Аннабет
День начался весьма обыденно. После этой фразы многие из вас представили моё идеальное утро: нежные лучи солнца, падающие на мою кровать, прекрасные белоснежные локоны, плавно спускающиеся с подушки. Всё вокруг такое прекрасное и чудесное, что аж тошнит. И как же без моего прекрасного спящего личика, которое кричало о моём здоровом сне и отдыхе. Не знаю, как помягче сказать, но всё было совершенно не так. Я который день подряд проснулась на своём рабочем столе, который с недавних пор располагался недалеко от моего спального места. Ну, по совместительству являлся и моей кроватью на протяжении последних нескольких месяцев. Готова поспорить, что половина моей щеки была красной. Это некий побочный эффект от моей «кровати». Чертежи заполняли каждый миллиметр рабочего пространства. Руками сгребаю их в кучу, после чего складываю в стопочку и располагаю их на краю стола. — Аннабет, я тут подумал, — послышался голос позади меня, — давай выкинем твою кровать. — Что? Малкольм, у тебя отвратительное чувство юмора. — Всё равно твой стол заменяет тебе её, — произнёс он и улыбнулся своей шутке. Я закатила глаза, но ничего не ответила. Малкольм — заместитель старосты в домике Афины. Как и большинство детей, обитающие в этом доме, он является обладателем серых глаз и светлых волос. Малкольм довольно красив, даже не знаю, почему у него до сих пор нет пары. Красивое накаченное тело, которое говорило об упорных тренировках, привлекало большинство девушек. Если признаться, то и некоторые парни обращали на него внимание, но об этом я ему никогда не расскажу. Я еще раз оглядываю свой рабочий стол. Над ним идеально располагались чертежи, старинные военные карты и множество доспехов. Это служило для меня мотивацией — хотелось еще больше творить и создавать. У меня был идеал, к которому можно стремиться. Когда я убедилась, что на столе всё в полном порядке, то прямиком направилась в душ.***
Я уже оделась и сейчас складывала все чертежи в сумку, которая была перекинута у меня через плечо. Оставалось дело за малым — передать всю эту проделанную мной работу в место обитания богов. Я уже направлялась к автомобилю, на котором и собиралась добраться до нужного мне места, как вдруг меня кто-то остановил. Передо мной стоял Хирон. — Аннабет, наконец я нашел тебя. — Что-то случилось? — К нам в лагерь приехала новенькая, обустрой её, покажи, где что находится. — Я сейчас не могу, мне нужно добраться до Олимпа и передать чертежи по постройке разрушенной части. — Дионис также собирался туда. Давай свои чертежи, он сам отвезёт туда их. Неловко снимаю сумку и протягиваю ее Хирону. Конечно, мне не стоило за них переживать. Но Дионису доверять на сто процентов было нельзя. Хорошо, что всё это было сохранено ещё и на компьютере. Иначе, я ни за что бы не отдала их кому-либо ещё. — Вы уверены? — он грозно смотрит на меня, мягко показывая, как я ему надоела. — Ладно, где новенькая? Он указывает рукой в сторону моего домика, возле которого я вижу незнакомый силуэт. — Её ещё не признали? — Признали, сразу же при входе в лагерь. Она дочь Афины. Думаю, вы поладите, — одаривает он меня нежной улыбкой (с ним точно все в порядке?). Оставляю Хирона и направляюсь к незнакомке. Девушка выжидающе стояла возле домика, опёршись на него спиной. Нога её постоянно совершала удары о землю, а глаза бегали в поисках кого-то, кто мог бы объяснить ей, что происходит. Она была напугана, это было видно невооруженным глазом. Не заставляю её долго ждать и сразу же подхожу к ней. — Привет, меня зовут Аннабет, — она испуганно смотрит на меня, после чего отходит на шаг в сторону. — Не переживай так. Я дотрагиваюсь до её плеча, от чего та вздрагивает. Она молчит и оценивающе смотрит на меня. Будто боится, что я могу как-то навредить ей. А пока она рассматривает меня, я разглядываю её необычную внешность. Почему необычную? В её внешности мало прослеживались черты Афины. Несмотря на то, что многие из нас имели светлые волосы и серые глаза, попадались дети, не попадающие в эти стандарты. Но таких волос я ещё не видела ни у кого. Они имели насыщенный черный цвет, как будто впитали в себя всю темноту ночи. От этого лицо становилось выразительнее. Кожа её имела не бронзовый загар, а неестественно белый цвет, от чего девушка казалась ужасно бледной. А на фоне волос лицо казалось практически омертвевшим. Ни единой кровинки не проступало на щеках. Несмотря на все отличия (а я перечислила далеко не все), глаза сразу же выдавали в ней ребенка Афины — они были тёмно-серого цвета, будто серебро при свете луны. — Агния... Агния Реймонд, — голос выдавал страх, переполнявший её. — Не бойся, здесь ты в безопасности. Я понимаю, как это всё ново и страшно для тебя. Но поверь, буквально неделя — и лагерь станет для тебя настоящим домом, — эти слова я говорила практически всем только прибывшим. Конечно, это не означало, что всё это я произносила ради простой вежливости. Мне действительно хотелось успокоить и помочь новичкам, пускай и простыми словами. Она поднимает на меня глаза, и я вхожу в ступор. На них собираются слезы, которые в эту же секунду начинают бежать по её щекам, оставляя при этом влажные следы.***
Лагерь был полностью показан, после чего Агния решила передохнуть. Ничего удивительного. У девушки было серьёзное потрясение. Как же это нелегко... Но это часть нашей жизни, и с этим ничего нельзя поделать. За этими мыслями, я не заметила приближающегося Перси. Он накрыл руками мне глаза, из-за чего получил болезненный удар в живот. Всё произошло на уровне рефлексов. Терпеть не могу, когда кто-то подкрадывается сзади. Даже если этот "кто-то" мой парень. — Аннабет, ты всё такая же, — говорит он, скрючившись от боли. — Рыбьи мозги, ты думаешь, что сильно изменился? Когда ты уже вырастешь? — А что, я недостаточно высокий? — Ты понимаешь, что я имею в виду. — Да-да, минутка морали от Аннабет Чейз, — подкалывает он меня, от чего я еще сильнее начинаю на него сердится. — Держи, это тебе. Я замечаю в его руке белоснежный пакет, в котором, вероятно, лежала очередная безделушка. Неохотно беру пакет и заглядываю внутрь. — Не может быть! Рем Колхас «Нью-Йорк вне себя». Ты не представляешь, как давно я хотела прочесть эту книгу, да она ещё и в оригинале. — Знаю, поэтому и подарил тебе ее. — Но в честь чего? — Чейз, ты совсем заработалась. Какое сегодня число? — Если вчера было одиннадцатое, то сегодня двенадцатое июля. — И? Дата не о чем не говорит? — Чёрт, мой день рождения. Спасибо, — поднимаюсь я на носочки и дарю ему пылкий поцелуй. — Ты самый лучший парень на свете, несмотря на то, что иногда ведёшь себя как ребенок. — Это был комплимент? Ладно, принимается, — произносит он и расплывается в довольной улыбке, от которой у него появляются милые ямочки на щеках. Весь день прошел в ужасной суматохе. Сначала я приняла множество подарков, после выслушала множество поздравлений, и когда я уже хотела отдохнуть... В лагере послышались какие-то крики. Мне пришлось поменять направление и пойти на шум. Нахожу в толпе знакомое лицо и приближаюсь. — Кларисса, что происходит? — Пророчество, — кратко, но ясно отвечает она. «Только не это», — успеваю подумать я, но ничего не произношу. Внезапно повисает зловещая тишина. Всё внимание устремляется на нашего оракула. Уже от одного зеленого свечения, исходившего от неё, мне становится не по себе...