просто, и ненавязчиво предоставляет мне комфорт и безопасность. Хотя это сомнительная защита в условии того, что я нахожусь в одном доме с грубыми и безумными бандитами. Сбежала от постели и приставаний одного мужика, чтобы прыгнуть в постель к другому. Я закрыла глаза, прося о том, что бы этот момент не заканчивался, а моя внутренняя богиня повесила на дверях своей комнаты табличку «Не беспокоить!».       Мужчины не такие уж сложные создания. Они просты и предсказуемы. Обычно говорят то, что думают, а мы тратим часы, чтобы проникнуть в тайный смысл их слов. А всё легко, весь ответ на поверхности, смысла просто нет. Пора уже научиться воспринимать их проще.