Танцы драконов

      Ворота Винтерфелла оказались распахнуты настежь, и вокруг них крутилась любопытная детвора из соседней деревни. Впрочем, у Джона проблем не возникло. Заметив человека в мантии инквизитора, детвора поспешно разбегалась с дороги и останавливались в нескольких шагах, блестя любопытными глазками. Здесь, всего в неделе пути от неофициальной столицы Собора, это было нормальным. Хотя Джон успел поотвыкнуть от такого отношения. За две луны работы в окраинных землях ему пришлось раз пять применять молитву против крестьян, посчитавших, что они могут немного облегчить сумки инквизитора, разгонять шайку разбойников, решивших, что одинокий путник лёгкая добыча и какая разница как он одет, и трижды встретиться с незарегистрированными магами. Одна даже смогла его напугать, почти бросившись на шею при встрече. Оказалось, давно хотела зарегистрироваться, а ехать почти луну до ближайшего города, где мог быть инквизитор, было недосуг. Двое других повели себя спокойнее. Колдун сделал вид, что Джона не заметил, тот оказал ему ответную услугу. Некромантка намекнула, где его найдут или скорее не найдут, если ей покажется, что он что-то замышляет. Джон пообещал, что не тронет, драться в опасной близости к не самому старому кладбищу не хотелось, да и дар девушки был светлым, но деревню запомнил. Хотя ту, где староста в сговоре с ведьмой пытались поймать Джона в ловушку, превзойти никто не смог. Здесь, на севере королевства, о таком и помыслить не смогли бы.       Во дворе суетились люди. Слуги готовились к пиру и празднику. Время обеденной молитвы ещё не пришло, утреннюю уже отслужили, и благородные хозяева дома, несомненно, отсыпались после самой долгой ночи в году, которую полагалась провести в молитве. Джон бы тоже вздремнул, он ночь провёл как полагалось настоящему инквизитору… за чтением старого, запрещённого трактата о князьях демонов, который ему попеременно делая страшные глаза и рассказывая какие кары их постигнут, если вдруг что, под честное слово выдал из сборища раритетов Собора Сэм. Ничего крамольного в своём поведении Джон не усматривал. Другие инквизиторы в самую длинную ночь тоже отнюдь не молитвам предавались. Самый вопиющий случай принадлежал лично магистру, который любил в эту ночь устроить инспекцию какому-нибудь борделю, естественно без мантии и меча. Воины церкви были не лучше, единственным, кто, кажется, действительно молился всю ночь, был их верховный рыцарь лорд Станнис. Да и то скорее по зову сердца и из-за общей вредности характера. Когда-то эта ночь действительно была опасна, инквизиторы могли защитить не всех, и молитва была единственным, что могло гарантировать, что люди увидят утро. Но лет сорок назад инквизиция отказалась от столетних принципов, пошла на договор с магами и буквально за несколько лет всё успокоилось. Даже на границе стало спокойнее, простой освящённый частокол обеспечивал достаточную защиту, а уж в центральных областях ночная молитва осталась лишь даром традиции. Как и последующие праздник и пир.       — И что, что запретили? Я успею вернуться до того, как отец проснётся. — Знакомый голос зазвучал совсем рядом с конюшней, стоило только завести туда коня. — Когда ты так говоришь, напоминаешь Сансу. Мне было достаточно одной сестры. — А она совсем не изменилась за тот год, что они не виделись, всё такая же любительница нарушать правила.       — Ты не успеешь вернуться до обеденной молитвы, Арья. И твой отец это обязательно заметит. — Он обернулся как раз в тот момент, когда она зашла в конюшню. Её приятель, сын мясника, держался у неё за спиной, наверняка уже представил последствия Арьиного побега.       — Джон! — Она замерла на мгновение на пороге, а затем с восторженным криком бросилась к нему, повисла на шее. — Ты поздно, я ждала тебя к ночной молитве.       — Прости, Арья. — Он со смешком отцепил руки кузины от себя, отодвинул её, чтобы рассмотреть получше. Она выросла, стала выше и ещё красивее. Её будущему мужу будет чем восхищаться. И от чего страдать. Характером, как и внешностью, Арья пошла в свою тётку, его мать. А Лианна, говорили, в детстве не слезала с лошади и не расставалась с мечом. — Меня задержали непредвиденные обстоятельства. Один очень вёрткий волколак пытался убедить меня, что крестьяне совсем даже не против, чтобы их ели. Пришлось подзадержаться. — Хорошо ещё, что колдуны, готовившие телепорты по заказу инквизиции, давно уже закладывали в них день-два задержки. А то пришлось бы две-три луны добираться на лошади.       — А что крестьяне? — Она озорно сверкнула глазами, снова попыталась обхватить его за шею, но Джон перехватил её руки.       — Крестьяне мнения волколака не разделяли и были его голове очень рады. — Джон усмехнулся кузине и взлохматил ей волосы. В детстве он часто так делал, но теперь они виделись редко, а совсем скоро встречи станут ещё реже. Арье четырнадцать. Через два года её выдадут замуж и придётся выбирать какой замок посещать. Как с Сансой, которую он уже три года не видел.       — Волколак. — Арья протянула это почти мечтательно. Да что с ней? — Вот это у тебя жизнь. Столько приключений.       — Только из-за этих приключений я домой не успеваю. — Джон ухмыльнулся. Все в возрасте Арьи мечтали о приключениях. Главное, чтобы кузина не бросилась мечты исполнять. — Вот вы были все вместе, а мне пришлось одному молиться.       — И как помолился? — Она слишком хорошо его знала, чтобы поверить.       — Успешно. — Джон вытащил из седельной сумки книгу, выданную Сэмом, и продемонстрировал, но в руке Арье не отдал. Некоторые проблемы, если с ней что-то случится, действительно могли быть.       — Так я и думала. — Арья скривилась, но больше ничего сказать не успела, у входа показалась ещё одна женщина.       — Арья, опять ты здесь. Скоро молитва, а мы тебя нигде не можем тебя найти. И что за внешний вид, немедленно переоденься.       — Матушка… — Арья мгновенно вскинулась, но леди Кейтилин уже не обращала на неё внимания. Заметила Джона.       — Джон, ты всё же приехал. А мы с Недом уже тебя и не ждали. — Тётушка так очаровательно всплёскивала руками и так радостно говорила, что тянуло улыбнуться в ответ. Джон не стал противиться и доставил ей удовольствие. Пусть считает, что на нём её штучки работают. Хотя то, что леди унаследовала от бабки, даже даром не считалось, и пожелай Джон, мог бы просто игнорировать. Но зачем? Только огорчать тетушку, а она это не слишком заслужила.       — Я писал дяде, что меня задержали дела. — Джон перепрятал книгу, тёте о ней знать не нужно, и всё же вышел из конюшни. Арья понуро поплелась следом. — Мне правда жаль, что я не успел к вечерней молитве. Как вы, справились?       — Пришлось сообщить, что Рикон заболел и не сможет быть на молитве. — Тётя измученно потёрла глаза ладонями. Кажется, самая длинная ночь в году показалась ей ещё длиннее в этот раз. — Джон, неужели с этим совсем ничего нельзя сделать?       — Мне жаль, тётя, но я ничем не могу помочь. — Джону действительно было жаль. В детстве его отношения с тёткой не ладились. Бастард сестры мужа раздражал леди Кейтилин, бросал пятно на безупречную репутацию семьи. Она полностью поддерживала дядю в его желании отправить Джона в монастырь, но инквизиция её устроила, пожалуй, даже больше. Теперь Джона можно было называть членом семьи без ущерба для репутации, так что тетя охотно поменяла отношение и даже, кажется, немного гордилась племянником. Если бы с дядей всё решалось так просто. — Здесь что-то может сделать только маг. Если бы вы убедили дядю довериться. Я бы подобрал самого надёжного из тех, с кем сотрудничает собор.       — Ты же знаешь своего дядю, Джон. — Она тяжело вздохнула, мимолётно коснулась рукой уголка глаза. — В таком его не способен убедить ни один человек на свете.       — Дядя Бенджен смог бы. — Слова потонули в тишине. Дядя Бенджен предложил сделать Джона инквизитором, когда пять лет назад услышал какую силу обретает голос племянника во время молитвы. Он погиб почти четыре года назад. Рыцарь церкви, он вместе с несколькими братьями сопровождал инквизитора. Казалось бы, простое дело, проверить старый, давно утихший могильник. Никто не вернулся. Спустя два месяца Собору вернули их нательные обереги. Всё, что осталось от пяти вооружённых, опытных бойцов. Кто их убил, так и не узнали. Вернувший обереги был лишь обычным посланцем, а найти отправителя не удалось.       Они так и промолчали до того момента, как леди Кейтилин распахнула дверь комнаты младшего сына. Маленький Рикон во что-то сосредоточенно играл на полу, но на звук открывшийся двери мгновенно повернул голову и тут же оказался на ногах.       — Джон! Ты приехал! — Детские ручки с нечеловеческой силой сжались вокруг шеи. Джон едва успел обхватить малыша за пояс, не дав повиснуть на себе. Рикон был уже тяжеловат. — А я тебя так ждал!       — Ну я же обещал. — Отцепить от себя младшенького было уже почти непосильной задачей. Каждый раз, когда Рикон вот так бросался к нему, Джон не мог избавиться от ощущения, что однажды руки кузена сомкнуться не в объятии, а вокруг горла, чтобы задушить, преломить шею, убить инквизитора. А он будет знать и ничего не сможет сделать. Ведь это будет Рикон. — И во что такое интересное ты играешь? В рыцарей?       — В рыцарей пусть Бран играет. — С детской умильной серьёзностью фыркнул мальчик. — Это инквизитор и он сражается со страшным монстром.       — С монстром? — Сердце пропустило удар. — И кто же побеждает?       — Инквизитор, конечно. Он совсем как ты. Ты же победил монстра.       — И не одного. — Прозвучало тяжело. Три года назад Джон не просто победил как-то забредшего в эти земли вервольфа, молитва разметала тварь по половине леса, а он сам пролежал без сознания почти сутки. Но он был готов вложить в молитву ещё больше сил, погибнуть, если бы это только могло бы что-то изменить. Исправить промедление, навсегда стереть след от неправильных волчьих зубов с бедра маленького кузена.       — Я тоже побежу. Когда вырасту и стану как ты. — Рикон гордо подбоченился, улыбнулся, замершей в дверном проёме матери. Клыки у него уже заметные. Ещё год другой и о затворничестве младшего сына Старков пойдут разговоры, слухи. Будь он один такой, ещё бы ничего, но после Брана разговоры обязательно будут.       — Обязательно. — Джон с некоторым усилием улыбнулся и повернулся к леди Кейтилин. — Идите, тётя, вы опоздаете к молитве.       — Спасибо, Джон. — Она вновь смахнула слезу уже почти открыто. Чтобы мы без тебя делали.       — Справились бы. — Он вновь улыбнулся, прикрыл дверь, повернулся к Рикону, смотревшему на него с неприкрытым интересом. — Покажешь мне как проходит сражение?       — А ты покажешь мне молитву? — Не дал отвлечь себя кузен. — Ну пожалуйста, хотя бы слабенькую.       — Ты же знаешь, что мне нельзя просто так пользоваться молитвой. Я, как видишь, даже с остальными не молюсь. Или ты хочешь, чтобы меня лишили голоса за нарушение правил? — Джон наигранно шутливо дёрнул малыша за прядь рыжих волос. Он ненавидел врать. Даже по необходимости. Но как объяснить Рикону, что любая молитва для такого как он, будет подобна раскалённому железу? Как сказать ребёнку, что ему никогда не жить нормальной человеческой жизнью?       — Не хочу. — Малыш тяжело вздохнул и вновь устроился на ковре. — А можно ты в этот раз поиграешь за монстра? Пожалуйста. Всего один разочек.

***

      Битва добра со злом была в самом разгаре, когда дверь распахнулась во всю ширь. — Смотрю, ты весело проводишь время, кузен. — Радостный голос заставил Джона невольно улыбнуться и опустить фигурки на пол. — А я полчаса простоял на коленях в церкви. Это же тоска смертная.       — Твой отец так не считает, Старк. — Джон поднялся, только чтобы попасть в объятия старшего из своих кузенов, почти ровесника Робба, и обнять его в ответ. — И вообще, когда я учился, нас заставляли молиться по целым суткам. Без перерывов.       — Ну я же не инквизитор. И вообще, как будто тебя когда-то волновало мнение моего отца. — Робб отстранился, хмыкнул. — Он тебя желал в монашеской рясе, а не в плаще инквизитора видеть.       — Я очень ценю дядю и благодарен, что он меня вырастил, но в этом… — Джон в ответ приподнял уголок губ в усмешке. — Обойдётся.       — Ну вот видишь. — Робб вновь хмыкнул, хлопнул по плечу. — Пошли в деревню, там сегодня тоже праздник. Музыканты будут, танцоры.       — А можно мне с вами? — Джон не успел ответить, как Рикон вскочил, вцепился в руку Робба и уставился на них умоляющими глазами. — Ну пожалуйста, пожалуйста.       — Ты пойдёшь с мамой. Она говорила что-то о ярмарке. — Робб с явным трудом по одному разжал пальцы младшего брата. — Ну что, Джон, ты как? Или инквизиторы на ярмарки не ходят?       — Конечно нет. Там же столько искушений. Ещё поддашься и праведность растеряешь. — Робб расхохотался, о праведности инквизиторов он был от брата наслышан. — Глупый вопрос, конечно пойду. Вот только переоденусь, а то праздник будет испорчен.       — Да уж, явление на нём инквизитора при плаще и мече произведёт неизгладимое впечатление. — Кузен вновь рассмеялся, махнул рукой. Иди уже, только не долго, а то я не дождусь и уйду один.       Про то, что не дождётся, Робб, конечно, шутил. Вдвоём им всегда было куда веселее, даже в детстве, когда они ещё толком ничего не понимали. Но задерживаться Джон и не собирался. Сменить алый инквизиторский плащ на обычный, поменять рубашку, снять меч, всё равно проку от него на празднике мало. Против людей и молитва отлично справится, а нечисть, если её занесёт на ярмарку, почует инквизитора и предпочтёт обойти десятой дорогой, не портя развлечение ни себе, ни ему.       — Ну вот. — Одобрительно цокнул языком брат, когда Джон отыскал его у ворот. — Почти на человека стал похож, только волосы ещё распусти.       — Что? — Он сперва было недоумённо нахмурился, но потом сообразил и распустил волосы, собранные в узел на затылке. Инквизиторы всегда так делали. Пряди волос в неудачный момент заслонившие обзор или попавшие под руку врагу могли решить вопрос жизни и смерти не в пользу первой. Лорды когда-то тоже носили такие причёски. Но уже много десятилетий крупных военных конфликтов не было и среди благородных стало привычным отпускать волосы до плеч и носить распущенными, чтобы все видели, что они не какие-то там простолюдины. — Лучше?       — Прекрасно. Теперь тебя точно за инквизитора не примут. В смысле те, кто впервые в наших краях, остальные-то и так знают.       — Так я подберу волосы? — Джон усмехнулся и накинул тёплый капюшон.       — Не стоит. — Кузен вернул усмешку, распрямил спину. — Пойдём. Бран предсказал интересную встречу, и я никак не хочу её пропустить.       — Он уже трактует видения? — Пророческий дар у среднего из сыновей дяди проявился почти год назад. Джон тогда едва удержался от применения молитвы против родного дяди, тот никак не желал регистрировать сына в инквизиции, говорил, что одного проклятого ребёнка в семье достаточно. Повезло, что в тот раз на его сторону встала тётя Кэт. Брана отвезли к магистру, тот посмотрел его способности, одобрил и по случаю велел Джону следить за кузеном. Вот только ему было совсем не до того в последнее время. Да и рано ещё Брану было толковать свои видения, обычно провидцы разбирались с этим за два-три года, после чего к ним приставляли наставника, который учил видения не только объяснять, но и контролировать, направлять на нужные промежутки времени. — Слишком рано.       — Бывает иногда. Но редко. — Робб пожал плечами. Поправил капюшон, голос его зазвучал мрачно. — Чаще всего он ничего не понимает. Каких-то воронов видит, кровь, огонь, серебро. Мама плачет, отец злится, Арья завидует. Что же у нас за семья-то такая, Джон?       — Нормальная семья. — Он только повёл плечами. И чего они все так переживают? Магический дар в семьях лордов не редкость, отчасти поэтому инквизиция и пошла сперва на послабления, а потом и вовсе на договор с магами. — На пять детей один маг. В прошлом поколении была одна на четверых, единокровный брат нашего деда тоже колдовал. Это нормально. В семье твоей невесты вон до сих пор какой-то обряд во славу земли соблюдают и ничего, даже дядю это не смущает.       — Ой, не напоминай. — Роб скривился махнул рукой. — Ну почему в этот день Розы ей обязательно быть девицей? Вот скажи мне, что бы изменилось, если бы мы сочетались браком?       — А я откуда знаю. Посоветовать тебе человека, который приглядывает за уникальными семейными традициями Тиреллов и заодно изучает их?       Кузен только отмахнулся, тяжело вздохнул. — Подумать только, ещё полгода до её восемнадцатилетия ждать. — Помолчал и вернулся к ранее начатой теме. — Ну ладно Тиреллы, отмечают они этот свой день, да и бесы с ними, но с нами то что не так? Один будущее видит, причём такое, как будто нас там конец света ждёт, второй по лесам за нечистью гоняется, третья мечтает стать наёмницей, четвёртый каждую луну шерстью обрастает, а пятая вообще сбежала от семьи и жениха и подалась обретать просветление под сенью Собора.       — А шестой постоянно изводит остальных своей нормальностью. — В том же тоне поддержал Джон, а затем не выдержал и рассмеялся. — Про меня ты всё знаешь, Робб. А отвечать за мысли твоих сестёр я никак не могу. Кстати о них. Как там у Сансы с просветлением? Мы давно не виделись.       — Хорошо, наверное. Письма от неё уже несколько лун не приходили. Решила, видимо, окончательно с мирским порвать. И с нами в том числе. — Он тяжело вздохнул. — Мама расстраивается, да и отец не рад. Он отнюдь не собирался отдавать старшую дочь в монастырь.       — Главное, чтобы Сансе было хорошо. — Джон только повёл плечами. Дядю в этой ситуации он точно не жалел. Кузина решила стать монахиней случайно подслушав слова священника, пытавшегося убедить Джона, добровольно согласиться на этот путь. Джон отказался и стал инквизитором, а сестра, как оказалось, проносила идею о пути света ещё три года и два года назад решилась и сбежала в монастырь. — А если что-то будет не так, то я найду способ её вытащить оттуда.       — Хорошо, когда у тебя кузен инквизитор. — Робб хлопнул по плечу, а затем замер, заинтригованно прислушиваясь. — Смотри-ка, кажется та толпа не вокруг торговца собралась. Как думаешь, что там?       — Танцует кто-то. — Джон улыбнулся и двинулся к людям. — Пойдём. Ты же хотел на танцоров посмотреть.       — Лучше на танцовщиц, особенно на симпатичных. — Люди пропускали их, сперва неохотно, но потом узнали сына лорда и расступились. — О так она всего одна, зато какая красавица, да Джон? Джон?       — Да. Очень. — Выдавить это удалось не сразу. Как и оторвать взгляд от кружащейся в центре людского круга девушки. Ворох белоснежных юбок, алая рубашка, серебристая коса подколотая заколкой на затылке, совершенные черты лица, фиолетовые глаза. Дени. Демон.       Она замерла вместе с музыкой, на бледных щеках едва пробивался слабый румянец, дыхание, наверняка, даже не сбилось. Для демона быстрый танец ничто, даже несколько, даже без передышек. Выпрямилась, обвела взглядом людей, смеющийся взгляд остановился на Джоне, глаза расшились, губ коснулась улыбка. Можно сказать, крикнуть что здесь демон. Инквизитор и должен был так поступить. Только зачем? Он не справится с ней один, даже если бы меч был при нём. А здесь простые люди, которые могут пострадать, даже если оба постараются не вредить им. Не стоит. Она не навредила ему когда-то, возможно, и здесь не сделает дурного. Хотя присмотреть за ней стоит.       Она скользнула к музыкантам, что-то быстро зашептала, то и дело прикрывая рот ладонью. Смеялась. — Что она задумала, интересно. — Пробормотал рядом кузен. — Джон, да оторви ты взгляд от неё. Разве инквизиторам можно так смотреть на девушек?       — Можно, главное не попадаться. — Джон попытался просто отшутиться. Раз уж решил не говорить, то говорить не стоит никому. В том числе и кузену. Он вряд ли поймёт, ещё и дяде сказать может.       — Считай, что попался. — Дени закончила шептать, музыканты взялись за инструменты, зазвучала мелодия. Быстрая, весёлая, полгода как появившаяся в столице и звучавшая на каждом балу. Джон знал этот танец и даже научился танцевать, из интереса. Благо сложным он не был. — Это что Бесов вальс? Неожиданный выбор.       — Бесов вальс? — Такого Джон ещё не слышал. Откуда такое название?       — Здесь на Севере его так прозвали. Слишком уж в нём много… бесовского. Вот сейчас она выберет партнёра и увидишь. — В ворохе белых юбок Дени замерла перед ним, протягивая руку. Музыка тоже замерла. Она не должна молчать больше мгновения. Принять руку или отвергнуть, выбирать нужно быстро.       Он усмехнулся, одним движением откинул капюшон плаща, другой рукой перехватывая её ладонь и мгновенно увлекая в следующее движение. Разворот, шаг, ещё разворот. Дени резко откидывается назад, почти повисая у него на руке. Если партнёр подведёт, то танцовщица ударится очень больно. Вновь поворот. Слегка передвинуть руку по её спине, помогая подняться в движении. Они оказываются так близко. Весь танец в этом. Для севера в нём действительно слишком много страсти. Бесов вальс. Полстолетия назад, рискнувшего танцевать такое ждал бы костёр. А сейчас инквизитор танцует.       — Вы неплохо танцуете. — Выдыхает она ему в висок в момент очередного движения, скользит рукой по поясу. — Для инквизитора.       — А вы великолепно. — Он перехватывает её ладонь, движение и она прижимается к нему спиной. — Для демона.       Она оступается, и следующие два шага Джон буквально проносит её на руках, чувствуя, какая горячая у неё спина, как бьётся её сердце. Она вновь встаёт на ноги, раскручивается, оказывается на расстоянии вытянутых рук, быстрое движение вперёд, их лица на расстоянии менее ладони, а затем она откидывается назад, вновь повиснув на его руках. Музыка замолкает вместе с последним движением. Люди вокруг молчат.       — Ты разрушила мою репутацию. — Джон помог ей подняться, с интересом разглядывая лицо. Он уже видел его близко, но тогда всё было менее дружелюбным. Её глаза горят весёлым огоньком, щёки раскраснелись, но вряд ли от затраченных усилий. — Инквизитор танцующий подобный танец, это что-то новое для севера.       — Новое не всегда плохо, кому как не инквизиции знать это. — Она быстрым и каким-то хищным жестом облизнула губы. В ней всё же есть что-то от суккуба. Если, конечно, книги не ошибаются на их счёт. Сам Джон встречал только одного демона, того, что стоит перед ним. — Я думала, ты меня не узнал. Почему ты не сказал, что я демон?       — А почему ты не убила меня в том доме? — Он чуть вздёрнул бровь. — Я думаю, нам нужно поговорить, но не здесь. Идём.       Она не сопротивлялась. Должно быть от удивления. Робб тоже смотрел расширенными глазами, но взгляд Джона понял моментально. В детстве они были очень близки. — Мадам, прошу принять мои искренние восхищения вашими талантами. Прекрасно танцуете. — Кузен подхватил её руку, быстро коснулся губами. Не зря Джон ему не сказал про демона, точно не зря. — Я Робб Старк, возможно, вы согласитесь танцевать в замке на сегодняшнем пиру.       — Он улыбнулся, но затем будто спохватился, поспешно добавил, — только не Бесов вальс. Мой отец этого не примет.       — Я буду рада принять ваше приглашение, милорд. — Она опустила глаза, скромно улыбнулась. Лицедейка. — Но, возможно, вы останетесь посмотреть другие мои танцы здесь?       — Разумеется останемся. — Вопрос был адресован вовсе не кузену, хотя люди вокруг должны были подумать именно так. Ну или по крайней мере на это был расчёт. — Разве мы можем оставить без внимания столь необыкновенную девушку.

***

      — За Собор. — Бурно поддержали кого-то из дядиных рыцарей. Кубки взмыли вверх, священник Винтерфелла надулся от гордости, Джон только коротко усмехнулся, поднял кубок, пригубил красного вина. Пил он всегда мало. Не из-за запретов, они инквизиторов редко останавливали, из-за привычки. Инквизиторам многие желали смерти. Оказаться перед врагами беспомощным из-за пристрастия к вину было бы нелепо.       Хотя подобная привычка здесь точно была только у него. Да ещё у Рикона и Брана, которым из-за их особенностей вино было нельзя. Так что к концу вечера, Джон рисковал оказаться среди совершенно пьяных людей. Сидящий рядом Робб уже с нетрезвой лихостью рассказывал Арье про ярмарку и танец, добавляя придуманные детали. Кузина реагировала с явным интересом, то и дело бросая на Джона странные взгляды. Пожалуй, хорошо, что он не собирался оставаться на пиру до конца. Оставалось только дождаться. Она уже не танцевала, теперь только музыканты играли. Где же она?       Девушка в белой юбке и алой рубашке мелькнула у двери, повернула голову, и, он был уверен, улыбнулась. Можно идти. Джон отставил кубок, хлопнул по плечу Робба, указав глазами на дверь. А то кузену может прийти в голову его искать, услышит ещё что-то, чего ему слышать не стоит. А так пусть думает, что всё знает.       — Так ты хотел со мной поговорить? — Она встретила его сразу у дверей. Уже совсем другая: собранная, уверенная, спокойная. Какая же она настоящая, интересно? Ни один из двух образов не соответствовал тому, что о князьях демонов писали в книгах. — Мне казалось, вам это запрещено.       — Запрещено, но я этот запрет успешно нарушил ещё при первой встрече. — Джон задумчиво осмотрел коридор. Вроде никого, но кому-то из сидящих в зале вполне может захотеться прогуляться. Да и слуги тут периодически ходят. — Пошли в другое место. Там людей поменьше.       — Поменьше людей? А ты не боишься? — В голосе вновь мелькнули весёлые нотки, но последовала за ним она без возражений. Будто с человеком разговаривает, а не со скрывающим крылья и когти демоном. — Я всё же демон. Ещё наброшусь.       — Внезапно набрасываются обычно только сумасшедшие, а ты не слишком похожа. — Он невольно улыбнулся. И почему он, общаясь с ней, чувствует себя так свободно? С людьми порой сложнее было находить общий язык. — У тебя были все возможности убить меня ещё в том доме, но ты этого не сделала. Почему?       — Я же уже говорила. Твоё присутствие не мешало моим планам. Даже наоборот, помогало. — Джон остановился в полутёмном коридоре около стенной ниши. Раньше там стояла какая-то ваза, но их с Роббом состязания на деревянных мечах она не пережила. Очень удобное место. Того, кто там сидит, не увидишь, пока не подойдёшь вплотную, да и то, если свет зажжён. А ни ему, ни Дени он не нужен. — Та ведьма пыталась меня обмануть. Пообещала кое-что за услугу, а когда я пришла забрать, закрылась от меня за той дверью, защитив её заклинаниями против демонов. Так что я рассчитывала, что ты снимешь заклинания. Не зря, как видишь.       — Ну хорошо. — Джон повёл плечом, забрался в нишу. — Ты воспользовалась моим даром, чтобы добраться до ведьмы. Зачем было шагать в ловушку вместо меня? Почему не убить меня, когда я снял защиту?       Она чуть нахмурилась, поджала губы, всё же забралась в нишу, тяжело вздохнула. — Я не слишком люблю убивать. Не понимаю тех, кто находит это забавным. Ты мне не угрожал, несмотря на то, что инквизитор. Так какой смысл в лишней крови? — Для демона её слова были необычными. Хотя что он вообще знал о демонах? Только то, что писали в книгах. Вряд-ли в них врали, всё же они предназначались для тех, кто с демонами мог столкнуться, но вот сделать всё мрачнее чем было, авторы вполне могли. — А насчёт ловушки… — Она поёрзала, словно пытаясь удобнее устроиться, заправила за ухо прядь волос. — Не знаю. В тебе было что-то такое… — Она щёлкнула пальцами, прищурила глаза. — Загадочное. Такое… нечеловеческое. Мне было интересно. Вот я и решила, что для меня ловушка не опасна, а тебя вытаскивай потом оттуда.       — Вот как. Всегда мечтал услышать о своей необычности от князя демонов. — Не то чтобы Джон был слишком удивлён. В роду Старков когда-то были нелюди, да и об отце он ничего не знал. Но для Дени он всё же высказал другое предположение. — Моя мать была волшебницей. Может это от неё?       — Возможно. — Она пожала плечами. — Хотя я не ощущаю тебя как мага. Скорее… Скорее, как кого-то из своих, как демона. — Видимо эмоций ему сдержать не удалось, так как она искренне рассмеялась. — Но очень-очень слабо, не бойся. Ты точно не один из нас. Может твоя мать когда-то пила кровь демона и из-за этого я так ощущаю?       — Может и так. Я о ней мало знаю. — Джон сомневался, что зарегистрированная в инквизиции волшебница могла проводить те обряды, о которых говорила Дени, но как версия, почему нет. — Я был ещё ребёнком, когда она умерла.       Последнее было ответом на вопросительно приподнятую бровь Дени. Она в ответ только кивнула, задумалась ненадолго. — Выходит тебя воспитал отец? И поэтому ты пошёл в инквизицию?       — Дядя. Он весьма религиозен, так что у меня был выбор между монастырём и инквизицией. А отца я не знал, даже кем он был не представляю. Маму ещё помню немного, а его — нет.       — Я тоже не помню отца. — Её тихий и какой-то проникновенный голос застал врасплох. Он не рассчитывал делиться с ней историей своей семьи. Так получилось. И уж точно он не ждал, что в ответ она начнёт говорить о себе. — Всё что я знаю о нём мне рассказали братья.       — Братья? — Насколько он знал, для демонов кровные узы значили крайне мало. В книгах писали, что из всей родни дети обычно знали только одного родителя, того, что их воспитывал. — Они тебя вырастили?       — Нет. Меня вырастила мама. — Она покачала головой со странной чуть грустной улыбкой. — Моя семья была странной. И для вас, и для нас. Родители никогда не состояли в, как же это у вас называется… — ещё один щелчок пальцами, — браке. Но сколько бы девушек ни было у отца и мужчин у матери, они всегда возвращались к друг-другу. И я и мои братья все родные, от одних родителей. Мама нас вырастила, братья отца видели нечасто, он всегда странный был. И погиб странно. Решил, что ему нужно побольше сил и прыгнул в вулкан незадолго до моего рождения.       — И сгорел? — Купание в лаве небезопасно даже для князя демонов, хотя отец Дени мог им и не быть.       — Нет. Он огненным был, как и я. Лава для него так, как горячая вода. Но он выбрал очень неудачный момент. Вулкан начал извергаться из него вместе с лавой полетели камни, один из которых столкнулся с отцом где-то в середине пути. Такого даже князь демонов не смог бы пережить.       — Да уж, история. — Джон дёрнул плечом, постарался не улыбаться. Незачем впустую обижать её. — А твои братья тоже князья?       — Да, и братья, и мама. — Она откинулась на стенку ниши, вытянула ногу, коснувшись мыском сапога бедра Джона. — У нас чистая семья. Ну если не считать Рени. — Она хитро улыбнулась, чуть шевельнула ногой. Не то чтобы Джон был сильно против, но с рассказом о семье её действия согласовывались плохо. — Она дочь моего старшего брата. У него был как-то роман с одной демонеской из низших, в итоге родилась Рени — суккуб. Её её мать воспитывала, но лет десять назад она погибла, и моя мама взяла Рени к нам. Она же ещё совсем маленькая, всего сорок лет. Пропадёт одна.       — А твой брат не проявил заинтересованности в судьбе дочери? — Джон решил принять чужую игру и провёл ладонью по ножке собеседницы.       — Мой брат мёртв. — Она дёрнулась. В глазах, в темноте почти чёрных, вспыхнула злость. — Двадцать лет назад его убил какой-то безумец из ваших воинов церкви. Мы до сих пор не представляем, как ему это удалось. Рей был очень силён. Намного сильнее меня. Я уверена это была подлость. Его вытащили по полному имени. — Полное имя демона давало над ним слишком большую власть. Надо лишь знать его и несколько формул и демона можно вызвать куда угодно, в том числе и в ловушку, против его воли. Потому они так дорожили своими полными именами, раскрывая их лишь тем, кому доверяли. — Если бы не мама, семьи этого убийцы — Роберта Баратеона, — она произнесла имя с каким-то даже наслаждением, — уже не было бы. Мой второй брат всех бы их вслед за первым отправил. Но мама запретила.       — Я… сочувствую. — Имя Роберта Баратеона Джон уже слышал. Он был другом дяди когда-то. В одной из комнат висел его портрет в полный рост, с огромным боевым молотом. Дядя Нед говорил, что он погиб как герой. А ещё Роберт был женихом его матери.       — Не стоит. — Дени вздохнула, ножка под ладонью Джона расслабилась. — Демоны способны ненавидеть очень долго, но мама права, невинные не должны страдать из-за этого. Просто однажды я найду того, кто назвал истинное имя брата Баратеону и вот тогда. — Она вновь облизнула губы. Быстрый, хищный и жуткий жест. Он должен был вызывать отвращение, но вызывал несколько другие эмоции. — Но тему, кажется, пора сменить. Те люди, что сидели рядом с тобой, твоя семья?       — Да. Мои дядя, тётя и кузены. — Джон подтянул к себе одну ногу, опёрся рукой о колено.       — М-м-м. Интересные у тебя родственники. — Она вновь подвинула свою ножку ближе к его. Значит не оставила идею несмотря на мгновенную злость. — Маг и вервольф — это не очень религиозно.       — Бран таким родился. — Он ответил, скользнув пальцами по её щиколотке и улыбнулся в ответ на расширившиеся в изумлении глаза. Кажется, он только что поколебал её мнение об инквизиторах. К лучшему ли? — А в том, что произошло с Риконом, нет его вины.       — Верю. — Она понизила голос, наклонилась вперёд, сверкнув тёмными глазами. — А темноволосая девушка тоже твоя кузина?       — Да, Арья. Она мечтает стать рыцарем, ну или хотя бы наёмником.       — Хорошая мечта. — Голос Дени почти весь разговор бывший обычным вдруг зазвучал очень по-демонически. Будто одновременно отовсюду. С мягкими, мурлыкающими, обволакивающими нотками. Такому непросто противиться даже при большом желании. — Ты ей нравишься. Ты знаешь?       — Мы были дружны в детстве. Её старшая сестра её не понимала, как и мать. Вот она и искала утешения в нашей с Роббом компании.       — Нет. Не как брат. Как мужчина. — Она наклонилась ещё ближе, а Джон лишился дара речи безо всякой магии. Нет, он предполагал что-то такое, очень уж странные взгляды на него бросала кузина, но Дени то об этом откуда знает? Хотя, она, кажется, всё знает. Сколько ей лет интересно?       — Ну тогда ей не на что рассчитывать. — Вновь сумев заговорить, он так же, как и Дени наклонился и понизил голос. Говорить, как демон, у него может и не получится, но об остальных штучках ему было известно. Инквизиторов вообще многому учили. В Соборе считали, что нельзя противостоять тому, чего не знаешь. Правильно считали, наверное. Ещё сорок лет назад, до смены идеологии Собора, инквизиторов гибло куда больше, чем сейчас. — Она моя кузина, не более.       — А кому есть на что рассчитывать?       Это неправильно. Мрачно сообщил ему внутренний голос, должно быть отвечающий за верность собору. Ты хотел выяснить почему она тебя не убила. Выяснил, молодец. Но это. Какой же ты инквизитор, если на это пойдёшь? — Рассказать? — Улыбнулся ей Джон, одновременно убирая голос совести куда подальше. Ну да, плохой из него инквизитор и такого не простят даже в современном Соборе… Но ему было всё равно. Было в Дени что-то неимоверно привлекательное, взывающее к той части натуры, что пытались заглушить и дядя, и винтерфельский священник, и наставник в инквизиции. Видно безуспешно. А Собор… Пусть узнают сначала.       — Разумеется. — Она раздвинула губы, мелькнули удлинённые клыки. — Найдём место, где можно это обсудить?

***

      — М-м-м, так вот как живут благородные лорды. — Она нисколько не смущаясь проскользнула в приоткрытую дверь, скользнула вдоль стены, обернулась с хитрой улыбкой на губах. — Я рассчитывала на что-то более роскошное.       — Будь это комната кузена, у тебя была бы возможность насладиться роскошью. — Джон усмехнулся и задвинул щеколду, поддавшуюся не без труда. — Но я уже много лет здесь не живу. Да и благородным никогда не был.       — Правда? — Она шагнула к окну и лунный свет высветил её силуэт, но скрыл лицо. — Может мне стоит пойти к твоему кузену? А то как-то даже скучно.       — Иди. — Он шагнул в сторону, освобождая проход. Даже интересно стало может ли она уйти. — Только не забудь ему сказать, что ты демон.       — Обязательно. — Она рассмеялась, и смех вновь зазвучал одновременно и отовсюду. — Как думаешь, он прыгнет из окна, если я закрою проход к двери?       — Вот и проверишь. Но учти он мой близкий друг, так что я вынужден буду мстить.       — О-о-о, я уже в ужасе. — Она сделала шаг от окна, легко подхватила рубашку рукой, потянула вверх. Но получилось скорее больше похоже на движение танца, чем на соблазнение, тем более под рубашкой обнаружилась ещё одна. Светлая и с открытой спиной. Разумно, если придётся выпустить крылья, голой она не останется. — Продемонстрируешь?       — Легко. — Джон прислонился плечом к балдахину кровати, наблюдая за Дени. Торопиться некуда, вся ночь впереди, а так куда интереснее. — Сама молитву выберешь или мне предоставишь возможность?       — Фи. — Она смешно скривилась, расстегнула пуговицу на горловине. — Неужели ты не сможешь справиться с хрупкой девушкой без неё? — Она вновь рассмеялась, прижала ладонь к груди. — Или боишься того, что я демон?       — А есть отличия от людей? — Джон слегка скосил глаза в сторону постели, вернул ей улыбку.       — Не знаю. — Она на мгновение замешкалась, захлопала глазами, но тут же опомнилась. Подошла чуть ближе, аккуратно расстегнула ещё одну пуговицу. — Проверим?       — Почему бы и нет? — Джон поднял руку и расстегнул застёжку плаща, позволяя тому стечь на пол. — Интересный будет… опыт.       — А разве тебе разрешён такой… опыт? — Она неторопливо расстегнула последнюю пуговицу и откинулась назад, давая рубашке упасть на пол. И одновременно медленно, будто соткавшись из лунного света у неё за спиной распахнулись белоснежные крылья. — Хотя так, признаться, куда привычнее.       — Нет… если узнают. — Слова удалось выдавить с трудом. Он уже видел её близко, но не так. Тогда он едва успел понять, а сейчас… Кажется только сейчас он осознал с чем же играет. Даже без рубашки она выглядела величественной, сильной и слишком опасной. А ещё невероятно красивой. Крылья лишь дополняли образ, добавляя что-то, чего человеческая внешность была лишена.       — Тогда мы не позволим. — Она подошла ещё ближе, крылом коснулась его щеки, улыбка стала удовлетворённой. Она знала о том, какое впечатление производит на людей. — Или ты уже передумал? Не хочешь предложить мне поискать дверь?       — Нет. — Вряд ли она уйдёт так просто. Предложил разум разумное оправдание, но в нём не было смысла. Она не уйдёт, да, но Джон и не хотел, чтобы она уходила. Да она опасная, и куда сильнее его, и может убить, но ни одной девушке никогда не удавалось вызвать у него подобных эмоций. Так что в пламя нижних миров и Собор, который не простит такого, и разум, который твердит о том, чему всю жизнь учили. Да глупо, но ему столько раз приходилось совершать глупости из долга. Почему бы не совершить одну для себя? — Где же я найду ещё одного такого сумасшедшего демона?       — Поверь мне, желающих так близко познакомиться с инквизитором, да ещё и по его воле будет немало. — Она скользнула совсем близко, её дыхание коснулось лица. — Вот только я не собираюсь делиться. Где же я ещё одного такого сумасшедшего инквизитора найду?       Губы у неё были обжигающе горячие. Как угольки костра. Только боли не причиняли, скорее наоборот. Крыло скользнуло по виску к щеке, человек провёл бы рукой, ладони скользнули по рубашке, расстёгивая пуговицы. Длинные когти, слабо царапали кожу, но не причиняя боли. Джон не глядя протянул руку и вытащил у неё из волос длинную заколку, острая наверняка. С тихим звоном она полетела куда-то в дальний угол комнаты, волосы у Дени оказались мягкие и приятно пушистые.       — Джон. — Она на мгновение отстранилась, но лишь так, чтобы освободить губы. — А зачем ты запер дверь? Не боишься?       — Тебя? — Он чуть опустил голову, так чтобы шептать ей на ухо. — Нисколько. Ты ничего мне не сделаешь. Как и я тебе. А вот слуги могут и не понять. Я не огненный демон, костёр меня убьёт. — Он коснулся губами её виска, затем скулы.       — Не позволю. — Прошептала она прежде чем вернуться к поцелую. На юбке у неё оказался замочек, странное крепление, легко разошедшееся от одного движения. С шелестом на пол упала многослойная ткань, со стуком отлетели в сторону её туфли. Жаль, что сапоги так же легко не снять. Нужно было сразу подумать.       — Вот сейчас и узнаем отличаются ли демоны от людей. — Вновь прошептала она, касаясь когтями застёжки на его штанах.

***

      — Джон. — Прозвучало сонно и не слишком убедительно откуда-то из-за спины. — Джон.       — Что? — Он повернулся, Дени смотрела на него полуприкрытыми глазами и кривила губы.       — Отпусти крыло.       — Что? — От неожиданности он распахнул глаза и только тогда с изумлением обнаружил, что, кажется, решил воспользоваться её крылом вместо одеяла. — Прости.       — Ничего. Держи. — Она протянула ему край одеяла и подползла ближе. Джон невольно поморщился, хотелось только спать, но Дени, кажется, ночного тоже хватило. Несколько минут она полежала молча, свернувшись в горячий клубок рядом с ним, и Джон почти успел задремать. — Джон.       — Чего? — В этот раз он даже глаза открывать не стал. И так её найдёт.       — Джон, а почему ты всё же не сказал, что я демон? Там, на ярмарке.       — Потому что это могло привести к жертвам среди невиновных. — Он тяжело вздохнул и по-прежнему не открывая глаз обнял. Какая же она всё-таки тёплая. — А ещё у меня не было причин винить тебя в чём-то. Люди испугались бы, побежали, кто-то попытался бы тебя ранить. А ты ведь ни им, ни мне ничего дурного не сделала. А я не осуждаю лишь из-за того, что кто-то что-то мог подумать.       Она не ответила. Да и какого можно было ждать ответа. Она спросила, он ответил. Так же, как и она чуть раньше на очень похожий вопрос. — Джон. — Совсем тихо. Ладонь с длинными когтями накрывает руку. — Моё имя Дейенерис.