Воин

В каждом из своих детей Майкл искал лишь одно — силу во взгляде. Его первый ребенок был слабым и вскоре умер. Взгляд Финна светился послушанием, но в нем не было стержня. В крови Элайджи чувствовалось благородство, но отсутствовали настоящая воинственность и честолюбие. Кол с самого начала был хитрым и жестоким. Ребекка по своей природе была милой и мягкой. Хенрик был добрым и любопытным. Все они вызывали в Майкле лишь чувство радости, но никак не превосходства и настоящей гордости. Только в одном из своих детей он увидел повод для гордости. Никлаус. Его стальные голубые глаза напоминали цветом холодные моря, через которые много лет назад проплыл Майкл. Его глаза были полны пока спокойной, но ощутимой силой, которой в полной мере не обладал никто из остальных детей. Его глаза обещали, что он вырастет с сильным характером, чтобы быть достойным имени своего отца. «У этого. У этого ребенка глаза воина, он будет достоин», — c гордостью думал Майкл. Когда он взял своего сына на руки, тот просто смотрел на него, не плача, не извиваясь, как делали остальные, и пока он даже не выглядел уставшим. — Ты будешь моим воином, Никлаус, ты заставишь меня гордиться собой, — тихо произнес он, не желая, чтобы такие сентиментальные слова услышала его жена. — В тебе уже чувствуется взгляд сильного мужчины, который будет бороться за желаемое, и который будет достоин называться Майклсоном, — кивнул он, отдавая ребенка жене. Эстер слабо улыбнулась. — Он уже стал твоим любимцем, Майкл, — заметила она. Майкл позволил себе редкую улыбку. — У этого мальчика глаза воина, это все, чего я желаю от своих детей, — объяснил он, наблюдая как ребенок устроился на руках своей матери, даже не издав звука. Когда Майкл покинул палатку, Эстер почувствовала, как ее глаза наполнились слезами. Она взглянула на своего новорожденного сына и обняла его крепче. — Прости меня, Никлаус. Я молюсь, чтобы правда о тебе никогда не открылась, и ты никогда не почувствовал, что значит потерять себя, — прошептала она, стыд уже заслонял ее взгляд. Она убаюкивала ребенка до тех пор, пока он не уснул, не зная о его беспокойном и полном гонений будущем.