Strange teen

Ритмичный глухой звук, исходящий из последней кабинки туалета, одного из баров Бейкон Хиллс может свидетельствовать только об одном: кому-то вновь удалось затащить туда очередную идиотку. Или просто отчаянную. Список из тех, кто мог бы это сделать, был не так велик, а если прикинуть общее количество жителей города, которые посещают такие заведения, то список и вовсе сокращался до вполне перечисляемого количества. — Может всё-таки скажешь, как тебя зовут? — в перерывах, между короткими выдохами и такими же жадными вдохами, он шепчет ей на ухо, кусая мочку и оттягивая её. — Какая разница? — она жмурит глаза, цепляясь пальцами за ворот его футболки, притягивая его к себе ближе, — как будто бы ты запомнишь это. — она кривится, когда он сильно сжимает пальцами её бедра, буквально впиваясь в них. Ему достаточно этого разговора, потому что ему плевать на то, почему она согласилась пойти с ним на танцпол, после коктейля и нескольких глупых фраз, которые могли бы подействовать на недалёкую старшеклассницу, но явно не на такую, как она. Именно поэтому он относит её в категорию отчаянных. Им хватило двух песен, чтобы его ладони переместились на её бедра, ещё одной, чтобы он вовлёк её в поцелуй, а уже на следующей — водил пальцами по внутренней стороне её бедра, сбивчиво что-то мыча о том, что они могли бы уединиться. Её платье неприлично высоко задрано, её бельё валяется где-то в стороне и что-то ей подсказывает, что она так и оставит его здесь. Он пытается задрать её платье ещё выше или вовсе снять его, отчего они оба едва не падают, и она скользит практически полностью голой спиной по стене кабинки, стараясь не задумываться о том, сколько там бактерий, хотя всё, что она сейчас делает и без того не лезет в какие-либо рамки дозволенного или здравого. Сейчас это не имеет значения. Она скрещивает ноги у него на пояснице, сильнее прижимаясь к нему. Он двигается все грубее и резче, будто надеется выбить из неё всю эту дурь — спать с первым попавшимся, в грязном туалете. Обнимать этого встречного так, будто всю жизнь нуждалась в нем и ждала, будто скучала по его прикосновениям и коже, а сейчас просто боится упустить хоть мгновение. В какой-то момент она перебарщивает, и настолько резко оттягивает его волосы, что ему приходится дернуться, от чего она ударяется затылком о стенку. Поцелуем, он заглушает её стон то ли от боли, то ли от накатившего наслаждения. Он держит её несмотря на то, что его руки уже затекли и их пробирает мелкая дрожь. Она чувствует, как сводит где-то в глубине и выгибается, он не успевает среагировать и вбивает ей лопатки в стенки с такой амплитудой, что она выдыхает весь воздух, который был неким резервом в лёгких, а теперь и его не осталось. Она водит ногтями по его плечам, но не оставляет никаких следов — он ведь в футболке. Зато он не скупится на воспоминания о себе, оставляя багровые пятна везде, где только может. Он кусает её кожу, оттягивает её, оставляет свои следы, едва что не всех тридцати двух. Он прикрывает глаза, чувствуя обоюдную разрядку. Она обнимает его шею, прижимаясь своей щекой к его, обжигая своим дыханием его ухо. Он опускает её на пол, она едва разгибает колени, пытается устоять на ногах, которые подкашиваются и не слушаются. И она бы уже упала, если бы не он, которые всё ещё прижимает её всем телом к холодной стене. Он рассматривает её внимательно, будто бы пытаясь запомнить её черты лица, а после резко отшатывается, давая ей возможность поправить платье, а себе — застегнуть штаны. Он наклоняется к ней, пытаясь вовлечь в новый поцелуй — она резко отталкивает, шепча что-то о том, что это, конечно же, было ошибкой. Он пожимает плечами и хмыкает, наблюдает за тем, как она пытается открыть дверь кабинки трясущимися пальцами, но у неё ничего не выходит. Холодными пальцами он касается её плеча, резко отодвигая. Поворачивает защелку в противоположную сторону и открывает перед ней дверь, после чего она быстро выбегает, пытаясь скрыться с его глаз и от своей зудящей совести. Он стоит на пороге входа в этот злосчастный бар, делает очередную затяжку едким дымом и наблюдает за её тщетными попытками вызвать такси или остановить машину. Она чувствует, будто бы он сейчас прожжет в ней дыру. Утирает ладонью слезы, которые катятся по щекам. Она разбита на миллионы осколков, и ей кажется, что теперь осталось лишь подтверждать тот статус, которым её наградили. Ей кажется, что она никогда не отмоется после этого всего и все её первоначальные идеи покончить со всем этим гораздо быстрее и проще, были далеко не самыми провальными. Он наблюдает за ней, будто ловит свой личный дзен, на подсознательном уровне ощущая, что это — не последняя их встреча. И да, ему нравится это самое чувство.