***
— Хватит заниматься откровенной ерундой, Ли Чжухон! Ты претендуешь на мой бизнес и в то же время шатаешься в подворотне с кучкой алкоголиков! – этими словами закончился весь их разговор после того случая. Отец тогда запер комнату младшего Ли на ключ, посадив якобы под домашний арест. Но, вылазки в окно никто не отменял, поэтому сидеть дома насильно не приходилось. Чжухон пропадал ночью, после того как отец удостоверится в его положении в кровати, и возвращался под утро — раньше, чем вставал обычно. Следом всегда неисправно семенил Джерри, хоть и отнекивался, что его все это не касается и это вообще не его проблемы. А Чжухон по глазам видел, что от друга все равно не отделаться. Он тенью по пятам ходит, следит. Утром понедельника Ли домой не вернулся. А отец, наверное, даже не заметил, поскольку собак за сыном еще не посылал. Чжухон размешивает кофе, никуда не торопится, сидя на уютном диване в кафе на окраине. С Чангюном не то, что поговорить не удалось больше, с ним даже пересечься стало невозможным. Но, кажется, сегодня удача на его стороне. Чангюн говорил, что кофе не любит и тем не менее заказывает фраппучино. Он не видит или делает вид, что не видит Хона, который нервно постукивает пальцами по покрытию столика. С ним уже даже разговаривать не хочется: там по глазам ясно будет все. — Ты же это не пьешь, - Чжухон оставляет попытки ускользнуть от единственного сейчас желаемого объекта и присаживается рядом. Им уставший, явно не в духе, излучает нагнетающую ауру и возмущается, глядя на знакомого. — Снова ты?! По пятам ходишь? – он глубоко вздыхает, как будто пахал всю ночь на семи работах, вскидывает брови и хочет уйти на другое место. — Я раньше сюда пришел, и потом, не думаешь, что стоит поговорить? – Чангюн фыркает и пробует очередную попытку, но Ли сажает назад, дергая за локоть. — Я не ясно, блять, выразился? Им даже шею втягивает, только бы не злить и не слышать такого тона снова. Чжухон дважды повторять не любит. — Что за цирк ты устроил тогда? – без тени смятения спрашивает Им, старательно прячет глаза и шарахается от каждого чужого движения. Тот на него многозначительно смотрит, думая, что не так понял. А понял он так, что болезненно морщиться остается. — То есть, для тебя это цирком было? – Хон тянется к своей чашке, отпивает и крутит в руках. Ему слышать все это в последнюю очередь хочется, потому что, если Чангюн надавит — Чжухон сломается. Причем как бы ни сопротивлялся. В ответ гнетущая тишина. Она режет, давит, ломает грудную клетку и стучит эхом в голове. Потому что Чангюн — его слабость и ахиллесова пята. — Ясно, - бросает Ли и выходит из кафе. Он бы, конечно, выбил из Има правду силой, применил любые средства и узнал ответы на свои вопросы, но сам, и уже давно, выстроил возле Чангюна крепость, причем от себя же. А надо ли рушить собой построенное? На парковке стоит хорошо знакомая машина отца, и водитель точно не на милую беседу сейчас идет напрямую. ᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠКабинет старшего Ли.
— Не расскажешь, откуда столько смелости, чтобы убежать у меня перед носом? – у мужчины высоко закатанные рукава, море злости в глазах и нетерпение на языке. — От тебя унаследовал, - язвит Чжухон, садясь на стул перед отцом и закидывая ноги. — Мне твои тараканы тут не нужны, не усердствуй. Кто разрешил тебе покидать комнату? — Я, собственной персоной, - на этом отец не выдерживает. Мужчина молча поправляет галстук, подходит ближе и с размаху ударяет по щеке. В глазах мелькают искорки недружелюбия, но извиниться он пытается — сын видит. — Можешь забыть о моем существовании, - Чжухон зло косится на отца, осматривает кабинет и выходит. У кабинета его тут же перехватывает Джерри, крепко схватившись за куртку. — Что там произошло? – выглядит он явно взволнованным, не то, что Хон. — Джерр, брат, я очень благодарен тебе за все, но я сваливаю из этой дыры, - Чжухон идет напролом: решил красиво уйти – красиво и уйдет. Только бы не навернуться. Джерри замирает, пораженный внезапной резкостью, и не знает, идти за тем или нет. Так и не решается, все равно бесполезно. ᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠ***
Чангюн напивается до помутнения. Официант уже откровенно гонит его домой, проспаться, но тот настоятельно просит выпивки и грозится вызвать администрацию. С чего вдруг он влил в организм столько соджу, знает только сердце, наверное. Чангюн просто старается скрыть все, что со дна всплывает. А такие вещи должны с миром покоиться под толщей воды. «Вылезь уже из моей головы!» - огрызается он на себя. И только когда чувствуются рвотные позывы, Чангюн на негнущихся ногах идет домой. Конечно, не сам: благополучно звонит Канчолю и, дождавшись на бордюре, долго оправдывается за свое состояние. Спорить у обоих даже желания нет, поэтому Кан приводит его домой, помогает лечь в постель и на выходе напоминает: — Этот твой принц тебя в гроб сведет, - по мере того, как в него летит пачка с таблетками, он уходит, захлопнув дверь. Последующий час пускается на анальгин, обнимку с унитазом и сильнейшие боли по телу. «Было бы из-за кого», - постоянно фыркает Чангюн. ᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠ***
Идти некуда, буквально. Ноги ведут то туда, то обратно. К подруге, другу, Джерри, домой, но там его никто не ждет. И Чжухон уже полностью уверен, что его никто и нигде не ждет — куда бы ни пошел. Ни денег, ни теплой одежды он не взял. Парень все кидает на самотек, матерится на себя и разрывается меж желанием позвонить знакомому и узнать адрес того, к кому вообще ходить не должен. Его изнутри рвет, поглощает, и мысль о том, что где-то там парень с карамельными волосами скучает, злится, и, возможно, любит, сносит крышу. Как бы ни решил Чжухон, руки действуют отдельно, живя своей жизнью. Набирают номер Канчоля, данный тогда еще Джерри на всякий случай, и жмут на вызов. Гудки долгие и протяжные, он даже скинуть собирается, пока не слышит голос. "Какая честь. Чем обязан?" "Мне нужен адрес Чангюна, - уверенно заявляет Ли, не приветствуя и не любезничая." "Сначала рубишь, потом извиняешься?" "Понятия не имею, о чем ты. Просто продиктуй." В трубку дышат глубоко, а потом на одном дыхании выдают и улицу, и подъезд, и квартиру. Больше Чжухону слушать нечего и он отключается. Увидеть сейчас Чангюна — смысл жизни. Да и не только сейчас. Чжухон не сразу находит улицу, но потом без разборок поднимается на этаж, стоит перед дверью и ломается, опять. Оказывается, иметь того, кто тебя одним взглядом прибить к месту может, крайне убийственно. Шаги за дверью — и сердце уходит в пятки. Щелчок открывающейся двери — ноги с тем же сердцем отнимает. Чжухон сглатывает, потому что не знает, нахуя вообще пришел. Не знает, что сказать и что сделать. Он смотрит на ноги, поднимая взгляд все выше. Перед ним Чангюн, а его глаза — сущая смерть. Самое паршивое то, что от Чангюна откровенно несет. Соджу, вином, пивом, будто он в себя весь бар вылил. Стоит как побитый щенок, как то криво хмурит брови и пытается не упасть, опираясь на косяк. И Чжухон чего угодно ожидал, но не этого. — Запой средь бела дня? Ты меня все больше удивляешь, - Хон ухитряется не очень смешно пошутить, косо улыбается и без разрешения входит внутрь. Чангюн не успевает ответить, потому что ноги сводит, и он почти падает, когда Ли касается плечом. Второй проворнее. С легкостью подлавливает талию Има, и даже пытается взять на руки. У того ругательств немерено. — Ты вообще охренел?! Мало того, что входишь без приглашения, так еще и лапаешь... - глаза сами собой закатываются от нового рвотного позыва, и ему слишком неудобно, чтобы еще и сопротивляться. — Извини, конечно, но если я отпущу, ты расшибешь голову, - и он прав как никогда. Чжухон чувствует, как обессиленные руки Чангюна слабо бьют по спине, но все равно проносит в открытую ванную. Ли отправляет бессознательного парня к раковине, придерживая, чтоб не свалился. Открывает ледяную воду и без спроса начинает умывать мальчишку. Тот мычит, что-то невнятное, держится пальцами за руку Чжухона, совсем как ребенок, и прикрывая глаза, сдается. Будто на подсознательном уровне проигрывает по всем фронтам, забившись на том, что Хон все равно не тронет. Тело совсем не слушается и не остается возможности даже мыслить. Чжухон крепко обхватывает тело младшего, когда несет в спальню. — Зачем ты все это делаешь? – Чангюн спрашивает как то отдаленно, будто и не ждет ответа. Переворачивается на бок лицом к парню, зарывается глубже в одеяло и сам не замечает, как засыпает. Ли потерянным себя ощущает. Будто заблудился где-то в этом бесконечном лабиринте, с именем Им Чангюн, и теперь шастает в поисках выхода, постепенно приближаясь к мнению, что выходить и не хочет. Чжухон слышит мирное сопение. И это сейчас кажется самыми красивыми звуками вселенной. Он устраивается удобней, совсем близко, и на полувыдохе проговаривает пару никчемных слов, только похожих на ответ. — Не знаю. У Чангюна красивая линия скул. Чжухон это отмечает сразу, пока молча разглядывает чужое лицо. Смотрит на бесконечные родинки у уха, ничуть не подпорченный вздернутостью нос и не самого темного оттенка ресницы. Чангюн в его глазах особенный, и хорошо, что сейчас его взгляд глубоко во сне, потому что Ли бы точно утонул в этой бездонности глаз. Про губы даже говорить не хочется. Такие тонкие, аккуратные и маленькие, что даже прикасаться страшно. И Чжухон бы обязательно сдержался, не будь таким любопытным. Интерес вкуса губ побеждает, и парень почти невесомо притрагивается к ним своими. Даже пытается запечатлеть такую картинку, но не может сосредоточиться. Чангюн ужасно зол. Он просыпается спустя пару часов, с головной болью, среди ночи, и хочет разгромить всю квартиру. Потому что Чжухон врал, а Им верил. У Чангюна взгляд холодный совсем, что Хон мурашками готов покрыться. Просто Чжухон придурок, а Чангюн наивный. — Зачем!? Зачем ты все это устроил? Почему? Почему не мог сказать кто ты?! – Им накрывает голову руками, опускается на колени, и снова перечитывает переписку длиной в год, со своим «лучшим человеком на свете». Чжухону нечего ответить. Знает, что виноват, но оправдать себя не может. Он спокойно опускается рядом, несмотря на бьющегося в истерике Чангюна, и пытается извиниться уже в сотый раз. — Я боялся, что увидев меня настоящего, ты отвернешься, - последний раз проговаривает Хон, после чего кладет голову на Чангюново плечо. Тот уже даже не слушает. Молча сжимает телефон, листая последнее сообщение. «Прости, я больше не люблю тебя» ᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠ***
Они познакомились в анонимном чате, как бывает между множеством подростков. Один представился Чангюном, второй Сиджеем. И насколько бы они не знали друг друга, Чангюн влюбился первый. В тот день, когда Сиджей сказал, что Им живет в его сердце, оба начали существовать друг для друга. Сиджей даже рассказал тогда, что живет в Америке, и у них разные часовые пояса. И когда один шел спать, второй просыпался. Чангюн верил, пока в один вечер не получил сообщение, разбившее все чертовы мечты. То, самое сообщение, от которого весь мир с ног на голову переворачивается. В тот самый день, когда в спину Чангюна нагло тыкал линейкой Чжухон. Ли хотел как лучше. Думал, что Сиджей больше не нужен, раз Чангюн так близко к нему настоящему. Но не учел, что так и не рассказал главного. ᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠ***
— Проваливай, – Чангюн сидит на окне, поджав ноги. Аккуратно держит горячую кружку, и никак не может отвести глупого взгляда от Чжухона. Но, Чжухон не хочет уходить. Только сейчас осознает эту путаную ошибку, но не может просто уйти. Второй раз не может. — Я не хотел делать тебе больно... - только сделав шаг к тому окну, он замирает. С секунду ждет, сжимает кулаки, но ближе подойти не может. — Я лишь хотел все начать заново. Пойми, я должен был это сделать. Иначе ты всегда любил бы Сиджея... Ураган эмоций в голове Чангюна готов сорваться снова. За такие слова убивать хочется. Потому что Им не терпит лицемеров, а Чжухон выставил себя именно таким. — Я люблю тебя, Им Чангюн, - все то количество слов, которые мог придумать Чжухон, сократил до минимума. Не нашелся с достойным ответом, и теперь, слушая тяжелую тишину своего и чужого сердцебиения, идет на выход. Чангюн смотрит на сброшенные наспех ботинки Ли. На то, как тот натягивает куртку. Слышит бесяще громкий звук застегивающейся молнии. И поверить в то, что тем Сиджеем, без которого он жизни представить не мог, является человек перед ним, самое нереальное. Либо Чжухон шизофреник. Щелчок замка от двери ставит на ноги. Чангюн встает с окна, слушая, как дверь закрывается. Он ждал встречи с Сиджеем целый год, а дождавшись, прогнал. И что с того, что зовут его на самом деле Чжухон? Лифт, ожидаемый Хоном, наконец-то поднимается. То, как долго открывается этот механизм, тянется вечность, наверное. «Может это все сон?» - спрашивает он сам у себя, когда заходит внутрь и жмет на кнопку. Дальше реально сон. Потому что справа громко ударяет дверь квартиры, и Чжухон слышит голос Чангюна. Им вбегает в уже закрывающиеся двери, с размаху прыгает на Хона, и крепко сжимает талию ногами. Пальцы судорожно цепляются за Чжухонову куртку, и разобрать его шепот в ухо, получается не с первого раз. — Куда ты, черт возьми, собрался? – Ли готов поспорить, что на улице выглянуло солнце, потому что Чангюн теплый до безумия, и сам веет солнцем. — Если я живу в твоем сердце, то и ты живешь в моем. И целует. Красиво, как может быть только у них. — Спасибо тебе, Чангюн, - вбрасывает в поцелуй Ли. — За что? — За то, что позволил Сиджею стать Чжухоном.