***
Крик боли и отчаяния вырвался у неё против её воли. Нет, нет не может быть. Не могло всё так закончиться. И всё, всё из-за неё, она не успела, опять. А ведь она чувствовала, что что-то не так, с того самого момента, как корабль, увёзший смельчаков, пообещавших достать живого мертвеца, отчалил от Драконьего Камня, она не находила себе места от тревоги. И три дня назад она не выдержала, взобралась на спину Дрогона и, хотя Тирион до последнего уговаривал её не делать этого, улетела к Стене. Она убеждала себя, что переживает за всех ушедших за Стену, врала себе. Когда вчера к Стене вернулись ушедшие, она поняла это. Вернулись не все. Сир Давос, сказал, что не было какого-то Тороса, красного жреца, но не Торос волновал её. Отчаяние, охватившее её, когда среди вернувшихся она не нашла знакомого и уже ставшего близким северянина, было сравнимо разве что с тем, что она испытала, когда погиб Дрого её Солнце и Звёзды. Сир Джорах сказал, что Торос погиб от лап мертвеца, но ничего не сказал про Джона, ей пришлось спрашивать. «Он ушёл, кхалиси». Ответил тогда ей Джорах. Она не поняла. Как можно было уйти куда-то там, там ведь ничего не было, он сам говорил, что там не осталось жизни. «Он пошёл в Суровый Дом, леди». — Видимо, незнакомый ей рыжий мужчина увидел её растерянность и непонимание. — «Сражаться с тем, что там обосновалось. Он не вернётся». Она отказалась смириться с этими словами, расспросила рыжего, его звали Тормунд, как добраться до этого Сурового Дома и полетела, хотя теперь уже Джорах пытался её отговорить. Берег с частоколом и множеством неподвижно стоящих фигур она заметила, когда солнце уже показалось над горизонтом, ещё издалека она увидела, как из единственного на берегу строения вышла белая фигурка, как низкие облака начали расходиться, давая солнечным лучам коснуться земли. Дени ещё даже успела спросить себя, кто же может вот так управлять облаками, но потом из того же строения вышел другой человек, и ей стало не до вопросов. Она так долго, так старательно скрывала правду от самой себя, так боялась признаться, боялась открыть свою душу кому-то ещё. Она так боялась вновь полюбить. И вот, наблюдая за тем, как Джон сражается с тем, кто управлял облаками, как легко он отбивает все удары необычным пылающим мечом, откуда же у него такой, его не было когда Джон уходил, Дени с полной ясностью осознала это. Нельзя так переживать за того, кто безразличен, сердце не замирает в ужасе при мысли, что незнакомец может пропустить смертельный удар. И когда мечи вновь столкнулись она мысленно умоляла Джона выдержать, и не смогла сдержать крика, когда его меч опустился, а его противник нанёс удар. — Дрогон. — Внутри всё сжалось, было так больно, собственный голос царапнул горло. «Дракарис», хотела крикнуть она, обрушить на убийцу огонь, уничтожить, превратить в пепел и развеять по ветру, чтобы даже память о его присутствии стёрлась навсегда. Но в тот момент, когда она уже готова была дать приказ, Джон неожиданно шевельнулся и, сжал руку своего противника, который опустился рядом, после удара и повернул голову на крик Дени. Он был жив. Она так и не произнесла — огонь, она не могла убить Джона, вместо этого прозвучало совсем другое слово. — Вниз. Легко Дрогон скользнул вниз, она готова была приказать ему подниматься в любой момент, но ни одна из фигур так и не двинулась, только противник Джона поднялся на ноги, впрочем, когда Дрогон опустился, Дени поняла, что ошиблась. Не противник, а противница. Совсем юная девушка с длинной белой как снег косой, очень светлой кожей и яркими льдисто-голубыми глазами. Красивая, очень красивая, пожалуй, более красивых Дени встречать не доводилось. — Спускайся. — Дени не чувствовала себя очень уверенно, всё же в руке незнакомка по-прежнему сжимала меч и никакой гарантии, что её не убьют, не было. И зачем она вообще велела Дрогону приземлиться? — Я не трону тебя. Я обещала. — Она легко кивнула в сторону, на Джона, который больше не двигался. — Он испугался за тебя. Кто ты ему? Сестра? Дени не поверила чужим словам, конечно, но она должна была подойти к Джону, убедиться, что уже ничего не сможет сделать или наоборот, найти способ помочь, спасти. Она соскользнула по крылу Дрогона, прошла мимо незнакомки. Может даже лучше, если ударит. Может тогда не будет так тяжело и больно. — Нет, не сестра. — И откуда такие мысли? Они с Джоном так же непохожи, как огонь и лёд. — Невеста. — Оно вырвалось само. Она никогда так не думала, она даже не знала любил ли Джон её, но какая уже разница. — Невеста? — В голосе незнакомки прозвучало самое настоящее изумление. — Не может быть. Меч. — Её голос дрогнул на последних словах, а может Дени и показалось. Она присела рядом с Джоном на снег, чувствуя, как умирают даже последние искры надежды. Меч не попал в сердце, но рана не стала от того менее смертельной, даже если он ещё был жив, спасти его она бы уже никак не смогла. — Неужели… — Не может быть, почему так, почему сейчас? Неужели это наказание за её гордость? За то, что не поверила ему? Если бы только можно было вернуть время, если бы только… Она бы послушала его. Пошла на Север вместе с ним. Они бы победили вместе. — Самопожертвование. Как же я не поняла, оно ведь пахнет совсем не так, как жертва. Добровольное самопожертвование. Дени подняла голову. Незнакомая девушка сидела на коленях в снегу напротив неё и смотрела на всё ещё слабо горящий меч. Белые волосы, голубые глаза, множество неподвижных, похожих на человеческие, фигур вокруг. Мысль пришла в голову только сейчас. А что, если она вовсе не с человеком столкнулась? Если это и была та самая Великая Иная о угрозе от которой предупреждал Джон. — Послушай меня, огненная леди. — Девушка оторвала взгляд от меча и посмотрела на Дени. — Если ты его невеста, скажи, когда вы познакомились? Говорил он тебе про войну двух богов? — Недавно. — Говорить Дени совсем не хотелось, но было в чужом голосе что-то не оставляющее выбора. — Упоминал, говорил, что потребуются все силы живых, чтобы остановить зиму, что на огненного бога нельзя полагаться. — И ничего про меч? — Легкий кивок на оружие Джона. — И про то куда он идёт? — Ничего. — Он берёг тебя. Не позвал с собой, знал, что тут опасно, что он не вернётся. — Почему-то после этих слов глаза заволокла пелена, неужели она плакала? — Не плачь, здесь нельзя, холод превращает слёзы в лёд. Прости, я не знаю твоего имени. — Дейенерис. — Слёзы не хотели останавливаться и пришлось уткнуться лицом в перчатки. Чтобы слёзы не превратились в лёд, чтобы не видела богиня льда, убившая Джона. — Я Инайя. Послушай меня. Я могу помочь, я не желала зла Джону. — Откуда она знает его имя? Они были знакомы до этого боя? Должно быть так, Джон же описал её, знал, что она именно Великая Иная, но принять этого Дени не могла. — Он пришёл сюда, отдать жизнь за людей, которых он даже никогда не видел. Я помню лишь одного человека, что поступил так же. Я думала, он принёс в жертву того, кто любил его, чтобы призвать Р’Глора, но он не делал этого. Такие люди не должны погибать. — Да, не должны, но ничего уже не изменить. — Я могу вернуть его. Дени резко развела руки, вскинулась. Вернуть? Как? Мертвецом? Она уже однажды просила вернуть ей мужа, это кончилось плохо. Как бы там ни было, но такой «жизни» она Джону не желала, уж лучше смерть, которую он выбрал сам. — Не смотри на меня так. Не поднять, как мертвеца, а вернуть. Не совсем человеком, но и не Иным. — Она смотрела внимательно, ледяные глаза были абсолютно спокойны. — Это будет жизнь, почти обычная. — Так возвращай. — Слова вновь вырвались сами собой. Может она вновь совершает ошибку, может. Что же если это так, то в этот раз заплатит только она, вокруг нет никого, кто принял бы удар на себя, даже Дрогона она отошлёт. Она готова отдать свою жизнь, если это нужно, чтобы вернуть его, но никем другим она больше никогда не пожертвует. — Не сейчас. Нужно подождать. И не смотри так на меня. Ты многого не знаешь. Я не стану пересказывать тебе всё, Джон расскажет, когда вернётся, если ты захочешь. — Только бы он вернулся, тогда она готова будет слушать что угодно, хоть про богов, хоть про его службу на Стене. — Но, кое-что объясню. Я много лет хотела убить бога огня, а он меня. Увы, он бестелесен, нужен был человек, что сразился бы на его стороне, согласился разделить своё тело с богом. Джон согласился только для того, чтобы от нашего противостояния перестали погибать люди, и он сделал то, что обещал. Ранив его, я ранила и своего врага. Но Р’Глор ещё жив, он бог, очень силён и будет цепляться за жизнь до последнего. Но ему недолго осталось, я чувствую. Как только огонь на мече потухнет, я верну Джона. Может это и правда, а может лишь красивая ложь, Дени не знала, но не могла не надеяться. Наверное, она наивная и глупая, но так хотелось верить. Осторожно она взяла его за руку, только сейчас заметив, что он без перчаток. Ладонь была тёплая, даже горячая, не должно так было быть здесь. Может Инайя и не врала. — Джон, не умирай. — Прозвучало как-то жалко, но она должна была сказать. — Переживи этого огненного бога, пожалуйста. Вернись ко мне, к нам всем. — Я в него верю. — Дени чуть повернула голову, только чтобы заметить, как Инайя, секунду помедлив, тоже накрыла ладонь Джона своей рукой. Это было неправильно, чтобы она там не думала, но она почти убила его. Но словам возмущения не суждено было прозвучать. Мягкий свет вдруг возник вокруг руки Инайи, и богиня замерла, выпрямилась, прикрыла глаза. Что-то происходило, Дени чувствовала это. Налетел ледяной порыв ветра, и тут же другой раскалённый, будто залетел сюда из Красной Пустыни, а потом всё успокоилось, и богиня отрыла глаза. Голубые с алыми лучиками. — Огонь и лёд, две половинки одного целого, их всегда тянет к друг другу. — Голос её, раньше все время напоминавший о зимних ветрах, теперь звучал, как у обычного человека. — Так вот чего он хотел, не просто убить меня, но забрать мою силу. Стоило предположить. — Ладонь Джона холодела, и Дени почувствовала, как вновь сжимается сердце. О чём бы ни говорила Инайя, но о своём обещании она похоже забыла, ещё немного и Джона не станет. — Но сейчас не время, я помню о том, что обещала. Я хотела поделиться с ним частью моей силы, отпустив остальную. Мир погиб бы, останься я здесь после смерти брата, но теперь в этом нет необходимости. И я могу вернуть его по-настоящему. Как человека. — Мягко ладонями она коснулась груди Джона, провела их к ране, тихо произнесла что-то, чего Дени не смогла понять. А в следующий момент Джон вдохнул и открыл глаза. — Джон, ты живой. — Голос, сорвался, на глаза вновь на вернулись слёзы. Он с ней, он живой, ей не солгали. Он вернулся. — Дени? — Он никогда не называл её так, её никто так не называл со смерти брата, но как же приятно было слышать от него это имя. — Ты не видение? Я думал, ты мне чудишься. — Она прилетела за тобой. — Инайя встала, и Дени только сейчас, сквозь слёзы заметила, что та изменилась. Ледяных доспехов больше не было, а белые меха и плащ, прорезали тонкие алые ленты. — Она спасла нас обоих. Спасибо тебе, Дейенерис. — Спасибо. — Тихо повторил Джон и осторожно коснулся её плеча, будто разрешения спрашивал. — Дени, я хотел сказать тебе. Я люблю тебя. Дыхание пережало. Неужели и вправду? Неужели она наконец может позволить себе почувствовать себя счастливой? Не ждать предательства, не бояться и просто любить. — Я тоже. Я тоже люблю тебя. — Прижаться, всего на секунду, дать обнять себя, на мгновение почувствовать себя счастливой, чтобы потом отстраниться. — Нам нужно возвращаться. — Улетайте. — Удивительно мягко подтвердила её слова Инайя. — Зима закончилась, и войны двух богов больше нет. Ни один человек больше не умрёт из-за моей мести, а мертвецы получат покой. — Спасибо, Инайя. — Дени осторожно помогла Джону подняться, он старался стоять сам, но, видимо, из-за раны, о которой теперь напоминала лишь кровь на снегу, у него это получалось плохо. — Что сдержали обещание и не тронули Дени. — Самое мудрое решение за мою жизнь. — Она подняла со снега Длинный Коготь, меч Джона, и протянула ему. — Возьми, Джон, он твой. — Ещё раз спасибо. — Он принял меч из её рук. — Ты изменилась. Твои одежды, они теперь совсем как… — Чардрево. — Тихо закончила она. — Чардрева были символом бога, чью силу мы с братом разделили. Теперь эта сила вновь едина. Я не могу оставить этот мир, как хотела, мне придётся искать в жизни смысл помимо мести. — Я могу лишь пожелать тебе удачи, Инайя. Уверен ты его найдёшь. — Джон слабо улыбнулся. — Мы ещё встретимся? — Обязательно. — Лишь лёгкая улыбка на тонких губах. — До встречи. Дрогон подставил им крыло, небо раскрылось навстречу полёту дракона. Они возвращались домой, живые, остановившие зиму. Впереди ещё была война с Серсеей Ланнистер и её приспешниками и восстановление разрушенного королевства, но сегодня они победили. Направляя Дрогона к Стене вдоль берега океана, Дени обернулась на берег, залитый солнцем, где девушка в бело-красных одеждах медленно подняла руки, и рухнули, будто по команде, заполнявшие берег неподвижные фигурки.Конец легенды
21 ноября 2018 г. в 22:18
Примечания:
Третья и заключительная часть Клятвы, спасибо всем читавшим
Очертания знакомого берега выступили из предрассветной полутьмы почти неожиданно. Забавно, а он уже думал, что не дойдёт, что так и погибнет в ледяной пустыне, сделав жертву Тороса напрасной.
Сил почти не осталось, рука, державшая меч, уже почти ничего не чувствовала, но убрать клинок в ножны было невозможно, пламя легко перекидывалось на кожу. Зато хотя бы холод Джона не мучил. Огонь вокруг лезвия ослаб, кажется, Владыка Света был оскорблён тем, какое пренебрежение Джон оказал ему, но не потух, и тепло от него распространялось по телу, защищая от мороза. Но на этом хорошее и заканчивалось. Джон не до конца понимал, как он ещё на ногах-то стоит, после того как в одиночку, пешком прошёл весь этот путь, почти не останавливаясь. Сражаться он сейчас точно не мог. Хотя какая разница? От него требовалось только погибнуть от меча Иной, держа в руках меч огненный. Это ему было вполне по силам.
Ещё несколько шагов, и из полумрака выступили фигуры, так похожие на человеческие. Мертвецы, они стояли не двигаясь, голубой свет в глазницах едва тлел, кажется, их хозяйка предпочитала не растрачивать силы впустую. Идти между ними было жутко. Молчаливые фигуры, когда-то бывшие людьми, они стояли без единого движения, но казалось, что их тусклые глаза следят за ним. Единственным звуком, нарушавшим тишину, был скрип снега под его ногами, а стоящие на поле мертвецы беззвучно появлялись из полутьмы и так же молча исчезали в ней. Когда очередная, появившаяся перед глазами фигура, зашевелилась и повернулась к нему, Джон даже ощутил какую-то глупую радость. Вот до чего дошло, он уже Иным радовался. Глупо так.
Иной смотрел на него несколько мгновений, потом перевёл взгляд голубых глаз на меч в его руке, кивнул и сделал уже знакомое движение головой, приглашал следовать за собой.
— Я знаю где она. Меня необязательно провожать. — Разговаривать с Иным тоже было глупостью, они не издавали звуков, но так хотелось услышать собственный голос, убедиться, что он по-прежнему может говорить.
Иной ожидаемо не ответил, только качнул головой, каким-то вполне человеческим жестом и пошёл вперёд, оставалось только следовать за ним.
Бывший дом старейшин сильно изменился за то время, что Джона здесь не было. Дыры в стенах и крыше были заделаны, и где только дерево нашли, в окрестностях леса не росло, со стен соскребли копоть, приладили на входе вполне приличную дверь. А Иной оказывается вовсе не чуждо было понятие уюта. Но изумляло вовсе не это. Она была когда-то человеком, понять её человеческие привычки можно было. Поражало другое. Оказывается мертвецы и Иные были способны не только нести смерть и разрушение, они могли и создавать что-то. И от этого понимания становилось жутко. Великая Иная могла столько всего принести людям, подарить им, но она выбрала свою месть и единственным её подарком людям стала смерть.
Внутри здание оказалось ещё уютнее, чем снаружи. По стенам развесили шкуры зверей, видимо, не всех их превращали в мертвецов наподобие того медведя, поставили простые деревянные скамьи, в очаге горел огонь. Если бы не хозяйка, расположившаяся в том самом кресле рядом с очагом, можно бы было спутать это место с обычным человеческим жилищем.
— Джон Сноу. — Она развернулась, когда чуть скрипнула закрытая Иным за его спиной дверь. — Ты всё же вернулся. Признаться, не ожидала. — Она опустила взгляд на клинок, и в голубых глазах сверкнул лёд. — О, и ты не один, как я посмотрю. Значит, решил всё же исполнить уговор. Прекрасно. — Она резко встала, и пламя отшатнулось от неё, вновь напомнив, что она не человек, как бы ни старалась казаться таковым. — Ты готов.
— Да. — Голос оказался слабым, хотя он заметил это, ещё когда заговорил в первый раз. Но ведь это было уже неважно.
— Нет. — Она подошла ближе, заглянула в глаза. — Сколько ты уже не спал, да даже просто не отдыхал? Не знаю кем ты себя посчитал, но ты всё ещё человек, и ты не сможешь сражаться со мной сейчас. — Ладонь, холодная несмотря на огненный меч в его руке, сжалась на плече и несильно подтолкнула в сторону кресла. — Сядь. Ты на ногах-то еле держишься. Куда тебе сражаться со мной.
— Какая разница? — Он честно попробовал противиться, хотя она была во всём права. Вот только какое ей, дело, ей же нужно просто убить его. Неужели она знает, что такое сочувствие?
— Совершенно никакой, за исключением того, что мой братец совсем не дурак. — Она вновь подтолкнула его к креслу и пришлось подчиниться, драться сейчас она явно не хотела. А ещё откуда-то знала, что он не попытается убить её сейчас, пока она безоружна. — Он сейчас не здесь, лишь часть его силы. Но в бою со мной ему понадобятся все силы, и он явится лично. А явившись поймёт, что ты не способен сражаться. И тогда он просто исчезнет, уйдёт, подождёт другого, готового жертвовать всем ради спасения, но не станет драться со мной, не имея шансов на победу. — Она сказала жертвовать всем? Но откуда? Она ведь говорила, что не знает, как призвать огненного бога. Неужели это была лишь хитрость, уловка, чтобы он не передумал раньше времени. — Проси его о помощи, Джон Сноу. Ты ведь принёс ему жертву, так пусть немного напряжётся и даст тебе сил для этого боя. Я подожду. — Она развернулась, в несколько лёгких и быстрых шагов добралась до двери и вышла, оставив Джона одного.
Отчаянно хотелось прикрыть глаза и забыться сном, хотя бы ненадолго, вся окружающая обстановка этому способствовала, но он понимал, что так делать нельзя. Это лишь страх, желание оттянуть неизбежное. Не стоит, чем дальше, тем страшнее будет, тем больше будет находиться причин оттянуть решающий шаг. Нужно было заканчивать сейчас.
Джон приподнял меч, вгляделся в танец пламени, в сталь. Что же ему сказать Владыке Света? Как можно обратиться к тому, кого он боялся не меньше, а то и больше Великой Иной, что сказать тому, кого он, вероятно, обидел своим пренебрежением, что можно сказать богу?
— Я… — Джон замялся. Ему нечего было сказать. Может стоило действительно просто попросить о помощи. — Помогите мне.
— Ну наконец-то. Потрясающая гордость. — Голос, прозвучавший в сознании, заставил вздрогнуть, но вместе с ним пришло спокойствие, боль в руке ушла, непонятно откуда взялись силы. — Но ладно, главное, что понял. Мы справимся.
Для убийцы, готового жертвовать любимыми и требующего от других того же, Р’Глор оказался неожиданно вежливой и понимающей личностью. Не знай Джон того, что рассказали Инайя и Торос, он бы может даже поверил, что огненный бог действительно на стороне добра.
Дверь открылась, выпуская его на улицу. Теперь меч горел настоящим сильным пламенем, при одном взгляде на которое становилось ясно, что это не обычный огонь. Инайя ждала его снаружи, стояла, глядя на море, тонкий белый плащ едва-едва вздрагивал от слабого ветерка. Тучи на небе разошлись, слабое зимнее солнце, ещё только начавшее подниматься из-за горизонта, освещало землю.
— Я смотрю ты всё же явился. — Она повернулась, продемонстрировав ледяные доспехи, вновь сменившие ещё совсем недавно надетую на ней белую куртку, тонкий ледяной клинок холодно поблескивал в опущенной руке. Обращалась она явно не к Джону, а к своему брату. — Тогда начнём.
Клинки столкнулись со звоном, они обменялись ударами, легко разошлись. Иная двигалась быстро, очень быстро, но Джон чувствовал в себе силы успевать за ней. Ещё один обмен ударами. Как же горько, что ему не победить в этом бою, что всё закончится сегодня, что он не уйдёт отсюда. Ему так хотелось бы ещё раз увидеть сестёр, Брана, письмо о том, что они живы пришло на Драконий Камень, но он почувствовал лишь горечь от того, что ему не суждено их увидеть. Он бы так хотел увидеть Дени, обнять её, сказать, что любит её. Но этого не будет. Она сейчас далеко, в безопасности. Скоро сир Джорах вернётся к ней, и она будет счастлива, вернёт свой трон, станет великой королевой. Его же судьба погибнуть здесь.
Клинки вновь столкнулись. Иная надавила на свой, её яркие голубые глаза вдруг оказались так близко. Он мог бы удерживать её меч, ему хватало сил, но стоило ли сопротивляться дальше. Всё равно конец будет один, так стоило ли его оттягивать. Он ослабил нажим, наклонил меч, оставляя брешь, давая Иной нанести удар. Ледяной клинок скользнул вниз. Холод и боль пронзили грудь. Тишину зимнего утра разорвал женский крик.